Цитаты из книг автора «Евгений Норин»

На героической заставе погибли 25 солдат и офицеров. Были убиты также около 70 моджахедов, однако тяжелые собственные потери не позволяли радоваться победе. К бойцам заставы и маневренной группы никаких вопросов не было: они действовали четко, грамотно и эффективно. Однако стало ясно, что сама по себе организация службы на границе не выдерживает критики: бойцов заставы следовало готовить не к задержанию отдельных нарушителей, а к настоящему штурму со стороны противника. После этого боя погранзаставы начали оснащать минометами, пограничников также усилили самоходками и «Градами». Уже 18 августа столь же яростная атака моджахедов на тот же самый участок захлебнулась в крови: афганцев накрыл бешеный огонь тяжелой артиллерии. Кстати, в атаке на 12-ю заставу участвовал человек, о котором вскоре услышат в России. С пограничниками сражался уже лишившийся пальцев на руке арабский боец за истинную веру Хаттаб. К сожалению, его не удалось достать в 1993 году, и убили его только много лет спустя уже в Чечне.

Война быстро двигалась к победе Народного фронта. Однако Сангак Сафаров не успел насладиться ее плодами. 29 марта его вместе с Файзали Саидовым убили в Курган-Тюбе неизвестные. После этого Эмомали Рахмонов начал быстрое восхождение к вершинам власти. Тот, кто попытался бы теперь назвать его «Эмомалишкой», рисковал головой. В 1993 году на передний план стало выходить послевоенное восстановление Таджикистана: война, очевидно, уже была выиграна.

Оппозиция быстро становилась все менее демократической и все более исламской, благо внешнюю поддержку они получали от радикалов Афганистана, охваченного своей гражданской войной. Движение «Талибан» оказалось ценным союзником: оно могло предоставить и некоторое количество оружия, и, что важнее, опытных инструкторов. В общей сложности к осени 1992 года в Таджикистане на стороне исламской оппозиции воевало уже более полутысячи моджахедов. Нельзя сказать, что социальная база исламистов в самом Таджикистане была огромной, однако они оказались куда более организованной силой, чем их противники. Исламистов сплачивал религиозный фанатизм, противная же сторона не могла толком предложить никакой идеологии. Проправительственные силы только апеллировали к единственному, правда очень мощному, стимулу идти под свои знамена – инстинкту самосохранения. Кроме того, у Набиева и пришедшего ему на смену режима оказались лучшие союзники, кого можно было пожелать в Таджикистане начала 90-х, – Набиев обратился за помощью к России.

Весной 1992 года начались бои между «исламско-демократической» оппозицией и проправительственными кланами в юго-западной части страны – Курган-Тюбе и Кулябе. Именно тогда в русский язык вошло слово «ваххабит», правда, вошло оно весьма своеобразным образом. Непривычное слово сократили до «вовчика», лоялистов же по совершенно непонятным причинам начали называть «юрчиками». Одна из величайших трагедий постсоветского пространства разворачивалась под легкомысленным названием «войны юрчиков с вовчиками».

В попытках найти приемлемый для всех вариант урегулирования прошло несколько месяцев. В конце 1876 года в Константинополе состоялась конференция с участием великих держав, на которой Турцию поставили перед необходимостью создать автономные христианские районы. Турецкая сторона как могла оттягивала начало переговоров, а затем представители султана объявили, что требования держав посягают на независимость и неприкосновенность государства. Всего несколько дней спустя Турция объявила об отказе выполнять решения конференции, и 20 января 1877 года встреча завершилась без всякого результата. Более того, турки отказались принять даже существенно более мягкие условия, предложенные Британией. Удивительная неуступчивость, особенно если учесть, что все туркофильские движения на западе оказались полностью дискредитированы. Даже в Британии, последовательно сопротивлявшейся усилению России на Балканах, общественное мнение оказалось слишком сильно шокировано рассказами об османских зверствах, а отказ Порты принять английские условия уничтожал пространство для маневра. Россия договорилась о нейтралитете с Австрией. Османская и Российская империи остались один на один. Хотя финансовое ведомство не желало этой войны, считая – и справедливо – что она окажется для страны очень дорогим мероприятием, хотя сам Александр не хотел бросаться в омут, обрекая на гибель тысячи людей, царь не мог не прислушиваться к обществу, которое слишком однозначно требовало освобождения балканских славян. Наконец, после всех дипломатических усилий Россия не могла отступить и сохранить при этом лицо. Дело становилось решенным. Началась мобилизация. Армию, которой предстояло действовать на Балканах, возглавил великий князь Николай Николаевич. Это кадровое решение выглядит не самым удачным. Конечно, нельзя сказать, что великий князь вовсе не имел отношения к военной службе. Напротив, к 1870-м годам он уже приобрел серьезный служебный опыт, и назначением обязан не только родственным связям, но и выдающимся военачальником его тоже не назовёшь. 12 апреля последовало официальное объявление войны. Начался самый, пожалуй, альтруистический вооруженный конфликт русской истории. По выражению историка Керсновского, Александру II предстояло теперь вторично стать Освободителем.

Вопрос о вооружении армии во время Крымской кампании стал настоящей притчей во языцех. Следующая новация Милютина состояла в перевооружении войск более современными образцами. Место гладкоствольных ружей окончательно заняли нарезные, и после нескольких попыток остановиться на других образцах, войска получили «берданки» – винтовки Бердана, производившиеся на собственных заводах. Правда, долгие метания привели к тому, что в большой конфликт русская армия вступила с несколькими видами винтовок. Одновременно в войска поступили револьверы Смит-Вессона. Артиллерия оставалась бронзовой, но приобрела нарезные казнозарядные образцы орудий и более современные боеприпасы – фугасные и шрапнельные снаряды.

Офицерский корпус тоже ожидали перемены. Военное образование ранее имели лишь немногие командиры, но современные войны требовали специалистов. Для подготовки офицеров создали систему новых военно-учебных заведений: военные гимназии, выпускники которых поступали в военные училища, и юнкерские училища, собиравшие самых разных людей и призванные охватить обучением широкую массу офицерства.

Следующим шагом стало изменение принципов комплектования, мобилизации и развертывания. Русские войска в начале царствования Александра II были тяжеловесной силой и разворачивались для войны долго и трудно. Реформы и здесь дали результат, но затем военные уперлись в скудные возможности промышленности: для того, чтобы быстро перебросить нужное количество войск в нужный район, требовалась мощная сеть железных дорог, которой в России пока что не существовало. Зато удалось продавить важное нововведение: всеобщую воинскую повинность. Естественно, что этот пункт реформ вызвал ожесточённые дебаты в прессе и обществе. Император создал совещательные комиссии для наилучшей организации реформы, и в конце концов долгая борьба, работа с общественным мнением, подковерные интриги и споры принесли свои плоды: мужчины старше 21 года, кроме льготников, призывались на действительную службу, по истечении которой отправлялись в запас.

Обширная программа реформ, которую Милютин представил императору в 1862 году, легла в основу нового облика русской армии. Он в общих чертах продержится более полувека, до самого конца Российской Империи. Перед Россией стояли вызовы не менее грозные, чем во времена Николая, и следовало быть к ним готовыми. Милютин начал с организационных реформ. Появились военные округа, на которые возложили административную работу, логистику мирного времени, координацию работы с военным министерством, мобилизацию и тому подобные вопросы. Многоступенчатую сложную структуру Военного министерства Милютин тоже реорганизовал, урезал многочисленные управления, штабы и департаменты и создал более стройную, единообразную систему руководства вооруженными силами, причем снизилось одновременно и количество военных чиновников, и объем выполняемой ими работы.

Почему все вышло так плохо? Ответ очевиден. Империя не была империей. Слишком слабая центральная власть, слишком много амбициозных, жадных и плюющих на всех кроме себя игроков. Некому было быстро и чисто навести порядок, а когда такое желание возникало, извне радостно подбрасывали поленьев в костер. Внутренние беды Германии использовались на всю катушку, вплоть до превращения империи в полигон для разборок Франции, Швеции, Испании и прочих. Но все-таки первичной была неспособность централизованно вести государство в какую-то одну сторону. Можно было, конечно, кричать, что никакой дееспособной протестантской оппозиции нет, что если бы не Швеция, все эти штральзунды-бадены были бы раздавлены (и, кстати, это чистая правда), что если бы не Франция, то и шведов бы упихали назад в Скандинавию уже к концу 30-х (и, опять же, вероятно, да), но факт тот, что именно неустроенность империи позволила всем хищникам нашего леса устроить пир стервятников на руинах государства Габсбургов. При том, что никто, в общем-то, не хотел ничего плохого. По крайней мере, настолько плохого. Хорошая надпись на надгробии страны: «Этого никто не хотел».