Как же это… Не могла Надя решить, в какой переплет она попала. А переплет налицо. Она сначала просто хотела купить кофе, потом просто вернуть деньги хозяину. Она это сделала. И вот теперь сидит на кухне этого окровавленного холостяка и капитана и второй раз за день не знает, что ей делать с этой своей неуместной, нелепой и такой острой жалостью. Но это же не Андрей, который в промежутках своей благополучной жизни мучается тоской по теории и логике. Этот, как назло, умный и ужасно симпатичный Егор – и он в большой беде. Но Андрей – родственник, сводный брат по отцу троюродной сестры из Самары, а Егор – совершенно чужой человек. Сколько бед проходит мимо каждого из нас по улице ежедневно.

В общем, такая оказалась история. Сняли в районе подозрительные люди квартиру. Потом там, судя по всему, организовали притон. Егор пытался с этим что-то делать, дело завести, но его инициативу обрубили на корню. Он не спорил. Не первый и не последний притон в Москве. Но потом увидел, как два мужика тащили туда школьницу после уроков. Средь бела дня! Отбил, один убежал, другого повез к мировому судье. Та с искренней добротой во взоре посмотрела на задержанного и спросила по-женски, по-матерински:

– Вы приехали из Узбекистана. Наверное, у вас там много детей?

– Много, – кивнул тот.

– Сможете заплатить штраф пятьсот рублей?

– А что делать…

Они вышли вдвоем, Егор и оштрафованный. Тот посмотрел на следователя нагло и насмешливо, порвал на мелкие кусочки квитанцию и бросил клочки Егору под ноги. Яснее ситуации быть не может. Егор проверил через информаторов клиентов притона, все встало на свое места. Какие надо клиенты. Но он не сдался. Стал собирать досье, стал ловить на чем-то: наркотики в машинах, которые там останавливаются, сами машины не всегда принадлежат человеку за рулем… Все его попытки гасились на разных уровнях. А они начали отвечать. Подстерегать. В этот раз получилось так.

А деньги… Это же вообще ужасный ужас – Наде было больно об этом думать. На очередной диспансеризации обнаружили у Егора на легком, рядом со сломанным когда-то ребром, образование. Сказали – быстро оперировать. Поскольку неясно до операции, онкология или нет, операция платная. Мать, которая живет с его сестрой в Питере, – обе на его иждивении, сестра осталась без работы, – срочно переписала на него свой маленький деревенский дом в Подмосковье. Продать, казалось, нереально. Дом без отопления, удобств, участок крошечный. Все запущено. Знакомый риелтор нашел таких покупателей, которые сами в беде. Что-то у них где-то сгорело. Приехали с маленькими детьми, нужно срочно за что-то зацепиться. Работы у пары пока нет. Привезли сбережения нескольких лет в довольно мелких купюрах, просто побоялись переводить на его счет. Вдруг начнут проверять «законность». Риелтор сказал: нормальная практика. Многие так рассчитываются. Сделал все быстро. Вот Егор и получил деньги… Восемьсот тысяч рублей… Риелтор сказал, повезло, что так дорого продали. Утром Егор должен был ехать в клинику.

Надя сбегала все же в аптеку, купила хлоргексидин, йод, бинты. Обработала и перевязала рану. Он посмотрел на нее… Да, беспомощным, растерянным взглядом таких красивых серых глаз. Ох.

– Егор, а ты вообще такой везучий? – не выдержала она. – Ребро, легкое, голова…

– Сейчас понимаю, что да. Везучий. Деньги на мою операцию принесла мне такая прелестная старая дева… Первую помощь оказала. Ты не медсестра?

– Нет, литературный редактор. Читаю много книг, иногда очень хороших. Перевожу кое-что. Иногда пишу рецензии.

– О как! А я вот решил стать ментом. Детективов начитался. Юридический закончил. Получаю, конечно, по полной программе. Но я не самый тупой мент. Мама у меня как раз учительница литературы. Так что хорошие книжки и я читаю. И знаю, как называется цвет твоих волос: «цвет опавших листьев». Как у Ирэн Сомс… И вообще похожа. Только глаза у тебя не карие, а зеленые. По-моему, так красивее…

– Да, цвет волос называется именно так. Я тоже люблю Голсуорси, особенно «Сагу о Форсайтах». А она… Какой шикарный комплимент ты мне сказал. Слушай, может, все обойдется? Может, справимся?

– Как ты сказала?

– Никак. Не обращай внимания. Завтра приеду к тебе в клинику. А сейчас мне нужно домой, нужно поговорить с родственником по серьезному делу. Он ждет.

Надя увидела, как Егор потянулся к рюкзаку: процент ей сейчас начнет отсчитывать.

– Я поняла. Свой процент возьму потом. Я никогда не спорю с мужчинами. Пока. Звони.

Дома Надя позвонила Андрею. Тот ждал. Она рассказала все как можно детальнее.

– Да, печально, с одной стороны, – сказал он, – но с другой – как ему повезло, что ты нашла эти деньги.

– Да, он тоже считает, что повезло. Андрюша, у меня большая просьба. Отмени заказ на холодильник. Я посмотрела сейчас цены на все – операция, лекарства, пребывание в стационаре, поговорила с соседкой, которая все знает. Она говорит, бесплатно там никто ничего не сделает. Короче, если все плохо, Егору не хватит ни на что. У меня тоже не густо. За какую-то работу не получила, какую-то не успела сделать. Ничего, пока старый холодильник тикает.

– Надя! Я в шоке! Ты собираешься помогать деньгами незнакомому человеку?

– Ну, он потом вернет. Он даже процент все порывается дать с найденной суммы. Просто, когда начинается такая история с хирургией, возможной онкологией, нужно быть готовыми ко всему.

– Да… Ты случайно не влюбилась в него, как в холодильник?

– Именно так. Он тоже с царапиной.

– Теперь яснее. В общем, жди с утра моего звонка.

Утром Надя встала очень рано, приняла душ, помыла голову, уложила волосы, подкрасилась. Выбрала сразу, без обдумывания, разные вещи, из которых получился элегантный и эффектный наряд, никто бы не поверил, что это стоит смешные деньги. Выпила крепкого чаю, поскольку кофе так и не купила. И села на диван неподвижно – ждать Андрея. Без мыслей, без планов, без своего непреходящего волнения. Какое, оказывается, у нее в жизни есть прекрасное, стабильное, позитивное занятие – ждать Андрея.

Он позвонил ровно в девять.

– Привет. Мы внизу. Открой, пожалуйста, подъезд и дверь квартиры.

Надя нажала кнопку домофона. «Мы…» Наверное, он такой заботливый, что привез ей кого-то, кому она подпишет отказ от холодильника. Вероятно, это требуется, хотя непонятно зачем.

Из грузового лифта вышло какое-то большое количество мужчин. Двое вошли в квартиру и молча прошли в кухню, взглянули на старый холодильник.

– Так мы его уносим, да, хозяйка?

– Да-да, – ответил Андрей и, посмотрев протянутую ему бумажку, расплатился с ними, явно точно, потому что давал и мелочь.

Надя просто спряталась, пока три других человека втаскивали в прихожую огромную коробку, развязывали, отклеивали, наконец показался тот самый, зеркальный холодильник. Андрей руководил, как его лучше внести, как поставить. Затем внимательно читал документы на него, расплатился карточкой.

– Надя, иди сюда, – позвал он. – Распишись тут, что ты довольна доставкой. Возьми чек и обязательно сохраняй. Холодильник не трогай. Я оплатил и мастера, который завтра приедет и включит его.

– Андрюша, – сказала Надя: – разве холодильник не включается вот этой вилкой в эту розетку?

– Он именно так и включается. Но это должен сделать профессионал. Ты можешь сделать неправильно, кстати, розетки у тебя ужасные. С холодильником может быть что-то не так, и тогда тебя обвинят в том, что ты его сломала. Все очень серьезно, Надя.

– Ну, да. Обалдеть. Спасибо тебе, конечно. Но я деньги обязательно верну.

– Можно сейчас не начинать? Выпусти людей. И поехали. Я перенес заседание.

– Куда поехали?

– Ты же сказала, что тебе нужно в клинику.

– Я так сказала? То есть я так сказала, но собиралась доехать на автобусе или такси. Это недалеко.

– Ну, раз я здесь, это же глупо – ехать на автобусе или такси.

Ехал он, как всегда в сторону дела, сосредоточенно и нормально. Хорошо ориентировался. Потом вдруг взглянул на Надю и строго спросил:

– Надя, а почему ты не замужем и ни с кем не встречаешься? Ты же очень красивая. Рыжая, с зелеными глазами.

– Спасибо, не ожидала от тебя. Только цвет моих волос называется цветом опавшей листвы. Еще у одной женщины такие были волосы. Из книги. А почему ты думаешь, что я ни с кем не встречаюсь?

– Мужских тапочек и вещей у тебя нет. Зубная щетка в ванной одна.

– Вот теперь я понимаю, почему тебе дается карьера. Ты так хватаешь детали и владеешь ситуацией. Я горжусь тобой. А одна я, потому что так решила. Был серьезный роман еще в институте. Еще мама была жива, жили мы втроем тут. В общем, плохой это был опыт, очень тяжелый, по-моему, он мамино сердце и добил. И я решила, что повторять его не стоит. Старой девой жить гораздо комфортнее. Так у меня вышло по теории и по логике.

– Понятно. У тебя не очень хорошо с теорией и логикой. Я давно это заметил. Я часто задаю тебе вопрос: «Как ты считаешь по теории и логике?»

Ты всегда говоришь, как школьная двоечница: «Не зна-а-а-ю».

Надя взглянула на Андрея почти с восторгом. Еще вчера она, услышав от него такую фразу, долго бы хохотала, оставшись одна. Сейчас настроение почему-то тяжелое. Тем более они приехали в клинику.

В клинике все было практически то же самое, что и в магазине холодильников. Все почтительно окружили Андрея. Вышел и завотделением, и хирург, и старшая сестра. Надя заскочила в палату, куда уже поместили Егора. Маленькая, душная палата, немало коек. Егор сидел на подоконнике и играл сам с собой в шахматы. Выглядел очень печальным. На Надю посмотрел, как будто совсем не верил, что она действительно приедет, хотя она звонила и утром, и с дороги.

– Привет, – подошла она. – Я тебе ничего не привезла. Там мой родственник говорит с врачами. Может, операция сегодня или завтра, тогда тебе ничего нельзя. Егор, ты не волнуйся. Раз здесь Андрей, можно успокоиться. Он все сделает, как надо. Он такой. Ты у него – второе дело за утро, а сейчас еще и совещание. Срочное и важное.

– Что-то удачи пошли косяком, – засмеялся Егор. – А кто он тебе?

– Андрей – сводный брат по отцу моей троюродной сестры из Самары.

– Блеск. Если меня, к примеру, тут не зарежут и я когда-то женюсь на тебе, то Андрей будет мне сводным братом по отцу троюродной сестры из Самары моей жены.

– Надя, – заглянул в палату Андрей. – Я опаздываю. Нам нужно договорить и быстро ехать. Добрый день, Егор Сергеевич.

– Здравствуйте, Андрей.

– Я обо всем договорился. Операция у вас завтра. Удачи.

– Спасибо.

В машине Андрей сказал Наде:

– Сейчас я сброшу тебе номер перевода и сумму, которую я им заплатил. Я заплатил, как делаю всегда. До сделки, то есть операции, – половину. После операции – вторую. Когда создадут нормальные условия, по другому тарифу рассчитаем стационар.

– Андрей, мы все тебе вернем, конечно. Но сам факт, я даже не благодарю. Ты не родственник, ты родной человек. Вот эта сумма – половина за операцию?

– Да.

– То есть вся операция вдвое дороже? И всего такая сумма?

– Надя…

– Я к тому, что у Егора запросили предварительно за операцию значительно большую сумму. Даже не в два раза.

– И я понимаю почему. Пусть он и следователь, но ты же сама видишь, как он склонен к необдуманным поступкам. Я его не осуждаю, но так по логике.

– Он, конечно, не очень правильный, но я вообще не слышала никогда, чтобы за операцию можно было платить как за сделку. Такое могло произойти только с твоей помощью. Вот что значит – выглядеть на миллион долларов. Это значит, что тебе сделают скидку раза в три.

Надя позвонила в отделение поздно вечером. Ей сказали, что операция утром. С ней говорили так охотно и приветливо, как говорят только под знаком Андрея.

– Ой, – сказала старшая хирургическая сестра. – А мы уже и сами отзвонились Андрею Владимировичу, думали, он вам уже сказал. Ему все объяснил хирург, сейчас он уже ушел, я тогда не буду сама отчитываться, хорошо? Конечно, приезжайте завтра во второй половине дня, мы вам подготовили постоянный пропуск, Андрей Владимирович сказал, как вас зовут. За что вы благодарите? Это наша работа. Жене положен постоянный пропуск и полная информация.

…Так. «Жене». Егор не мог с ними даже так пошутить, Андрей в принципе не выдает неверной информации. Просто – никуда не денешься от его определений, – по логике получается, что люди, которые платили за операцию, и есть основные родственники.

Полдня она потратила на очень важное занятие: Надя волновалась. Днем она совершила свой ритуал преображения, в одежде выбирала светлые, вселяющие надежду тона. В кухне кивнула приветливо сверкающему холодильнику, который еще не воткнул профессионал в розетку. Он, правда, был пуст. И что характерно, чай тоже закончился. Надя на секунду задумалась, хороший ли это знак, когда все кончается? Собственно, скоро узнает. Она еще раз, уже сочувственно, кивнула холодильнику, у него был такой изумленный вид: «Куда я попал?» Надя нашла в контактах любимый номер – агентство такси, – набирать не стала. Посмотрела, сколько денег в кошельке и на карте, и поехала на автобусе.

В бюро пропусков в больнице ее ждал пропуск, за ней спустилась медсестра, ее с почестями провели в кабинет усталого хирурга. Ей, наконец, принесли кофе! Так встречают в наших больницах, наверное, только английскую королеву, что не факт, и человека, который имеет отношение к Андрею. Вот это факт. Хирург показал все документы, снимки, результаты анализов. Проводил до двери и за что-то поблагодарил. Надя чуть не сказала: «Не стоит. Обращайтесь».

А в чем дело? Андрей же, кроме оговоренной суммы, не заплатит и ста рублей. Да все в том же. Аура. Она деньги врачу не сможет дать и не знает, сколько. Может, подарок? Надо посоветоваться с соседкой. Кстати, а где деньги Егора? Он же собирался с ними приехать. На всякий случай с большей частью суммы. К нему никто не должен был ходить… Мать и сестра не смогли приехать.

Медсестра проводила Надю до палаты Егора.

– Пока прежняя. Мест у нас, как видите… Но мы все делаем, как договорились с Андреем Владимировичем. Отдельную палату освободили, там убирают, она маленькая, но есть все удобства и балкон.

– Отлично. Надеюсь, вы не выписали из-за нас оттуда больного человека или не перевели его в общую?

– Как вы могли подумать, Надежда. Конечно, пациент в хорошем состоянии, уехал домой по графику. Андрей Владимирович может проверить.

Елки-палки-моталки, это уже напрягает. Надо сказать Андрею, чтобы он прекратил их зомбировать. Но вообще-то…

– Привет, – сказала Надя, когда подошла к кровати Егора.

Он был очень бледным, глаза закрыты. Но не спал, тут же посмотрел на нее.

– Привет, боевая подруга. Кофе купила, наконец?

– Нет еще. Мне здесь его дали. Я была у твоего хирурга. Кстати, для тебя готовят отдельную палату, с балконом. Сегодня переедешь.

– А в чем дело?

– Ни в чем. Андрей так договорился.

Егор долго молчал. Надя тоже.

– Добрые вы люди, – произнес он. – Вам все сказали, и вы решили мне, как найденышу, отдать последние почести? Надя, все очень плохо?

– Плохо, – азартно сказала Надя. – Ты со сломанным ребром к врачам не обращался. Ты с ним ходил, с таким, разбитым на кусочки, ребром.

– Какие еще кусочки?

– Ну, один. Он и впился в твое легкое. Это образование – инородный предмет, Егор! Его аккуратно вынули и, когда будешь выписываться, тебе его отдадут на память. Шрамик после операции заживет быстро. Этого кошмара больше нет, ты понял?

Егор на секунду прикрыл опять глаза. Надя достала из сумки платочек и вытерла со своих глаз красивую подводку вместе со слезами.

– В общем, еды я тебе опять не принесла, еще нельзя. И мне надо быстро домой: приедет профессионал втыкать в розетку мой новый холодильник.

– Не понял?

– И не вникай. Так положено, сказал Андрей. Да, а где твои деньги, с которыми ты приехал?

– То есть как – где? Операция же, палата с балконом…

– У тебя взяли деньги?

– Нет, просто сказали, что стоимость будет ясна в зависимости от сложности. Я в это время, ясно, еще под наркозом должен быть. И потом все было неясно. Я просто отдал рюкзак с деньгами, чтобы они положили в сейф, сейчас они посчитают, я заплачу.

– Да, следователь ты, конечно, неправильный. И в этом Андрей прав. Они не считали, потому что Андрей заплатил, как за сделку – половину до и половину после.

– Дела… Слушай, возьми рюкзак и отдай деньги Андрею.

– Возьму. Тем более в больнице все считают, что я твоя жена. Только Андрею не буду отдавать. Сам рассчитаешься. Вот в моем смартфоне – все расчеты на сегодняшний день.

– То есть?..

– Ну, да. Оказалось, это дешевле значительно, чем сначала тебе сказали. Егор, знаешь, не хочу я брать этот рюкзак. Я его просто ненавижу, столько с ним страху натерпелась. Сам возьмешь вместе с осколком ребра.

– Нет уж. Ребро, так и быть, возьму. Из него появилась моя Ева. А рюкзак с деньгами забери, как жена. Тут уж… Назвался груздем – полезай.

– Я не называлась.

– Тем более. Судьба, мать.

…Когда через несколько месяцев Надя и Егор отнесли заявление в ЗАГС, Андрей сказал Наде, что хорошую нормальную двуспальную кровать может выбрать только он. Долго объяснял, что и каким там должно быть.

Утром – привычный ритуал сборов и ожидания. Звонки от мусорного бака, Андрей, похожий на рояль, мягкий путь в магазин, та же сцена у фонтана на месте. Выбрали то, на что упал в последний момент взгляд Нади, после того как уже начали оформлять какое-то царское ложе. Путь обратно. Андрей вопросительно смотрит ей в глаза.

– Вы уже отнесли заявление?

– Да.

– Ну, это еще ничего не значит. Там же обязательный испытательный срок. Его непременно нужно выждать.

– Ну, да. Выжидаем без проблем. Егор в очередной засаде. У меня три параллельные работы.

– Понятно. Я к тому, что… Надя, ты меня извини, но раз ты поменяла решение и больше не хочешь оставаться старой девой, то есть столько мужчин, таких, как положено. С деньгами, карьерой, что называется, все включено. И не нужно три работы, эти засады, которые кончаются проломленной головой. Может, подумаешь? У тебя ведь испытательный срок. Ты всего раз была у меня в офисе, а один наш партнер, ты его знаешь, конечно, он известный деятель, он до сих пор о тебе спрашивает. Очень заинтересовался. Сейчас он в разводе, кстати.

– Это Думцев, что ли? Я тогда его узнала, фотографии по всему Интернету.