Ася думала.
Никогда раньше она не думала столько, сколько сейчас.
Пыталась понять, каково это – быть беременной. Вслушивалась в себя, но ничего особенного не находила. В интернете то хвастались радостью материнства, то жаловались на токсикоз и перепады настроения…
Ася чувствовала себя как обычно.
За исключением того, что где-то внутри нее сейчас росло новое человеческое существо.
Ася не понимала, что делать дальше. Первоначальный план – ошарашить родителей и вообще всех вокруг – ей перестал нравиться. Никому и ничего говорить она не собиралась. Это была ее маленькая… то есть огромная тайна.
Ася вынырнула из размышлений и осмотрела одноклассников. Все более-менее корпели над самостоятельной. Морщили лоб, пытались списать у соседа, расстраивались или радовались. И ни один не знал ее страшной тайны! Это давало ощущение исключительности. Превосходства.
– Самохина, – без особого энтузиазма спросила математичка, – может, хоть сегодня что-то решишь? Для разнообразия?
Ася не стала спорить, склонилась к чистому листочку и принялась рисовать на нем цветочки.
Теперь она ломала голову над главной проблемой. Говорить ли Грише? Все-таки он тоже имеет к этому отношение… «Не скажу, – решила Ася, – пока можно, буду молчать. Это моя тайна!» А еще она боялась, что Гриша перестанет с ней общаться. В сети об этом много писалось: мужчины, особенно молодые, бросают женщин, как только узнают о беременности. А Асе нравилось переписываться с Гришей, улыбаться ему по-особенному во время случайных встреч… А может быть, еще раз заняться любовью? Да, не сексом, а именно любовью! Ася была почти уверена, что влюблена.
Прозвенел звонок, она сдала свой разрисованный листочек и вышла из класса с легким сердцем. Решение принято. Никому и ничего она не скажет. Во всяком случае пока.
Ася вошла в гостиную и поняла, что дело плохо. Во-первых, мама посреди рабочего дня бросила свои любимые цветочки и примчалась домой. Во-вторых, они с папой сидели рядом на затертом плюшевом диване и молчали. И смотрели на Асю.
– Привет, – сказала она, когда молчание стало совсем уж тягостным.
Вместо ответа мать двумя пальцами подняла со стола штуку, которую Ася сначала и не заметила.
Тест на беременность.
С двумя полосками.
В груди у Аси стало легко и весело.
– Отец в ванной нашел! – сообщила мама. – И сразу позвонил мне.
– Ну что? – скрестил руки на груди папа. – Будешь нам рассказывать сказки про подружку, которая заскочила провериться на беременность?
– Нет, – спокойно ответила Ася, усаживаясь в кресло напротив. – Это мое.
– Ты посмотри на нее… – начал папа, но мама не дала закончить.
– Ты беременна?! – поразилась она так, как будто только что увидела эти две полоски. – От кого?!
– От Гриши. Соседа. Мы любим друг друга.
Асе становилось все легче и легче.
Видимо, тайна все-таки рвалась наружу все эти дни.
Родители замолчали и растерянно переглянулись. Ася поняла, что они готовились совсем к другому разговору – с враньем и слезами. Ася улыбнулась.
И тогда мама сделала то, чего не делала очень давно, с доисторических времен. Она шмыгнула носом, подошла и обняла Асю. Асе стало хорошо и уютно, как в детстве. Она уткнулась в маму и расплакалась от счастья. Ей все больше и больше нравилось быть беременной.
– Я не допущу, чтобы ты прошла через ад, который мне устроила твоя бабушка, – пафосно сказала мама и гордо вскинула голову.
– Ну… зашибись, – проговорил отец.
А потом все завертелось так быстро, что Ася перестала удивляться. Мама куда-то позвонила. В квартиру ворвалась вкусно пахнущая тетя Вероника, Гришина мама, и кинулась обниматься.
– Бедная моя девочка, – запричитала она, – я этому олуху все его хозяйство поотрываю! Как он мог! Я ж ему все время говорила – предохраняйся, дурак!
– Не надо ему ничего отрывать! – испугалась Ася. И покраснела. Очень двусмысленно это прозвучало.
Но тетя Вероника совсем не смутилась, а, наоборот, умилилась:
– Ах ты маленькая, ах ты девочка моя! Он не заслуживает, чтоб такая нежная… Так!
Тут голос Вероники стал тверже стали:
– Так! Чтоб вы знали, что об аборте речь не идет. Не смейте даже думать! Я помогу, мы поможем! Это же так мило… Асенька, солнышко мое, ты же мне сама как дочечка, я ж так рада, что у Гриши наконец кто-то приличный…
– Ей шестнадцать. Бабы, вы что, с ума сошли? – подал голос Асин отец.
– Алексей! – прикрикнула Лариса. – Ты что, хочешь родную дочь… ты хочешь, чтобы она… Да как ты смеешь вообще тут высказываться? В таком состоянии нужна поддержка родных! Уж я-то знаю! Никакого аборта!
И снова в ее голосе зазвенели интонации актрисы, которая играет Жанну д’Арк. Ася забилась в угол и смотрела на происходящее огромными глазами. Какой аборт? Кого на аборт? Зачем аборт?
Тут Ася вспомнила, что первоначальный план был именно такой. Беременность – аборт – внимание мамы. Но сейчас, когда этот самый аборт стал реальностью, ей стало страшно. Это ж больница. Наркоз. Ужас.
– Не надо… аборта… – пискнула она.
– Даже думать не смей! – еще раз подтвердила Вероника. – Вы́носим, вы́кормим, вы́ходим. Будет расти всем на радость.
Ася успокоилась и улыбнулась. Ну и отлично. Ну и прекрасно. Ничего с ней делать не будут. Можно спокойно жить дальше.
– Если что, Богдан поможет, – сказала Вероника. – Вы ж знаете, лучшие врачи города в нашем распоряжении. Так что родим в лучшем виде. Ах ты маленькая, не переживай, это еще не скоро.
Ася моргнула. Она и не переживала. Она вообще не думала об этом.
Потом мамы обнялись и отправились на кухню «посидеть», как они любили. Лариса ради Вероники всегда доставала красивые бокалы и сервизные тарелки. В этот раз даже папа на что-то сгодился, потому что Вероника сказала, что у нее стресс и нужно что-то покрепче. И Алексея отправили в магазин. Вино он, конечно, принес не то, второй раз идти отказался, бурча, что «баловство это все за такие деньги», получил тарелку жареной картошки и мрачно унес ее к ноутбуку со словами: «Пойду попишу».
Когда пришли Богдан Семенович с Гришей, мамы уже решили, как они назовут «нашу девочку», в какую школу ее отдадут, в какой вуз пристроят и куда отправят молодых в свадебное путешествие.
Богдан Семенович все понял быстро. И отвесил Грише подзатыльник.
У Гриши при этом было такое выражение лица, что Ася кинулась к Грише на грудь с криком:
– Не бейте его, это я виновата!
– Они что, в комп влезли? – шепотом спросил Гриша. – Переписку нашу прочитали?
– Тест на беременность нашли, – всхлипнула Ася.
– Что? – оторопел Гриша.
– Хоть один упрек в ее адрес, и ты труп, – отчеканил Богдан. – Сели оба.
Сели не только Гриша с Асей. Сели и Вероника с Ларисой. И даже Алексей, который пришел из соседней комнаты поздороваться, уселся на старенькую табуретку.
– Выхода два. Рожаем или не рожаем? – спросил Богдан.
Асю начало слегка поколачивать на нервной почве. Она смотрела на каменное лицо Гриши и пыталась понять, что тот думает. Рассердился? Обиделся? Он больше не будет с ней? У нее задрожали губы и руки, и она кинулась к Грише на шею.
– Я люблю тебя, – всхлипнула она, – прости. Прости. Прости. Не сердись, я не думала, я не хотела. Я люблю… Только не сердись на меня… Пожа-а-алуйста…
Асе захотелось упасть на пол и замолотить ногами и руками, как в детстве. Она была так счастлива эти две недели. Как никогда в жизни. А сейчас у Гриши такое чужое лицо, и как это можно пережить? Она плакала, всхлипывала и вытирала слезы кулачками. А Гришино лицо расплывалось перед ней, и ей казалось, что он уходит от нее навсегда, и от этого она плакала еще безутешнее.
Она слышала гвалт, но не различала отдельные голоса. Но когда почувствовала на спине Гришины руки, среагировала мгновенно. Прижалась, уткнулась, вдохнула его запах, подалась к нему всем телом.
– Тихо, тихо, тихо… – говорил Гриша.
И голос у него уже был нежный, а не злой.
– Я сам дурак…
– Идиот, – поддакнул Богдан.
– Горько! – сказала Вероника.
Когда успокоились, принесенное выпили, наготовленное съели, кто-то спросил:
– А жить они где будут?
Все удивленно обернулись на голос, который принадлежал Асиному папе. Все это время Алексей не принимал участия в бурном обсуждении, о нем почти забыли.
– Они же теперь типа семья, – усмехнулся он. – Жить должны вместе. А где?
Гриша беспомощно посмотрел на родителей. Ася – на Гришу.
– Вообще-то, по уму, – продолжал Алексей, – и свадьбу нужно сыграть. И так перед соседями стыдно…
– Мы твои соседи, – отмахнулась Вероника, – перед нами тебе стыдно? Нет, свадьбу можно пока не играть. Сейчас с этим не спешат. Слышали, Хью Грант женится? В пятьдесят семь лет, между прочим, на женщине, которая ему двух детей родила…
– Да-да-да. – Лариса остановила подругу, которая сутками сидела дома и была в курсе всех свадеб всех знаменитостей мира. – Но Леша прав, с жильем надо что-то думать.
Алексей с удивлением посмотрел на жену, которая впервые за много лет признала его правоту, и расправил плечи. Лариса же с мрачным видом осматривала отставшие в углах кухни обои.
Впрочем, больше Алексею не удалось вставить свои пять копеек. Обсуждение вспыхнуло с новой силой.
Богдан Семенович был за то, чтобы снять квартиру и «пусть сами крутятся», но Вероника замахала на него руками:
– У Гриши экзамены! Ему готовиться…
– Ну так не он же залетел! – ответил Гришин папа. – Ему беременность экзамены сдать на помешает!
Слова «залетел» и «беременность», первый раз произнесенные вслух, повисли в воздухе. У Аси на глаза опять навернулись слезы, а взрослые посмотрели на Богдана с укоризной.
– Что? – сурово спросил он. – Не нравится, когда вещи своими именами называют? Ребенка сделать мозгов хватило, пусть сами выкручиваются. Я готов платить.
О проекте
О подписке