Редактор Евгений Кузьмишин

© Евгений Щукин, 2019

ISBN 978-5-4474-0071-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вместо предисловия

Быть масоном хорошо. Пусть и хлопотно, и не всегда приятно и комфортно. Но зато всегда интересно и временами занимательно и весело. В общем, нормально. Бывает и хуже.

Если открыть любую энциклопедию, справочник, историческую книгу, то первое, что видишь, – это пугающее прошедшее время всех глаголов. «МАСОНЫ – сторонники философско-этического учения, распространенного в Европе в XIX в. М. занимались… М. собирались… в основе учения М. лежало…». Читая эти строки, чуть ли не каждую минуту порываешься вмешаться: да вот же мы! Мы же здесь! Мы же живые. Мы вполне реальны и состоим из тех же плоти и крови, что и все.

Да, для подавляющего большинства обитателей современного мира масонство – это нечто из той же сферы, что Крестовые походы или Пьер Безухов, то есть на грани древней истории и волшебных сказок.

В современном мире людям скучно, серо, банально и страшно. Они испробовали уже почти все возможные виды ухода от окружающей реальности, начиная со спорных химических соединений и заканчивая ролевыми играми на местности с полным погружением в мир троллей и персонажей аниме. Кто-то, по аналогии, считает таким уходом от реальности и масонство. Кто-то видит в нем обветшалый предмет музейного интерьера. Кто-то – пустую забаву скучающих офисных работников и бизнесменов средней руки. Кто-то, по традиции, – зловещее общество черных тайных сил, но тоже скорее мультяшное, чем реальное, с ходульными злодеями и картинно отрицательным обаянием.

А между тем, правильно ответить на вопросы, что такое масонство и для чего оно нужно, не могут не только сторонние наблюдатели, но и, в первую очередь, сами масоны.

«Иногда мне приходится сомневаться, в своем ли я уме, – пишет виднейший масонский ученый современности Томас Джексон. – Это происходит, когда я соглашаюсь написать статью на такую провокационную тему, как „масонство – это… “. Ранее масонству уже было дано множество различных определений, и великими масонскими учеными, и людьми, считавшими себя великими масонскими учеными. Ему давали определения вернейшие наши сторонники и вернейшие наши враги. Поскольку масонство – это постоянно развивающаяся и меняющаяся структура, данное ему сегодня определение, вполне возможно, не будет соответствовать действительности уже завтра, равно как не соответствовало оно ей вчера. Но по-настоящему хорошее определение всегда универсально, и некоторые свойства не теряют актуальности никогда. Пытаться уловить его смысл – все равно что гоняться за блуждающими огнями на болоте, и я готов признать, что и гораздо более достойные умы, чем я, все еще не преуспели в этом».

Старинное определение масонского Братства – «возвышенная система нравственности, окутанная аллегориями и проиллюстрированная символами» – выглядит для человека, впервые пытающегося проникнуть в суть «масонской тайны», злой шуткой, издевательством над его усилиями и над здравым смыслом вообще. Однако на деле оно является не завуалированной просьбой не лезть не в свое дело, как кажется на первый взгляд, а напротив – констатацией факта, что масонство настолько всеобъемлюще и аморфно, что может включать в себя совершенно непредсказуемые компоненты и черты.

Далее Джексон пишет: «Для каждого отдельно взятого брата масонство никогда не будет чем-либо меньшим или большим, чем он сам его для себя делает».

Это ключевое положение всей масонской философии и психологии. Всякий раз, сталкиваясь с теми или иными деяниями Братства, его описаниями или трудами его членов, мы автоматически переносим свойства этих конкретных поступков и мыслей на все масонство в целом. А ведь в действительности это лишь преломление идей масонства через умы и привычки отдельных людей – простых, грешных, земных. Не имея собственной догматики, нерушимых правил, идеологии, масонство поэтому предоставляет своим членам огромную свободу, которой каждый пользуется по мере сил и способностей.

Здесь есть как многочисленные плюсы, так и минусы, но недаром ведь в каждой масонской книге, на каждом масонском сайте в Интернете обязательно размещается список знаменитых масонов, обычно представительный и обширный. Именно эта свобода самовыражения и привлекала в Братство выдающихся людей всех времен и народов, и именно в Братстве многие из них нашли новые формы выражения для своих мыслей или почерпнули новые мысли для изложения в присущей им форме.

В этом сборнике статей нет и не может быть ответа на вопросы, что такое масонство, зачем оно нужно, кто такие масоны, чего они хотят, зачем они собираются в своих ложах, – и еще многих других ответов тоже не будет. Это просто наблюдения и некоторые умозаключения, появившиеся в связи с существованием в мире вообще и в России в частности такого выдающегося явления духовной жизни, как масонство, а также в связи с непростой и тернистой историей его развития в нашей стране.

По мнению авторитетных масоноведов, в современном мировом масонстве можно выделить четыре основных стиля деятельности: философский, социальный, политический и благотворительный. Соотнесение той или иной национальной масонской организации с тем или иным стилем основано на значении, которое придается в ней разным стилям, и на ее истории. Учение масонства существовало всегда, но движущие силы Братства всегда приводили его в соответствие с социальными структурами, внутри которых оно существовало в разное время. Практически в любой среде, где существует масонство, его сущность сформирована обществом, внутри которого оно существует. Только в России конца XVIII века внешнее общество было скорее порождено масонской культурой Просвещения, чем породило ее. Но это действительно исключение, а не правило.

И по сей день европейское масонство тяготеет скорее к философскому стилю, сохраняя интеллектуальный подход к развитию Братства. А в Южной и Центральной Америке, пусть там и сохранились следы философского стиля, больше масонского идеализма, вероятно, сформированного преследованиями их организаций, поэтому их стиль можно скорее назвать социальным. А в Мексике масонство развивается в более политизированном русле, так что за неимением лучшего термина этот стиль можно было бы назвать политическим. Североамериканское масонство, по всей видимости, ушло от своих первичных корней дальше, чем все прочие ветви масонства, развившись в чисто благотворительную организацию и утратив большинство черт философского стиля, в первую очередь характеризующего Братство в мире в целом. В своей книге «Теология преступления и парадокс свободы» доктор Е. Скотт Райан заметил: «Непревзойденный уровень масонской благотворительности ни в коем случае не идентичен уровню масонской духовности, и это в высшей степени прискорбно, – стоит только подумать о том, сколь много было великих деяний милосердия и сколь мало великих проявлений духа». Но во всех национальных юрисдикциях наблюдается, конечно, смешение разных стилей.

Томас Джексон прославился в масонских кругах тем, что, будучи приглашен на любое масонское мероприятие в любой стране, он чаще всего начинает любое выступление самодельным определением масонства как «братства, призванного брать хороших людей и делать их лучше». При этом он оставляет себе и пути отступления: «Я вообще сомневаюсь, что масонству можно дать определение, потому что дать определение – значит, ограничить, а как можно ограничить идеал?».

Именно в этом ключе следует рассматривать и масонство как организацию, и масонов как ее членов, и общество как часть вселенной. Созданное как прообраз идеального общества, оно рассчитано на идеальных людей.

Идеальными они должны или быть изначально, или стать таковыми после посвящения. Однако разве кому-то не понятно, что это утопия? Отсюда и все известные и еще не известные противоречия масонства, как внутренние, так и внешние, между ним и внешним миром. Но ведь так жить гораздо интереснее. Бывает и хуже, не правда ли?