Цитаты из книги «Завтрак у Sotheby’s. Мир искусства от А до Я»

Авторы каталогов, выпускаемых аукционными домами, чрезвычайно осторожно приводят информацию, которая может понизить цену описываемой картины. Поэтому о телесных недугах лучше не упоминать.

Что, если искусство – не симптом и не причина душевного заболевания, а целительное средство, позволяющее художникам преодолеть психическую болезнь? «Иногда я задаю себе вопрос, как тем, кто не пишет стихи и прозу или картины, не сочиняет музыку, удается избежать безумия, меланхолии, панического страха, без которых не обходится ни одно человеческое существование», – писал Грэм Грин. «Человек – единственное животное, умеющее плакать и смеяться, – говорит Уильям Хэзлитт, – ибо он – единственное животное, видящее разницу между вещами, как они есть и какими им надлежит быть». Для некоторых искусство превращается в средство преодоления этого разрыва.

Есть основания думать, что картины, написанные Мунком после 1909 года (когда он отдался в руки некоего копенгагенского психиатра), уступают созданным ранее. Многие картины, пастели, рисунки позднего периода кажутся значительно более выхолощенными и декоративными

Некий доктор сказал Эдварду Мунку, что психиатрия может избавить его от многих страданий. Мунк ответил: «Это часть моей личности и моего искусства. Они неотделимы от меня, исцеление разрушит мой дар. Уж лучше я буду страдать». В сущности, он пошел еще дальше: «Ведь сколько я себя помню, я был терзаем глубоко укоренившимся чувством страха, которое пытался отразить в искусстве. Избавьте меня от этого страха и душевной болезни – я и стану точно корабль без руля и без ветрил».

До чего же необычайно и неуловимо первое пробуждение гения! Сначала вы, и сами не зная почему, не находите себе места. Бросаете взгляд на картину и понимаете, что она перестала вас удовлетворять. Отправляетесь подышать свежим воздухом, развеяться, – но картина неотступно является перед вашим внутренним взором, словно привидение. Ночью вы не в силах сомкнуть глаз: просыпаясь утром, вы точно в лихорадке и внезапно переживаете мгновенное озарение, словно рядом бесшумно взорвалась бомба. И тут уж идеи сыплются точно из рога изобилия – глаза разбегаются, только выбирайте».

Брэдли Уолкера Томлина, Адольфа Готлиба, Марка Ротко, Аршиля Горки, Клиффорда Стилла, Виллема де Кунинга, Барнетта Ньюмана, Джеймса Брукса, Дэвида Смита, Франца Клайна, Уильяма Базиотиса, Джексона Поллока, Филипа Гастона, Эда Рейнхардта и Роберта Мазервелла. В итоге выяснилось, что почти половина из них страдали депрессией или маниакально-депрессивным психозом. Если предположить, что некоторые обращались к психиатрам и что им помогло лечение, и если учесть тесную связь творчества и склонности к психическим заболеваниям, то возникает вопрос, в какой момент создание произведения искусства превращается в сотрудничество художник

Кроме Мунка, немало художников страдали приступами умопомешательства. Жерико, Лендсир, Ричард Дадд, Ван Гог, Кирхнер и Джексон Поллок некоторое время провели в стенах су

. Когда во время визита в Норвегию одному из членов британской королевской семьи показали картины Мунка, высокий гость ошеломленно произнес: «Он что же, так писал потому, что был душевнобольной, или сошел с ума потому, что писал такие картины?»

Неприятности начались в 1911 году, когда Шиле переехал из Вены в маленький провинциальный городок Нойленгбах. Там Шиле стали позировать местные дети. Одна из его натурщиц, тринадцатилетняя девочка, убежала из дома, и Шиле ее приютил. Хотя несколько дней спустя она вернулась к родителям живой и невредимой, власти арестовали Шиле по обвинению в похищении, в совращении несовершеннолетней и в оскорблении общественной нравственности. Первые два обвинения быстро сняли, а третье оставили, поскольку несовершеннолетние-де могли увидеть непристойные картины и рисунки в его мастерской. Сто тридцать пять рисунков, которые власти сочли порнографическими, у Шиле конфисковали.

Австриец Эгон Шиле попал в тюрьму в 1912 году по обвинению в оскорблении общественной нравственности. Шиле, одному из величайших графиков современности, выпала короткая, бурная, тревожная жизнь. Возникает соблазн интерпретировать его искусство в терминах Фрейдова психоанализа, зарождавшегося в ту пору в Вене. Линию Шиле отличает восхитительная плавность, однако одновременно в ней чувствуется невротическое напряжение.