Цитаты из книги «Мечтают ли андроиды об электроовцах?»

Голод с жарой образовывали ядовитую смесь, похожую по вкусу на поражение.

Вот как сейчас помню, что началось в восемнадцатом, когда судерманновцы выкинули на рынок свой «Т-четырнадцатый».

сострадание размывает грань между охотником и добычей, между победой и поражением.

Согласно принятому ООН закону, каждый эмигрант получал в полную собственность андроида любой, по своему выбору, модели.

третьего января две тысячи двадцать первого года

Рик еще раз поднял трубку и набрал номер своей квартиры. Дрожь постепенно стихала; ожидая соединения, он даже сумел закурить. Наконец на экранчике появилась Айран; глаза ее распухли от шести часов самобичевательной депрессии. Или депрессивного самобичевания? – Привет, Рик. – А что случилось с пятьсот девяносто четвертым настроением, которое я набрал перед уходом? Радостное принятие превосходящей… – Я перенабрала. Сразу, как ты ушел. Что тебе надо? Зачем ты звонишь? – В ее тусклом, почти до шепота упавшем голосе звучало глухое, беспросветное отчаяние. – Я так устала, я утратила всякую надежду, всякую. На наш брак, на то, что следующий андроид сам не убьет тебя. Может, ты этим и хочешь меня порадовать? Тем, что тебя убил андроид? Дальше слова Айран утонули в надсадных воплях и ржании; Рик видел, как шевелятся ее губы, но слышал только грохот извечного, нескончаемого Бастер-шоу. – Слушай, – сказал он, стараясь вложить в свой голос максимум оптимизма. – Ты меня слышишь? Мне тут сегодня пруха пошла. Новый тип андроидов, с которым, похоже, только я и могу справиться. Первого я уже уложил, так что одна косая считай что в кармане. Ты знаешь, чем мы обзаведемся еще до того, как я покончу со всей засветившейся группой? – А, – кивнула Айран; ее глаза смотрели куда-то в пустоту. – Так я же еще тебе не сказал! – возмутился Рик, хотя было уже вполне очевидно, что сейчас все его слова – как горох об стенку, что она все еще барахтается в вязкой пучине своей депрессии и полностью его не слышит. – Ладно, до вечера. – Он швырнул трубку на рычаг и тоже предался горестным размышлениям.

Ну а в блистательное завершение всего этого роскошества под сиденьем машины, вдали от опасности упасть и разбиться, мягко перекатывалась самая редкость из редкостей – бутылка «Шабли». Джон Изидор хранил свою заветную бутылку в банковской депозитной ячейке и не продавал ее ни за какие деньги – на случай, если когда-нибудь, каким-нибудь чудом на горизонте появится девушка. И вот наконец-то такой случай представился.

уже не является преступным, как когда-то, сразу после Финальной Всеобщей, но отношение общества

Декард замечает, что «способность к состраданию возможна только у травоядных животных да, может быть, у тех всеядных, которые могут переходить на чисто растительную диету».

братья Стругацкие сформулировали как «счастье ничего не объяснять».