– Да, это антикоагулянты, их только при ишемическом инсульте назначают. Они ещё и со снотворным эффектом, чтобы в первые дни пациент больше спал, так восстановление проходит быстрее, поэтому он и спит все время и изредка просыпается. А вот эти таблетки – это ноотропы, для ускорения реабилитации.

– Да, он как проснется – мы ему укол ставим, – кивнула Алиса и поправилась. – Луиза ставит. А таблетки под язык.

– Всё верно, но тогда я не понимаю, почему на снимке было видно кровоизлияние? Где, кстати, снимок?

– А он не дал мне его, – развел руками Витя.

– Как не дал? А амбулаторная карта есть?

– Нет-нет, ничего такого нету.

– Дядь Вить, может, ты забыл где-то? – повернулась Алиса к Комару.

– Нет, Лисён, стопудово. Мне вот эти красненькие таблетки дали в скорой, и эти уколы Гаврилин дал. Бумажек никаких нет больше. – Дядя Витя Комар явно чувствовал себя неловко, вспоминая, куда он мог задевать столь важные документы. И ещё раз отрицательно ответил, – Нет-нет. Точно, врач из госпиталя точно ничего не отдавал. Он всё с собой унес…

– Скажите, Шурик, а он что, будет жить? – взволновано перебила оправдания Вити Алиса, не заметив, как Валера все ближе подбирался к ней, напряженно во что-то всматриваясь.

– Вот этого я сказать не могу. Если раньше у него не было инсультов? Не было? Ну вот, тогда есть шансы, что он пойдет на поправку. Но… конечно, я ничего предсказать не могу, может быть и летальный исход, к сожалению. Тут я бессилен, конечно, но шансы на выздоровление есть.

– Значит, он может и умереть в любой момент, и остаться жить? И зависит это мельчайшего случая? – задумчиво начала кусать себя за губу Алиса.

– Да, сейчас всё зависит от случая, вот такой парадокс Шрёдингера, – неуместно попытался пошутить Шурик, хоть этого никто и не понял.

– И что делать? – спросила она сама себя, но Шурик ответил, не заметив этого:

– Ничего, к сожалению. Сейчас все зависит от него самого, от желания жить…

– Послушай-ка, девочка, – вдруг раздался немного зловещий голос Валеры, который теперь уже стоял прямо за спиной Алисы. – А куда это ты с хозяйскими доверенностями собралась?

*

Алиса вздрогнула.

Все взоры обратились к ней.

Валера показал на документы в руках Алисы и сказал: «Это доверенности, которые выдал Аттал».

«Что за доверенности?», – спросил, чуть наклонившись вперед, Витя.

«На распоряжение всей собственностью Аттала, браток», – в тон ему ответил Валера.

«А как ты об этом узнал?», – критически оценив сказанное, задал непростой вопрос Комар.

«Хозяин берёт меня на сделки же. У меня право второй подписи», – напомнил Валера.

«Я не въехал, что в этих документах важного?», – ещё не осознал Витя.

Валера: «Собственность Аттала. И наша с тобой тоже».

Витя прищурил глаза и поглядел на Алису.

Она бросила умоляющий взгляд.

И Александр произнес.

*

– Джентльмены, – попытался взять ситуацию в руки Алекс. – Давайте всё обсудим…

– Слушай, дядя достань воробушка, – Витя Комар хоть и был ниже ростом, но по статусу явно находился выше. – Ты, конечно, уважаемый доктор и все такое, но давай мы свои вопросы сами порешаем, хорошо? – он легонько ткнул Шурика в грудь. – А ты сам останься пока, я с тобой ещё не закончил.

Тот растерялся.

Валера в это время словно ястреб навис над Алисой. Та вжала голову в плечи и злобно ощерилась, между ними сквозила неприкрытая ярость.

– Послушай меня внимательно, девочка – отдай-ка мне документы по-хорошему, – повелительно, упирая руки в боки, грозно заявил Валера, дыша злостью.

– А то что? Пошёл ты! Не отдам! – Алиса убрала руки за спину. – Я… Я являюсь единственно возможным доверенным лицом. И по закону о доверенных лицах не имею права посвящать третьих лиц в содержание документов, – дословно пересказала она ему закон. – В том числе… передавать их в чужие руки.

– Послушай, но ты ничего не сможешь с ними сделать, у меня же вторая подпись, – напирал он.

– Ага, мечтай! Сделки по продаже недвижимости может засвидетельствовать любое третье лицо, старше двадцати пяти лет, дееспособный гражданин Ахеи, – дословно процитировав, фыркнула она и кинула быстрый взгляд на Алекса.

– Так ты что, девочка, ваще дура? Ты что… недвижку хозяина хочешь продать? – изумился Валера Берет.

Алиса поняла, что ляпнула, не подумав. А Валера, не давая ей опомниться, гаркнул, нагружая. – Ты что, стерва малолетняя, рамки по бокам перешагнула? Ты куда ноздри запилила, девочка?

– А ты че орешь на меня, мудила! – отбиваясь, повысила голос Алиса, косясь на Витю Комара. – Дядь Витя, как он со мной разговаривает? – и снова повернулась к Валере. – Ты думай, на кого пасть разеваешь, на дочь твоего хозяина!..

– Которого ты уже почти похоронила?! У которого недвижку хочешь продать?! – он взглянул на багровеющего Витю, и тут его глаза расширились. – Ты что, девочка, и вправду хочешь слить почти четверть всей недвижки в полисе?..

Алиса только захотела ответить отказом, как у Валеры в глазах мелькнула искра озарения:

– …братьям Вуйчикам?!

Эти два слова сразили Алису, её лицо моментально пошло пятнами, окрашенными красками испуга, и она даже пошатнулась. Девушка тут же попыталась держать себя в руках, но получалось плохо.

– Почему сразу Вуйчикам? Кто сказал? Вовсе это не они, а другие братья, – понесла она ахинею.

– Послушай, Лисёна, – с выражением боли на лице вмешался в разговор Витя. – Кончай дуру гнать. У тебя всё на лице написано. Лучше отдавай документы по-хорошему…

И тут она снова собралась с духом.

– Нет, и всё! Нет, дядь Вить! Я не имею права передавать их третьим лицам. Они будут со мной, и, вообще, я вольна распоряжаться ими по своему усмотрению…

– Ты пойми, дуреха. Не надо этого делать, – как можно спокойней начал увещевать Витя Комар. – Подпишешь ты документы – Аттал выздоровеет, он же войну начнёт, чтобы всё обратно вернуть. Люди погибнут. Тебя в дурку закатают, чтобы признать недееспособной. Да и доктора твоего на куски порежут, если подпишет такое, тут нечего даже тереть-растирать, жопу учить подтирать. – Дядя Витя поглядел на Сашу таким взглядом, что у того по телу побежали мурашки. – А не выживет Аттал – внутри полиса война начнется. Валера прав, тут есть и наша доля, мы тоже её без боя не сдадим. Мне-то пофиг, я Вуйчиков ненавижу и так, они же у меня, сама знаешь, они у меня ручку сперли…

– Да знаю я!

– А знаешь, кто мне её подарил?

– Да ты миллион раз это рассказывал про этого клептомана! Задолбал уже, дядя Витя! Я взрослая женщина, и не надо со мной, как с маленькой. Я всё сама понимаю! Но документы останутся со мной, и не надо спорить, по всем законам и понятиям я права! Так что лучше не лезьте ко мне, особенно ты, мудила в берете! Я понятно объясняю?! Вот и всё! Шурик, пойдем со мной, нам нужно идти!

И она, зажав документы в руки, направилась к проходу, уверенная, что Саша побежит за ней.

Девушка даже не поверила, когда ей в спину раздалось:

– Алиса, ты знаешь, я соглашусь с дядей Витей. – Алекс помял руки, бормоча первое, что приходило в голову. – В случае если ты подпишешь документы, а потом узнается, что Аттал Иванович жив, то тебя могут шлёпнуть, ну, я хотел сказать – убить, чтобы потом в суд никто не пришел. И Аттала Ивановича убить, пока он в таком состоянии, чтобы обезопасить себя. Нет человека, нет проблемы – так ведь? Или признать сделку недействительной, как вот дядя Витя говорит.

Алиса остановилась у выхода из комнаты спиной ко всем. И замерла.

А у Алекса сошлись здравый смысл и инстинкт самосохранения.

– Я считаю, что лучшим выходом для вас было бы сейчас поехать к этим Вейчикам и просто с ними поговорить. Объяснить, что Аттал Иванович жив, что скоро пойдет на поправку и так далее.

– Ты об этом так думаешь? – прервала его словоизлияния девушка, чуть повернув голову.

– Да, я так считаю, Алиса! – твёрдо ответил он, глядя ей в спину.

И тут она медленно повернулась к нему, сделал пару шагов и процедила, глядя прямо в глаза:

– Да ты кто тут, нахуй, такой, чтобы такое думать? Ты откуда вообще вылез, мальчик? А? Ты кто такой? Ты какое вообще право имеешь тут стоять и качать свое мнение? А ты чё уставился, мудила?! – она резко обернулась к Валере.

Валера молча показал ей фак, а потом ещё один. Дядя Витя покачал головой, глядя на эту сцену со смесью удивления и боли. Алекс начал было испытывать прилив злости, но чувство любви заглушало его, поэтому он безмолвно стоял, ощущая ежесекундные смены настроя и температуры.

Алиса глядела на него из-под прищуренных глаз:

– Ну, так что, ты пойдешь, или ты мальчик, и что с тебя возьмешь? – отомстила она ему.

Алекс помолчал, ноздри его затрепетали, щёки покрылись румянцем и он произнёс:

– По-моему, ты путаешь хорошее к тебе отношение со слабостью, а тёплые чувства с глупостью.

И упрямо скрестил руки на груди, глядя на неё прямым взглядом. Алиса хмыкнула:

– Знаешь, я давно заметила за людьми такую особенность – тот, кто много обещает, делает меньше всех. Наверное, у тебя все силы ушли на то, чтобы языком чесать, да?

Александр не шевелился.

– Ты просто трус! Я презираю таких!

Алиса ещё раз с отвращением посмотрела на него, развернулась на каблуках и выскочила, хлопнув дверью. В комнате воцарилась звенящая тишина.

Мужчины не смотрели друг другу в глаза. Комар ожесточенно тер лоб, Алекс стоял весь красный, как рак, Валера отошел первый, усмехнувшись: «А ты спрашиваешь, Витя, почему мы с ней кусаемся постоянно? Вот почему. Погляди на свою Лисёну, будьте любезны», – и посмотрел на Алекса. – «А ты, браток, не вешай нос». Алекс рассеяно кивнул. Тишина не успела сгуститься, как Берет отвёл Комара в другую часть комнаты и чуть слышно произнёс.

– Так, Витя, у тебя парни ещё не приехали? Кто сейчас в наличии?

– Кто-кто? Антоха-трезвенник вон в мобиле сидит, парится. Остальные до сих пор на Фракийском берегу, в горах, без связи. А у тебя?

– Да хер их разберёт. Лето, работы мало, я уже три дня Кащея не видел, совсем распоясались, салаги. Опять, наверное, забухали с Тяпой! Как уедут в деревню, так и хлещут по нескольку дней, а хозяин спустя рукава на это смотрит, – поднял и выпятил губу Валера. – Жуйченки умотали по нашим делам в Союз, приедут послезавтра. Так что я один!

Он бессильно сжал кулаки. Витя Комар ответил, пожевав губами.

– Доктор правильно говорит – нужно к Вуйчикам ехать. Причём прямо сейчас, пока эта дура до них первая не добралась, какого-нибудь другого свидетеля сделки не нашла и не продала всё к херам собачьим!

– А я согласен, – серьезно поглядел на Комара Валера. – Я с ними нормально договорюсь. Мы пуд соли вместе съели! Только доктора надо брать – он должен подтвердить с медицинской части. Понял, я к чему?

– Доктор, – Витя кивнул, обернулся к Алексу и безапелляционно произнес. – Ты поедешь с нами!

– Я? – изумился тот. – Я-то от какой организации?

– От общества «Аттал и компаньоны», – усмехнулся Валера.

– Надо ехать! – отрезал Витя, тут же продумав план. – У тебя важная роль учёного человека – просто скажешь, что ты доктор, покажешь свою ксиву* (документ), по-научному пояснишь мнение, распишешь все – мол, подорожник приложим, три раза плюнем через плечо, и выздоровеет Аттал Иванович! Только в терминах чтобы все это прозвучало, понял меня? Всё! Всё я сказал! Доктор, ты русский язык понимаешь? Вот на нём молчи и слушай дальше! Некогда мне тут тереть-растирать, жопу учить подтирать.

*

В отличие от Антохи, Алекс не очень удивился ему. В том, что тут не парк такси, и водитель по кличке Антоха, скорей всего, тот же самый, что недавно двинул ему шокером, Алекс не сомневался. Антоха же вытаращил глаза и растянул рот в дурацкой улыбке. Витя не обратил на это внимания, Валера буркнул: «Знакомы, что ли?».

– Берет, это же тот парняга, помнишь, я про него говорил, что… – Антоха вытянул указательный палец, показывая на Алекса, который сначала не понял, какой ещё берет, и только потом вспомнил, что так зовут Валеру.

– Тоха, потом будешь рассказы рассказывать, сейчас слушай сюда план, – мрачно отрезал Витя. – Доктор, и ты тоже! Наш план должен быть простым, как лук, но жалить, как стрела, – начал Витя. – Поэтому что мы делаем: сначала заходим с заднего двора, чтобы внести эффект внезапности, причем эту неожиданность не отдаем до самого конца, держим себя уверенно – на понтах! Антоха, будешь вертеть в руках рацию, как будто на связи, будто нас слушают две бригады. Валера, ты скажешь, что тут все наши вокруг собрались, если начнется борьба-стрельба, то сразу шмальнут по окнам и вступят в бой. Я тебя перебью и объясню этим гнидам, почем халва…

– Витя, может быть, лучше я дальше скажу? Вдруг ты вспылишь?

– Ты сам сейчас не пыли мне тут, Валера! Я умею держать себя в руках, не парься! – эмоционально скакнул Витя и продолжил немного на повышенных тонах. – Так вот, план такой: я им говорю, что всё нормально, Аттал идет на поправку. Доктор, и тут ты, блин, жалко, что без очков – короче, ты говоришь, что ты действительно доктор.

– Может, халат белый надеть? У нас тут есть один, – добавил Валера и ответил на удивленный взор Вити. – Коротенький только. Луизин.

Витя отрицательно махнул головой, мол, перебор, и продолжил:

– Валера – ты на фоксе всю встречу, ты у нас самый сильный боец. Антоха, в карман кастет положи, вдруг чего! В руке рацию не забудь. И молчишь всю дорогу, понял? Доктор, ты просто стоишь и киваешь гривой, где попросят. Три предложения скажешь: жив, здоров, мол, идет на поправку дорогой наш Иваныч, а потом молчишь. Уяснил? Ну, хорошо. Я возьму с собой ствол на всякий случай. Всё-всё, Валера, даже не обсуждается, ствол возьму, не на прогулку едем, а к Вуйчикам, а с ними нужно держать ухо востро!

*

– Ох, по говну тебя месили! – выругался Витя, когда его на повороте навстречу подрезала какая-то мобилка, а затем юркнула в переулок, не успел он даже очухаться. – Вот полудурки! Понапокупают прав! Козлодои, в рот их всех наоборот!

Он так ругался всю дорогу и уже закипал, вылезая из мобиля на тесной улочке, прилегающей к заднему двору бара с вывеской «Старый Пью». Раньше это здание, под названием «Туман», принадлежало ему, но какое-то время назад Комар, скрепя сердце, уступив алчности, продал его братьям Вуйчикам. При подписании договора взял с них двадцатипроцентную предоплату и до сих пор не получил остального. Нет, они отдают, конечно, но понемногу и очень редко.

В мобиле, не сдержавшись от злости, на эмоциях, Комар рассказал Алексу историю о том, как у него с Вуйчиками вышел пренеприятный конфликт. Во время сделки по продаже бара они крепко выпили, и Витя несколько раз выходил в сортир по нужде, а Вуйчики оставались в кабинете одни. Каспер Вуйчик известен своей привычкой присваивать чужое, но тогда, отмечая сделку, пьяненький Комар об этом забыл, и только на следующий день обнаружил, что потерял ручку:

– Сама, прикинь, ручка из чистого золота, со вставками из черного дерева, а наверху рубин. Один этот рубин, я спрашивал у Армяна-ювелира, стоит, как целый дом. И дело-то, пойми, не в том, сколько она столько стоит, просто, какой человек мне её подарил?

– Какой? – заинтересовался Алекс.

Валера покашлял, а Витя вдруг вздрогнул, задумался и поджал губу:

– Молодой ты ещё, парень, такие вещи знать. Да не в этом дело! Дело ведь в другом – я же ему предъявил, Касперу-то! – Комар быстро завёлся до злобы. – Ты, говорю, собака сутулая, ты зачем мою ручку скомуниздил? А он смеется в ответ – не знаю, говорит, никакой ручки, впервые слышу. Не признаётся фуфел тряпочный! Сука!

Комар ударил ладонью по колену, но сумел себя сдержать.

– Ладно, Доктор, давай помолчим, ха-рэ уже языками-то чесать. Некогда мне тут вам тереть-растирать, жопу учить подтирать, – резко сказанул он, отвернулся лицом к стеклу, скрипя желваками и всматриваясь в низкие серые тучи и небольшие капельки весеннего дождя на стекле.

А через некоторое время Антоха посмотрел в зеркало заднего вида на Алекса, произнёс только им двоим понятные слова и подмигнул:

– Я специально тогда притормозил.

Алекс вгляделся в простодушные Антохины глаза и понял, что, да, так оно и было, но не нашелся, что сделать, и молча прикрыл глаза в благодарственном «спасибо». Тот понимающе моргнул. Дальше они ехали в полной тишине, и, пребывая в ней же, через некоторое время, Витя Комар, Валера Берет, Антоха и новоиспеченный Доктор добрались до бара «Туман».

*

У заднего входа пахло печёными пирогами, возле кадушки развалилась поленница дров да кривоногая скамья. Местность возле «Тумана» была, по сути, больше лесом, чем полисом, который ограничивался количеством жителей, живущих в нём, и густым сосняком. Чем дальше от центра, тем больше встречалось хвойных деревьев, вписанных прямо в городской пейзаж. Их целенаправленно сажали везде, и так часто, как можно – это было необходимо, чтобы уберечься от зимнего холода, текущего с ледников Северной Европы. Высаживали гем-хвойные* (генно-модифицированные хвойные) породы, одинаково устойчивые к теплу и холоду. Их хвоя была даже приятней, ибо в ней почти отсутствовала горькая смола.