– Так ты же сам говорил и в книге написано, что деньги не имеют тут какой-либо ценности.

– Не имеют, – подтвердил он, – тут не имеют, а там, – указал он рукой в сторону кластера, будут иметь.

Спустившись вниз по съезду с эстакады, мы пошли в сторону высотной застройки, среди домов выделялось явно нежилое здание с огромной надписью, часть букв которой валялось возле входа. Подходя, я обратил внимание, что все надписи сделаны на русском языке, такой кластер я встретил впервые.

– Где это мы? – спросил я Косого.

– Где-где, в Москве, столица это, вот только не та, что я помню, архитектура новее, высоток вон видишь, сколько понастроено.

– У вас что, Москва столица? – я аж хрюкнул от удивления.

– Да, конечно, что это тебя так рассмешило? – спросил он, обернувшись.

– Теперь я точно убежден, что миры у нас разные, – высказался я и торжественно добавил, – Санкт-Петербург у нас столица, с тех пор как Пётр Алексеевич её заложил, и никогда даже разговора о переносе не было.

– Забавно, забавно, – прокомментировал Косой, после чего, немного подумав, добавил, – да, твой мир вообще разительно от всех с Российской Империей отличается, в который раз уже такие расхождения, у нас, если ничего не поменялось, Петербург Ленинградом называют.

– Ленинград? – переспросил я, услышав странное название.

– Не бери в голову, ваша история настолько далека от нашей, что слишком много рассказывать придется, а если коротко, то это тот, кто был ответственным за революцию и свержение монархии у нас, а потом уже и СССР появился.

Я хмыкнул в подтверждение того, что понял, продолжая идти, аккуратно следуя за Косым. Подойдя ближе к зданию, я прочел продублированную на его фасаде надпись «АВИАПАРК», что вызвало у меня в голове когнитивный диссонанс, поскольку по внешнему виду это напоминало обычный торговый дом, с магазинами и ресторанами, причем тут самолёты, мне было абсолютно непонятно.

Стекол на первом этаже не было, вообще этот этаж, выделявшийся сильно вперёд, выглядел как огромный предбанник, который разворотили так, что даже не поймёшь, что в нём располагалось. Кроме гор разрушенной мебели, остатков пиршества и обломков оборудования, ничего примечательного для себя не увидел. Косой явно тут был не в первый раз, он уверенно продвигался вглубь помещений, обходя особо заваленные места. Свернув в очередной развороченный коридор, мы вышли на огромное открытое пространство, где виднелись остатки арочных сводов стеклянной крыши и несколько этажей с витринами.

Не останавливаясь, он свернул в сторону огромных разбитых витрин, в одной из которых по-прежнему продолжал висеть сине-зеленый плакат с красовавшейся на нем надписью «Сбер». Перейдя через остатки витражей, он прошел в помещение, состоявшее из четырёх небольших пронумерованных кабинок. Заскочив в ту, где было удобнее перелезть через стойку, он стал выворачивать деревянный ящик, забрызганный давно высохшей кровью. Удовлетворенно распихав несколько пачек с банкнотами по карманам, он ловко выпрыгнул обратно.

– Возвращаемся, больше нам тут делать нечего, – прокомментировал он.

Вернувшись на присмотренное ранее место, Косой присел и, приложив две руки к земле, совершил на моих глазах очередную магию. Вокруг него медленно, плавно и бесшумно стала опускаться земля, через несколько минут такого действия мы очутились почти в такой же впадине, где я очнулся, повстречав его в первый раз.

– Это был ещё один твой дар? – спросил я его.

– А ты как думаешь? – спросил он в ответ, вставая и отряхивая ладони от земли. После чего поднял их вверх и развеял скрыт, уже привычно разлетевшийся белесыми хлопьями вокруг нас.

– Меня, правда, больше интересует, зачем? – поправился я.

– Зачем, – он немного задумался, потом, начав доставать котелок, продолжил. – Да, собственно, затем, чтобы нас тут не нашли, я так понимаю, что про основные дары ты еще не читал?

– Не успел пока, – попытался оправдаться я.

– Есть такой дар «сенс», точнее, их много разных бывает, одни чувствуют зараженных, другие живых, третьи – когда им что-то угрожает, много их, в общем. У всех сенсов есть одно слабое место, ни один сенс не чувствует сквозь землю СТИКСА, стены, бетон и даже целый город не препятствие, а вот вал из земли уже проблема. Есть, конечно, исключения, это поисковики, они положение нужных им предметов видят, да еще умельцы, что ментальные метки могут ставить, они метку свою видят, где ни спрячься, но дары это редкие, тем более что поисковик живое искать не может.

– Я так понял, что те же дары и у тварей развитых быть могут? – спросил я, когда он уже закончил греть котелок с чаем и прикрыл крышку, чтобы тот настоялся.

– Молодец, догадался, уже начинаешь мыслить в верном направлении, встретить в Пекле иммунного, это как жемчужину найти посреди оживленного стаба, а вот тварь с таким даром очень просто.

– Насколько я понимаю, причина выбора верхних этажей в городских кластерах та же?

– Ты прав и в этом, твари обычно вверх башку не задирают, им там искать нечего, если шума нет, а сенс видит в том же направлении, куда его взгляд направлен, угол восприятия такой же почти, как и у зрения. Если спрятаться наверху, то шансов быть обнаруженным значительно меньше.

– Я что-то такое предполагал, но не знал с чем связать, думал, что появляются лишние пути эвакуации через крышу и соседние подъезды.

– И это тоже, а вообще, Артём, дам тебе совет. Никогда и никому не рассказывай о своих дарах. О чужих тоже не спрашивай, можно в лучшем случае в нос получить, а в худшем – дать своему врагу бесценную информацию.

Еще не допив чай, я принялся штудировать книгу, изучая имевшийся краткий перечень даров, особо полезной информации пока для себя подчеркнуть не мог, лишь сделал вывод, что дар может быть совершенно любой. Из понравившихся даров отметил знахаря, во-первых, сам себя развивать может, во-вторых, другим для помощи с дарами нужен, да и, если что, поможет быстрее раны заживить. Ксер тоже очень интересный дар, вкладывая свою энергию, может преобразовывать одно вещество в другой, может скопировать предмет, помещающийся у него в руке, я даже невольно посмотрел на размер своей ладони, ценный человек в условиях отсутствия цивилизации.

– Слушай, а как это ксер в ладони предметы создаёт? – решил я получить дополнительные сведения.

– Как-как, просто берет в одну руку то, что нужно создать, в другую исходные материалы для преобразования, добавляет энергии на преобразование и вот в обеих руках одинаковые предметы. Чем больше отличаются исходный предмет от того, что нужно получить, тем больше энергии для преобразования нужно.

– То есть машину создать из грязи он не может, только то, что в ладонь сможет поместить?

– Нет, не сможет, – попивая из кружки, продолжил он, – создать ксер может только то, что он в ладони зажать может, чтобы из земли преобразовывать, надо быть вообще очень развитым ксером, используют похожие материалы, железо – значит железо, пластик – значит пластик.

– Ясно, спасибо, – поблагодарил я его и продолжил читать книгу.

Из боевых умений лучшее – это клокстоппер, он может двигаться с такой скоростью, что время вокруг него практически замирает. Представил себе, сколько в бою можно успеть сделать, при том, что враг не двигается. Некоторые клокстопперы могут мгновенно выхватывать оружие и стрелять из него с такой скоростью, что даже глазу не уследить, их, правда, обычно ганфайтерами называют. Еще отметил телепортеров, с ними просто все, они могут перемещаться на радиус действия дара мгновенно, тоже в бою полезно, прыг – туда, прыг – сюда.

– Хотелось бы, чтобы у меня был небесполезный дар, – пробормотал я себе под нос, видимо, не так тихо, как рассчитывал.

– Бесполезный? – Косой рассмеялся, – запомни, Артём, нет бесполезных даров, СТИКС всегда даёт тебе то и тогда, когда это необходимо, но, к сожалению, никогда не указывает тебе, как и где это применить. Смог использовать свой дар и выжить, молодец, сообразил, держи поощрение, а если нет, то извини.

Немного подумав, Косой отставил в сторону чашку и принялся рассказывать о том, как он приобрел свои первые дары.

– Мой второй дар кротом называется, ты его видел, когда я делал для нас яму, его так же принято считать бесполезным, как и мой первый. Все, на что способен крот, деформировать землю в определенном радиусе, причем только землю, с камнями, с чем угодно, но землю, асфальт или бетонное покрытие уже не берет. Вот сейчас я могу выдавить в земле сферу почти в двадцать метров, размер ты видишь сам, или туннель, чтобы в него ползком ползти, но уже в длину метров на пятьдесят, если чуть шире, то тридцать. Пробудился он у меня примерно через полгода моего пребывания в этом мире, тогда все было по-другому, нежели сейчас, не было столько оружия, стабов больших тоже не было. Колонна, в составе которой я шел, нарвалась на элитника, тварь оказалась матёрой, а у нас из вооружения «максимы», которыми еще наши деды воевали, да «дегтярёв» пехотный, про ручное я вообще молчу. С такими стволами даже кусача завалить уже целая проблема, а тут элитник, еще и матёрый, сейчас-то на такую тварь не каждый позарится, а в те времена однозначная смерть. Тварь это прекрасно понимала и употребляла нас с наслаждением, выковыривая по одному, показательно поедая, не обращая внимания на выстрелы и оказываемое сопротивление. Я тогда от страху и провалился под землю, да так глубоко, что элитник часа два рыть пытался, но лишь засыпал туннель окончательно. Только наличие живчика с собой и дало шанс отсидеться, потом опять даром выбрался наружу. – Косой как-то грустно посмотрел на опустевшую в очередной раз кружку и добавил, – полторы сотни, не всех даже полностью сожрал, большую часть ради развлечения так покусал и бросил.

– Косой, а первый твой дар, ты сказал, что он такой же бесполезный, как и второй?

– Ты ещё не усвоил, что нет бесполезных даров? – резко встрепенувшись, сказал он, повернувшись в мою сторону.

– Усвоил, но все же?

– Пирокинетик я, – ответил он.

– Пирокинетик, – с восторгом повторил я, – это же один из крутых даров, в книге расписано, что могут формировать струи пламени и направлять их куда угодно, как же ходячий огнемет может быть бесполезен?

– Вот так, – усмехнулся он, подняв при этом вверх указательный палец, на конце которого горел огонек размером не больше, чем у зажигалки. Немного погодя дунул на него сильно и продолжил, – горит где угодно, хоть под водой, ни задуть, ни затушить, но и сжечь этим кого-либо, сам понимаешь, очень проблематично. Дар этот считается бесполезным, и зовут его обычно унизительно зажигалкой.

– Да уж, – выдохнул я от такой демонстрации, – если не куришь, то точно бесполезный.

– Артём, вбей себе в голову, что нет бесполезных даров, любой может оказаться полезным. Этот дар сработал позже, чем мой второй, намного позже, – продолжил он. – Жил я тогда в небольшом стабе на южной стороне Пекла. Собрались мы как-то пополнить запасы топлива для транспорта на недавно перезагрузившемся кластере, где имелась автозаправка. Места те были тихими, другие рейдеры встречались редко, да и от мест, где твари концентрировались, были довольно далеко, тогда-то мы и совершили роковую ошибку, расслабившись. Вылезли, огляделись, сенс у нас был неплохой, не почуял никого, подключили насос к аккумулятору и бросили шланг от него в нашу цистерну. Процесс этот долгий, часа четыре занимает, поэтому сами пошли помародерить магазинчик, что на той заправке был. Сенс с нами пошёл, да, видимо, про свои обязанности забыл, выгребая сладости с полок. В общем, когда поняли, что мы не одни, поздно было, они за колонками и машинами нашими попрятались, каждый метр на прицеле держат, а нам уйти некуда. Магазин квадратом из кирпича сделан и лишь с одной стороны витрины до потолка застеклённые, заднего входа тоже нет. Переговоров, как ты понимаешь, тоже не вышло, стали нас огнём поливать так, что головы не поднять, мы огрызались, но большей частью не прицельно, выбраться вариантов не было. И тут я вижу, как от нашей цистерны ручеек тянется и лужицей возле порога магазина скапливается. Прополз по полу меж витрин, поджег его. Когда огонь разброд в их рядах посеял, мы рванули в лес, а за нами следом цистерна взорвалась, вот тебе и дар бесполезный, пять жизней зажигалка тогда спасла. Я стал догадываться о том, что тебе сейчас открытым текстом говорю, увеличивая твои шансы на выживание, знал бы ты, как я горевал, имея такой дар вначале.

– Да понял я, понял, нет плохих, но хочется иметь крутой дар, – подняв руки вверх в позе «сдаюсь», оправдался я.

– Ужинать будем позже, перезагрузка будет на рассвете, так что ложись раньше сегодня.

– Хорошо, – подтвердил я услышанное и двинулся к своим вещам.

Отдых мне сейчас необходим, все тело ломит от постоянной ходьбы, особенно ноги и спину, шанс поваляться до утра не упущу. Я уже в первый день понял, что ходить придётся много, но что столько, я не предполагал вообще, всегда считал себя спортивным человеком и, лишь попав в этот мир, выяснил, что нет. Первоначальный план полежать в палатке, изучая брошюру, нарушил внезапно навалившийся сон, подкрепленный усталостью.

Вечером меня разбудил Косой, предложив поужинать, отказываться не стал. На ужин, как обычно, была каша, на сей раз гречневая с перемешанной в ней тушёнкой, я вообще так понимаю, что здесь все едят только консервы, меняется только их вид. Поужинав, я, лежа, размышлял над питанием в этом мире, проблемами готовки и маскировки запаха еды, чтобы не привлечь тварей, и сам не заметил, как провалился в сон.

Утро началось с быстрых сборов на фоне собирающегося кисляка, хлопьями выкатывающегося из низин мертвого кластера. Собравшись, подошли на расстояние десяти метров, и я в первый раз увидел вблизи это незабываемое зрелище. Легкие струйки тумана неспешно подымались вверх, закручиваясь и двигаясь в завораживающем танце, а оседая, все больше и больше заполняли низины, постоянно наращивая свою интенсивность. Уже через час я стоял возле стены, простиравшейся до самого неба, абсолютно ровного молочного цвета, как будто кто-то в гигантский аквариум напустил туман. Где-то внутри изредка проходили разряды молний, при этом вокруг стояла абсолютная тишина, и звука не было слышно. В один момент невидимая стена пропала одновременно с особенно яркой вспышкой, и кисляк, лавиной накрыв нас, пронёсся дальше.

В нос ударил резкий химический запах, а на языке появилась кислинка, и я моментально узнал этот вкус, именно от него я пытался промывать рот на яхте. Туман довольно быстро расходился по округе, обнажая окрестности перезагруженного кластера, а уже через несколько минут в тумане стали виднеться фонари в том месте, где я вчера приметил дорогу. Я понял, что вижу еще работающие автомобили, которые остановились из-за того, что не смогли продолжать свой путь в таком густом мареве. Косой стукнул меня по плечу, и мы вышли на дорогу.

Когда дошли до первых стоящих машин, видимость улучшилась примерно до двадцати метров, люди стояли рядом со своими авто, некоторые терзали мобильники в попытках дозвониться куда-либо, другие же делали фотографии необычного явления. Пройдя немного вдоль дороги, остановились возле машины с большим логотипом в виде буквы «О» на капоте и водителя, который разглядывал внезапно появившийся лесной пейзаж по другую сторону дороги в уже изрядно истаявшем тумане.

– Свободен? – обратился Косой к водителю.

– Да, – не отрываясь от пейзажа, находившегося явно не на своём месте, неуверенно ответил тот.

– В центр подбросишь?

– Ты что, не видишь, что происходит? – взбеленился таксист, даже не поворачивая головы. – Откуда тут лес и поле это? Я тут пять лет езжу, там съезд на Савеловский район, не было там никакого поля и леса не было, никогда не было.

– Мужик, нам бы в центр, да побыстрее, – повторил Косой, при этом помахал несколькими купюрами перед его носом.

– Что же вы сразу не сказали, что торопитесь, – сгребая в кулак банкноты, проговорил таксист и весьма расторопно запрыгнул за руль.

– Артём, назад, – скомандовал Косой, закидывая свой рюкзак туда же.

– А точнее в центре вам где? – разворачивая машину, поинтересовался водитель.

– Знаешь станцию метро Маяковская? – спросил его Косой.

– Обижаешь, знаю, конечно, – подтвердил тот наигранно обиженным тоном.

– Держи курс на нее по прямой и дави на газ.

– Нельзя, камеры тут везде,– возмутился водитель, – штрафы будут, кто заплатит?

– А так? – Косой кинул ему на торпеду початую пачку купюр достоинством в пять тысяч и добавил. – Не работают камеры, света в городе нет.

– Если так, то наверно, можно, – пробормотал водитель, убирая деньги в карман куртки.

Машина летела с изрядной скоростью, постоянно меняя полосы и притормаживая лишь возле крупных и плохо просматриваемых перекрестков. Водитель стал постоянно посматривать в сторону солнца и нервно разглядывать меня в зеркало заднего вида.

– Эй, мужик, – обратился он к Косому, – че за фигня творится вокруг, не знаешь? Почему солнце встает, рано еще, четыре ночи и рассвет не там, где должен быть, с другого края всегда вставало?