Цитаты из книги «Риджийский гамбит. Интегрировать свет»

: ты слишком многое держишь в себе. Скажи. Я помолчала, считая стежки на одеяле. Мелкие, аккуратные штрихи, прочерченные белыми нитками. Пять, десять, пятнадцать…

Если он делал ставку не на Хьовфина, а на Дэнимона… кто для него младший эльфийский принц? Если б он умер – у Дэнимона появилось бы ещё больше причин понять Алью и помогать нам в поисках заказчика. Раз выжил – наследник эльфийского престола будет по гроб жизни благодарен тем, кто спас его любимого братика. Тёмные в любом случае ничего не теряли, только приобретали. И то, что об этом Лод и словом не обмолвился мне, ничего не доказывает. Он и раньше часто говорил «пять», удерживая десять в уме: мастер стратегии, хозяин марионеток, дергающий за ниточки, умеющий использовать каждую свою куклу наилучшим образом. А его куклы – эт

Забавно. Он подарил наёмникам быструю смерть, потому что очень хотел другого. А это другое было из области тех чувств, которые он не собирался поощрять: пусть Лод и примирился со своим внутренним драконом, но не давал ему править бал. И когда он понял, что действительно жаждет чужой крови, жаждет, как никогда в жизни, он проявил милосердие, ведь это был один из тех поступков, который помогал тебе осознать – твоя тень всё ещё знает своё место.

Рада помочь в том, что считаю нашим общим делом, Повелитель. – Я низко склонила голову, надеясь, что благодарность выйдет достаточно куртуазной, но дроу небрежно махнул рукой. – Оставь церемонии. Не тебе мне кланяться. По крайней мере, когда

Я задумчиво смотрела, как отблески свечей играют на волосах эльфа, ниспадавших до лопаток золотистым атласом. – Тэлья Эсфориэль, вы ведь знали, чем закончатся переговоры? – не сдержав вопроса, который давно хотелось задать, негромко произнесла я. – Потому и не стали за ними следить?

Лод слишком устал, чтобы удивляться подобной неблагодарности вместе со мной. Так что просто протянул руку и коснулся шеи эльфа дрожащими пальцами. Дэн вскинул руки ещё до того, как услышал щелчок. Немедленно сдёрнув опостылевшее серебряное кольцо, покрутил его в пальцах.Сжимая ошейник в ладони, опустил руку. – А теперь примите мою благодарность. Не униженную благодарность пленника, но благодарность того, кто волен сам распоряжаться

Да только каждый раз в тебе умирает что-то от тебя. И месть – это наркотик, которого лучше не пробовать. Я думала, этим вечером меня уже ничего не удивит.

Он замолчал на пару мгновений. И даже коленопреклонённым умудрялся выглядеть гордо: привычка, которая вошла ему в кровь и кости, давая о себе знать даже в такой момент – когда Дэнимон наплевал на всю свою гордость. – Я

Я знаю, что подобное не искупить просто так. Я знаю, что я твой враг и моё слово для тебя ничто. Но пока слова – всё, что у меня есть. И я прошу у тебя прощения, – тихо проговорил светлый принц. – За твою сестру. За то, что с ней сделали. Алья молча смотрел на него сверху вниз. Недоумённо, вопрошающе, пристально.

Весельчак покосился на Дэнимона, – не жалеть. Мордовать, голодом морить. Чтоб, значит, выглядело так, будто пытали его.