Что же это за внутренние императивы, которые поднимаются, чтобы поддержать нас и бросить нам вызов в путешествии второй половины жизни? Возможно, самым убедительным вкладом Юнга является идея индивидуации, то есть пожизненного проекта становления более цельной личностью, какой нам суждено быть, – такой, какой нас задумали боги, а не родители, племя или, тем более, легко запуганное или раздутое эго. Отдавая должное тайне других, наша индивидуация призывает каждого из нас встать в присутствии своей собственной тайны и стать более ответственным за то, кем мы являемся в этом путешествии, которое мы называем нашей жизнью. Так часто идею индивидуации путают с самоиндульгенцией или простым индивидуализмом, но чаще всего индивидуация требует от нас отказа от планов эго по обеспечению безопасности и эмоциональному подкреплению в пользу смиренного служения намерениям души. Это прямо противоположно самоиндульгенции; это служение эго высшему порядку, явленному нам через Я.

Я – это воплощение всей полноты жизни организма. Оно является архитектором целостности. Что следит за вашим биологическим равновесием, когда вы читаете эти строки? Что управляет вашими эмоциональными и ментальными реакциями? Что обеспечивает постоянство, когда сознание отвлечено или спит? Более широкое присутствие, которое мы все ощущали в детстве, но потом потеряли с ним связь, движет и направляет весь организм на выживание, рост, развитие и смысл. То, кем мы себя считаем, – лишь ограниченная функция эго, этой тонкой пластины сознания, плавающей в радужном океане под названием душа. Учитывая склонность эго к попыткам затвердеть то, что находится в движении, лучше думать о "Я" как о глаголе, а не как о существительном. Я само по себе; оно всегда само по себе, даже когда, к ужасу эго, движет нас к нашим собственным смертным целям. Эту динамическую модель тотальности психики прочувствовал священник XIX века Джерард Мэнли Хопкинс в своих пышных строках:

Каждый смертный делает одно и то же:

В каждом из них живет то, что находится внутри;

Сам-сама; сам-сама говорит и заклинает,

Плач, который Я делаю, – это Я: для того Я пришел.

Самость – это воплощение замысла природы о нас или воли богов – в зависимости от того, какая метафора вам больше подходит. Иногда наше путешествие происходит в контексте жизненно важной, мифологически обоснованной культуры, в которой человек чувствует себя открытым для тайн и поддерживаемым ими. Тогда человек ощущает цель бытия, чувство гармонии с миром и с самим собой – и мир, и индивидуальное путешествие обретают смысл. Для многих из нас путешествие проходит среди обломков истории, отвлекающих факторов шумной культуры и переживаний, связанных с потерей смысла. В любом случае, смысл этой метафоры – призыв души к более широкой жизни – в том, чтобы пригласить ваше сознание к более осознанному отношению к своему путешествию. Если мы служим "Я", мы редко можем служить и стаду. И как часто нам приходится узнавать, что нельзя служить двум господам, не заплатив за это распятием?

Ваше Я ищет себя, так сказать, через реализацию заложенных в вас возможностей. В то же время эго призвано сотрудничать с трансцендентной волей Я, иначе оно будет подорвано теми извержениями, которые мы называем психопатологией у отдельных людей и социопатией у общества. Служение Себе – это то же самое, что и достижение просветления, или служение воле Бога, как провозглашали все великие религии, часто перед тем, как они впадали в догматические формы и институциональные претензии, которые вытесняли суверенитет индивидуальной души. Как сказано Иисусом в гностическом Евангелии от Фомы: "Если вы породите то, что внутри вас, то то, что вы породите, спасет вас. Если вы не породите то, что внутри вас, то то, что вы не породите, погубит вас". В этом суть того, что Юнг подразумевает под индивидуацией. Это служение не эго, а тому, что хочет жить через нас. Хотя эго может бояться такого ниспровержения, наша величайшая свобода, как ни парадоксально, обретается в сдаче тому, что стремится к более полному выражению через нас. Расширенное бытие – это то, что мы призваны принести в этот мир, внести вклад в наше общество и наши семьи, а также поделиться с другими. Совершенно неверно думать, что индивидуация отрезает человека от других. Она отрезает человека от стада, от коллективизма, но углубляет диапазон, в котором могут возникать более аутентичные отношения. Время от времени нам может быть необходимо отстраниться от мира, чтобы поразмыслить, перегруппироваться или пересмотреть свое путешествие, но в конечном итоге мы должны вернуть эту большую личность в мир. Юнг так описывает диалектику изоляции и сообщества: "Поскольку индивид – это не просто отдельное существо, но само его существование предполагает коллективные отношения, из этого следует, что процесс индивидуации должен вести к более интенсивным и широким коллективным отношениям, а не к изоляции".

В такие моменты экзистенциального выбора мы понимаем, насколько непрочна наша связь с жизнью. Мы все страдаем от затянувшегося послания детства: мир большой и могущественный, а мы уязвимы и зависимы. Шаг вперед в более широкой обуви, более просторной психологии, остается пугающим на протяжении всей нашей жизни. Мы никогда не должны недооценивать эту парадигму, лишающую нас сил, или многочисленные способы, с помощью которых она проникает в новые ситуации с привычной динамикой, приводя к непредвиденным, регрессивным результатам. Более того, практически всем нам не хватает глубокого чувства разрешения руководить собственной жизнью. Мы очень рано усвоили, что мир ставит условия, невыполнение которых может привести к наказанию или отказу. Это послание, усвоенное и интернализованное, остается грозным препятствием для способности эго выбирать свой собственный путь. Только когда эго достигает определенной степени силы или, возможно, чаще всего его побуждает отчаяние сделать другой выбор, мы можем свергнуть эту тиранию истории. В противном случае все мы так и будем дремать в неразобранной постели истории. И все же очевидно, что мы не можем выбирать не выбирать, потому что не выбирать – это выбор, из которого вытекают последствия, и внутренний раскол между душой и миром расширяется. В большинстве жизней разрешение жить своей жизнью не дается, им нужно воспользоваться, если не на ранних этапах самовнушения, то позже, в отчаянии, ибо альтернатива гораздо хуже.

Отделение от стада, как это пытается сделать подросток, характеризуется бунтарством, которое быстро превращается в еще одну форму подчинения. Отделение от стада в зрелом возрасте сопряжено с риском, но проистекает из того, что можно назвать религиозным императивом, а именно: более честного отношения к тому, что трансцендентно. Парадоксально, но отказ от подчинения стаду – это лучший способ вовремя вернуться в мир и служить ему. Как отмечает Юнг:

Индивидуализация отрезает человека от личного соответствия и, следовательно, от коллективизма. Это вина, которую индивид оставляет за собой миру, это вина, которую он должен попытаться искупить. Он должен предложить выкуп вместо себя, то есть принести ценности, которые являются эквивалентной заменой его отсутствия в коллективной личной сфере.

Называя индивидуацию мифом, мы имеем в виду, что такой образ, заряженный аффектом, богатый возможностями и связанный с трансцендентной целью, является психологически обосновывающим силовым полем для ведения сознательной жизни. Большинство культурно заряженных альтернатив нашего времени заметно провалились, потому что в конечном итоге они не эффективны, не удовлетворяют душу; только миф об индивидуации углубляет и облагораживает наше путешествие. Вместо того чтобы спрашивать, чего требует от меня мое племя, что принесет мне коллективное одобрение, что порадует моих родителей, мы спрашиваем, что боги хотят от меня? Это совсем другой вопрос, и ответы на него будут меняться в зависимости от жизненного этапа и от человека к человеку. Необходимый выбор никогда не окажется легким, но если задать этот вопрос и честно его выстрадать, то он приведет через превратности жизни к большим смыслам и целям. Человек находит такое богатство опыта, такой рост сознания, такое расширение своего видения, что работа оказывается стоящей того. Ложные боги нашей культуры, власть, материализм, гедонизм и нарциссизм, на которых мы проецировали свое стремление к трансцендентности, только сужают и уменьшают. На каждом критическом этапе выбора можно задать вопрос: "Этот путь расширяет или уменьшает меня?" Обычно мы знаем ответ на этот вопрос. Мы знаем его интуитивно, инстинктивно, нутром. Выбор пути, который увеличивает, всегда означает выбор пути индивидуации. Боги хотят, чтобы мы росли, чтобы мы соответствовали тому высокому призванию, которое каждая душа несет в себе как свое предназначение. Выбор пути, который увеличивает, а не уменьшает, поможет нам хорошо ориентироваться в нашем идолопоклонническом, шумном, но бесплодном времени и продвинет нас дальше к встрече с тем, кем мы должны быть.

ЭТА КНИГА НЕ ЯВЛЯЕТСЯ типичной книгой "как сделать". Мое главное желание – взбудоражить мысли, нарушить сон и дать более широкую перспективу. Она не расскажет вам, как найти Бога, встретить идеальную пару или завоевать друзей и повлиять на людей. Это ваша работа, а не моя. Это книга, которая уважает ваши силы, возможно, даже больше, чем вы сами. Она знает, что вам все равно придется пройти через все жизненные испытания, что вас окружают отвлекающие факторы, что вас подтачивают страх и мощно повторяющаяся история. Она считает, что для того, чтобы проложить свой собственный путь, вам придется стать более ответственными, чем кто-либо из нас хочет быть на самом деле. Она признает огромную важность духовности в этом процессе отвоевания вашей жизни, хотя и не исповедует никакой конкретной веры, которую вы должны принять. Опять же, это ваша работа. Эта книга уважает вас и просит вас сделать то же самое, и вместе мы пройдем через эту жизнь с большей целостностью и целью.

Эта книга основана на личном путешествии, десятилетиях работы с другими людьми на их пути, а также на нескольких предыдущих книгах, некоторые из которых включены в библиографию в конце книги. Каждая из этих книг – "Срединный путь", "Болота души", "Под тенью Сатурна", "Создавая жизнь" и "В этом путешествии, которое мы называем своей жизнью" – рассматривает отдельные аспекты этой сложной истории, и я рекомендую их читателям, которые хотят сосредоточиться на том или ином аспекте. Книга "Поиск смысла во второй половине жизни" – это попытка исследовать меняющуюся повестку дня второй половины жизни с точки зрения глубинной психологии, на языке и в стиле, доступном каждому. Я стремлюсь писать так, как я мог бы говорить с вами за столом – ясно и уважительно, но при этом всегда бросая вам вызов в поиске собственных ответов на постоянные вопросы, которые задает вам ваша жизнь.

Я особенно благодарен Лиз Уильямс за то, что она предложила эту книгу, и за то, что она сопровождала ее в различных ее проявлениях. Я также благодарна за редакторское видение и поддержку Биллу Шинкеру, Лорен Марино и Хилари Террелл, которые также верили в необходимость этой книги и сделали все возможное, чтобы она появилась. С самого начала у нас было одно общее желание: обратиться к универсальному путешествию наших отдельных, совершенно разных жизней с уважением, достоинством и состраданием ко всем людям.

Несмотря на все изменения, которые каждый из нас привносит в свое уникальное путешествие, история, которая следует за ним, универсальна; это история всех нас. И все же каждый из нас должен найти свой собственный путь через темный лес. В средневековой легенде о Граале рыцари, увидев Грааль и поняв, что он символизирует их поиски смысла, приняли вызов и начали спуск в темный лес. Но в тексте говорится, что каждый из них выбрал свое место входа "там, где не было тропы, ибо позорно идти по тропе, которую кто-то уже прошел". Ваш путь – это ваш путь, а не чей-то еще. Никогда не поздно начать его заново.