По теплу, когда растаял снег, Ульяна попросила мужа отвезти ее к родным. Брата Женю и сестру Катю она не видела уже целый год. Своих родных Ульяна нашла в хорошем состоянии. Они получили за работу Ульяны весь обещанный скот и пшеницу. Купили лошадку, и теперь жили более-менее обеспеченно.
Сестра Катя была старше Ульяны на два года, так что теперь ей шел уже девятнадцатый год. Родные отправили ее также как и Ульяну в чужую семью, где она должна была помогать в хозяйстве. Но там оказались люди безжалостные, никто ее не жалел. Кате приходилось таскать тяжелые мешки с пшеницей, картошкой. Бедная девушка надорвалась.
Ульяна всегда имела доброе сердце, как же ей было не помочь сестре и не облегчить ей жизнь. Она тут же попросила мужа взять Катю к ним домой. Ей все равно надо искать помощницу в дом.
Кузнец не возразил жене ни единым словом, и в тот же раз они уже увезли Катю с собой в свой дом в Червово.
Катя была трудолюбивой, ловкой, все по хозяйству делала быстро и качественно. Когда наступила посевная пора, кузнец нанял несколько односельчан, и отправился вспахивать поле и сеять пшеничку. Катю взял с собой для того, чтобы она готовила еду мужчинам. Потом начался сенокос, и Катя снова оказалась в полях вместе с хозяином.
Ульяна поняла, что она беременна. Поделилась новостью с мужем. Он очень обрадовался, дети никогда не помеха. В деревне почему-то бабы перешептывались и при виде Ульяны сочувственно качали головой. Ульяна не понимала, что происходит, но было неспокойно на душе.
Решила о странном поведении односельчанок спросить соседку. И та наконец открыла Ульяне глаза на реальность.
Оказывается, ее сестра Катя с первого же месяца появления ее в доме сестры уже начала сожительствовать с кузнецом. А возможностей было для этого хоть отбавляй! Вместе на природе, оставались ночевать в избушке у реки, на лугах, принадлежащих кузнецу…
Лучше бы Ульяне умереть, чем слушать такие новости. Все в деревне знали о беременности Ули, но одна лишь Уля не знала о беременности Кати. Срок беременности был примерно одинаков у обеих сестер.
,Жить после такой новости не хотелось. Ульяна попыталась выяснить ситуацию у мужа, но он не допустил даже начала разговора. Резко оборвал Ульяну и ушел в кузню. Когда Ульяна решила поговорить с сестрой Катей, та неожиданно проявила агрессию.
– Чем я хуже тебя? Я его люблю также, как и ты. Да ты и не любишь его! А я люблю. Что я собираюсь делать? Ничего! Жить с ним. Ты мне не мешаешь. А если я тебе мешаю, то уходи из дома. Я и сама с его детьми справлюсь.
Как душа страдала, знает лишь Ульяна. В доме дети и не догадывались, что их мама собирается свести счеты с жизнью. Когда кузнец собрался на жатву пшеницы, как всегда, он не мог обойтись без Кати. Кто же кроме нее будет вязать снопы? Некому абсолютно! Приказ выдан. Катя быстро собрала еду и побежала к телеге.
Ульяна поцеловала всех детишек, приласкала их как всегда. Она их действительно уже полюбила. Знала по своей жизни, как тяжко детям без мамы жить… И старалась быть им настоящей мамой. Когда ее муж с Катей отъехали от дома, она нашла в кладовке веревку и пошла в сарайчик. Он был пуст, вся живность в полях с пастухом. Никого нет во дворе. Никто не видит. И спасти никто не сможет.
Бедная женщина не видела смысла в жизни. Радости никогда не было и откуда ее ждать? Неумело завязала веревку, связала петлю, подставила лесенку, повыше своего роста закрепила веревку с петлей. Помолилась, попросила мысленно у детей прощения. У своего не рожденного ребенка – тоже. Всунула голову в петлю и спрыгнула со ступеньки лестницы в смертельную пропасть. Резкая боль в шее… Больше Ульяна ничего не почувствовала, она просто потеряла сознание.
Не суждено было видно детям остаться еще раз сиротами. И ее первенец тоже очень хотел жить. Ради детей, наверное, Бог ее спас. Кузнец только отъехал от дома, как вспомнил, что ему не хватит веревки, надо было стожок сена погрузить на телегу, чтобы везти домой и перевязать его веревкой. Надо вернуться и захватить еще моток. Вот только это и спасло Ульяну.
Когда кузнец стал искать в кладовке веревку, дети сказали ему, что мама с веревкой ушла в сарайчик. Как будто кто изо всей силы стукнул его по голове. Он чуть не упал. Все понял в одну секунду и бегом ринулся в сарайчик. Ульяна билась в конвульсиях, она еще был жива. Кузнец подхватил жену и приподнял ее вместе с веревкой. Руки кузнеца действовали автоматически, он даже не мог осознать, какими должны быть его действия. Но действовал единственно правильно. Приподняв жену над полом, он боялся вытаскивать ее голову из затянувшейся петли. Просто взял своей могучей рукой, рванул с потолка жердь, на которой Уля закрепила петлю, снял жену с жердью и веревкой прямо на пол. Затем осторожно разрезал ножом петлю, и освободил шею Ули от веревки.
Через несколько минут Ульяна пришла в себя и увидела наклонившегося над ней мужа, она вспомнила о своем желании умереть. Поняла, что спас ее муж. Заплакала беззвучно, она не хотела ни с кем разговаривать.
Кузнец решил успокоить Ульяну. Он понимал свою подлость и предательство по отношению к жене. Она не заслужила измены.
Но вслух произнес лишь одну фразу:
– Катя не виновата, это я во всем виноват. Жить будем как и раньше. Катю не тронь, иначе хуже будет.
Взял обрывки веревки и уехал в поле. Ульяна так и пролежала весь день в сарае. У нее не было сил встать, а еще больше не было желания жить.
Вдруг внутри нее, в животе, что-то произошло необычное. Кто-то толкнул ее в бок. И она поняла, что ее первенец зашевелился, и впервые хорошенько толкнул маму ножкой, напомнив ей о себе. Ребенок, очевидно, испытал удушье, и зашевелился, призвав маму поберечь себя и его тоже.
Ульяна положила обе руки на живот, она теперь их держала над животом только чуть касаясь места, где ребенок постучал ножкой, обращаясь к маме.
Нежное чувство, любовь захлестнула молодую женщину. Она ведь не была еще настоящей матерью. Просто любила чужих детей. А этот ребенок ее. Никто не может отобрать у нее счастье материнства. Уля тихонько встала и медленно пошла в дом. Она не имеет права умереть.
Начался следующий этап ее замужества. К сожалению, он не стал легче первого. Жить продолжали втроем. Все в деревне знали об этом, но жалели Ульяну, а Кате доставались обидные слова вслед. Это Ульяна носила фамилию мужа – Дубравина, а у Кати была девичья фамилия – Тюрина.
Настало время родов. Так случилось, что сестры родили своих первенцев в один день. Это было в 1922 году. Ульяна родила девочку Антонину, а ее сестра Катя – мальчика Васю. Ульяна рожала дома на супружеском ложе, в то время как Катя рожала в бане, на полке. (Ударение на втором слоге. Это не полка, на которой стоят книги или кувшин, а полок, который устанавливают в русских банях, как небольшие нары над полом, на нем детишек моют и парятся взрослые).
Удивляться нечему, что женщины рожали в бане. Повитуха обычно принимает роды, обмывает младенца. Банька немного подтоплена, и тут же на полке повитуха «правит» женщине живот.
Обычно деревенские женщины от тяжелой физической работы болеют, происходит опущение матки. И деревенские лекарки умеют ставить органы на место, иначе говоря «правят живот».
А тут рожают одновременно две женщины! И бедная повитуха носилась бегом от одной роженицы к другой. Слава Богу, все закончилось благополучно!
Дети родились обои здоровенькие и похожие друг на друга как близнецы. Да и чему тут удивляться! Мамы – родные сестры, а папа тот же самый, бородатый красавец и силач – кузнец Андрей… Ульяна родила Тонечку, а Катя – Васеньку.
Время идет, в ситуацию любовного треугольника втянуты сестры. Ничего невозможно поменять. Обе сестры живут в доме кузнеца. Хозяйка – Уля, домработница – Катя. Казалось бы, все притерпелись к создавшейся ситуации. Уля больше находится дома и приходится ей кормить грудью обоих малышей, и ухаживать за двумя детьми, а Катя работает в поле вместе с кузнецом.
Все ночи кузнец проводил с женой, в их супружеской постели. Но как только Ульяна замечает, что Катя начинает нервно бегать по двору, и потом шмыгает в баню, Ульяна понимает, что минутой раньше туда уже прошмыгнул ее муж, Ульяне становится невмоготу от чудовищного предательства сестры. Ее она все-таки считает близким человеком, у них одна кровь в жилах, в отличие от мужа, к которому она так и не привыкла и тем более не полюбила. Самым отвратительным было ощущение безысходности. Неизвестно, будет ли когда-нибудь конец этого треугольника, или придется до смерти видеть этих двух людей, из-за которых Ульяне и жить не хочется. Но жить надо. Она чувствовала огромную ответственность за свою дочку Тонечку и за детей кузнеца. Она просто обязана вырастить их хорошими людьми! Ведь ее тетка тоже не бросила и вырастила.
Это были двадцатые годы двадцатого столетия. Революция совершилась. Власть перешла к рабочим и крестьянам. Кто-то делает революцию, а на простых людях отражаются результаты действия политических вождей. Коллективизация нанесла крестьянам огромный ущерб. Теперь надо было отвести свою коровку на общую ферму, а разве там о ней позаботятся также хорошо, как ее хозяйка дома? Нет, конечно! Общественная собственность пыталась взгромоздиться на плечи частной собственности. Но, как показало время, ничего хорошего из этого не вышло.
Вскоре началось раскулачивание. Кузнец и сам мог бы войти в состав раскулачиваемых, но спасло его только то, что он не покладая рук работал на своих полях, сам катал валенки для людей, подковывал всех лошадок в деревне. Но главное, он состоял в партийной ячейке. И имел авторитет среди населения. Причем, постоянных работников в своем хозяйстве не держал. Нанимал мужиков только на период посевной и уборочной страды.
Более-менее зажиточных крестьян извещали о том, что им надлежит покинуть свою деревню и уехать очень далеко от родных мест, например в северную часть России. В Мурманск или еще куда-нибудь, вплоть до Дальнего Востока. Взять могли с собой только немного одежды. Кто из односельчан сопротивлялся и не хотел оставлять родные стены, тот мог получить и пулю, либо удар шашкой от своих же односельчан. От бедных и считавшихся ленивыми, так как теперь они могли отыграться совершенно безнаказанно над теми, у кого они еще недавно батрачили за мешок пшеницы всю посевную и уборочную страду. Были и такие случаи, когда люди пытались оставить своих детей у родственников и покинуть село одним. Но члены партячейки не допускали такого поворота событий. Говорили, что из кулака вырастет только кулачонок, это будущие враги Советской власти, и их надо поднимать на штыки. Либо пусть кулаки убираются из деревни вместе со своим отродьем, либо их отродье – на штыки.
Кузнец Андрей Фортунатович решил вступиться за несчастных детей. Выступая на собрании партячейки он сказал:
– Не надо убивать детей, пусть они остаются в деревне и воспитываются у родных. Это наше будущее. Они вырастут и не будут помнить своих родителей богачей. Давайте проявим милосердие. Ну, куда мы можем выпроводить малых детей. Померзнут дорогой. Не бывают дети чужими!
Кузнецу никто не возразил. И он порадовался, что можно будет оставить детей в деревне, в случае, если их родителей вышлют в далекие севера. В тот вечер Ульяна не могла дождаться мужа домой с вечернего заседания партячейки. Ночь давно уже наступила, была полная темнота. Уля побежала к сельскому Совету. Но там все было закрыто, улицы были пустынны. Не светилось ни одно окно. Все спали. Где ее Андрей? И Уля побежала короткой дорогой, мимо кладбища, через овраг. Она знала, что ее муж, сокращая путь, мог пройти по этой дороге. Пробираясь по оврагу, спотыкаясь о коряги и ветки, Ульяна прошла почти весь овраг и вдруг услышала тихий стон. Конечно, кто еще мог тут быть? Только ее муж.
О проекте
О подписке
Другие проекты