Приступы плохого настроения случались у командира часто, практически каждый раз, как он заступал на службу, потому все торговцы заранее готовились к такому развитию событий. Но иногда не помогало и подношение – должны же торгаши знать, что с ними будет, если стража осердится на самом деле? И тогда ворота оставались закрытыми до тех пор, пока солнце не вставало над горизонтом, – зелень сохла, мясо заветривалось, а торговцы бессильно скрежетали зубами, посылая проклятия в адрес окаянного вояки.

Сегодня толпа уже рассосалась, втянувшись в огромные ворота, из города и в город шли и ехали обычные путники, ничем не выделявшиеся среди себе подобных.

На одинокую девушку, низко надвинувшую на голову капюшон, никто не обратил внимания. Пара медяков, небрежный жест стражника – проходи! – и вот Шанти уже в столице.

Сколько времени прошло с того дня, когда она в образе черной кошки на плече Андрея въехала в этот город? Кажется, целая вечность. Тогда они случайно попали в трактир, принадлежащий Олре, ставшей потом любовницей Андрея и зачавшей от него ребенка.

В этом городе Шанти училась летать после того, как Андрей вправил ей переломанные исчадием крылья.

Ничего не изменилось – булыжная мостовая, запах жареной рыбы и мяса, крики зеленщиков, расхваливающих свой товар, свист извозчиков, разгоняющих зазевавшихся прохожих, а еще – лица людей, хмурые, веселые, подозрительные и доверчивые. Все так, как будто они с Андреем пришли в город только вчера.

Шанти стало грустно, и, задумавшись, она едва не наступила в кучу лошадиного дерьма, испускающего «ароматный» пар прямо посреди мостовой. Выругавшись так, что даже у грузчика свернулись бы в трубочку уши, драконица проследовала дальше, внимательно оглядывая опасную поверхность, на которую собиралась поставить свою изящную ногу.

Путь ее лежал к тому самому трактиру, где они с Андреем некогда весело проводили время. Олра, уезжая из города, оставила его на родственника – угрюмого, туповатого мужика. Что теперь в трактире творилось, Шанти не знала, но где-то ведь надо остановиться. Нужно обдумать, что делать, как действовать дальше. Нет, так-то план у нее был, и очень даже определенный, но нужно отработать детали, и лучше всего это делать на широкой кровати, переваривая вкусное рагу и пироги с олениной.

Ничего не изменилось. Та же вывеска, дверь – сбоку царапины от когтей Шанти. Через дорогу – мусорные бачки, в один из которых Андрей некогда забросил драконицу. Она потом отомстила ему, запрыгнув на голову, когда тот мылся в мойне.

Шанти хихикнула, вспомнив, какое удовольствие тогда испытала, наказав человека за наглость. Как он посмел извалять в помоях видную представительницу самого мудрого на свете племени драконов!

Она толкнула дверь, вошла – тот же зал, та же стойка. Только за ней совсем другой человек, не тот, кого она ожидала увидеть. Незнакомый мужчина, чернобородый, пузатый, каким частенько и представляют трактирщика. Ну кто будет есть в этом заведении, если трактирщик и повар худые, как палки? Они или больны какой-нибудь дурной болезнью, или готовят так, что и сами не могут есть свою отвратительную стряпню. Нет, этот трактирщик соответствует предполагаемому облику хозяина трактира.

Драконица кинула взгляд в угол, будто рассчитывала увидеть знакомого вышибалу – уродливого, громадного, как дракон, но обладающего одним из самых добрых сердец среди всех, кого знала Шанти. И тут же усмехнулась: вышибала жил теперь в Балроне, во дворце императора и был правой рукой Федора, регента императора Марка. На месте Никата сидел обычный здоровяк со сломанными ушами и кривым носом – стандартный вышибала, каких пруд пруди по всем трактирам.

Трактирщик заметил гостью, мгновенно оценил ее дорогой наряд (дельный хозяин гостиницы с первого взгляда должен уметь определять стоимость кружев и ткани на платье гостьи!) и с ходу предложил:

– Госпоже обед? Комнату? У нас самые лучшие комнаты в городе! С ванной! Новые кровати! Новое белье! У нас останавливаются только знатные господа!

Через двадцать минут Шанти уже сидела за столом и, игнорируя удивленные взоры персонала гостиницы, с удовольствием поглощала вкусности, горой наваленные перед ней. Немудрено, что персонал так удивлен – молоденькой девушке положено слегка поклевать пирожок, потом отодвинуть его с томным выражением лица, а не запихивать в рот, будто голодала три месяца и только сейчас вышла к людям!

Шанти понимала, что привлекает внимание своим нестандартным поведением, но… Во-первых, ей было наплевать – ну что они могут ей сделать? Во-вторых… ей было наплевать! Просто из вредности, и все тут. И в-третьих… скоро она исчезнет из гостиницы, из памяти этих людей. Что для нее память подавальщиц и поварих? Пусть себе смотрят, хоть будет о чем поговорить долгими скучными вечерами.

– Госпожа платит балронским золотом? – вскинул брови трактирщик и тут же поскучнел. – Извините, госпожа, согласно указу императора балронское золото принимается на десять процентов дешевле, чем славское. Мне очень жаль!

«Ни хрена тебе не жаль! – недовольно подумала Шанти, глядя в толстощекое лицо мужчины. – Небось нажиться на мне решил!»

– Уважаемый, берите так, как положено по закону. И вот еще что – не могли бы вы ответить на пару вопросов?

Шанти, обладающая способностями к эмпатии, сразу почувствовала облегчение трактирщика и утвердилась в своем мнении – надувает с деньгами, подлец!

– Конечно, госпожа! – радостно закивал мужчина, отчего его толстые щеки заколыхались, будто тряпки на ветру. – Все, что хотите!

– Здесь были другие хозяева. Как вы оказались на этом месте?

– Купил, госпожа, – слегка потух трактирщик, и в его голосе проскользнул страх.

Что-то нечисто с трактиром, решила Шанти.

– Как купили? А куда делись прежние хозяева?

– Я не знаю, почему вас так интересует этот вопрос, – растерянно ответил мужчина, – но раз вам интересно… В общем, тут открыли гнездо боголюбов, трактир конфисковали, хозяина, родственника некой Олры, сбежавшей в Балрон, казнили на алтаре исчадий. Трактир выставили на торги… вот я и купил – дал большую цену, и все. Не я первый, не я последний. Вы же знаете, частенько продают имущество боголюбов, так что… Или не знаете? Вы откуда к нам прибыли? У вас только балронские деньги…

– Не ваше дело, уважаемый, – надменно поджала губы Шанти и усмехнулась про себя: вот так и прокалываются агенты! На кой демон она начала расспрашивать про Олру?! Ясно же, что в Славии знали, что та – одна из приближенных императора Балрона! Была…

Трактирщику, конечно, этот факт неизвестен – мелковата фигура, но вот специальные службы империи Славии знали все наверняка.

Шанти не питала иллюзий: государство Славия работало вполне эффективно, если сумело продержаться столько лет, – и стража не бездействовала, и тайные службы. А раз были тайные службы, значит, имелись люди, докладывавшие им всю информацию, которую могли добыть. И среди информаторов не последнее место занимали трактирщики, находившиеся в центре всех событий. И немудрено – через питейные залы и комнаты гостиниц проходит множество людей, от простых купцов до родовитых господ. И все способны после пары кружек вина развязать язык и выложить собеседнику или собеседнице все, что лежит на душе. Шанти сама пользовалась услугами трактирщиков для сбора информации.

– Ну… не мое, значит, не мое, – покладисто согласился трактирщик, потупив глаза, и, выдав сдачу с золотого, заторопился к стойке – помогать разливающему.

К вечеру людей стало больше, зал наполнялся. Когда солнце сядет, людей набьется, как муравьев в муравейник. Шанти не любила этот человеческий муравейник, а потому пошла в свою комнату – принять ванну, полежать, подумать и… поспать. Не секрет, что драконы большую часть своей жизни предпочитают проводить во сне. Может, потому они так долго и живут?

Горячая вода навевала сон, и Шанти едва не уснула прямо в ванне. Драконица любила воду, великолепно плавала – Андрей как-то сказал, что драконы, вероятно, когда-то вышли из моря, поэтому они отлично чувствуют себя в морской воде. Впрочем, в любой воде, особенно если в нее намешали мыльных благовоний, так хорошо действующих на кожу.

Кожу? Или чешую? С некоторых пор Шанти стала замечать за собой, что уже и не знает, какое из тел настоящее – аватар или драконье. Гараскарания говорила, что в худшем случае дракон настолько вживается в роль человека, что отбрасывает свое настоящее тело, навсегда застревая в человеческом. Такие случаи были. Потому драконы и забили тревогу, запретив соплеменникам принимать человеческий образ.

У Шанти иногда возникало подозрение, что род человеческий – это драконы, потерявшие память о том, что они когда-то были драконами…

Выбравшись из ванны, драконица воспользовалась махровым полотенцем, вытерев досуха свою идеальную кожу, надела свежее белье, ночную рубашку, предусмотрительно захваченную с собой, и растянулась на постели, глядя в окно. В щель между неплотно сдвинутыми занавесками виднелась звезда, яркая, будто фонарь. Она подмигивала Шанти, и та вдруг пришла в хорошее настроение – может, все не так плохо и Андрей где-то рядом, недалеко? И не придется заниматься тем, что ей неприятно, – делами людей? Хотелось бы просто сидеть рядом с другом, покачивать ножкой в красивой туфле и подшучивать над ним, зная, что он не обидится…

Полежав минут десять и помечтав, Шанти начала думать о том, что ей предстоит сделать. Пока что все шло по плану. Да, сложно будет, но кто сказал, что все в мире должно быть легко? Можно было бы начать уже с утра, с этими двумя придурками, если бы они сразу повели ее в тайную стражу. Так нет же, дураки задумали какие-то домогательства, а после того как заметили у нее деньги, тут уже бесполезно разговаривать.

Шанти закрыла глаза и погрузилась в дрему – неизвестно, когда удастся как следует поспать, нужно воспользоваться представившейся возможностью. Через пару минут она уже крепко спала.

За ней пришли глубокой ночью, когда город успокоился, трактир покинули последние гуляки, а жильцы в комнатах крепко спали и не слышали топота множества ног в коридоре гостиницы. А может, и слышали, только кому охота совать нос в чужие проблемы? Если стража арестовывает, так ведь за дело. Заслужили. У нас никого без вины не забирают!

Дверь вздрогнула под ударами, и грубый мужской голос потребовал:

– Открывай! Немедленно открывай – тайная стража!

Шанти тут же проснулась, прислушалась к голосам в коридоре, прощупала визитеров эмпатическим чувством: они были возбуждены, нетерпеливы, а еще – очень злы из-за того, что вместо теплой постели им пришлось торчать под дверью какой-то девки. И Шанти их понимала – она сама сейчас с удовольствием валялась бы в теплой постели, а не встречала «гостей».

– Кто там? – спросила драконица сонным, нарочито хрипловатым голосом. – Чего надо?

– Открывай! Государственное дело! Не заставляй нас ломать дверь!

– Господа, вы обещали! – послышался испуганный голос трактирщика. – Кто будет платить за ремонт двери?

– Заткнись, придурок! – прервал давешний грубый голос. – Надо будет, мы все твое поганое заведение разнесем! Ты обязан содействовать тайной страже, иначе отправишься следом за балронской шпионкой! Лучше свали отсюда, пока зубы целы! Эй, девка, открывай!

Шанти неторопливо оделась, собрала вещи, подошла к двери и, встав возле стены, сбоку от косяка, отодвинула засов. Стражники, похоже, как раз собирались навалиться на дверь со всей своей солдатской дури, так что в комнате образовалась куча-мала из упавших на пол закованных в железо солдафонов, копошащихся, как черви после дождя. Они громко матерились, мешая друг другу подняться – каждый норовил это сделать быстрее других и валил своих соратников с ног. Стоявшие сзади мужчины в штатской одежде – темной, неприметной – с неудовольствием смотрели на эту возню, а когда драконица явственно хихикнула, один из них поморщился и брезгливо сказал:

– Вот как с такими идиотами делать дела? Скажи, шпионка, ваши солдаты такие же дебилы, как эти?

– Всякие есть, – ухмыльнулась Шанти и язвительно добавила: – Но таких олухов я вижу в первый раз! Настоящие идиоты!

– Так ты признаешь, что являешься балронской шпионкой?! – встрепенулся второй мужчина в штатском.

– Признаю. Ведите меня к вашему главному, у меня для него есть важная информация. Я заслана в Славию правительством Балрона для того, чтобы вести подрывную деятельность, уничтожать исчадий и организовать сеть агентов. Хочу работать для блага Славии. Условия я изложу вашему начальнику.

– О как! – ошеломленно причмокнул первый в штатском и тихо шепнул второму: – Наконец-то нам попалась крупная рыба! Надоело таскать в пыточную лавочников и выдавливать из них признание.

– Тихо! – цыкнул второй. – Вы сами пойдете, не сделаете попытки бежать? Или вас заковать в кандалы?

– Я же сказала – буду сотрудничать, – пожала плечами Шанти. – Утром я собиралась идти в тайную стражу, но вы пришли раньше. Это очень хорошо.

– Не будем платить трактирщику, – шепнул первый, – она и сама собиралась прийти, так что платить не за что.

– Да заткнись ты! – угрюмо буркнул второй. – Не до того сейчас! Потом разберемся. Собирайтесь, госпожа!

Шанти улыбнулась – тон сотрудника тайной стражи сменился на более уважительный, а солдаты старались не подходить близко, как если бы девушка была больна какой-то дурной, очень заразной болезнью. Впрочем, была. И болезнь эта называлась «шпионка Балрона» – лечится только четвертованием, или посадкой на кол, или… в общем, всяческими веселыми казнями, на которые так любит смотреть император Славии.

У крыльца трактира стояла карета без опознавательных знаков – ни гербов, ни эмблемы тайной стражи. Темно-серая, почти черная: занавешенное окно, масляный фонарь – чтобы видно было, кого задавили по дороге в контору. Впрочем, давить сейчас некого, улицы мрачны и пусты. Небо, вечером звездное, затянуло облаками, и накрапывал мелкий дождик, будто небеса плакали по тем, кого увозят в страшной карете.

Шанти задумалась, усаживаясь в карете на жесткую деревянную скамью в подозрительных темных потеках: сколько людей прошло через эту повозку? Сколько лишились надежды, усаживаясь на окровавленные скамьи? Впрочем, скорее всего, они и сидеть-то не могли после знакомства с дубинками стражей. Эти дубинки – короткие, темного крепкого дерева с кольцами по всей длине – стражники держали в руках, готовые пустить их в ход при первом намеке на неповиновение. Но Шанти не давала никакого повода своим конвоирам воспользоваться оружием. Она уселась в карету, с двух сторон пристроились дюжие стражники, на скамейку напротив уселись два агента в штатском, и, как только дверцы захлопнулись, карета дернулась и понеслась по мостовой, колесами высекая искры из булыжников. Остальные стражники, верхом на лошадях, скакали рядом.

Шанти вдруг вспомнилось, как ездили они с Андреем. Карета, а вокруг нее охрана, вооруженная ружьями и пистолетами, – опасались налета драконов. Она слегка улыбнулась, чем вызвала недоуменные взгляды конвоиров – никто не улыбался в этой карете, пропахшей кровью и нечистотами. Не то место, чтобы веселиться.

Ехать пришлось недолго. Трактир располагался в центральном районе города, вернее, рядом с центральным районом, управление стражи – возле городской площади, как и тюрьма, эшафот-алтарь и Круг, на который выпускали арестованных боголюбов, точнее, всех, кого в них записали. Этими «боголюбами» могли быть и мелкие воришки, и бродяги, и всякая шваль, которую нахватали возле входа в город, на Привратной площади, среди нищих. Где теперь набрать столько настоящих, идейных боголюбов, когда их изводили десятками лет? Те, что не боялись показывать свои убеждения, вымерли, как крысы, которые съели отравленную приманку, остальные научились прятаться и попадались редко, в основном по доносу.

Доносили по большей части родственники – жена, которая хотела освободиться от постылого мужа, муж, который хотел освободиться от жены, благодарные дети, внуки, заждавшиеся смерти своего богатого или не очень родителя. Достаточно написать донос, и через несколько часов несчастный уже хрипит на кресте, рассказывая о своих прегрешениях перед исчадиями, императором и законом. А то, что такие прегрешения найдутся, – это стопроцентно. В пыточной тайной стражи рассказывали все – что было и больше всего чего не было. Работали настоящие мастера своего дела, влюбленные в свое ремесло. Невиновных не обнаруживалось.

Возле входа в управление тайной стражи стояли четверо стражников, внимательно оглядевших Шанти. Они сжимали в руках копья с листовидными наконечниками, а когда мимо проходили агенты в штатском, вытянулись, встав «смирно», – эти два человека в гражданском явно имели приличный вес в иерархии стражи.

Длинный темный коридор привел к входу в подвал, возле которого тоже стояли стражники – двое. Один из них взял здоровенную связку ключей, фонарь и повел Шанти вниз, по чисто выметенным ступенькам, к рядам клеток, в которых угадывались силуэты людей, лежащих на полу. Впрочем, присутствие в клетках обитателей можно было определить и по запаху, а еще – по храпу, который несся со всех сторон. На взгляд Шанти, узников было несколько десятков.

Ей отвели отдельную клетку – маленькую, на четверых. В ней никого, кроме нее, не было, стояли деревянные топчаны, что для темниц вообще-то невероятная роскошь. Узникам положено валяться на полу, в полусгнившей соломе, среди кучи копошащихся насекомых. А не попадайся! Темница – это тебе не комната в лучшей гостинице, с начищенной медной ванной и морем горячей воды!