Егор постоял, нахмурившись: в голове у него не было ни единой связной мысли. Потом неоновым светом засияло слово «телефон» – он же не узнал ее номер! Да и вообще ничего не узнал! Только имя… Вот идиот. Егор заметался по квартире: а вдруг она где-нибудь оставила записку с номером? Одна из его бывших однажды написала номер телефона красной губной помадой прямо на простыне, которую потом пришлось выбросить, потому что помада не отстирывалась. Но в этот раз ни на простыне, ни на зеркале – нигде! – никакого телефона не было.

Как же он теперь найдет Наташу? Почему он не договорился о новом свидании? Егор выскочил из квартиры и помчался вниз по лестнице – она не могла далеко уйти! Он обегал все окрестности, но напрасно – девушка как сквозь землю провалилась. Вечером Егор оправился в тот бар, где они встретились: Наташи там не было, да и бармен работал уже совсем другой. Всю неделю Егор ходил туда, как на работу – поговорил с субботним барменом, но тот сказал, что тогда видел Наташу впервые и ничего про нее не знает: она явно не из тех девушек, что толкутся здесь в поисках партнеров.

– Упустил, что ли? – спросил бармен, наливая Егору водку. – Вы же вроде вместе ушли?

– Да, – ответил Егор, залпом опрокинув стопку.

– Это ты зря. Хорошая девушка. Не то что здешние прошмандовки.

– Хорошая. А какая у нее потрясающая улыбка!

– Разве? Не заметил. Глаза выразительные, это да. Но грустные.

И только к следующей субботе Егора осенило, и он помчался на улицу Завьялова, ни на что особенно не надеясь. Сердце его так и оборвалось, когда он увидел в тренажерном зале знакомую хрупкую фигурку и взъерошенную голову – она здесь! Наташа снимала с себя страховку, а стоящий рядом верзила-инструктор что-то ей говорил, наклонившись.

– Привет, – сказал Егор.

Наташа оглянулась:

– Здравствуй.

Некоторое время они смотрели друг на друга, потом Наташа улыбнулась, и все вокруг словно осветилось. Егор невольно улыбнулся в ответ с волнением произнес:

– Всю неделю тебя искал. Только сегодня догадался сюда прийти.

– А я всю неделю здесь. Каждый вечер. Знаешь, а мне понравилось. Совсем не так страшно, как я думала.

– В зале проще.

– Я понимаю.

Инструктор постоял, глядя на них, потом вздохнул и отошел – ни Наташа, ни Егор не обратили на это внимания.

– Почему ты так стремительно сбежала тогда? – спросил Егор.

– Были причины.

– Я много думал все это время. О тебе. О нас. Понимаешь, оказалось, что ты мне нужна. Очень. Может, попробуем? Встречаться.

– Зачем я тебе нужна? Для секса?

– Нет! То есть – конечно! Но не только. Я имею в виду долгие отношения.

– Насколько долгие?

У Егора все внутри дрожало – он только надеялся, что это незаметно. Он сжал кулаки и глухо произнес:

– На всю жизнь.

– Почему именно я?

– Потому что… – Егор задумался, не зная, как объяснить.

– Ты что, жить без меня не можешь?

В интонации Наташи был какой-то горький вызов, и Егор нахмурился:

– Смогу, наверное… Но… Это будет совсем не та жизнь, что с тобой. Потому что ты – это ты. Потому что мне без тебя не интересно. Я понял, что вовсе не хочу быть по жизни free solo! Это неправильно. Нужно быть в связке. И со страховкой.

– А какая страховка?

– Любовь, – сказал Егор твердо.

– Ты уверен, что любишь меня? После одного раза?

– Уверен. И потом, у нас было больше, чем один раз!

Егор невольно ухмыльнулся. Он уже не так волновался, как в начале разговора, осознав: раз Наташа всю неделю ходила в тренажерный зал, значит, он ей тоже небезразличен. Наташа покачала головой:

– Но ты же меня совсем не знаешь. И я тебя.

– Вот и узнаем. Мои родители поженились, когда им было девятнадцать. И до сих пор любят друг друга – после тридцати лет брака. Я всегда хотел для себя таких же отношений. А эти девушки, с которыми я встречался… Наверное, я просто не там искал. Хотя… Нашел именно там, где уже и не рассчитывал. Я ведь тоже случайно заглянул в тот бар. Давно там не был. Наверно, это судьба.

– Судьба…

Наташа серьезно смотрела на Егора. Они так и стояли посреди тренажерного зала, не замечая, что окружающие прислушиваются к их разговору, а кое-кто даже подошел поближе. Наташа вздохнула:

– Я должна тебе кое-что рассказать. Но сейчас не готова.

– Ты что, замужем?

– Нет!

– Не замужем, но у тебя ребенок?

– Нет…

– Надеюсь, у тебя нет никакой смертельной болезни?

– Нет, насколько мне известно.

– Ну, тогда остается только одно: ты инопланетянка?

Наташа невольно рассмеялась:

– Нет, что ты! Ладно, давай поговорим. Но не здесь.

И они оправились к Наташе домой. Оказалось, она живет совсем недалеко – в пятиэтажках, так что добрались минут за десять, но Егору казалось, что более долгого пути ему преодолевать еще не приходилось. Наташа шла, опустив голову и время от времени вздыхала, а Егор чувствовал все нарастающие тревогу и беспокойство. Наконец они поднялись на второй этаж, вошли в квартиру и присели за маленький кухонный столик напротив друг друга: Егор выжидательно смотрел на Наташу, а она, бросив на него короткий взгляд, потупилась.

– Я не знаю, как об этом рассказывать… – пробормотала она. – Ладно, сначала спрошу: ты веришь в чудеса? Путешествия во времени, параллельные вселенные, всякое такое?

– Все-таки ты инопланетянка, признайся! – воскликнул Егор, но Наташа даже не улыбнулась.

– Ответь, пожалуйста.

– Ну-у… Скорее верю, чем нет. Я вообще люблю всякое фэнтези.

– Фэнтези… – Наташа усмехнулась. – Тогда слушай. Двадцать три дня назад я попала под машину. Отделалась легким испугом, но минут пятнадцать была без сознания. А когда очнулась… Когда очнулась, то не узнала ни подругу, ни улицу, по которой мы с ней шли. И оказалось, что я ничего не помню. Совсем! Даже того, как на меня машина наехала. Город казался мне совсем незнакомым, и я не понимала, как могла сюда попасть. Я ужасно испугалась этого состояния, и подруга поехала со мной в травмопункт. Там меня осмотрели, сделали рентген – никаких переломов, вывихов, следов сотрясения мозга, лишь ушибы, царапины и шишка на голове. Все реакции адекватные, только не помню ничего. Травмопункт был при больнице, и они направили меня на томографию и УЗИ сосудов, а потом вызвали психиатра. В общем, имя свое я знала, какой день недели, месяц и год помнила, но вместо домашнего адреса назвала Кленовый бульвар…

– Кленовый бульвар? Но у нас такого нет!

– Конечно, нет! Это в Москве. Понимаешь, на самом деле я все прекрасно помнила с самого раннего детства, но это оказались какие-то не те воспоминания – не соответствующие окружающей действительности. Психиатру я о своих неправильных воспоминаниях говорить не стала, а сделала вид, что память уже возвращается: не хватало еще, чтобы меня поместили в психушку. Психиатр решил, что моя кратковременная амнезия вызвана стрессом, выписал какие-то лекарства и отпустил. Подруга проводила меня домой. Оставшись одна, я первым делом стала искать документы, потом влезла в компьютер, открыла свои… или не свои… аккаунты. Там оказалось все другое – не то, что у меня. Но фотографии были мои, и вся одежда, которую я обнаружила в гардеробе, пришлась впору, хотя я никогда таких вещей не покупала. И чем больше я пыталась разобраться, тем больше все запутывалось!

Я прекрасно помнила, что я, Наташа Вéлежева, живу в Москве, на Кленовом бульваре вместе с мамой Ольгой Георгиевной – отец от нас ушел три года назад. Мама – экономист, отец – юрист, я тоже окончила юридический и работаю в нотариальной конторе. А получалось, что я, Наташа Вележева, живу в этом городе на Строительной улице! Моя здешняя мама – Ольга Георгиевна Иванова, которая никогда не была замужем за моим отцом – Вележевым Андреем Геннадиевичем! Замуж она вышла два года назад и переехала в райцентр, где открыла собственное ателье – она прекрасная портниха. А я окончила местный пед и работаю в лесной школе, а еще увлекаюсь самодеятельным театром и живописью. Фотографии родителей я тоже нашла – да, это моя мама и мой отец. Отцовская карточка здесь только одна – у нас такая тоже есть: ему там лет тридцать…

В той жизни отец женился на маме, когда узнал, что она беременна. Мама действительно родом из этого города. Отец ее никогда не любил, сейчас я это ясно понимаю. Жили они плохо, все время ругались. Я очень боялась их ссор и всегда была на папиной стороне. Мама очень любила шить, а отец заставил ее учиться, и она всю жизнь работала в каком-то скучном месте, которое ненавидела. Она все время стремилась соответствовать отцу – он известный адвокат. У нее плохо получалось, отец вечно был недоволен, а потом и вовсе ушел. И я выросла такой закомплексованной – послушная девочка, которая боится собственных желаний! А тут все по-другому.

– Так ты не инопланетянка… Ты из параллельного мира… – прошептал потрясенный Егор.

– А какой еще вывод можно сделать? Но была все-таки возможность, что я сошла с ума. Есть такое заболевание – я нашла в Интернете, называется «диссоциативная фуга»: человек внезапно забывает всю информацию о себе, вплоть до имени. Он может переехать в другой город, сочинить себе другое имя, биографию. И даже не будет знать, что болен. Причина – психическая травма. Человек уходит в фугу, чтобы сбежать от своих проблем. Я прочла и задумалась: имя-то я помнила! И вряд ли я выдумала ту мою московскую жизнь, потому что… В общем, я решила проверить и поехала в Москву. Пришла на Кленовый бульвар, поднялась к своей квартире, позвонила… И дверь открыл мой отец. Он… Он так испугался, увидев меня! Выскочил за дверь, схватил меня за руку, потащил на площадку этажом ниже: «Зачем ты приехала? Я же просил! Жена ничего не знает! Что тебе нужно? Денег?» Я посмотрела на него, развернулась и ушла. А потом поехала еще в одно место. Был человек… Он умер. Там, в другой жизни. А здесь он жив. Я увидела его во дворе, на детской площадке. Он гулял с детьми. Мальчик и девочка, совсем еще крохотные. Наверное, погодки. Я подошла – так хотелось на него посмотреть, на живого и здорового! Он мне улыбнулся, а я сказала: «Какие милые малыши. Ваши?» – «Нет, я взял их напрокат, – рассмеялся он. – Конечно, мои». Он меня не узнал. Нет, не так. Он меня не знал. Вообще. Я вернулась обратно в этот город. А куда мне было еще деваться?..

Наташа замолчала, отрешенно глядя в окно.

– Как же это могло случиться? – воскликнул Егор. Он смотрел на Наташу со смешанным чувством восторга и сострадания: девушка из параллельного мира, с ума сойти!

– Не знаю, – вздохнула Наташа. – Наверное, когда я… когда она потеряла сознание, мы каким-то образом поменялись местами. В общем, съездила в Москву, убедилась, что не сумасшедшая. И что мне делать? Одна, в чужом мире, которого не знаю! Еще хорошо, что мамы в этот момент рядом не было. Здешней мамы. Она звонила пару раз, но ничего не заподозрила, к счастью. Я была в таком ужасном состоянии. Бродила по городу, как во сне. Пошел дождь, и я спряталась в том баре, где мы встретились. А когда я увидела тебя… Ты вдруг показался мне таким знакомым, почти родным. Но я не должна была! Не должна была подходить к тебе, разговаривать, ехать к тебе домой. Спать с тобой! Но… мне так хотелось хоть немного тепла. Немного любви. Прости, прости меня. Ты можешь ничего не говорить, можешь сразу уйти – я все пойму… Я не должна была…

И Наташа заплакала, закрыв лицо руками. Егор встал, обошел стол, поднял Наташу за плечи, обнял и повел прочь из кухни.

– Куда ты меня тащишь?

– Найдем местечко поуютнее. Так… Ага, вот сюда. Давай-ка.

Он ловко уложил Наташу на кровать и сам улегся рядом.

– Что ты делаешь?

– А на что это похоже? Пытаюсь тебя утешить…

– Так ты мне веришь?

– Почему-то верю.

– Ты же не думаешь, что я сумасшедшая?

– Не похожа ты на сумасшедшую…

Егор поцеловал ее в губы – короткими нежными поцелуями, потом еще и еще. Наташа ответила, и он почувствовал, что она расслабилась: глубоко вздохнула и крепко обняла его за шею.

– Я так скучал по тебе! – прошептал он, гладя ее спину под футболкой.

– Я тоже, – ответила Наташа и решительно стянула футболку.

Они любили друг друга жадно и нетерпеливо – так изнемогающий от жажды путник припадает к роднику и пьет, не в силах оторваться. Потом долго лежали в молчании, переплетя пальцы рук.

– И что нам теперь делать? – тихо спросила Наташа – она приподнялась и заглянула Егору в лицо.

– Держаться лапками, чтобы волна не растащила, – ответил он, улыбнувшись. – Как каланы.

– Нас все равно растащит, – печально произнесла Наташа и положила голову Егору на грудь.

– Почему ты так думаешь?

– Я чувствую, что должна вернуться. Когда оказалась здесь, я сначала сильно испугалась. Потом… обрадовалась. Потому что там у меня все очень сложно. А здесь… Тихо, спокойно. Я изучила ее – мою – здешнюю жизнь… Интересно! Я всегда мечтала рисовать, а она рисует. Она свободная, сильная. Самодостаточная. Мне не хотелось возвращаться к своим проблемам, понимаешь? Но потом, после Москвы… Я металась по городу и думала, что она не заслуживает того, что сейчас там с ней происходит. Я сама во всем виновата и сама должна разобраться, раз судьба дала мне такой шанс.

– А что там сейчас с ней происходит?

– Не надо тебе этого знать.

– Но… Если ты вернешься в свою прежнюю жизнь, она ведь тоже сюда вернется, правда?

– Думаю, да… – ответила Наташа, но это прозвучало не очень уверенно.

– Ты не хочешь рассказать, что с тобой случилось в прежней жизни?

– Много разного.

– А тот человек, что здесь оказался живым? Что тебя с ним связывало?

– Мы работали вместе. И у нас был роман. Я знала, что Слава женат, но… Он так влюбился, так страдал. Говорил, жить без меня не может. Он мне нравился, но я совсем не собиралась разрушать семью. В общем, это длилось долго, несколько месяцев: я не сдавалась, он настаивал. А потом… Его жена каким-то образом узнала и пришла к нам домой, устроила скандал. Мама стала на ее сторону. Не поверила, что ничего между нами нет. После скандала Слава ушел из дому, снял квартиру. Хотел разводиться. Ну, и я сдалась. Все равно нам никто не верил, так что ж зазря страдать! Мы прожили полгода, а потом его жена попала в больницу. Операция на сердце, инвалидность. А у них сын маленький. И мы решили, что Слава должен вернуться в семью. Расстались. Это было… больно. Очень. И я представила, что он умер. Умер для меня. Решила начать новую жизнь. Пошла с подружками в кафе – день рождения у кого-то был. Выпила там лишнего, подцепила какого-то парня, поехала к нему домой. Ничего не произошло – оба были слишком пьяны. Но мне так стыдно стало! И этот стыд словно приглушил мою боль от разлуки со Славой. А спустя полгода я случайно узнала, что он действительно умер. Сгорел за три месяца от рака. А его жена жива и здорова. Относительно, конечно.

Они долго молчали, потом Егор осторожно спросил:

– И что ты сделала?

– Я не хочу об этом говорить. Но мне надо вернуться и действительно начать новую жизнь. Теперь я знаю, какой могу быть. И чувствую: что-то меня тянет, словно сильное течение! Оно поворачивает, понимаешь? Оно готово меня подхватить и вернуть обратно. Наверное, это произойдет во сне, когда сознание отключено. И еще! У меня теперь есть цель. Я хочу найти там тебя.

– Меня? Ты думаешь, я тоже там есть?

– Конечно. Подумай: персонажи обеих реальностей одни и те же, только биографии разные. И поворотный момент – мое рождение. Дальше – развилка судеб. Возможно, в моей реальности ты так тут и живешь.

Егор задумался:

– А может, и нет! Это двадцать пять лет назад было, да? Развилка судьбы? Мне тогда уже три года исполнилось. И отца позвали на работу в Москву – мама-то москвичка, ее родители там живут. Я всегда зимние каникулы проводил в Москве. Помню, как играл с фонендоскопом – дед с бабкой врачи, и мама тоже. Они, конечно, хотели, чтобы мама осталась с ними и после замужества – квартира большая, все бы уместились. Но отец уперся. И второй раз отказался. Но в той реальности – вдруг он согласился? Тогда я живу в Москве!