Проснулись рано, на похороны собирались в угрюмом молчании. Капитан заранее попросил отправить из госпиталя сиделку, чтобы та позаботилась о Висмуте, пока друзья будут отсутствовать. Однако та опаздывала, и Дарий предложил остаться с коком хотя бы до ее прихода, чтобы быть рядом, если вдруг Висмуту срочно потребуется помощь. Еве идея понравилась, и она согласилась.

На севере Ласнора мертвецов не сжигали, а традиционно предавали земле. Проститься с лордом пришло совсем немного людей: губернатор Эгирин с сынишкой, несколько врачей и с десяток спасенных Мориусом пациентов. Шел снег. Хлопья были такими крупными, словно сами небеса горько оплакивали погибшего доктора. Ева стояла чуть поодаль и наблюдала за голубоглазой девушкой с длинными светлыми локонами. Блондинка очень близко подошла к гробу и, поцеловав лорда в лоб, вложила в его руки тетрадь в коричневой обложке и алую розу. Отвернувшись, незнакомка расплакалась на плече у хмурого старика с косматыми бровями. Тот угрюмо глядел на почившего лорда и что-то бормотал, еле шевеля губами.

Снегопад усиливался. Кружась, снег опускался на серую комковатую груду земли, на живые цветы, лежащие вокруг гроба, и на черную одежду покойника. Ложась на его лицо, снег не таял. Если бы не это, можно было бы подумать, что лорд, который всегда был бледным, вот-вот откроет глаза и, поднявшись, скажет, что произошла досадная ошибка и ему всего лишь требовалось время, чтобы прийти в себя. Но этого не происходило, и пушистые хлопья, падающие с неба, грозили засыпать лорда мягким снежным саваном.

– Пойдем, девочка, – Стром подошел к Еве и приобнял ее за плечи, – не обязательно оставаться до конца.

– Но я хочу побыть, – неожиданно твердо сказала Ева.

Она хотела убедиться, что призрак лорда не появится рядом с могилой уже после погребения. Это было маловероятно, но из воспоминаний одного из потеряшек с кладбища Серпента Ева узнала, что иногда дух может перемещаться от вещи к телу и наоборот. И не всегда это происходит сразу после смерти. В глубине души Ева все еще надеялась увидеться с Мориусом после его гибели.

– Ты устала, я же вижу, – настаивал капитан и попытался развернуть ее к выходу. – Пойдем.

Ева нахмурилась, но поддалась, когда к Строму вдруг обратился невысокий мужчина в темно-коричневом пальто и в очках с линзами-половинками.

– Господин Соллер? Капитан? – уточнил он.

Стром повернулся.

– Я.

– Здравствуйте, капитан, – мужчина приподнял шляпу в знак приветствия. – Меня зовут Айн Лестер, я адвокат лорда Сагарда.

– И?.. – растерялся Стром, приподнимая в ответ треуголку. – Чем я могу вам помочь, господин Лестер?

– Прошу вас не уходить и дождаться окончания церемонии, – мягко сказал адвокат. – Есть дело.

Капитану пришлось стиснуть зубы и остаться. Впрочем, пока он был занят разговором с господином Лестером, случилось то, от чего он пытался уберечь Еву. Дело в том, что капитан, увидев Килана издалека, старался поскорее увести ее с кладбища, однако адвокат спутал все планы. Ева уже заметила мелькнувший среди надгробий антрацитовый плащ и черную шляпу, надвинутую почти на глаза. Волосы Килан завязал лентой на затылке и спрятал под одежду, чтобы не развевались на ветру.

Не глядя на присутствующих, он возложил к гробу белоснежную розу и, присев рядом, коснулся замерзшей руки лорда, прощаясь с ним. Поднявшись, Килан встретился взглядом с Евой. От этого взгляда по его спине пробежал холодок. Что же он наделал!.. Они не виделись всего лишь три дня, но Ева за это время заметно похудела, черты лица слегка заострились, а под глазами залегли нездоровые тени. Она глядела на него не моргая, и ее неподвижное лицо больше походило на каменную маску. Казалось, это Ева умерла, а не Мориус. Живыми были лишь ее глаза. Что они выражали, Килан понять не смог, но от взгляда веяло то ли сталью, то ли пронзительным холодом, о котором упоминал Стром.

Лучше бы она злилась! Или отводила и прятала глаза, как делала это раньше. Или даже плакала. Но не это. Взгляд был несколько отрешенным, словно окружающие для Евы уже давно мертвы. Особенно Килан.

Шут застыл на месте, глядя в ледяные каре-зеленые глаза. Не сумев выдержать этого, он надвинул на лоб съехавшую назад шляпу и поспешил покинуть кладбище.

Глядя ему вслед, Ева накинула капюшон на голову, заодно прикрыв им лицо. Нет, она все еще чувствовала. Определенно эта немая встреча далась ей с огромным трудом. Ева вздохнула и перевела взгляд на лорда, гроб которого уже закрывали крышкой. Наверное, Мориус тоже не всегда был таким истуканом, каким его бо́льшую часть времени знали друзья. Наверное, его железная непоколебимость – это приобретенное качество. Все-таки когда-то он был монахом. Умение прятать свою боль за непроницаемой маской, вероятно, являлось жизненно необходимым навыком. Еве было так больно последние двое суток, что она твердо решила стать такой же стойкой, каким при жизни был лорд. «Непроницаемость – это сила, – думала Ева. – Некоторым людям не стоит показывать свои истинные чувства, ведь так они узнают наши слабые места и когда-нибудь смогут по ним ударить».

Оставалось лишь два человека, с которыми Ева не хотела быть такой закрытой: Стром и Дарий. Однако рана, нанесенная Киланом, была настолько глубокой, что Ева предпочла закрыться совершенно ото всех. Возможно, на время, а возможно, и навсегда.

Человек, которого она так искренне и чисто любила, вырвал ей сердце, причем сделал это невероятно легко, играючи. Всего минуту назад он стоял в нескольких шагах от нее, но даже встретиться с ним одним лишь взглядом было невыносимо больно. Ева не могла его ненавидеть и не желала ему зла, она его даже не презирала. Всего лишь не понимала, как могла так жестоко ошибаться. Глядя в его глаза, она будто пыталась отыскать у этого человека душу. Лицо ее ровным счетом ничего не выражало, хотя мускулы так и норовили предательски дернуться. А вот дыра, что образовалась на месте вырванного сердца, отзывалась протяжно воющим сквозняком, колышущим ошметки тканей, когда-то примыкавших к вышеназванному органу.

Так чувствовала себя Ева, однако Стром увидел совсем другое. Он увидел холод и безразличие в ее взгляде, брошенном на бывшего возлюбленного. Капитана пробил холодный пот, но сказать он ничего не решился, опасаясь сделать еще хуже. Лишь сокрушенно покачал головой, надеясь, что Висмут, искренне и горячо любящий Еву, все-таки сумеет растопить лед в ее душе.

После похорон господин Лестер пригласил капитана в свою контору, однако Стром настоял, чтобы Ева поехала вместе с ним. Не хотел оставлять ее одну.

– Хорошо, – сказал адвокат, – свидетели нам пригодятся.

Каково же было удивление Евы, когда в экипаже, поданном для них, оказались еще два пассажира – та самая блондинка, вложившая в руки Мориуса розу и тетрадь, и старик с косматыми бровями.

– Вы – капитан Стром Соллер? – спросила девушка, отнимая платок от заплаканных глаз.

– Верно, – кивнул он. – А… вы?..

– Меня зовут Нитта, – ответила девушка, – Нитта Фрей. А это мой отец.

Старик не проявил ни малейшего внимания к попутчикам. Он не на шутку расстроился, узнав об убийстве будущего зятя и, искренне скорбя, не горел желанием с кем-либо разговаривать, устремив хмурый взгляд в окно.

– Мориус много рассказывал о вас, – всхлипнув, сообщила Нитта, – и о вас, – кивнула она Еве.

– И обо мне? – удивилась та.

– Да, – подтвердила Нитта. – Вы, наверное, Ева.

– Да, – кивнула Ева, – но он о вас ничего не говорил…

– Мы познакомились сразу после того, как вы уехали.

– А вы… – повторил Стром.

– Была его невестой.

– О…

– Еще он упоминал человека с тремя личностями.

– Это мой друг, – поспешил ответить Стром, – он был сегодня. Носит маску на треть лица.

Капитан дотронулся до правой стороны своего лица, жестом обозначая часть, скрываемую маской.

– Да, я его видела…

Адвокат, чтобы не мешать друзьям погибшего разговаривать, ехал отдельно, сидя на козлах рядом с кучером.

– Как думаете, что за дело к нам у адвоката? – спросила Нитта.

– Думаю, это по делу об убийстве, – предположил капитан. – Нужны свидетели из его ближайшего окружения. Я его друг, а вы – невеста.

В кабинете у Лестера оказалось довольно тесно, но уютно, и обставлено помещение было дорого. Адвокат уселся на широкий стул, порылся в документах и, вытащив из папки несколько бумаг, поправил очки, съехавшие на самый кончик носа.

– Уважаемые господин Соллер и госпожа Фрей. Дело в том, что за пару дней до случившегося наш дорогой лорд Сагард почтил меня визитом…

– Лорд Сагард? – не поняла Нитта.

– Это настоящая фамилия лорда. Вы не знали? – изумился Лестер.

– Нет…

– Хорошо, тогда небольшая историческая справка: лорд, известный в городе как доктор Мориус, является уроженцем государства Стеклянный архипелаг, остров Глаас, город Глаас, и в документах записан как лорд Морис Сагард. Доктор завещал похоронить его под псевдонимом, коим он пользовался уже больше двадцати лет, потому как очень привык к нему.

Нитта выглядела растерянной. Она понимала, что у лорда были секреты, но не предполагала, что не знала даже его настоящего имени.

– Итак, – Лестер снова поправил очки и откашлялся, – лорд Сагард, вероятно, догадывался о готовящемся покушении, поэтому поспешил навестить меня заранее, чтобы составить завещание.

Нитта охнула.

– Господин Соллер, – продолжал адвокат, – пожалуй, начнем с вас. Лорд Сагард отмечал, что вы брали у него уроки и весьма сведущи в медицине. Посему завещал вам двенадцать гектаров угодий в поместье Сагардов для того, чтобы прибыль, полученную с данных владений, вы использовали для запуска производства некоего лекарственного средства, которое лорд изобрел несколько недель назад. Господин Сагард также оставил вам усадьбу в Сомнусе. Держите, пожалуйста, документы на имение и разрешение на строительство производственных мощностей в городе или прилежащей к нему территории, выданное ему лично губернатором Эгирином. «Завещаю тебе дом, чтобы ты мог оставаться в городе столько, сколько захочешь, и имел возможность организовать производство лекарства под нашими с тобой именами», цитата.

Капитан был поражен и искренне растроган доверием Мориуса и оказанной ему честью.

– Если вы принимаете на себя обязательства, о которых вас попросил лорд, я передам вам остальные документы прямо сейчас, – объявил Лестер. – Принимаете ли вы их на себя, капитан? Обязуетесь ли вы полученные от прибыли деньги использовать в первую очередь для исполнения воли погибшего?

– Обязуюсь, – без раздумий ответил капитан.

Адвокат протянул Строму документы и подал перо, чтобы тот смог поставить подпись.

– Что ж, – Лестер снова кашлянул, – продолжим. Нитта Фрей, лорд Сагард передает вам во владение девять гектаров земли на Глаасе, а также поместье в одноименном городе. Остальными девятью гектарами останется владеть управляющий поместьем – двоюродный брат лорда, который много лет был наместником господина Сагарда. Вы можете оставить его работать в качестве управляющего или же принять бразды правления на себя. Но лично я не рекомендовал бы вникать в эти дела без должного опыта, однако решать, конечно же, вам. Примите, пожалуйста, документы.

Адвокат протянул бумаги растерянной Нитте. Она молча поставила подписи, однако было видно, что внезапно обретенное состояние ее ничуть не обрадовало. Любое богатство меркнет перед потерей любимого человека.

– Все документы переданы и подписаны при свидетелях, – объявил адвокат. – Уважаемые свидетели, прошу вас поставить подписи вот здесь.

Ева дрожащей рукой подписала документ и передала перо хмурому отцу Нитты. Девушка что-то сказала на ухо старику, и тот поставил на бумаге закорючку.

Выйдя из адвокатской конторы, Ева пригласила Нитту и ее отца к себе, чтобы поужинать всем вместе и поговорить о лорде. Нитта согласилась. Правда, старик, как услыхал про дом на холме, ехать туда наотрез отказался и предпочел вернуться домой один. Поэтому в дом Евы Нитта поехала без отца.

Это был самый печальный вечер на памяти Строма. Он и раньше терял людей из команды, которых считал близкими, однако сейчас скорбь была куда более глубокой. Капитан знал лорда давно, однако надолго потерял с ним контакт и очень обрадовался, когда обрел его вновь.

Друзья приготовили простой ужин и сейчас тихонько разговаривали, вспоминая Мориуса. Еще только войдя в дом, Ева подала Дарию знак, и тот ничем себя не выдавал, хотя Стром ловил себя на мысли, что сейчас им бы очень пригодилась его пронзительная, но вместе с тем успокаивающая музыка. Капитан с радостью послушал бы и лютню Сомбера, но Цербер теперь был вынужден обходить дом на холме стороной.

Ева не знала, стоит ли открываться Нитте, боясь ее реакции, однако к ночи та разоткровенничалась и рассказала, что помогала лорду не только с записью рецептов, но и с книгами по некромантии. Нитта полагала, что лорда могли убить из-за этого, ведь многие подозревали его в колдовстве, причисляя его к слугам Смерти. Суда над наемником еще не было, и лишь Стром да Эгирин точно знали причину покушения на Мориуса.

– К сожалению, Нитта, нашего друга убили из зависти, – сообщил Стром, когда Ева поднялась на второй этаж, чтобы проведать Висмута. – Он был слишком хорош для этого города.

– Но для чего тогда он просил у меня эти книги? – не понимала Нитта.

Капитан отвлекся от чистки трубки.

– Скажите, Нитта, – Стром посмотрел девушке в глаза, – вы нам доверяете?

– Капитан, я вас прошу, перестаньте мне «выкать»… – вздохнула Нитта, – и, конечно, я вам доверяю. Ведь Мориус… оставил вам дело всей своей жизни. Он доверял вам, почему же я тогда не должна?

– Тогда предлагаю переходить на «ты», – кивнул Стром, добавляя табак в трубку. – Дело в том, что среди нас есть… кхм… медиум.

Нитта отреагировала спокойно. Казалось, ее ничем нельзя было удивить. Стром не стал говорить слово «некромант», чтобы не шокировать Нитту раньше времени.

– И один призрак, – добавил капитан.

– Да? – флегматично спросила Нитта. – И где же они?

– Медиум сейчас наверху, а призрак… да кто его знает? Где-то среди нас. Я его не вижу.

– Медиум – это ваш друг, который сейчас болен?

Капитан покачал головой.

– Неужели Ева? – Нитта приподняла бровь.

Стром кивнул и наконец закурил.

– Думаю, Мо пытался изучить дар Евы и поэтому просил тебя достать для него книги. А не потому, что сам занимался некромантией. Он все же был доктором.

Нитта задумчиво молчала. Слез уже не осталось, после похорон наступила отрешенность.

– Хотя, если честно, я рассказал о Еве не потому, что хотел прояснить причину, по которой Мо изучал эти книги, – Стром выпустил в воздух пару дымовых колец, – а потому что наш друг-призрак еще и музыкант. Уверен, его музыка нам всем сейчас не помешает.

– И что, он может нам сыграть? – Нитта взглянула на рояль.

– Думаю, да. Наверняка он и сам мечтает об этом?..

Вопрос был задан куда-то в воздух, но Стром знал, что Дарий все слышит. И оказался прав: свечи в канделябре потухли и тут же снова зажглись.

– Поиграй нам, Дарий, – попросил капитан.