Превед ведмед

Религия – действительно лауданум для народа, как правильно сказал в свое время дедушка Маркс. Егерь Юрского охотничьего хозяйства Денис Вахрюшев на собственном опыте убедился в том, что учение Маркса всесильно, потому что оно верно. До приобщения к религиозно-болеутоляющему наркотику Денис был обычным деревенским выпивохой и бездельником. Деревеньку Юркаменку исстари населяли ведьмурты. Этот малочисленный народ угро-финской группы получил свое имя от русских колонизаторов. Не правы злые языки, утверждающие, что ведьмуртов нарекли так, чтобы предупредить всех, кто осмелится вступить с ними в контакт: внимание, осторожно, колдуны и ведьмы! На самом деле, камские аборигены славились своим умением обложить «ведмедЯ».

Денис еще мальчонкой вместе с дедом постигал все тонкости охотничьего искусства. Тщедушный конопатый парнишка Вахрюшев к изумлению односельчан, сумел посватать самую рослую и красивую девку во всей Юркаменке. Жили они со Снежаной душа в душу: вместе попивали камышовку, ядреный ведьмуртский самогон, вместе горланили песни про коня. А какие славные бои без правил устраивала семья Вахрюшевых после веселого застолья! То Снежана приложит муженька поленом по хребту, то Денис компенсирует нехватку скорости передвижения на коротких кривых ножках длиной оглобли и отходит женушку по круглым ягодицам, каждая из которых размером с добрый арбуз. Беззаботная жизнь закончилась буквально в одночасье. Как-то раз пьяненького Дениску проводил до дома незнакомый человек. Высоченного роста, он был белобрыс, мелкоглаз и сладкоречив. Нос его украшали металлические очки в оправе а-ля Джон Леннон. До Юркаменки добрались миссионеры-баптисты, которые приступили к планомерному окучиванию местного населения. Ведьмурты формально считались паствой местного прихода РПЦ, но в вере были не крепки, втайне от батюшки справляли языческие обряды поклонения Ингмару, разницы которого с Иисусом Христом почти не разумели, и Гылдысину. А после удачного завершения охоты они приносили в жертву ведмедь-атаю черного петуха и пеструю кошку. Представители титульной нации Камской республики удмурты своих соседей ведьмуртов слегка недолюбливают и побаиваются. Но медвежий жир покупают у них весьма охотно.

Обращение Вахрюшева произошло в удивительно короткие сроки. Уже через неделю после знакомства с миссионером Юханом (север Камской республики осваивали шведские миссионеры) он под горестные причитания Снежаны вылил в овраг весь запас камышовки и разбил вдребезги аппарат для изготовления чудодейственного национального напитка. Нарядившись в старенький костюм, пылившийся в сундуке со дня свадьбы, Вахрюшев отправился в охотхозяйство, где его, бывалого браконьера, взяли с испытательным сроком на должность егеря. И не прогадали. Степенный, непьющий, ответственный, к воровству несклонный – где на просторах Прикамья вы найдете такого работника?

Вахрюшев продолжал инструктировать высоких гостей: «Запомните, господа короши, само главно правило: на ведмедя никакой чмех! И коть пушть пердеть задумат, вы крепитешь – никакой чмех и точка. А то атай обидится и в лес уйдет. Валымын?»

Егерь сделал паузу, которую использовал для обследования содержимого своего носа, обильно колосившегося рыжей порослью.

Начинающие охотники все как один вопросительно посмотрели на президента Барсукова. Тому по должности полагалось владеть нюансами местных диалектов.

– Он говорит, что медведь не любит, когда над ним смеются. Так что нам придется соблюдать режим абсолютного молчания на все время охоты. Разговаривать и тем более смеяться нельзя категорически. У местных поверье такое – обсмеешь медведя-папашу – тебе удачи ни в чем не будет.

«Во, Владимир Александрович у нас – охотник бывалый», – одобрительно отозвался Вахрюшев. И продолжил: «Дык вот, мы надысь коровку у опушки припасли. Атай и не штерпел, задрал марущьку. Она ужо пару деньков пролежала, духан пошел – будь здоров! Так что щедни к вечеру ведмедко сам пожалует. Мы два лабаза шмастрячили. И не абы как, а с учетом местной розы ветров!»

Почему ведьмурты окрестили русскую буренку Маруськой – до сих пор остается темой для жарких дискуссий Камского академического сообщества. Самой интересной представляется версия, согласно которой мелких черных коровенок местной породы стали называть маруськами со сталинских времен по ассоциации с фургончиками, перевозившими будущих зэков к месту свидания с товарищами из НКВД. Маруськи отличались весьма агрессивным нравом, особой бодливостью и низким уровнем надоев. С этим бедствием сейчас настойчиво пытался бороться президент Барсуков.

Егерь важно поднял к небу указательный палец, украшенный увесистыми результатами исследований своего волосатого носа: «Так что зачуять нас атай не должон. Особливо если ты, дядька, – егерь ткнул пальцем в оторопевшего от подобного обращения Василь Степаныча, – свою вонючку затопчешь».

Олигарх выронил из руки дорогую гаванскую сигару, а Вахрюшев скомандовал: «Вы, гости дорогие, располагайтесь на лабазах по тремя. Бабонек-то поделите по-своему вкусу». Дениска хитро ухмыльнулся в клочковатую бородейку: «Оружье сам лично проверю. Сбор через получас. Темнеет ужо, пора».

Вооружились охотники основательно: итальянские охотничьи ружья, снаряженные увесистыми пулями, способны были свалить не только трехсоткилограммового европейского медведя, но даже хваленого гризли. Президент Камской республики, которая славилась производством стрелкового оружия на всю Россию, тоже предпочел импортное ружье. Приборы ночного видения позволяли любителям медвежатины эффективно охотиться и ночью. Егеря с лайками были готовы в любую минуту начать преследование раненого зверя.

«Целить прямиком под лопатку! Если ведмедя подраните – сидеть на лабазе тико-тико, в кусты за ним не лазить ни в коем разе. Задерет. Подранка добьем с собачонками. Занимайте места согласно купленных билетов», – завершил инструктаж Вахрюшев.

Стас уже понял, что егерь у них – специалист высокого класса. Несмотря на неказистую внешность и развязную манеру изъясняться на полупонятном диалекте, Денис показал себя настоящим знатоком своего дела. Он до мельчайших деталей проверил амуницию городских жителей и дал несколько дельных советов. А его манера абсолютно бесшумно перемещаться по лесной чаще Савельева просто восхитила.

По договоренности с Тестоедовым, Стас занял место на «женском» лабазе вместе с прекрасной министершей и непривычно скромной сегодня банкиршей. Губернатор выразил желание поближе пообщаться с московским олигархом и Камским президентом.

Так что Савельев, лежа на соломенных тюфяках, которыми для удобства высоких гостей был устлан лабаз, вынужден был наслаждаться очаровательным зрелищем: две ладные попки прекрасных дам, лежавших по обе стороны от консультанта, терзали воображение оголодавшего от длительного воздержания молодого мужчины, благо до наступления полной темноты еще было время. Следуя строгим указаниям организаторов охоты, троица соблюдала полную тишину. Дамы начисто смыли с себя косметику. Поэтому Савельев отчетливо ощущал ароматы свежих женских тел, незамутненные посторонней примесью изысканного парфюма. В сочетании с визуальными раздражителями в виде чудных ягодичных полушарий феромоновый удар сокрушительной силы настиг измученный годичным отсутствием интимных отношений здоровый организм Савельева. Лежать на животе бедолаге стало очень неудобно. Чтобы отвлечься от сексуальных фантазий, консультант Тестоедова внимательно изучал окрестности. В наступающих сумерках тени качаемых легким ветерком ветвей напоминали о чем-то потустороннем. Казалось, что духи, которым поклонялись ведьмурты, тоже вышли на охоту. И все-таки именно Стас первым обнаружил приближение грозной дичи. Ведмедь-атай с неожиданной для его плотной комплекции грациозностью обнаружил себя, выдвигаясь из-под молодой сосенки метрах в тридцати от лабаза.

Стас от неожиданности опустил винтовку и приподнялся на локтях, внимательно всматриваясь вдаль. Сомнений быть не могло. Бурый хищник направлялся к месту своей вечерней трапезы. Савельев потрепал рукой обтянутый замшей задок охотницы, лежавшей справа от него. Мадам Гладышева мощным движением бедра резко сбросила ладонь со священного места, нагретого министерским креслом, и гневно посмотрела на обидчика. Стас приложил палец к губам и кивком головы обратил внимание своей соратницы на живую мишень, стремительно удалявшуюся от лабаза.

Александра Георгиевна мгновенно переместила ствол своего ружья в указанном направлении и после секундной паузы нажала на спусковой крючок. Могучий медвежий рев огласил окрестности. Тут же со стороны второго лабаза раздались резкие хлопки. Вдалеке нервно загавкали рвущиеся в бой лайки. А потом случилось неожиданное. В глазах Стаса буквально потемнело. Гладышева, лихо приподняв винтовку, зажатую в правой руке, ловко спрыгнула с лабаза, несмотря на то, что он располагался на высоте человеческого роста. Она устремилась вслед за ревущим от возмущения зверем прямо в заросли молодого сосняка. Рефлексы не подвели опытного спортсмена. Даже не вспоминая о предупреждении егеря, Савельев сразу бросился вдогонку за лихой министершей. Надо остановить ее любой ценой! Преследование раненного медведя в лесной чаще – занятие смертельно опасное. Ружье отважный спасатель оставил на лабазе. Дисциплинированная Кузнецова с расширенными от ужаса глазами смотрела им вслед. Шальная валькирия успела на бегу сделать еще несколько выстрелов, а затем, поскользнувшись (как потом выяснилось – на куче свежего медвежьего дерьма), нырнула ласточкой по направлению к зарослям. Симптомы медвежьей болезни, как известно, заключаются в могучем обильном извержении содержимого кишечника. Фекалии густо устилают путь отступления испуганного зверюги. Это очень затрудняет преследование удирающего «ведмедь-атая».

Стас, совершив регбийный пируэт, сгруппировался и полетел в том же направлении. Он накрыл своим телом отчаянную даму, как геройкрасноармеец, спасающий командира от взрыва гранаты. Оглушенная парочка несколько мгновений лежала неподвижно.

– Да слезь же ты с меня, дурень. Смотри, дорвался до комиссарского тела, – полузадушенным голосом прохрипела начальственная охотница.

Помогая друг другу очиститься от душистого содержимого медвежьего кишечника, парочка огласила ведьмуртские дебри запретным смехом. Егерь Вахрюшев был до глубины души возмущен поведением Савельева и его новоявленной боевой подруги.