Часть 4. Рельсовая война

Глава 10

Порой Чандни беспокоилась, что если продолжит жить с богатыми людьми, то, в конце концов, тоже станет вести себя как богачка и интересоваться вещами, которые волнуют богачей: поэзия, шторы и прочее. Порой она думала, что это не так уж плохо, потому что люди во дворце казались намного счастливее и здоровее, чем те представители трущоб, с которыми она общалась в прошлом. Но каждый раз, когда она начинала входить во вкус своей новой жизни, что-то заставляло ее выйти обратно.

Бал в середине лета был именно таким событием. Чандни ждала его с нетерпением. Для этого случая личные портнихи Императрицы сшили ей новое платье. Волосы отросли ровно настолько, чтобы больше не носить парик или косынку. Спускаясь по лестнице в Лазурную комнату вместе с другими дамами, она то и дело мельком замечала свое отражение в зеркалах и полированных панелях на стенах и думала, как много прошло времени после морозилок. Но когда она вошла в огромное помещение, ее сердце снова ожесточилось. Никто не потрудился сообщить ей, что бал посвящен ледяной тематике.

Это была такая шутка для богачей, догадалась она: отмечать самый длинный летний день на Центральной станции в зале, полном айсбергов. Под ногами лежал черный песок, а айсберги были такими большими, что Чандни подумалось: зал, скорее всего, снесли, чтобы их сюда завезти, а потом отстроили заново. В некоторых из них выдолбили пещеры, и музыканты бренчали там странную музыку на современных инструментах, названия которых Чандни никак не могла запомнить. На других айсбергах вырезали винтовые лестницы, и на верхушках собрались завсегдатаи вечеринок, тянувшиеся к расписному потолку. На длинном центральном помосте стояли ледяные скульптуры птиц и животных, а в центре – улыбающееся солнце, символ Зенитов, которое было пустым внутри и казалось наполненным красными и золотыми бабочками. На покрытых ледяной резьбой столах стояли куски льда, внутри которых заморозили аппетитные закуски. Было задумано, что они оттают за несколько первых танцев, и люди смогут освежиться ими, сойдя с танцпола.

На мгновение Чандни застыла в дверном проеме, словно ее снова поразила вспышка молнии. Она гадала, не было ли все это какой-то жестокой, нелепой насмешкой над ее прошлым. Единственными людьми, которые знали о заключении во льду, были Кала Танака и сама Императрица.

Кала танцевала с дядей Треноди, Нилешем, который в тот день прибыл из Кхурсанди. На ее простом старом лице играла глупая улыбка, и она, казалось, совершенно забыла о существовании Чандни Хансы. Треноди тоже танцевала, более официально, с Лиссой Делиус. На ней было серебристое платье с глубоким декольте сзади, а на смуглую кожу плеч и спины трафаретом нанесли замысловатые белые морозные узоры. Она, должно быть, просидела так несколько часов, пока кто-то брызгал на нее водой, подумала Чандни, и ей даже в голову не приходило, что у девушки из тюрьмы весь этот лед может вызвать холодные воспоминания.

– Вам нравится музыка? – спросил молодой офицер в форме Железнодорожных войск, решив пригласить Чандни на танец.

– Это музыка?

– Да! Это «Терминал Люфтганзы» – вы, наверное, знаете их? И я слышал, что потом будет играть «Морфема клюквы»…

– Я предпочитаю настоящие группы, – крикнула она сквозь шум музыки, – например, «Радикальный дневной свет»!

Но «Радикальный дневной свет» распался из-за художественных разногласий, когда Чандни в первый раз попала в морозилку, и по неуверенному взгляду молодого человека она поняла, что никто моложе пятидесяти о таких даже не слышал.

Она повернулась и ушла. Дворцовые коридоры были пусты, если не считать патрульных дронов из охраны, но Чандни просвистела им свой код допуска, и они ее не побеспокоили. Она взяла ценный маленький артефакт Древней Земли из ниши рядом со входом в Комнату с водопадом. За окном над городом взлетали фейерверки, серебристые и белые, рисуя на небе огромные снежинки.

Треноди тоже не получала удовольствия от вечеринки. Ей показалось хорошей идеей украсить бальный зал в стиле портретов айсбергов ее матери, но они лишь заставили ее тосковать по черным песчаным пляжам Малапета, а мать предпочла остаться дома и рисовать – она не любила вечеринки. Конечно, Императрица не могла убежать к себе в комнату, поэтому Треноди осталась танцевать, улыбаться и говорить все обычные бессмыслицы всем обычным бессмысленным людям. Но она была рада, когда завсегдатаи вечеринок направились к своим автомобилям, аэромобилям и гостевым комнатам на нижних этажах, оставив дворцовый персонал плавить айсберги с помощью нагнетателей горячего воздуха и сметать тонны мокрого песка.

Она отправила своих фрейлин спать, недоуменно размышляя о том, куда делась Чандни Ханса, и поднялась на лифте к себе в покои на верхнем этаже. По дороге в гарнитуре зазвенело сообщение. Она подождала, пока все слуги и охранники уйдут, а потом бросилась на один из огромных диванов и проверила, от кого оно пришло. Блаженное одиночество гораздо лучше вечеринок. Она была капельку пьяна. Спальня вращалась вокруг нее, и это не было неприятным чувством. Сообщение пришло с «Хрустального горизонта» – с поезда, который возил ее на Марс. Должно быть, ей предоставили личный канал, когда она была его пассажиром. Это был хороший старый поезд, но она не понимала, почему он посылает ей сообщения посреди ночи.

Императрица Треноди, пожалуйста, свяжитесь со мной.

Треноди сбросила туфли и согнула пальцы ног, на которые во время танцев наступали многие важные персоны (недостаточно важные, по мнению Лиссы Делиус; многие семейные корпорации остались в стороне, недовольные новыми законами, которые железнодорожный маршал протолкнула через сенат, пока средства массовой информации были заняты освещением марсианской поездки).

Треноди послала ответ на «Хрустальный горизонт». Сигнал ожидания на мгновение вспыхнул в уголке ее глаза, затем появилось неподвижное изображение старого поезда, и его голос произнес:

– Императрица Треноди! Простите, что прерываю вас. Как вы знаете, я вернулся к обычной службе и сейчас покидаю Центральную станцию. Я отбываю в три-двадцать на Узел Угольного Мешка…

– В три-двадцать? – Треноди зевнула. – Неужели уже так поздно? То есть так рано?

– Я не могу долго говорить, Императрица Треноди, через минуту я пройду сквозь шлюз. Но вчера я слышал кое-что очень странное в Чибе. Локомотив под названием «Деревья принятия решений» сообщил мне, что один из его пассажиров был застрелен. На борт поднялись два человека из службы безопасности Преллов и сказали «Деревьям», что этот молодой человек – террорист. Надо сказать, после того, что случилось с «Диким огнем» и «Временем даров» мы все немного нервничаем по этому поводу, так что «Деревья» позволил им продолжать, думая, что они его арестуют. Но они застрелили его! Он мертв!

– Продолжай.

– В общем, как раз перед тем, как это случилось, молодой человек связался с поездом. Он сказал, что его зовут Коби Чен-Тульси. Сказал: «Передайте Треноди Зенит, что Преллы собираются напасть на Центральную станцию».

Треноди, которая концентрировалась лишь вполсилы, села и открыла глаза. Она встала и пересекла покои; окна автоматически распахнулись, когда она вышла на широкий балкон. Город сиял в темно-синей ночи: дорожные покрытия мягко светились солнечным светом, которым напитались в течение дня; вдали двигались цепочки янтарных огней – окна поездов.

– Коби? Коби Чен-Тульси? Он… что?

– Он сказал: «Передайте Треноди Зенит, что Преллы собираются напасть на Центральную станцию». А потом его застрелили. «Деревья принятия решений» переслал мне запись. Она в плохом разрешении…

– Покажи, – велела Треноди.

На этот раз Чандни действительно уезжала. Бальное платье лежало на спинке стула, как сброшенная кожа, она переоделась в черные брюки и черную тунику. Не то чтобы она собиралась улизнуть из дворца. Она просто воспользуется одной из машин из гаража для персонала и попросит высадить ее на ближайшей платформе К-трассы. Но черная одежда хорошо на ней смотрелась, и она не станет привлекать внимания в том мире, который решила покинуть.

Она почти ничего не брала с собой. Артефакт с Древней Земли, который она наугад взяла в коридоре, представлял собой маленькую золотую статуэтку, уютно лежавшую в кармане туники – Чандни может продать ее в Амберсае или К’мбусси. Запасная одежда была упакована в сумку: свернутое белье и скомканные носки. Небольшая на вид сумка вмещала больше вещей, чем Чандни накопила за долгое время. Теперь она ждала 3:30 утра, когда, по ее расчетам, наконец-то выметутся последние гости.

Когда раздался грохот, она вскочила со стула. Ей потребовалась секунда или две, чтобы понять, что никто не стучится к ней – колотили в дверь покоев Калы Танаки, прямо по коридору. Колотили и кричали:

– Кала! Кала!

Колотили, кричали и рыдали.

Чандни никак не могла притвориться, что спит. Она подошла к двери и открыла ее. В коридоре стояла сама Императрица Треноди, босая, но все еще в бальном платье, подняв кулак, чтобы еще раз за что-то наказать дверь Калы. Она повернула к Чандни лицо, испачканное тушью и искаженное страданием. Ее дроны попытались занять позицию между ней и Чандни, и она раздраженно отмахнулась от них.

– А где Кала? – Она всхлипнула.

Чандни быстро соображала, ища какой-нибудь предлог, который спас бы ее от участия в приступе безумия богачки. Но насколько она могла видеть, никого другого рядом не было.

– Скорее всего, проводит ночь с вашим дядей Нилешем в его гостевых апартаментах. Кажется, они были очень рады видеть друг друга на вечеринке. Вы пробовали дозвониться до нее по гарнитуре?

– Коби мертв! – воскликнула Треноди. – Поезд прислал мне кадры! Его убили! Он сказал, что Преллы планируют нападение…

– Может быть, надо сообщить об этом охране? В смысле, всем телохранителям, дронам и прочему, что вас сторожит?

– Но я не знаю, правда ли это! Вдруг это клевета или еще что. А я не хочу поднимать всеобщую тревогу, только не с Преллами – это будет чрезвычайное происшествие, и если это неправда… Но это и не может быть правдой… он ведь не может быть мертв, да?

– Покажите, – сказала Чандни, открыла дверь пошире и впустила Треноди к себе в спальню. Сумка лежала на полу там, где девушка ее оставила. Она пнула ее в угол, надеясь, что Треноди не заметит.

Как только Чандни это сделала, видеофайл передался с гарнитуры Треноди на ее собственную. Он содержал зернистые обрывки кадров с потолочных камер в тамбуре поезда. Вбежал молодой человек, за ним еще двое мужчин. У преследователей были бледные бритые головы. Затем кадр переключился на узкую туалетную кабинку. Молодой человек смотрел в камеру.

– Поезд, передай Треноди Зенит, что Преллы собираются напасть на Центральную станцию, скажи ей, что я… – затем грохот – выстрел, парень кричит в панике: – Я Коби Чен-Тульси! Я важная персона!

Еще один выстрел, отбросивший его назад к окну. На треснувшем стекле появилось пятно, когда он упал на бок и пропал из виду.

Чандни выругалась.

– Где поезд, который вам это прислал?

– Покинул планету. Это же клевета, не так ли? Кала всегда замечает такие вещи – она скажет…

Чандни позволила ей болтать дальше. Она открыла на гарнитуре расписание К-трассы. Появились данные о прибытии всех поездов на платформы Центральной станции. Рядом с одним висел красный флаг: рейс 3.44 из Чибы задерживался. В этом не было ничего необычного. В результате давней ошибки биотехнологов на Чибе бо́льшая часть планеты была занята одним огромным заводом – «Вельткраутом». Поезда иногда задерживались там из-за железнодорожного полотна. Но именно сегодня это почему-то казалось зловещим, потому что Чиба был узлом, связывавшим миры Прелл с остальной сетью.

– Позвоните охране, – сказала она Треноди. – Позвоните Делиус. Вряд ли это розыгрыш.

Треноди пристально посмотрела на нее, потом пару раз моргнула и со слезами на глазах стала объяснять все это по гарнитуре. Чандни вышла на балкон. Прохладный ночной воздух, три луны, нависшие над горами, словно стратокрейсеры в ожидании взлетной полосы. По многочисленным виадукам вокзального города двигались поезда. Слишком много поездов для такого раннего часа.

– Императрица, – сказала она, и когда повернулась, что-то ужасающе быстрое и громкое пронзительно взвыло в небе и врезалось в покои Треноди этажом выше. На нее обрушилось пламя и обломки, когда она нырнула вглубь спальни, но комната накренилась, будто пытаясь выбросить ее обратно на балкон – который исчез, разбившись о стену из-за другого балкона, упавшего сверху. Треноди что-то кричала. Чандни тихо выругалась. Потом она снова услышала этот рев, пронесшийся по воздуху с огромной скоростью, и что-то подхватило ее, сбило с ног и подбросило. Чандни закричала и едва заметила, что рухнула на пол. Ее крик затерялся в буре отвратительного шума и ошеломляющей вспышке света.