С рабочими делами поспешил управиться до вечера, потому что это время должно быть полностью свободно. По графику у меня два свидания – одно с Женей, где мне жизненно важно полностью разрядиться, а второе с Есенией, где успокояться все мои желания, потребности и тело.

Измена? Чёрт его знает. Лишь с возвращением Воробья начал вдруг понимать, что Женя всего лишь мой друг, партнёр в бизнесе и в постели, красивая и умная женщина, за которую не стыдно перед элитным обществом. Я смог заменить живопись, конные прогулки, садоводство на бесконечную работу, вечеринки и секс, но её, Есению, нельзя заменить!

Однако, с невестой вышел облом.

– Милый, я решила остаться у мамы. Не теряй меня, – поставила девушка перед фактом.

Чёрт!

– Ты уверена? Я планировал сегодня романтический вечер, – ляпнул обеспокоенно.

– Какой вечер?! – на другом конце провода весело рассмеялись. – Марк, ты и вечер при свечах – несовместимые понятия. За это я и согласилась выйти за тебя. Я вернусь завтра после обеда. Не скучай, дорогой.

И девушка сбросила вызов. Твою мать! Сердито шлёпнул телефон о столешницу. Удружила! Вот и разрядился по полной. И что теперь делать? По старинке мыло и душ? Отменить всё? Нет, буду выглядеть глупо.

Соберись, Марк! Ты справишься. Это же обычная горничная, нянька и… Она – мать моего ребёнка и женщина, которую никогда не смогу выкинуть из головы.

Ужинать сели с отцом вдвоём. Прислуживала нам Лидия, и я невольно пожалел, что на её месте не Есения. Сейчас бы передать ей о сдвинувшемся времени встречи.

– Я рад, что ты смягчился по отношению к Есении, – произнёс отец, когда нас оставили в обеденной наедине. – Это достойный поступок.

Кинул в родителя молчаливый взгляд, поглощая свой ужин.

– Скажи, почему ты так прицепился к этой девушке? Ты же видишь, мы никогда не сможем быть вместе. Ни я, так она. Странная настойчивость с твоей стороны.

– И правда, – кивнул Игорь, как-то сурово посмотрев на меня. – Если бы я не привёз её сюда, что бы было, Марк?

Я пожал плечами, не почувствовав в вопросе подвоха.

– Рисовал бы, следил за садом и Бароном. Жил бы в своём тихом мирке.

– Правильно, но ты не всё перечислил.

– Ты о Хельге? – раздраженно выдохнул я. – Это бы не длилось долго.

– Нет, не о ней. Подумай, хорошенько, чего бы не было, если бы ни Еся? А точнее кого? Теперь ты можешь представить свою жизнь без неё?

– Нет, не могу, – честно признался я.

– Верно, потому что без Арсении, ты теперь и гроша ломаного не стоишь. Ты умрёшь без неё. Умрёшь, как в своё время умерла она.

На последней фразе, замер, уставившись на него.

– Ты ведь знаешь правду. Знаешь почему Есения ушла тогда. Почему не говоришь мне?

– Это не моя тайна, сынок, но одно скажу тебе точно – Есения, ушла, потому что очень сильно любила тебя.

Знакомое и давно забытое тепло потекло по жилам, но с примесью горечи.

– Тогда непонятная эта любовь, – заключил я, опрокинув в себя бокал красного.

– Ваша любовь никогда не была обычной, начиная с тебя и заканчивая Есенией, – парировал родитель и отложил приборы. – Прости, я сегодня неважно себя чувствую. Пойду прилягу.

Кивнул, оставшись в обеденной наедине с собой. Завершив ужин, поплёлся к себе, но предварительно зашёл в детскую. Дочь уже сладко спала, а её няня тире родная мать, тихо сидела в кресле и задумчиво наблюдала за ней. Увидев на пороге меня, Есения предостерегающе приложила указательный палец к губам. Прошёл ближе, глядя на своё сопящее чудо.

– Как бы я не злился на тебя, – тихо произнёс в тишине. – Как бы ни презирал. Как бы не пытался вычеркнуть из памяти, но я никогда не устану благодарить за неё. Да, ты предала. Бросила одного там за решёткой без ответов и надежд. Ты не хочешь называть причину, и я уже не спрашиваю, но… Только за то, что не лишила меня дочери, не исчезла вместе с ней, готов всё же дать тебе право быть с ней рядом. Увы, о материнстве говорить уже поздно, но мать не та, что родила, а та, что вырастила.

Пока говорил, янтарные глаза потемнели и в чёрной глубине заплескались воды. Есения вскочила с кресла и бросилась мне на шею. От неожиданности едва устоял на ногах, но вновь ощутив любимую фигурку так близко к себе, обнял в ответ. Пальцы прочувствовали каждый позвонок, а затылок полностью умещался в моей ладони. Либо это я стал крупнее, либо мой Воробушек в разы уменьшился. Под грудиной невольно сжалось.

– Спасибо, Марк, – услышал тихий шёпот в ухо. – Спасибо тебе…

На душе лопнули цепи, рассыпавшись на звенья. Такую благодатную свободу я не чувствовал с того нашего последнего Нового года. Захотелось продолжить эту добрую ноту. Оторвал от себя расплакавшуюся девушку и миролюбиво заглянул в лицо.

– Иди. Тебе надо поесть.

Есения кивнула и поспешила к выходу.

– Еся, – притормозил её радостный полёт. – На наш уговор всё сказанное ранее никак не влияет, понятно? Нарушишь его, снова станешь горничной.

Лик Воробья потускнел, но девушка постаралась не подать вида. Поджала губы и покорно кивнула.

– Жду тебя сегодня в Зимнем саду, как и договаривались. Приходи после полуночи.

Девушка склонила голову и поплелась на выход, а я молча замер всё на том же месте, смотря на спящую дочь и не понимая, с чего решил бывшей сделать такую поблажку.

Признаться, мне сегодня понравилась наша совместная игра в саду. Женя всегда сторонится Арсении, отмахивается, как от надоевшей мухи, поэтому игроком для дочери всегда был лишь я. Но сегодня всё было иначе. Есения с лихвой влилась в роль. Поддерживала детский спектакль и даже придумывала сценарий, правда не совсем удачно. Еся, всей душой отдавала себя девочке, что немудрено, и дочь была абсолютно счастлива и довольна, а это дорогого стоит. Кто ещё может стать лучшей няней, чем не её собственная мать, как бы жестоко не звучало?

Вечер близился к полуночи, а сердце с каждым сдвигом секундной стрелки на часах поднималось всё выше к горлу. В Зимнем саду, я обязан появиться раньше Есении. Волшебство данного места теперь изменилось, стало более прогрессивным и деловым. Здесь я не раз устраивал конференции и светские приёмы. Стены сохранили часть растений, а фонтан по-прежнему функционировал. Мостик было решено убрать вместе с иллюминациями и траншеей. Теперь Зимний сад больше походил на бальный зал, в эпицентре которого располагалась барная стойка, стулья и большой экран для проектора.

Ком волнения в горле не желал отступать, разрывая глотку. Достал из бара початую бутылку виски и, смешав со льдом, сделал пару глотков. Спокойно, расслабься! Это очередная игра, к которой ты привык.

Включил приглушённую подсветку бара. О том, что в Зимнем саду в это время кто-то есть, домашним знать не стоит, особенно самым любопытным.

Выдвинул стул к панорамному окну. Луна, царствующая на ясном небе, заливала залу голубоватым свечением. Сел спиной к окну, ожидая ту, что сейчас окончательно снесет мне крышу.

Ручка двери осторожно опустилась вниз, и в проёме дверей появилась Есения. В шёлковом пеньюаре, прямые волосы по плечам, на ногах вязаные носки. Чёрт! Спасибо, что те тапочки с мордочками не надела. Эта женщина точно не предел сексуальности. Надо было продумать её образ до конца.

– Сними носки и пеньюар и иди сюда, – велел я.

– Пол студёный, – нехотя скривилась Есения, явно играя на моём терпении.

– Снимай! Лето на дворе, – почти рявкнул я.

– Ладно-ладно, – покорилась девушка. – Снимаю. Не рычи.

Пожалуй, надо было ещё кляп прикупить, а то её болтливый ротик портит всю эротичность момента.

– Пеньюар тоже.

– Честно говоря, с бельишком ты не угадал, – мотнула головой девушка. – Вроде бы размер не мой. Всё откровенно и ткань в некоторых местах явно пожалели. Так и простыть недолго.

Хлопнул себя ладонью по лбу, едва не застонав.

– Хорошо, в следующий раз куплю тебе рейтузы с начёсом. Снимай, чёрт побери!

Есения в нерешительности подёргала свой шёлковый халатик и медленно развязала поясок. Раздвинула полы одежды, демонстрируя то, что я так тщательно подбирал для неё всё утро. Да, я не ошибся в выборе эротического белья. Кружевные вставки на пару с шелком выгодно подчёркивали женские прелести. Лиф и трусики только казались лаконичными и сдержанными, но стоило владелице пошевелиться то, взору представали самые аппетитные части тела. В особенности та, где одинаково хорошо, как женщине, так и мужчине.

Правда сию диковинку в белье Еся прочувствовала, потому двинулась ко мне скованно и дергаясь.

– Расслабься, – посоветовал я.

– А ты сам сними с себя штаны и тоже попробуй дефилировать расслабленно, – недовольно буркнула она.

– Поверь, когда ты в таком неглиже мне свои штаны лучше не трогать, – оскалился я. – Подойди ближе, не бойся. И сбрось уже этот чертов пеньюар.

В глазах девушки мелькнул стыд вкупе с испугом.

– Он не мешает. Давай оставим, пожалуйста, – глупая просьба довела наконец до предела.

Психанув, резко поднялся со стула и подступил к девушке. Есения боязно попятилась, мертвой хваткой вцепившись в свою защиту, но я грубым рывком сорвал шелковый халат вниз, бросив на пол. Девушка вскрикнула и вжалась в своё существо, задрожав всем телом. Устремилась от меня к бару, пряча спину и лицо.

Но я уже успел рассмотреть то, что она так тщательно прячет. Когда видел шрамы в первый раз был шокирован, но не настолько. То, что скрывалось ниже лопаток оказалось гораздо серьёзней и ужасней. От позвоночника к изгибу талии, шли два глубоких шрама, подобно птице, взмахнувшей крыльями. Шрамы вероятно были сделаны нарочно, а после не аккуратно зашиты. Ещё ниже, прямо в моих любимых когда-то ямочках на пояснице, виднелись жестокие следы от ожогов. Сигареты… Об моё любимое тело тушили сигареты?! Всю оставшуюся часть спины испещрили борозды то ли от плетки, то ли чего-то ещё более жестоко.

В горле застрял ком ярости, от осознания, что над моей любимой женщиной измывалась какая-то тварь. Вобрал в лёгкие воздуха, чтобы обрушить на девушку допрос с пристрастиями, но так и остался с открытым ртом.

Еся забилась под барную стойку и заплакала – горько и безудержно, словно годами копила всё в себе, а сейчас плотина дала течь.

О чём вообще её спрашивать, когда она ушла в истерику? Как? Осторожно подошёл к ней и, присев рядом, заботливо усадил на колени, так же как Арсению, прижимая к груди. Еся затравленно вздрогнула, но поняв, что ей ничего не угрожает, благодарно зарылась в меня, утонув в слезах ещё пуще.

– Тш-ш, – гладил вздрагивающие плечи. – Прости. Я не думал, что всё настолько… Не плачь. Тш-ш… Я не трону тебя, обещаю.

Глава 7. Ласточка

ЕСЕНИЯ

Я плохо понимала свою реакцию. Меня, словно пробило. Вечный страх, стыд, напряжение и ожидание боли. Я устала от насилия и унижения в свой адрес, как от братьев, так и от Марка. Да, я понимала причины его грубости и неадекватности, но продолжать терпеть уже не в силах, благодаря Кириллу с Аликом. Это правда, сравнивать бессмысленно, братья истинные звери и подонки, но и Марк не всегда внушал спокойствие, как бы я его не любила. Абьюз над собой я обязана прекратить самостоятельно, пока это не стоило мне жизни и психики.