© Евгения Решетова, 2022

Часть первая
Еще не маг

Глава 1
Побег

– Дочь нищенки!

– Твоя мать – ведьма!

– Да свали уже отсюда!

– О, чокнутая прется. Чё дома не сиделось?

– Брось в нее чем-нибудь, Ош!

Я увернулась. Да, это я умела с пеленок. Как и то, что показывать свои истинные чувства – самое страшное преступление. Потом, может ночью, я уткнусь в подушку и дам волю слезам. Но не сейчас.

Прижимая в себе сверток с хлебом – и как только булочник посмел мне его продать! – я свернула на тропку, что вела прочь от деревни. Раньше я бы непременно почувствовала себя свободной только из-за того, что здесь нет людей, но не сегодня. Сегодня с утра все пошло наперекосяк.

Длинная юбка путалась о кустарники и корни деревьев, ведь никто бы не позаботился, чтобы дорога к дому сумасшедшей была в хорошем состоянии. Зачем? Деревенские не прочь вообще от нас избавиться, только повода мы не даем. Правда, мама не совсем честна, но если это война, а нам нужно выжить, то, что же еще делать?

Когда я уходила, к ней как раз пришел гость. Он не знал, что я его видела, иначе все могло бы быть хуже. Да мне и самой, честное слово, не хотелось попадаться ему на глаза. Я слишком была похожа на маму. Не копия, но те же волосы, губы и глаза. Фигура угловатая, так мне всего восемнадцать, совсем немного не дотянула до женского возраста, не расцвела еще. А вот этому господину юные очень даже нравились. Хотя, ему все женщины нравились, только репутацию староста деревни берег, не гулял в открытую. А мама… мама ему поможет. Она же сумасшедшая! Кто ей поверит, что он пришел? Никто….

Да и никому, кроме меня, ведь не было известно, что староста единственный, кто ходит к ней, да и то, только потому, что выхода у нас нет – деньги давно закончились, а то, что мы можем сделать или вырастить, никто из деревенских не купит. Есть ярмарка в городе, но до нее еще дожить нужно.

А мама была травницей, не из тех, кого школы выпускают, другая. Опытнее и мудрее. Поэтому староста и ходил к ней, она ему настойки для мужской силы давала, которые помогают и не калечат, как у деревенских бабок.

Я свернула с тропы к нашему домику. Точнее, он был не совсем наш, мы всего лишь снимали комнатку у старушки, сыновья которой давным-давно погибли. А может, они, как и многие, не стали возвращаться домой после Великой войны, осели в западных землях, обзавелись семьями и позабыли, что-то где-то в дебрях живет их старушка-мать.

Хайя была хозяйкой низкой, почти ушедшей под землю избушки на три комнаты. Мы с мамой занимали одну, вторую сама Хайя, а третью использовали как кухню-кладовую. Большую часть дня старушка гуляла по лесу, искала травы и цветы, которые могли бы нам пригодиться.

Но я так и не дошла до домика, замерла раньше, чем поняла, что что-то не так. Дверь была открыта, а мы никогда ее так не оставляли, следую единственному и главному правилу. Значит, произошло нечто такое, что заставило позабыть о правилах.

Пока я собиралась с духом, не решаясь пойти вперед, из-за домика медленно вышла Хайя. Она сильно горбилась, выглядела уставшей и напугала меня больше, чем открытая дверь.

– Лета, – старушка Хайя печально смотрела на меня. – Забрали нашу Арону, жена Дунга нажаловалась воям, а те и потащили ее, не разбираясь. Даже Дунгу досталось, когда их остановить пытался.

– Мама…

– Казнят ее сегодня девочка, повесят как преступницу, которая проклятия и яды творит.

Я выронила буханку, которую продолжала прижимать к груди.

Казнят? Но… как же так? Мы же ничего плохого никому не делали! Мамочка только выжить пыталась… И меня спасти от воев, которые преследовали нашу маленькую семью с самого моего рождения.

– Госпожа Хайя, а как же…

– Вот что, Лета, – удивительно резвая для своего возраста старушка сцапала меня за руку. – Мне один вой должен кое-что, выходила я его, лечила. Устрою, хоть с матерью попрощаешься.

Прощаться? С единственным родным человеком? Не могу, пусть катится все в бездну, не могу! Камня на камне от деревни не оставлю, но маму вытащу!

То, что слезы катятся, я не осознавала, пока сухая шершавая ладонь не провела по щеке.

– Детонька, тебе о будущем думать надо. С матерью поговоришь и беги отсель, куда глаза глядят. Они ж не посмотрят, что ты ребенок, до брачного возраста три года осталось… Да и кто ж тебя замуж позовет? Беги, ищи жизнь нормальную!

– Некуда мне бежать, госпожа Хайя.

Нет у меня никого, а теперь совсем в сердце пустота поселится, а я ничего поделать не смогу, потому что не станет того, ради кого жить стоит. Мама меня по деревням укрывала, прятала, а теперь самой? Не смогу!

– Все ты сможешь! Идем, – она цепко схватила меня за руку и поволокла обратно к деревне.

Я бездумно шла за ней, пытаясь сообразить, что делать. Происходящее казалось кошмаром. Столько лет прятаться, чтобы попасть в лапы воев, о таком никто и не думал.

Деревня Ратуха была небольшой, но вои и тут отстроили себе полноценное каменное здание в два этажа. Везде, где они появлялись, люди сразу же становились другими, поселялся страх. Это не простая стража, это обученные воины, подчиняющиеся одному человеку, магу. Они искали преступников, нарушителей правил и законов, судили их на месте и… казнили. Мама говорила, что мы бежим от них, от несправедливости, поэтому никогда не задерживались в тех местах, где появлялись вои. Но в Ратухе остались. Устали бегать.

– Куда прёшь? – преградил нам дорогу высокий и широкий парень в кожаном жилете. Все вои носили такие, но обычно не на голое тело, как этот, а на черную рубаху.

– Ой, милый, родненький у меня здесь служит, внучок мой, пропусти, поговорим мы с ним уйдем.

Вой поморщился, оглядывая старушку Хайю. Но она выглядела такой наивно-честной, что он, мотнув головой, рявкнул:

– Проходи.

Хайя цепко схватила меня за руку и затащила внутрь. Мне не верилось, что мы так легко прошли. Наверное, все дело в подозрительности, которую упорно взращивала мама, но мне казалось это странным.

– А почему так легко?

– Впустил нас? Детонька, да кто будет на старушку подозревать? – хихикнула она.

Мы прошли по длинному коридору и уперлись в дверь. Хайя постучала, и оттуда выглянул парень, который, увидев ее, побледнел и начал оглядываться.

– Бабушка? Ты откуда здесь? Уходи, пока командир не пришел.

– Женщину вам сегодня привели. Молодую. Нам с ней поговорить надо.

– Не могу, – затряс он головой. – Ее казнят на закате, она преступница. Закон запрещает чёрную магию, а она приворот на старосту деревни сделала…

– Не было такого! – возмутилась я.

– Тише! – шикнула Хайя. – Девочка молоденькая, не понимает пока, что такое черная магия и чем она опасна. Но с женщиной той нам быстро переговорить надо. Не бойся, меня она не заколдует, – почти весело подмигнула парню старушка.

И он нас пропустил, провел мимо охраны и запустил в комнату, где держали мою маму.

Я вошла внутрь и с трудом сдержала слезы, пытаясь не показать, как мне больно и страшно. Я смотрела на маму и не могла поверить, что это она. Красивая женщина за день превратилась в сгорбленную старуху. Знаю, она не хотела бы, чтобы я знала, что с ней произошло, но сам вид…

Поклясться отомстить? Да, можно было бы, но так дурно от этих мыслей становилось, что начинало тошнить. Она учила видеть добро даже там, где его никто не видит. Как предать такое?

– Доченька…

Она закашлялась, в уголке ее губ появилась капелька крови. Что же они с тобой сделали?

– Мам…

– Молчи, – оборвала она меня. – Я сказать должна. В вещах у меня найди шкатулку. Она резная, цветы и птицы. Откроешь ее – там письма от одного человека. Он друг. Я уже давно просила его забрать тебя к себе, он не мог, не понимал, как это сделать. Там адрес есть, к нему отправляйся. Расскажешь, что со мной случилось, и я верю, он поможет. Шкатулку не бросай, она магическая, с секретом. Как только наступит время, она откроет тебе свой секрет. А пока даже не пытайся. Но его найди, он должен, – закашлялась она, – должен тебе помочь.

Мое сердце рвалось, не верю, что все закончится вот так! И бросать ее не хочу. Не могу!

– Что за человек? – слова тяжелыми могильными камнями срывались с губ. Своим согласием я убивала себя, зная, что убегаю, спасая свою жизнь, бросая ее.

– Когда-то он меня любил…

Мамина улыбка, та, от которой сбивалось дыхание и терялась нить мысли, вновь появилась на ее губах. Всего на миг она стала той невероятной красавицей, которой навсегда останется в моей душе. Той, в которую влюбился когда-то и мой отец.

– Все, уходим, – Хайя топнула ногой. – Арона, ты прости нас, но сама говорила, что я должна девочку сберечь.

– Идите, – он тяжело выдохнула. – На закате меня казнят, – сглотнула, попыталась улыбнуться. – А как только меня не станет, об этом станет известно…

– Кому?

Но мама покачала головой. Даже на пороге смерти она не скажет того, что по ее мнению, мне не следовало знать. Почему так?

– Уходите, – слабо произнесла она, и Хайя утащила меня прочь.

Парень, который пустил нас внутрь, уже нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Хайя отпустила мою руку, подтянула парня поближе к своему лицу и звонко поцеловала в обе щеки.

– Спасибо, родненький!

А потом вернулась ко мне, и мы побежали.

Только на улице позволила эмоциям взять надо мной верх. Слезы потекли из глаз, остужая разгоряченные щеки. Они не обжигали, нет, наоборот, казались ледяными горошинами. Было очень страшно за свое будущее, за свою жизнь.

– Эй, сумасшедшая, жди вечерком! – закричал один из тех, кто обзывал меня утром.

Хайя шикнула, и парни разбежались в стороны. Ее опасались, она была старой жительницей Ратухи, ее бы никто не стал трогать. В отличие от меня.

– Бежать тебе сегодня надо, деточка, сегодня, ни минуты не тянуть, пока светло. По дороге до заката до Наверской переправы дойдешь, там на камнях заночуешь, а с утра попробуешь приткнуться к кому-нибудь. Выберешь семью, смотри, чтобы детки были, с детками тебя не тронут. Да кому я говорю, сама, небось, все знаешь, – спохватилась она.

– А ты откуда столько знаешь?

– Не все ж время я в деревне жила, – недовольно буркнула старушка. – Идем, найдем вещи Ароны да тебя к дороге подготовим.