Как стану старушкой, убеленной сединами, напишу, пожалуй исследование литературных мистификаций, имевших место в российской словесности XX-XXI в-в (первой половины, вторую не захватить мне). Добросовестное, с тщательным анализом стилистических особенностей рассматриваемых авторов. Сочетающее безупречную академичность с увлекательностью. Читать никто не станет, но то не суть. Важно насытить пространственно-временной континуум ментальной энергией надлежащего качества. А может и прочтет кто.
Будет в нем место многочисленным рукописям, найденным в бутылке, каковым приемом авторы активно и не без изящества пользовались. Мгновенно и навскидку Стругацкие, Битов, Лазарчук. Вроде и не обманывает никого прием и целью не имеет ввести читателя в заблуждение, но для чего-то же нужно было чуть дистанцироваться с самого начала от авторства? И произведения, отданные автором персонажу. Как у Булгакова, Набокова, Пастернака, снова Стругацких и Лазарчука с Успенским. Так или иначе, солидная доля условности в начальном уже посыле, в правилах игры.
Но были куда более изощренные вещи. Как Черубина де Габриак, яркой звездой вспыхнувшая на небосклоне Серебряного века. За фигурой красавицы католички Елизавета Дмитриева и Максимилиан Волошин. Или Василий Шишков с
"последним, чуть зримым сияньем России на фосфорных рифмах последних стихов".
Не только создал Набоков, но и отдал лучшее из своих стихотворений. Посконно-домотканный советский период ничем подобным не вспоминается. Но это от малой образованности моей, уверена. Есть тенденция такого рода литературных игр, значит продолжались и сами они: тщательнее закамуфлированные или в виде писания "в стол".
Но падает, разбившись в пыль идолище совка и снова игры с литературными, хм, ну да, мистификациями. Несколько иного, на сей раз оттенка. Как псевдоним Виктория Платова, использованный издательством Эксмо после ухода Виктории Соломатиной для писаний другого автора, о котором (-рой) и упоминать не стоит. И чрезвычайно стилистически разнородные произведения ведущих-обласканных-зацелованных авторов. И, о да, чего стоит одна только Донцова!
Это долгое вступление к тому сейчас, что Фигль-Мигль - тоже литературная мистификация. Не псевдоним, не-а, псевдоним, это когда Чхартишвили пишет под фамилией Акунин, а потом Брусникин, а потом еще Анна Борисова, но ты, постоянный читатель, с иезуитским восторгом узнаешь его под любой маской и знаешь о реально стоящей за всеми фигуре реально существующего человека. Когда же доводится тебе столкнуться с произведением совершенно доселе незнакомого автора и в прихотливо выплетаемом им стилистическом узоре ловишь отголоски до боли знакомого любимого
"как-будто я встречал, имен еще не зная, вас где-то там, тогда..."
И ни-че-го толком сказать не можешь, да и какое право у тебя? Ишь, какая еще сыскалась! Будет она в писаниях одного стилистические хвосты другого прозревать! Мало ли кто на кого повлиять может. В постмодернистском, чать, мире живем, все пронизано тенденциями и ничего нового изобресть не можно. Да оно понятно, я разве чего говорю против. Только мы еще и в мире, где информация прилетает по одному клику мышкой, где о любом васе пупкине, буде заинтересуешься, поисковик выдаст тебе, да хоть странички в сетях. Только вот нет о Екатерине Чеботаревой ничего. Не-ту-ти и все тут.
Ну что ж поделаешь, шатенка в темных очках пожелала сберечь инкогнито, ее право. Я просто хочу сказать: спасибо за неделю изысканного наслаждения, каким стала эта книга. Да, можно было и за вечер проглотить, но это значило бы уже и расстаться. Лучше так, по ложечке. Все персонажи хороши необычайно (хотя любимый Корней, чивоуштам, нет не снобствующая дура умница Принцесса, таких видали мы, да вот хоть в зеркале каждый день). С каждым плотно ассоциируешь себя, когда нить повествования переходит к нему: агент Мирового Зла - отлично; кинокритик - еще лучше; шизофреник - почему нет; наркоман - ах, все, написанное от лица И-Гриеги, моя большая любовь!
Сюжет, за отсутствие которого Фигля ругают, почем зря. Ну вы что, ребята, это ж высшая степень виртуозности - свести столько линий, чтобы читатель догадывался о взаимосвязях персонажей, оставив позади едва шестую часть книги. Ну да, тебя бросают тут, как вытащенного на берег дедом Мазаем Муму (не все ж только Герасиму на пути несчастным собачкам встречаться). Но как по мне, этот вариант все лучше, чем потонуть в мутной ледяной воде. Ты живешь дальше, а они, живые, в каком-то крохотном краешке тебя. Дивная книга.