– А здесь я разве свой? Здесь я разве кому-то нужен? Ну, может как работник да. А как человек? Тьфу. Поэтому какая разница, где ты не нужен больше – на родной земле, или чужбине далёкой? А делать… не знаю. Может, книгу напишу. Про войну. Или сборник историй про работу в такси. А может, пешком всю Европу обойду. Я человек такой. На месте сидеть не буду.

Пробки начали постепенно рассасываться и исчезать. Машина осторожно, словно боясь спугнуть пустую дорогу, набирала скорость. Водитель всё так же осторожно, смотря в боковое зеркало заднего вида, перестраивался в левую крайную полосу. Дорога стала совсем свободной, и такси, выйдя на Ленинградское шоссе, набрала скорость и расстояние до аэропорта стало быстро уменьшаться.

Остаток пути пассажир и водитель провели в тишине. Это устраивало обоих.

Спустя пятнадцать минут молчания, прерываемого только шумом дороги и глупыми шутками радиоведущего, машина свернула на дорогу к аэропорту. Спустя ещё десять минут и два шлагбаума, водитель остановился на отмеченном для высадки пассажиров месте.

– Благодарю, быстро и без проблем доехали. Вы хороший человек и собеседник, – сказал таксист.

– Взаимно, спасибо. Удачи вам.

Телефон издал короткий звонкий писк, говорящий что оплата за поездку списалась.

– Кстати, как вас зовут? – спросил водитель.

– Роджер, – ответил пассажир.

– Хм, так вы не из России?

– Из неё. Просто родители с фантазией.

– Понятно. А меня Сергей зовут, – они пожали друг другу руки.

– Может, ещё встретимся, – сказал Роджер и вышел из машины, захлопнув за собой дверь.

– Это вряд ли, господин Мечников, – услышал он в ответ и резко обернулся. Машины уже не было.

«Пора больше спать», – подумал Роджер и через несколько секунд забыв про этот момент, вошёл в тёплое помещение аэропорта.

На входе, как и всегда, была очередь на досмотр. Первый из многочисленных. В этот раз Роджеру даже повезло, впереди было всего пять человек. Трое с обычными рюкзаками, один с небольшим чемоданом, а последний, стоящий прямо перед Мечниковым, вёз перед собой огромную тележку с пятью или шестью объёмными сумками. «Придётся молча стоять и смотреть, как этот парень будет закидывать свои баулы один за одним на грязную и стёртую ленту», – подумал Роджер. До вылета оставалось почти три часа, поэтому спешить было некуда. Но терять время из-за растяпства других он не любил. А назвать то, что происходило на входе во все российские аэропорты иначе, как-то не получалось. Из четырёх подъездов для входа в здание работал всегда только один, и это никогда не зависело от потока людей и вылетающих рейсов. Но даже в этом единственном подъезде из пяти проверяющих рамок и лент работала одна, максимум две, где сидели скучающие дамы преклонного возраста, лениво глядящие в рентген-экран на проезжающие мимо них вещи. Форма у них всегда была мятая, лица уставшие, а о желании работать здесь и не слышали. В такой обстановке один вылетающий самолёт ночью – ладно. Тридцать за час – ну что же, раньше нужно было приезжать в аэровокзал, скажут вам дамы на ваши возмущения. Очередь Роджера подошла и он быстро выложил из карманов кардхолдер с банковскими картами и парочкой наличных купюр, телефон, наушники, и положил их на столик стоящий правее рамок, бросил на чёрную ленту чемодан с рюкзаком и перешагнул красную линию, формально отделяющую улицу от здания аэропорта.

Рамка пронзительно запищала. Никто, кроме самого Мечникова, на это не обратил внимание. Поняв, что претензий к нему не имеют, он разложил вещи обратно по карманам, снял чемодан с ленты, выдернул длинную ручку, за которую нужно везти чемодан, и пошёл к огромному табло с расписанием всех вылетающих рейсов.

Его рейса пока не было, слишком рано. Вылет был в два сорок пять, а на табло обычно показываются только вылеты в ближайшие два часа. Благодаря нехитрым расчётам Роджер понял, что к табло есть смысл приходить только через полчаса и посмотрел по сторонам. Вокруг носились люди, бегали сотрудники аэропорта и лениво ходили охранники в лице девятнадцатилетних призывников. Кто-то вёз перед собой и за собой тяжёлые тележки с кучей вещей, кто-то же был совсем налегке и тащил в путешествие только рюкзак за плечами да маленький чемодан. Кто-то улетал, кто-то только прибыл в этот город. Их вряд ли что-то объединяло, да и не могло объединять.

Есть не хотелось, читать не хотелось, глупо бродить по аэропорту и рассматривать всё вокруг так же не было никакого желания. Но можно было выпить. Чай или кофе. Пройдя по длинным блестящим коридорам, поднявшись на один этаж вверх и выбрав наконец кафе наугад, он зашёл внутрь. Здесь почти никого не было и отстояв пару минут в быстрой очереди, Роджер приблизился к кассе. «Начну сначала с чая, а потом посмотрим», – подумал он и попросил кассиршу пробить только чай. Она налила из пожелтевшего от накипи крана стакан кипятка и поставила его перед Роджером. Немой вопрос покупателя она не поняла и ему пришлось заговорить первому:

– А чай-то где?

– Вон, сзади, на стойке, – ответила она недовольно.

Действительно, за его спиной был небольшой контейнер на стойке, где были вилки, ложки, салфетки, соль и несколько сортов пакетированного чая. Отдав за этот гастрономический экстаз сотню рублей, Роджер отодвинул тяжёлый деревянный стул с высокой спинкой и уселся за такой же тяжёлый деревянный стол. Открыв упаковку чая, он закинул пакетик в кипяток и сразу выложил туда три ложки сахара. Обычно он пил чай без него, но когда нужно было побольше энергии, пил с сахаром.

Через минуту он опять огляделся по сторонам. Вокруг так же никого не было.

Через пять минут он опять огляделся по сторонам. Вокруг так же никого не было.

Через десять минут он опять огляделся по сторонам. Вокруг так же никого не было.

Никто не появился и ещё через пять минут, и через семь. Аэропорт будто вымер.

Сам же сидящий в кафе человек не мог сосредоточиться и о чём-нибудь подумать. Распланировать свой график на пару дней вперёд или даже на ближайшие полчаса – сейчас эта задача была тяжела. Голова не думала совершенно, а других мест Роджер привык не слушаться.

Мечников посмотрел на кружку чая. Полная. «Странно, я, вроде бы, точно делал несколько глотков», – подумал он. С силой протерев лицо ладонями и опять посмотрев на кружку, он увидел её дно. Чая больше не было. «Да что такое сегодня, нужно взять пару выходных и просто спать и восстанавливать нервы. Так и с ума сойти недалеко», – опять подумал он.

Посмотрев на часы, Роджер понял, что скоро уже можно будет вернуться к табло и узнать, где можно пройти регистрацию. Чем больше становилось времени, тем меньше в аэропорту становилось людей. Основная часть рейсов была, всё-таки, днём, поэтому вечернее время и ночь всегда не сопровождались изобилием самолётов и пассажиров. Аэропорт пустел и становилось слишком тихо в этих стенах из стекла и бетона.

Однажды ему пришлось ночевать в аэропорту и было это не так давно, буквально пару лет назад. Тогда он летел в отпуск в Порту транзитом через швейцарский Цюрих. Прилетал он в столицу страны с самым чистым воздухом в семь вечера, а второй самолёт был в шесть утра следующего дня. Поэтому идеальным планом, как тогда казалось, было прилететь, погулять по Цюриху несколько часов, поужинать и вернуться в аэропорт, чтобы там немного поспать, если получится, и благополучно улететь дальше.

Проблемы начались практически сразу. Прилетев и добравшись до центра города неожиданно быстро, всего десять минут на поезде, Роджер пошёл совсем в другую сторону, на окраины города. Скачать карту или включить интернет он не додумался, поэтому так и вышло. Побродив там около часа, он вернулся к вокзалу, и стал замечать толпы людей, идущих вовсе в противоположном направлении, к тому самому центру. Поняв свою ошибку, до него так же дошло, что времени оставалось совсем чуть-чуть. Последний поезд шёл до аэропорта в одиннадцать вечера и далеко уходить было уже нельзя. Пробежавшись по чистым и ухоженным улицам, он наткнулся на кафе, рядом с которой сидел на стуле мужчина в годах и играл на гитаре. Играл и пел. Он уже не помнил, что именно он играл, но, вроде бы, это было точно что-то из Битлз.

Забывшись и растворившись в музыке, Мечников еле успел на последний поезд и, буквально, ввалился в него на последних секундах. Вернувшись в аэропорт, он начал искать место, где можно было хотя бы полежать, о сне он особо в тот момент уже не задумывался. Идя по совершенно пустому аэропорту, он начинал понимать, что изначальная идея была не так уж и хороша. И пришла в голову она далеко не ему одному.

Чем дальше он шёл, чем больше людей попадалось ему по пути. Они лежали везде. На стульях, на креслах, кто-то расстелил себе из курток и кофт матрас и лёг прямо на пол. Кто-то же оказался более прозорливым и улёгся на мягкие диваны в кофейнях. Найдя себе не совсем уютный, но вместе с этим казавшийся не самым плохим, уголок, Роджер поставил рядом с собой чемодан и медленно сел. Начав было расслабляться, он резко вздрогнул, услышав за своей спиной жуткий звук.

Подскочив и повернувшись на все сто восемьдесят, Мечников увидел чьё-то торчащее плечо из-за спинки ряда кресел. Оно становилось то чуть выше, то ниже, и весь этот перформанс сопровождал характерный звук – раскатистый храп. Встав и сделав пару шагов в сторону, Роджер увидел лежащего на ряде кресел мужчину. Он был разут и щеголял грязными босыми пятками. Обувь, вместе со всунутыми в них носками, стояла здесь же, под креслами. И штаны и футболка цвета оливы так же были грязными в странных жёлтых разводах. Источник звука был небрит и весил больше положенного здоровому человеку. По его восточному лицу было сложно определить, кто же он, индус, пакистанец или араб. В любом случае, сейчас он был Зевсом, исторгающим молнии. Правда, не из рук.

Поняв, что эта ночь уже не будет такой спокойной, Роджер подхватил чемодан и пошёл дальше, искать место потише. Побродив минут двадцать по пустому аэропорту, который больше был похож на заброшенный торговый центр с десятками магазинов, кофеен и ресторанов, он нашёл очередной ряд кресел и улёгся там. Подложить под голову он ничего не мог, поэтому только и оставалось, что лежать в неудобной позе на спине и пытаться уснуть.

Будильник, выставленный на часах, прозвучал быстро. Мечникову показалось, что не прошло и получаса, хотя на самом деле прошло уже больше трёх часов. Люди, разделявшие вместе с ним нелёгкую судьбу ночёвки в аэропорту постепенно просыпались. В здание воздушного порта начинали заходить люди, спавшие в более приличных условиях. За стойки садились приветливые и дружелюбные сотрудницы и сотрудники аэропорта, всегда встречающие тебя с улыбкой. Огромный улей начинал оживать. Роджер подхватил чемодан, дошёл до туалета, где быстро умылся и принял решение больше никогда не спать в аэропорту, пусть отель или хостел обойдётся ему в любые деньги, но больше – никогда. Иногда за комфорт стоило переплатить. Но тот самый Зевс ещё долго оставался в его памяти. Как и та ужасная ночь без еды, спокойного сна и здравого смысла.

– Разрешите, я здесь присяду? – неожиданно раздался голос по левую руку от Роджера. Он сбросил с себя пелену воспоминаний и осмотрелся. Кафе с дорогим пакетированным чаем всё ещё было вокруг него и было пустым. Вновь протерев сухими ладонями лицо, он услышал: – Так разрешите? – Мечников вспомнил, что кто-то что-то требует от него и посмотрел в сторону звука. В метре от него стоял мужчина. Лет шестидесяти, но явно ухаживающий за собой. Волосы были аккуратно уложены в стильную причёску, а седая борода собрана в интересную прямую форму и определённо недавно посетила брадобрея. Лицо почти без морщин, только некоторые из них виднелись в уголках глаз и на переносице, светло-голубые, как прозрачное греческое море, глаза. Пиджак тёмно-синего цвета, жёлтый, не в цвет, галстук, брюки светлого оттенка и дорогие коричневые туфли. Модник. Богатый модник. Таких, кто следит за собой в пожилом возрасте – единицы, и все они занимают хорошие позиции на работе.

– Ну, садитесь, – после небольшого раздумья ответил Роджер и пока старик, хоть так называть его было почти что неприлично, отодвигал тяжёлый стул чтобы сесть, осмотрелся по сторонам. В кафе до сих пор никого не было. Кассирша, казалось, уснула.

– Что, тоже летите куда-то на ночь глядя? – начал разговор неизвестный.

– Естественно.

«Глупый вопрос. То же самое, что спросить человека с загипсованной рукой, сломал ли он её», – подумал Мечников.

– Ну конечно, что за вопрос был, простите, – старик усмехнулся, – Вы не подумайте ничего, я так, поболтать просто сел. До вылета два часа почти что, вот, брожу по аэропорту, пытаюсь себя хоть как-то развлечь. Куда летите?

– В Токио. А вы?

– Не поверите – туда же. По делам или в отпуск?

– По делам. Но, надеюсь, получится и развлечься.

– Ох, вам повезло, в этом могу помочь. Вот вам моя визитка, – «Боже мой, визитки в наше время», – только и успел подумать Роджер, как незнакомец положил на стол перед ним одну прямоугольную бумажку.

«Сергей Робов – адвокат», гласила эта бумажка. Чуть ниже имени и фамилии был номер, российский.

– Хм, необычная какая, лаконичная, – Мечников перевернул визитку, но на обратной стороне было пусто, – Крайне лаконично, – добавил он.

– Да, люблю такое.

– Так вы адвокат? Понимаю, вопрос глупый, но всё же.

– Всё так. Точнее, да, адвокат. Но вопрос не глупый, не стесняйтесь.

– И как идут дела на, эм, адвокатском поприще?

– Неплохо, неплохо. Я, знаете ли, не простой адвокат. У нашего брата вообще сотни возможностей. Кто-то уголовщиной занимается, кто-то мелкими преступлениями, кто-то земельными делами, и так далее. Я же занимаюсь, хм, более деликатными вещами. Скажем, делами крайне личного характера и иногда мои клиенты, которым удалось помочь, действительно исправляются. Но что же мы всё обо мне да обо мне, кем вы работаете? – спросил Сергей.

– Я? Иногда я сам себе задаю этот вопрос. Проблема только в том, что часто и ответить на него не могу. Моя профессия, это помогать компаниям, не людям. Люди часто наоборот, страдают из-за моих действий. Можно сказать, что я чрезвычайный менеджер.

– Что-то слышал о таком.

– Все слышали. Но мало кто знает, что именно происходит.

– Просветите?

– Пожалуйста. Например, на крупном заводе проблема – воруют. Или упала производительность. Или ещё что-то. Неважно. Главное, что-то произошло и компания терпит убытки. Эта компания звонит моему работодателю, нашему, так сказать, фонду помощи, и мы отправляем человека на место разобраться в чём дело. Меня, допустим. Я приезжаю и под видом тренингов и прочих мотивационных выступлений знакомлюсь с коллективом, изучаю проблему. Пара дней и готово. Причина падения производительности в том, что один цех сборки деталей, например, состоял из хорошо общающихся между собой людей. После работы они нет, не выпивали в баре до утра. Они играли в онлайн-игры всем цехом. Все пятнадцать человек. И играли вполне нормально. Вовремя ложились спать и уделяли время семье. Но на работе они обсуждали игру. Они выполняли обязанности, но отвлекались на обсуждения. Так они медленнее выполняли свою работу, а завод, как вы знаете, зависит от мелочей. Медленно делали одни, страдали по цепочке другие. Решение – развести этих людей по другим отделам. Со временем они переставали играть в эту эфемерную игру и теряли общие интересы. Завод выходил на свою норму выработки и производительности.

– Звучит… безумно. И интересно. Но что плохого? Вы сказали, что чувствуете себя некомфортно.

– Да, верно. Понимаете, я ведь сделал свою работу, помог заводу. Но люди? Что с ними? Я лишил их повода собраться вместе и отдохнуть от всего. Я их разлучил. Это сложно.

– Но это ваша работа.

– Это моя работа, – повторил Мечников.

Роджер не понимал, зачем он всё это рассказал незнакомому человеку. Получилась странная исповедь. Исповедь в пустом кафе с дорогим пакетированным чаем.

– У меня тоже есть пара историй, раз уж мы с вами здесь так откровенничаем, – сказал адвокат.

– Прошу.

– Естественно. Случай сам по себе простой, но почему-то запомнился. Обратился ко мне однажды старый клиент, с которым я давно-давно не имел никаких контактов, обратился он ко мне по старой памяти, так же давным-давно я помог ему избежать неприятностей из-за одной оплошности, которую совершил он по глупости.

– Но ведь все так говорят, – прервал его Мечников.

– Да, все и всегда так говорят. Но, знаете, мне так же всегда хочется действительно верить людям, что какие-то проступки они совершили случайно, без злого умысла.

– Помогает?

– Немного. Так вот, я продолжу. Позвонил он мне и попросил помочь его старому знакомому, тот, мол, попал в полицию по такой же глупости. А человек это со связями, но дело такое скользкое, что лучше бы никто из его знакомых не знал об этом, тем более СМИ. Человек был публичный. Я сорвался и поехал, не зная в чём дело. По телефону даже намекать отказались. Приехал и узнал. Долго смеялся. В общем этот мужчина сорока семи лет снял себе роскошный люкс номер в центре Москвы, очень много выпил, очень много вынюхал и достав оружие, начал палить в потолок, крича ругательства. Разумеется, вызвали полицию и этого мужчину скрутили. Тут джекпот, как вы понимаете. И наркотики, и оружие, и стрельба. Несколько уголовных статей, в общем.

– Дайте угадаю, вы его смогли в итоге отмазать и он вышел чистым из воды?

– Угадали. Хоть и звучит тяжело, на деле было просто доказать, что всё это – случайность.

– Вы, меня, конечно, простите за такую наглость, но вам не стыдно?

– За то что защищаю таких людей?

– Да.

– Нет, что вы. Я же сказал чуть раньше, я всегда верю, что это произошло случайно. Плохой день, плохая неделя. Кто-то что-то не так сказал, на работе проблемы. У любого должен быть шанс рассказать свою точку зрения и любой заслуживает помощи.

– Да у вас работа тяжелее моей.

– В какой-то мере.

Оба замолчали, думая о чём-то своём. Правда, недолго.

– Вы в Токио тоже по работе? – спросил из вежливости Роджер.

– Да. Очень и очень деликатное дело. Вопрос жизни и смерти, можно сказать, – ответил Сергей.

– Как и всё в нашей жизни.

– И то правда, – отреагировал адвокат и посмотрев на часы, произнёс. – Что же, спасибо вам за небольшой разговор, Роджер! – мужчина в годах протянул руку для рукопожатия.

– И вам, Сергей, – Мечников на секунду задумался о том, что вроде бы не называл своего имени, но тут же выкинул эту мысль из головы. Он протянул руку в ответ.

– Думаю, увидимся в самолёте, но если что, моя визитка у вас. Буду ждать звонка! Вы полюбите Токио. Славный городишко.

Роджер знал, что, конечно, не позвонит этому человеку. Но правила приличия, которые заставляли нас врать друг другу ради ложной надежды, не позволяли ему сразу же об этом сказать. Но допускали умолчать о правде, ради общего благополучия. Ради ложной атмосферы сближения. Мечников не считал это чем-то зазорным, так делали все и всегда, и вряд ли это когда-либо изменится. Не в этом тысячелетии.

– Ну что же, я пойду, – повторил он, – Спасибо вам за компанию. Я пойду ещё немного погуляю по аэропорту, а вам рекомендую пройти регистрацию на рейс, пора, – сказал Робов и не оборачиваясь, вышел из кафе.