Войдя в одну из комнат дома, Джим увидел пожилого человека с мешками под глазами, привязанного к перекладине кровати, но имеющего возможность вставать и даже ходить по спальне, но не за её пределы. Если не брать в расчёт нынешнее состояние, то вид отца всегда был злой, с нависающими торчащими бровями, а теперь добавилось ещё и помешательство. По рассказу сына, он был совершенно нормальным, когда приехал сюда, но потом вдруг стал меняться. Сначала пропал сон, позже появилась нервозность, непонятные буйные поступки вроде поломки предметов и внезапных криков. В итоге началась горячка, в которой он болтал невесть что о демонах, чёрных тенях, обвивающих всё его тело и даже залезающих через рот внутрь. Рональд спросил мнение Джима, хоть тот и не психиатр, однако мог знать больше, чем они, затем попросил сильные успокоительные и снотворное. Юноша, право, опешил от такой картины: сморщенный, высыхающий старик высокого роста напугал неопытного в подобных делах врача. Собравшись с силами, Джим передал имеющиеся с собой лекарства, сказав, что снотворное осталось в другой сумке дома. Он предположил, что это сумасшествие, усиленное старческим маразмом, возможно, подкрепленное стрессом или ещё чем – диагноз просто так не поставишь, нужны тщательные исследования, поэтому лучше отправить отца домой в город.

После увиденного лоб Джима покрылся потом от волнения, взмокла рубашка под пиджаком. Стараясь держать себя в руках, юноша вышел на улицу, но ноги всё равно немного тряслись. Приобретение нового опыта, как сказал профессор, началось. На веранде сидела не менее оторопевшая сестра, время от времени косясь в сторону погреба.

Мистер Клиффорд вывел Джима через парадную дверь, попросил привезти снотворное и вновь осмотреть отца на всякий случай, чего юноше совсем не хотелось, но пришлось согласиться. Вместе с Беном они направились к экипажу, стоящему за деревьями в тени. По пути присоединилась Лиони, которая спешно попрощалась с Ребеккой и встала так резко, что едва не упал стул. Дама вновь свысока с веранды посмотрела, сдержанно попрощавшись и даже пригласив на ужин как-нибудь.

По дороге домой Бенджамин говорил про Рональда и, помимо всего того, что уже узнал Джим, обмолвился о пристрастии пожилого мужчины к местному напитку из неких трав и корневищ. Его готовила Мария – с ней у старика была интрижка ещё до болезни. Лиони сначала хотела поинтересоваться у Бена про погреб, но потом передумала, потому как не особо доверяла ему и не была уверена, к каким последствиям могут привести её расспросы. А вот Джиму девушка намеревалась всё рассказать. Но видимо, придётся это сделать позже – по приезду их сразу встретили гуляющие под зонтиками Изабель и миссис Гамильтон, и первая сразу потащила мужа наверх.

Пока девушка топталась у кареты, Бен вдруг поинтересовался о её родственных связях с доктором. Лиони, немного волнуясь, ответила правду, на что хозяин отреагировал нормально. А вот его мать, ухватившая краем уха нить беседы, неоднозначно посмотрела.

Ночью Лиони вновь разбудил некий стук, будто двигали мебель, вдобавок донёсся не то смех, не то вовсе стон. Она приложила ухо к стене возле кровати, что разделяла спальни, где жил, как оказалось, Алекс. Стало понятно, что мужчина весело проводит время с алкоголем и девушкой, видимо, одной из местных служанок. Развлечение продолжалось довольно долго, Алекс явно никого не стеснялся, да вряд ли вообще был способен на такое чувство.

7

Утром Лиони надела светлое платье и шляпку на ленточках, затем спустилась на прогулку, пока на улице свежо. Быстро пройдя мимо приоткрытых дверей гостиной, откуда слышались голоса, девушка вернулась. Убедившись, что вокруг вроде бы никого нет, она решила подслушать разговор, так как слухом уловила имя Ребекки. Внутри сидели на софах и беседовали Бенджамин и некий зрелый мужчина. Он вещал о юной дикарке, работающей в доме Клиффордов, якобы у той девицы очень упрямый и вольный характер, её не устраивала жизнь в доме чужеземцев, и она хотела вернуться в своё племя. А недавно и вовсе сбежала, но её свои не приняли, ибо взамен преемник вождя уже получил вознаграждение и нарушать уговор с новыми соседями не хотел. Смуглянку насильно вернули в дом господ. Лиони тихо ахнула, подозревая, что речь идёт о той пленнице в погребе. Гость отметил:

– Если честно, то я не понимаю, зачем держать девушку против её воли. Ведь у племени полно других женщин, согласных на нас работать. А эта ещё совсем ребёнок, не больше тринадцати лет… Думаю, Рональд поступает не совсем корректно.

В голосе зрелого мужчины слышались нотки досады и даже заступничества. Он вообще показался на вид достаточно простым, его серо-голубые глаза поблескивали на свету; седоватые, в прошлом пышные брови, а ныне слегка торчащие, делали взгляд искренним, без надменности или гневности; недлинная бородка тоже была с проседью; высокий лоб открыт, что ещё больше показывало бесхитростное выражение лица с ноткой милосердия, особенно, когда рассказывал про девочку. Нос его был с горбинкой, однако в целом вполне приятный вид для своего возраста за пятьдесят; рост невысокий, фигура обычная – ни пухлый, ни худой, волосы, аккуратно зачёсанные назад, начинались у лба с характерной формой треугольника.

Ему ответил спокойный Бен, очевидно не испытывающий подобной доброты к дикарке:

– Не волнуйся, с ней занимается Ребекка, учит манерам и поведению. Уверен, скоро всё наладится.

Помня холодный тон и немилый вид той дамы, Лиони очень сомневалась в методах обучения и тревожилась за бедняжку, которую просто-напросто закрыли под землёй. Мельком возникла мысль как-нибудь познакомиться с этим гостем и поведать правду – он пока единственный, кто хоть немного отличался от остальных. Во всяком случае девушке так показалось.

Вдруг сверху донёсся, как всегда, громкий, неприличный зёв Ангуса, и Лиони скорее вышла на улицу. Неподалёку среди деревьев крутился Джим с карандашом в руке, рядом на траве лежала тетрадь. Юноша задумчиво потирал подбородок и поправлял очки, осматриваясь вокруг. Сзади к нему подошёл Алекс.

– О чём думаешь, доктор? – громко и бодро поинтересовался он.

Джим невольно испугался и резко повернул голову.

– Да вот, очень странно… – начал делиться он. – Здесь растут совершенно разные виды цветов, трав, кустарников и деревьев, которые относятся к разным ареалам и широтам, однако я вижу их вместе. Прямо-таки чудеса!

Алекс мало разбирался во флоре, поэтому ему было неудивительно или даже всё равно, а вот по поводу некоторой живности охранник уже был в курсе благодаря местным. Увидев нечто на спине Джима, он резко достал с пояса острый нож и подвёл ближе, чем не на шутку встревожил доктора. Алекс ткнул концом лезвия в пиджак, а потом показал острие, на которое был насажен паук и быстро дёргал пушистыми лапками. Он был тёмного окраса с красными и оранжевыми узорами.

– О боже! – эмоционально возгласил Джим и выпучил глаза.

– Не знаю, как насчёт деревьев, а такого красивого паука я не видал в наших краях, – с шутливым выражением лица выдал Алекс и рассмеялся. Следом он поднёс нож и начал тщательно рассматривать то дуя, то вовсе высовывая язык в сторону членистоногого.

– Напоминает тарантула, только цвет яркий, как у вида чёрных вдов, ‒ успокоившись, поведал Джим. – Но я бы не советовал его лизать.

Алекс снова засмеялся.

– Чёрная вдова? Это точно! Некоторые женщины как паучихи, – с нотками иронии сказал он. – Дикарка сказала мне, что эти гады ядовиты, но не смертельны, а от укуса помогает сок зелёных кислых плодов, растущих на одной из здешних пальм.

– О! Как интересно! Нужно обязательно сорвать и изучить! – впечатлился Джим.

Вот только как залезть на высокую пальму? Видимо, вновь не обойтись без помощи местных.

Лиони вошла в дом и встретила на лестнице спешащую с улыбкой на лице Джуди. Очень заинтриговало, что могло взбодрить обычно грустную хозяйку. Девушка поспешила следом, и та радостно поделилась:

– Мистер Куинн передал письмо от супруги, где она написала о наконец-то распустившемся цветке, который я ей давала!

Глаза Джуди сверкали, охватил небывалый энтузиазм.

– Она пишет о ярко-розовых махровых! Не может быть! Я так долго ждала, но у меня они никак не хотели цвести! – продолжала она, едва успевая вдыхать воздух.

Лиони подхватила заразительное вдохновение и с широкой улыбкой следовала наверх. Перед уходом к себе Джуди предложила ей присоединиться к поездке, ведь девушке не терпелось увидеть красоту. Тот гость в гостиной, судя по всему, и был мистер Куинн.

После ужина Лиони попросила брата зайти к ней. Изабель услышала слова, её задело шушуканье родственничков и существование у них каких-то своих секретов. Когда Джим пришёл, сестра поделилась про пленницу в подвале. На вопрос брата, уверена ли она, девушка несколько раз подтвердила, затем поинтересовалась, когда он собирается вновь посетить дом Клиффордов. Джим сам точно не знал: возможно, в ближайшее время или когда состоится ужин для гостей, о чём поведала в присланном сегодня письме Ребекка. Лиони тоже решила поехать, однако Джим поправил, что в приглашении речь шла только о нём с Изабель и Бене с женой, в общем, ждали лишь пары. В очередной раз вспомнив выражение лица дамы, девушка сразу подумала, что Ребекка нарочно так сделала, может быть, всё-таки о чём-то догадалась или Лиони ей просто не приглянулась.

8

Новым днем, когда девушка собиралась в гости к миссис Куинн с Джуди, к ней неожиданно постучали. За порогом стоял веселый Ангус, который внезапно пригласил на прогулку. Лиони немного растерялась поначалу, но всё же извинилась и отказалась, сказав, что у неё уже запланированы другие дела. Лицо мужчины тут же исказилось, ноздри раздулись, совсем как у его брата. Набалованный и любимый сынок маменьки, естественно, обиделся, задели его самолюбие, ведь до этого никто из приличных дам не вел себя так с ним. Лиони натянула улыбку и начала закрывать дверь, и вдруг услышала колкие слова:

– Наверняка это ассистирование ботанику…

Намёк был неоднозначный, но в целом понятный. Девушка смело ответила:

– Цветоводу!

Ангус разинул рот на дерзость и резко развернулся.

Наконец Лиони и Джуди сели в карету. Обитель семьи Куинн находилась недалеко, однако нужно было ехать сквозь редкий лесок. Хозяин даже нанимал людей, в том числе местных, чтобы вырубили некоторые деревья и освободили больше пространства для экипажей, ибо он беспокоился о безопасности, в частности любимой жены. Лиони вновь любовалась в окно красотой природы; доносился приятный аромат цветов и пение птичек, каких она ещё никогда не встречала. Дом также стоял среди растительности, выглядел по-своему необычно, напоминая испанский либо португальский стиль. Один этаж, овальный парадный вход с деревянной дверью, над ним навес со столбиками; окна тоже овалом, слева у угла имелось самое большое, видимо, в гостиной; стены были белые, крыша тёмная, рядом стояла ещё одна похожая пристройка поменьше. Где-то позади были амбар и конюшня.

Встретила и проводила внутрь девушек белокожая служанка зрелого возраста по имени Анита. При входе Лиони увидела вполне просторный коридор, ведущий к дверям, чуть дальше от парадного входа – двери направо, а ближе ‒ налево, действительно в гостиную. Там стояла молодая женщина, с лёгкой улыбкой ожидая гостей. У нее был высокий рост, статная фигура с длинной лебединой шеей; сразу после стана завлекал её взгляд: небольшие карие глаза с интересным разрезом, словно вытянутые к концу характерной «стрелочкой», с загибающимися ресничками и тёмными бровками домиком. На фоне резковатой трапециевидной формы лица носик смотрелся маленьким и коротковатым, будто пуговка с аккуратными ноздрями; губки её узорные, над верхней справа красовалась родинка. Высокий, но красивый гладкий лоб, весьма густые вьющиеся волосы каштанового оттенка были частично заколоты, остальные пряди спадали на спину. В вытянутых вверх ушах, которые ненароком напоминали ушки мышки, были висячие серьги в сдержанном стиле с камнем. Взгляд был явно интригующий или, лучше сказать, завлекающий, с ноткой плутовской шаловливости. В женщине определённо присутствовала своя изюминка и свои тайны. На ней красовалось простое белое платье с прямым вырезом горловины в ажурном синем обрамлении, рукав до локтя, тоже окаймлен. Голова была чуть приподнята будто в демонстрации лёгкой гордости, но не высокомерия. Скорее, привычная манера, намекающая, что дама происходит из знатного рода.

Хозяйка поприветствовала гостей и мягким движением руки показала присесть на софы у столика. В конце зала располагалась широкая овальная арка, ведущая на улицу во внутренний загороженный двор.

– Вижу, у тебя появилась ещё одна подруга, – на позитивной загадочной нотке произнесла не менее загадочная хозяйка.

Джуди с улыбкой кивнула и представила Лиони.

– Очень приятно, у тебя прекрасное имя. А меня зовут Катарина, – произнесла дама.

Лиони доброжелательно поблагодарила, назвав женщину миссис Куинн, на что та сразу спокойным тоном возразила:

– О нет, это не моя фамилия, слишком неинтересная, – отшутилась она, плавно покачав головой.

Катарина вообще каждое движение совершала мягко и женственно, на что обратила внимание Лиони. Она полностью назвала себя как Катарина Мария Фернанда Джанфранческо Ласерда. Обе гостьи удивились, простая Джуди вовсе разинула рот. Даже имя подтверждало замысловатость личности.

– Может, чаю или кофе? – предложила хозяйка, с улыбкой покосилась на Джуди и добавила: – Или порто…

Та похихикала, смущённо прикрыв ладонью уста.

– А что делает супруг? – поинтересовалась Джуди едва ли не шёпотом.

Катарина наклонилась ближе и с ноткой иронии сказала:

– Как обычно, болеет.

Лиони не поняла и уточнила, получив новую порцию иронии или даже пренебрежительности.

– Такой возраст – то суставы ломит, то спина болит.

Тут-то гостья догадалась, что молодая жена пожилого мужчины, судя по всему, не очень довольна совместной жизнью. Невольно вспомнился мистер Далтон, только сравнить эту пару со своей ситуацией Лиони никак не могла. Здесь было иное. Мистер Куинн очевидно души не чаял в молодой и красивой Катарине, делал для неё всё, что возможно, любой каприз или прихоть, даже дом в желанном ею стиле был оформлен. С потолка спускалась чёрная многоярусная люстра со свечами, другие подсвечники также были выполнены в характерном средиземноморском виде. Повсюду росла зелень и цветы в горшках – комнатные растения стояли прямо на полу или висели на стенах, создавая ощущение пребывания в настоящей оранжерее. Именно на этой почве Джуди, можно сказать, сдружилась с Катариной, хоть та и не была истинным цветоводом – просто любила зелень вокруг, а за всем этим хозяйством ухаживал садовник.

Хозяйка сделала манерный взмах рукой, подбивая Джуди согласиться на некий напиток, и несколько раз хлопнула в ладоши. Тут же появился щупленький паренёк низкого роста.

– Чем могу помочь, сеньора?

Внешний вид слуги также напоминал испанский либо португальский: кожа слегка смуглая, волосы темные, можно даже спутать с местными, однако он был полностью одет, только на ногах вместо туфель – невысокие кожаные сапожки. Верх же представлял собой рубашку и распахнутую жилетку.

– Тьяго, портвейн и три бокала, – обратившись по имени, попросила хозяйка нормальным тоном без барской надменности.

Паренёк кивнул и поспешил выполнить. Катарина поделилась с присутствующими:

– Наш национальный алкогольный напиток, привезла сюда несколько тар.

Лиони изумлялась и одновременно волновалась, бросила на Джуди вопросительный взгляд. Подружка пожала плечами и, поджав губки, сделала вид, будто тут ни при чем.

– Немного, – успокоила Катарина о количестве вина.

После бокальчика женщина пригласила девушек во внутренний двор, где росли остальные цветы, в том числе розовый махровый олеандр. Джуди случайно запнулась о порог и захихикала. Громко ахнув от увиденной красоты, она присела и стала тщательно рассматривать растение, осторожно трогая пальцами.

– Расскажи секрет, как это у тебя получается и почему у меня хуже? – удивлялась Джуди цветениям всех растений у Катарины. – Чем их обрабатывает твой садовник?

Дама вдруг загадочно улыбнулась и, присев возле подружек, тихо поделилась:

– А здесь дело не в обработке…

Не успела она закончить, как её прервала нетерпеливая Джуди:

– А в чём же?

– В состоянии души, которое влияет на атмосферу вокруг. Кому, как не тебе, знать, насколько сильно настроение человека влияет на цветы?

Джуди пораженно ахнула.

– Вот ты счастлива? – спросила Катарина. – Какую энергию излучаешь ты и какова твоя аура?

Подруга вовсе растерялась и не знала, что отвечать; ей было не очень ясно, о чём речь.

– Я… я вполне… – замешкалась она.

– Твоё состояние души влияет на всё окружение, особенно на живое.

Лиони прищурилась и в целом догадалась о смысле сказанного, однако удивилась, откуда это всё взяла Катарина. Вряд ли ее супруг о таком в курсе. Городские жители из другого мира подобным не интересовались, считая вздором. Похожее писал отец Лиони в своих книгах после путешествий на Восток, после чего получил от многих господ осуждение и критику. Немного подумав, Джуди произнесла:

– Когда я с цветами, то счастлива, они делают меня такой…

Катарина кивнула, но напутственно добавила:

– Ты тоже должна отдавать им своё счастье, а не только получать от них.

Джуди вдруг опустила голову и загрустила, поглаживая средним пальцем лепесток. Ей было нечего сказать о своём счастье.

– Кто рассказал тебе такое? – не выдержав, прямо спросила Лиони.

Катарина навела на неё слегка исподлобья взор, и интригующе ответила:

– Один человек… Идём, – и позвала в дом.

В дальнем углу гостиной, в одном из больших горшков с пышным растением, углу женщина достала некий блестящий предмет и, прикрывая рукой, понесла к присевшим на софы подругам. Пока слегка расстроенная Джуди делала глотки портвейна из своего бокала, Катарина раскрыла ладони и показала небольшую статуэтку. Увидев её, девушка не поперхнулась, закашлявшись от волнения. Округлившая глаза Лиони невольно протянула руку и взяла рассмотреть вещицу. Это были две золотые фигурки, слитые вместе, а точнее, сидящий на подогнутых под себя ногах мужчина с собранными в низкий хвост волосами, на нем сверху находилась женщина, локоны её были длинные, распущенные; оба нагие, было видно женскую грудь, ноги её расставлены и обхватывали партнёра за талию, руки лежали на шее; его же ладони обнимали девушку за спину; очи обоюдно закрыты; иных интимных подробностей не выделено, но смысл и так был чётко ясен. При этом волосы фигурок закрашены чёрным цветом, на глазах обоих – тёмная краска, словно подводка. Покрутив статуэтку в руке, Лиони была поражена и подняла взор на улыбающуюся Катарину. Не дожидаясь вопросов от онемевшей Джуди, дама пояснила:

– Эта статуэтка изображает позу занятия любовью, мне её дал тот, кто много чего рассказал и показал… – незаконченное предложение завершил многозначительный, томный, с ноткой приятных воспоминаний взгляд в никуда.

Спустя мгновение Катарина пришла в себя и изрекла:

– Поэтому у меня все бутоны распускаются.

Лиони и сама растаяла, вновь наблюдая необычайную и будоражащую сознание статуэтку. Вдруг охватило сильное желание любви и страсти, которого девушка никогда не испытывала по-настоящему и взаимно, за исключением лишь жалкого подобия и заблуждения. А вот Джуди больше перепугалась, словно интимная тема была для неё тяжелой или запретной. Её зажатость сразу ощущалась, она даже осушила на этой почве весь бокал вина. Витающие в зале смущение и мечтательность прервал вошедший Тьяго.

– Сеньора, ваш муж вот-вот выйдет из спальни, – предупредил юноша.

Катарина благодарственно кивнула и, взяв статуэтку, быстро спрятала обратно. Гостьи встали, намереваясь отправиться домой. Мистер Куинн был доброжелателен и приглашал девушек приезжать в любое время к его скучающей жене, которая частенько гуляет в одиночестве.