Интересно, какой силы в итоге стал бы дар Гвен?

…Гвен…

Я почувствовала, что задыхаюсь – среди людного парка, в свежем воздухе липовых теней, вместо которых я снова видела бесстрастное смуглое лицо и чёрную тьму меж светлых ресниц.

…нет, не думать о Гвен, не думать, не…

Перебежав дорогу, я завернула за угол, чтобы наконец найти на стене дома вожделенную сенсорную панель банкомата.

Вскоре в тканевый мешок, где обычно я хранила украшения, хлынул поток монет. Аппарат отсчитал семьдесят шесть золотых кругляшков по сто гинэ^[14], тридцать два серебряных по пятьдесят, восемь медных монеток по десять пини – и для такого богатства явно требовался кошель побольше. Видимо, мама перевела часть средств со своей карточки на мою. И когда успела?.. Наверное, тогда же, когда сунула свою карточку в рюкзак Эша: брат обнаружил её только сегодня, как раз перед моим уходом.

Обналичить средства с той карты тоже не помешает. И поскорее, пока счёт не заблокировали. Но не всё сразу.

Убрав деньги в одолженный у Эша рюкзак, я достала из кармана джинсов графон и нашла на карте следующий пункт назначения. Выстроив маршрут и дождавшись указаний приложения, побрела навстречу редким прохожим по узкой пешеходной улочке, вымощенной брусчаткой, залитой душным солнцем. Машинально взъерошила чёлку: волосы успели нагреться не хуже тёмной гальки на полуденном пляже.

…что ждёт нас с Эшем в Фарге? Что защитит нас от опасности, которая убивает одним лишь знанием правды о ней? И при чём тут этот странный сид? Может, он и вправду друг отца – кому ещё мама могла доверить заботу о нас с Эшем. Но если это так, слепо доверять ему мне хотелось ещё меньше. Как и ехать в дедушкин дом, не понимая зачем.

С другой стороны, что я могу сделать – кроме того, что мне велено?..

Мой взгляд бесцельно бродил по нагретым камням дороги, невысоким домам, явно выстроенным ещё в прошлом столетии, и маленьким деревцам магнолии, зеленевшим в просторных дубовых кадках прямо среди брусчатки.

Эта чёрная тварь… Не чем иным, кроме как порождением Дикой Охоты, она быть не может. Неужели правда Кромешник-Дюнетэни, персонаж сетевых страшилок?.. Но всю дорогу до Мулена я искала в сети информацию о нём, коей оказалось море (Кромешник был очень популярен среди любителей ужастиков) – и не нашла ни одной реальной фотографии. Ни одной картинки, где у него было бы чёрное лицо. Ни одного упоминания на серьёзных сайтах по духоведению и ни одной истории, где Кромешник овладевал другими людьми. Может, конечно, эту тварь вообще нельзя сфотографировать: там, на дороге, чёрную мерзость видела я – и никто больше. Да и встретить чудище во сне – одно, а доказать его существование – совсем другое. Вроде бы убийства Кромешнику приписывали вполне реальные: сразу несколько людей видели его в кошмарах, а спустя пару дней погибали в несчастных случаях…

Глаза наконец сфокусировались на стилизованной деревянной вывеске магазинчика «Магия камней».

Стеклянные двери услужливо раздвинулись передо мной. В полумраке лавки подсветка витрин казалась особенно яркой – как и блеск тысяч сверкающих граней, бивших свет на мириады пёстрых искр. Я прошлась мимо застеклённых шкафчиков с аметистами и малахитом, алмазами и рубинами, глядя на ценники: за драгоценные камни просили не меньше четырёхзначной суммы, и я понимала почему. Каждый из них являл собой потенциальное оружие потрясающей силы – в драгоценных камнях изначально заключён огромный запас магической энергии, а огранка опытного ювелира способна придать им не только красоту, но и сногсшибательную мощь. Правда, работать с такими сокровищами (во всяком случае, если камень крупнее ногтя и если в него вкладываешь заклятия посерьёзнее той ерунды, что мы изучали в колледже) должен о-очень опытный маг. Однако, если всё сделать правильно, заклинанием, высвобожденным из одного небольшого рубина, можно спалить целый квартал.

К сожалению, юным недоучкам вроде меня о работе с такими вещами и думать было нечего.

К счастью, мне и не требовалось.

Я двинулась к витринам с амулетами и игральными костями. Дорогой скользнула пальцами по стеклу, под которым среди различных Таро переливался Райдер-Уэйт, отпечатанный чёрным по золоту: такие колоды предпочитал мастер Тинтрэ. Вспомнилось, как на зачёте я случайно спалила Рыцаря Жезлов из своей колоды, заговаривая его на защиту (глупо отвлеклась на смех однокурсников, дожидавшихся своей очереди в коридоре), и как мне с заговорщицкой улыбкой вручили другого, с чёрным рисунком на блестящем золотом прямоугольнике, подарив вторую попытку. Мастер всегда носил с собой «чистую», не зачарованную колоду, чтобы наглядно иллюстрировать лекции – на картах это делать было проще всего.

Эту попытку я не провалила.

– Добрый день! Есть кто-нибудь?

Из подсобки запоздало вынырнул продавец – молодой человек лет двадцати пяти. Окинул меня внимательным взглядом чуть прищуренных глаз, зеленоватых и светлых, как мята или роса на свежескошенной траве.

– Добрый день. – Он небрежно поправил тёмные кудри, собранные в низкий хвост. На чёрной футболке с длинным рукавом красовались мои любимые Queen – знаменитый кадр из клипа «Богемской рапсодии»; при полной закрытости одежда умудрялась подчёркивать все достоинства скрытой под ней фигуры. – Чем могу помочь?

Хитрый прищур длинных ресниц отозвался в груди нежданно сбившимся дыханием. Под ложечкой странно ёкнуло.

– Мне нужны игральные кости. Для зачарования. – Под его долгим взглядом я судорожно попыталась вдохнуть достаточно глубоко, чтобы усмирить взбесившееся вдруг сердце. – И…

Молодой человек улыбался, склонив голову набок: не продавец камней в маленьком провинциальном городке, а ожившая девичья мечта. Высокий. Широкоплечий. Чувственные губы, подбородок с ямочкой. И этот прищур, от которого всё внутри замирает сладко и… неправильно?..

…это неправильно. Это ненормально. Это не похоже на меня.

Не заботясь, что обо мне подумают, я зажмурилась. Магическая печать непроизвольно вспыхнула на коже – и я увидела внутренним взором радужную пелену, заволокшую мысли.

Ага…

Поставить ментальный блок на чужеродную магию такого рода труда не составило. Не для меня.

– А ты у нас, оказывается, необычный продавец. – Открыв глаза, я спокойно встретила взгляд, минутой раньше заставлявший чувствовать себя героиней паршивого любовного романа. – И как, многие клиенты уходили отсюда в убеждении, что действительно хотели потратить в этом магазине всё до последней пини?

Бровь продавца выгнулась в удивлении.

Затем улыбка его стала шире.

– Ну что ты. Я же не зверь, оставлял им немного на еду. – Ответ горчил насмешливым уважением. – А ты у нас, оказывается, необычная магичка. Мало кому удавалось осознать, что их очаровывают.

…нет, он и правда красив. Даже если смотреть на него трезвым взглядом.

Просто я не из тех, кто теряет голову от смазливого личика – особенно после всего, что стряслось со мной за последние сутки.

– Двусторонний эмпат, верно?

– Дар от дедушки-тилвита. Обычно даже маги поддаются. – Парень вздохнул. – Так какие тебе нужны кости?

От сидов их потомки нередко наследовали крохотную часть волшебных сил Дивного Народа. Магами в общепринятом смысле эти люди не являлись: чтобы иметь право зваться магом, ты должен родиться с магической печатью и способностями к преобразованию энергии. Но у них тоже был дар, тот или иной; они не смогли бы сотворить ни одного заклятия, зато умели подчинять себе зверей, проходить сквозь стены, усыплять песней… читать чужие эмоции. А двусторонние эмпаты – такие, как мой новый знакомый, – умели не только читать эмоции, но и внушать любые другие на своё усмотрение. Дар столь же восхитительный, сколь и опасный.

Впрочем, у меня на его дар был свой: кровь сидов наделяла своих владельцев защитой от колдовского очарования.

– Два набора из костей грифона, два из поделочных камней. И… вон те амулеты. Три штуки. Вы же наличные принимаете?

Продавец понимающе усмехнулся:

– Принимаем. Только без сдачи.

– Тогда ещё два… нет, три кожаных кошеля. Будьте добры.

Кости, амулет и кошели тщательно завернули в упаковочную бумагу, потом уложили в коробку, а следом перевязали атласной ленточкой и отправили в картонный пакет.

– Сто семьдесят два гинэ. Упаковка в подарок. – Отставив пакет в сторону, молодой человек сложил руки на стекле витрины. Наклонился вперёд, ближе ко мне: – Надеюсь, ты не раскроешь мой маленький секрет? Я не хозяин этой лавочки, просто продавец-консультант, а процент с продаж, сама понимаешь…

Тон был серьёзным, но призрак ухмылки в углу рта намекал, что парень и сам прекрасно знает: никому я ничего не раскрою. Маги, которые платят за камни наличными и покупают амулеты для создания долгосрочных иллюзий, не из тех, что рассказывают о чужих секретах. Разве что за большую сумму.

Впрочем, в эту игру можно играть вдвоём.

– Согласна рассмотреть твоё предложение… за скидку до ста пятидесяти, – вкрадчиво предложила я. – Вычтешь из своей зарплаты – полагаю, благодаря процентам с продаж она у тебя приличная.

Продавец наигранно всплеснул руками:

– Грабёж средь бела дня!

– Тёмной ночью было бы не так обидно? Могу вернуться позже.

– Тёмной ночью я предпочёл бы с тобой встретиться в более уютной обстановке.

Странно, но это не прозвучало похабно. Возможно, из-за его улыбки – мальчишеской, ни капельки не скабрезной, ясно говорившей: «Успокойся, шучу».

– Мечтать не вредно. Так что?

– Ладно, грабительница. Сдаюсь. – Парень насмешливо вскинул руки, словно я наставила на него пистолет. – Я не в силах противостоять столь очаровательной наглости.

Достав из рюкзака импровизированный кошель, я выложила на прилавок две монеты – одну золотую, одну серебряную:

– Держи. Всё равно без сдачи у меня только так.

Продавец посмотрел на монеты. Перевёл взгляд на мешок с деньгами, зажатый в моей руке.

– Не стоит так набивать кошелёчек. Того и гляди порвётся, – бесстрастно заметил он. – Только обналичила все средства с карточки?

Проницательный парень… фоморы его дери.

– Не твоё дело. – Сунув кошель обратно в рюкзак, я схватила пакет с покупками. – Всего хорошего.

Мне казалось, я чувствую его пристальный взгляд на своей вспотевшей спине, даже когда стеклянные створки магазинных дверей сомкнулись за мной. Отойдя от лавки под сень ближайшей магнолии, я резко обернулась, но никто за мной не следил. Ожидаемо… здравствуй, мания преследования. Впрочем, с такой жизнью немудрено.

В одном чудо-продавец прав: в следующий раз не стоит таскать с собой все деньги.

Уверившись, что на улице нет никого, кроме прохожих, которым до меня не было никакого дела, я направилась обратно к отелю. Воздух парка по-прежнему звенел детским смехом и дразнил ароматом карамели; я шла, помахивая пакетом в руке, словно обычная девочка-студентка, выбравшаяся в соседний город на экскурсию. Будь я действительно обычной девочкой-студенткой, можно было бы купить себе пакет каштанов и стакан апельсинового сока со льдом, сфотографировать всю эту красоту на фоне старинной карусели с деревянными лошадками, чтобы запостить в Инстаграм, а потом усесться на лавочку и перекусить. Ещё и прокатиться на этой карусели, совсем как в детстве, когда мы гуляли с мамой в центральном парке Динэ…

…что-то я в последние дни часто вспоминаю о детстве. Хороший способ убежать от жестокой действительности.

Только это как раз то, чего мне ни в коем случае делать нельзя.

Столкновения с молодой баньши, плывшей мне навстречу и увлечённо болтавшей по графону, я избежала в последний момент: задумавшись о своём, слишком поздно заметила, куда – вернее, в кого – я иду.

– Эй! – Вильнув над гравийной дорожкой, баньши сердито оглянулась на меня. – Тебе глазки вообще для чего нужны? В мальчиков ими стрелять?

– Вам то же могу сказать, – буркнула я, отворачиваясь, оставляя хамку за спиной. Так бы, может, и извинилась, но после её реплик всё желание пропало. Хотя смотреть, куда я иду, и правда не помешает, – а то сперва мобиль, потом девочка-глейстиг, теперь эта красавица…

– Подожди, я перезвоню. Эй, мисс! – Я едва узнала голос той же баньши, донесшийся сзади: за пару секунд, минувших с нашей перепалки, в нём успела пробиться нехорошая хрипотца. – Невнимательная мисс, стойте!

Я не хотела оборачиваться. Но всё-таки обернулась. Решила, что так мы привлечём меньше внимания окружающих, иные из которых уже оглядывались на её крик.

Баньши торопливо подплыла ко мне, паря в нескольких дюймах над парковой дорожкой (самых любимых и самых несчастных детей Великой Госпожи Дану отличали сложные отношения с гравитацией), пока дымчато-синие глаза сверлили пытливым взглядом моё лицо.

– Вы вчера чудом спаслись из-под колёс мобиля, так ведь?

Правдивость этого изречения из уст персоны, которую я видела впервые в жизни, заставила меня не столько насторожиться, сколько растеряться:

– Откуда вы…

– Понимаю, вы удивлены. Но это важно. Для вас. – Нервно оглянувшись, баньши заправила за острое ухо прядь волос цвета бледных незабудок. Взяв меня под руку, отвела с середины аллеи поближе к липам, чтобы прохожим не приходилось огибать живые препятствия в нашем лице. – Вы ведь знаете, что мы видим чужую смерть? У людей, которым только предстоит умереть, – оставшийся им срок. У тех, кто уже мёртв, – обстоятельства, при которых они погибли. – Она говорила так тихо, что я с трудом различала её голос за весёлым парковым шумом. – Нам запрещено открывать людям правду о будущем, если на то нет воли богов. Только вот здесь речь не о будущем.

– О чём вы?

Я не понимала, куда она клонит, но мне это заранее не нравилось. Когда баньши заговаривает с тобой о смерти, это сулит что угодно, кроме долгой счастливой жизни.

Плач баньши недаром испокон веков считался плохой приметой.

– Видите ли, – мягко проговорила девушка, – вы должны быть мертвы.

– Ну, если бы меня не спасли из-под колёс…

– Вы не понимаете. Ваша смерть уже наступила. Я вижу её: машину, которая сбивает вас, и ваше тело на дороге. А сейчас ваше сердце бьётся, вы ходите, дышите и разговариваете, но… – она улыбнулась так криво, словно сама боялась поверить в слова, которые сейчас произнесёт, – но на самом деле вы мертвец. И для мироздания ваша смерть – свершившийся факт.

* * *

Когда я постучалась, Эш был занят: во всяком случае, открыл он далеко не сразу.

– Уже верну… – распахнув дверь номера достаточно широко, чтобы разглядеть, кто ждёт за ней, брат осёкся. – А это ещё кто?

При большей материальности его голосом можно было бы колоть лёд.

– Если б я знала, – буркнула я, жестом предлагая баньши пройти вперёд. – Но нам нужно поговорить в приватной обстановке. Как вас зовут, к слову?

– Роксэйн. – Смерив Эша внимательным взглядом, баньши проплыла внутрь, заставив его посторониться. – Можно Рок.

Я даже не знала, к лучшему ли, что она не может сказать об оставшемся Эшу сроке. Ведь увидела же, я знаю.

Если ему осталось недолго, это меня добьёт.

– Я журналистка. Вернее, учусь на неё. В следующем году университет заканчиваю, а пока подрабатываю заметками для криминальной хроники. – Прошелестев длинной юбкой по паркету, задев синим шёлком волчью пасть, девушка опустилась на мою постель; бордовый бархат покрывала даже не подумал промяться, словно баньши ничего не весила. – Я закурю?

Я нервно кивнула, прежде чем сесть на кровать напротив. Эш, поколебавшись, последовал моему примеру, недобро наблюдая, как незваная гостья достаёт из сумочки тонкую электронную сигарету.

– Я представилась. – Стеклянный мундштук коснулся капризно изогнутых губ, нежно-розовых, как цветы азалии. Затянувшись, баньши выдохнула дымную струйку, и в комнате запахло вишней. – Ваша очередь.

Голос у неё был низкий, грудной, с мурлыкающей хрипотцой. Голубые волосы, собранные в пучок, заколотый двумя длинными шпильками, открывали длинную шею; несколько прядок выбивались из причёски, обрамляя треугольное лицо с чертами, которым позавидовали бы многие актрисы. Светло-зелёная, цвета аквамарина кожа подчёркивала и оттеняла потустороннюю синеву раскосых кошачьих глаз, как и строгое платье, окутывавшее точёную фигуру блеском василькового шёлка. Изящные пальцы – раза в полтора длиннее человеческих – напоминали о пауках, и я вспомнила, как маленькой, впервые увидев баньши, бесславно расплакалась.

Я давно привыкла к избранницам Великой Госпожи, но что-то пугающее в них было. Впрочем, создания, столь тесно связанные со смертью, едва ли могли не пугать вовсе.

– С чего бы нам называть тебе свои имена? – осведомился Эш.

– С того, мальчик, что у твоей сестры неприятности. – Баньши снова затянулась, не сводя сумрачного взгляда с его лица. – Я абсолютная провидица. В курсе, что это значит?

Это заставило меня изумлённо разомкнуть губы, но брат ответил раньше:

– Читаешь смерть человека, только посмотрев на него?

– Именно. Мне не нужно видеть линии руки или глаза, как другим из моего народа. Тень чьей-то смерти сразу же открывается мне при встрече с ним. – Они с Эшем смотрели друг на друга так прямо и неотрывно, будто тот, кто первым отведёт взгляд, потерпит поражение в странной необъявленной дуэли. – Такие, как я, рождаются нечасто. Раз в столетие – приблизительно. Твоей сестре повезло, что она столкнулась со мной.

– И в чём же заключается её везение?

– В том, что я увидела её смерть, которая произошла вчера. Мой дар кричит, что сейчас напротив меня сидит симпатичный живой труп, который по-хорошему должен лежать в морге. Не самое приятное ощущение, надо сказать.

– В смысле «живой труп»? – Скепсис Эша резал острее ножа. – Лайза, конечно, бледнее обычного, но на вампира не особо похожа.

– Вчера её должен был сбить мобиль. Обязан был сбить. Но что-то спасло её. Что-то… или кто-то. Кто никак не должен был оказаться там. – Баньши повернулась в мою сторону. – Это ещё не всё. Тень твоей смерти… она изменена.

– Поясни?

Последнее заявление мне тоже заранее не нравилось. Но не спросить я не могла.

– Обычно Великая Госпожа точно знает, когда заберёт человека и при каких обстоятельствах. Знает с самого момента его рождения. Присказка «кому суждено сгореть, не утонет» родилась не на пустом месте. Но редко, очень редко случается, что она меняет свои планы, и тот, кому суждено было сгореть, всё-таки тонет. Не спрашивайте, почему и по какой причине. Нам неведомы её помыслы. В этих случаях мы… баньши… видим, что тень чужой смерти менялась. И планы насчёт вас обоих были изменены, причём совсем недавно. – Кончиком сигареты, мерцавшим голубым огоньком, она поочерёдно указала на меня и Эша. – Грубо говоря, решение о том, что тебя должен сбить мобиль, она приняла всего пару дней назад. До того тебе готовили другую смерть. Не знаю, правда, какую. Я доступно объясняю?

– Куда уж доступнее. И что всё это значит?

– Хотелось бы мне знать. Такие тени, как у вас, я вижу впервые в жизни. И даже не слышала о подобном никогда. – Очередная затяжка была чуть глубже и нервознее, чем все до того. – У твоего брата она тоже весьма оригинальная.

Сердце подпрыгнуло, казалось, до самых мгновенно пересохших губ.

– А с Эшем что?..

– Я вижу его тень, но не могу прочитать. Не могу сказать, сколько ему осталось. Она… размытая. Неопределённая. Будто Великая Госпожа ещё не решила, что с ним делать. А ведь с тенями людей, полукровок и низших фейри не должно быть проблем. Мы не можем предсказать смерть других баньши, но у них немного другая тень… не размытая, просто другая. У сидов её вовсе нет, ведь они не могут умереть. Не в нашем мире. Но такое…