– Ну всё. – Девушка замерла на месте. – Мы уже опоздали. Нам ни за что не пробиться сквозь эту толпу.

Действительно, возле входа сгрудились не меньше сотни человек. Они что-то невнятно скандировали, а некоторые грозили кулаками запертой двери. Друзья подошли без надежды прорваться внутрь, однако, первый же, кого они тронули за плечо, расплылся в улыбке.

– Герр Олег, – почтительно кивнул мужчина и приподнял шляпу. – Прошу вас, проходите. Может, хоть вас они послушают.

Злобный неуверенно улыбнулся и шагнул вперёд в образовывающийся прямо перед ним проход. А за спинами друзей звучало вполголоса:

– Это Олег. Слышал, поди, он сегодня с бородачом Йоханом на руках боролся.

– Это где стол сломали?

– Да ну, не верю!

– Да иди сам посмотри, половинки над входом висят.

– Да я своими глазами, вот как твою недоверчивую рожу!

Злобный постучал в дверь. Ожидаемо никто не ответил. Мужчины оглянулись на толпу.

– Почему не пускают?

– Да!!! – взревели сразу несколько голосов. – Почему не пускаете? А ну откройте!

В створки заколотили кулаки. Наконец одна половина двери со скрипом приоткрылась и оттуда высунулась недовольная физиономия с всклокоченными волосами.

– Дзентльмены, – шепеляво проговорил человек изнутри. – Я боюсь, вы зря собрались.

– Что?!!! – проорала толпа. – А ну давай нам оперу!

– Не уверен, что смогу выполнить вашу без сомнения справедливую просьбу. Видите ли, у нас пропал ведущий актёр. Мы не можем найти его уже три часа.

– Эй! – Злобный одной левой выдернул служителя Мельпомены на улицу и поставил перед собой. – А ты вообще кто?

– Я? – мужчина молниеносными движениями привёл в порядок причёску, приосанился. И вот уже перед толпой стоит уверенный в себе человек. – Я, юноша, всемирный известный маэстро Бонтон.

– Скажите, месье Бонтон, – Амалия с трудом протиснулась к двери. – Это случайно не ваш актёр развлекает публику в вокзальном баре?

– Как он выглядит? – скороговоркой спросил Бонтон.

– Пока ещё почти прилично.

– В фиолетовом сюртуке?

– Совершенно верно.

Толпа, замершая на время диалога, с рёвом двинулась в сторону вокзала. Бонтон мгновенно сориентировался, распахнул дверь и с улыбкой встал на входе.

– Прошу вас, уважаемая публика, – торжественно пропел он. – Вход доллар. С женщин и детей – полдоллара. Негры не допускаются.

Через час друзья возвращались в гостиницу и со смехом обсуждали только что прослушанную оперу.

– Вы зря смеётесь, джентльмены, – Амалия надменно задрала носик, умудряясь смотреть на здоровяка Злобного одновременно снизу-вверх и как бы сверху вниз. – Мне опера очень понравилась. Замечательная музыка, да и постановка не оставляет желать лучшего.

– Ага, – смеясь согласился Кулик. – Особенно, когда Онегин с Ленским пригнали стадо на ранчо к Лариным. Да и сцена дуэли не подкачала. Режиссёр явно изучил не одну схватку настоящих ганфайтеров.

– Я только не пойму, – подхватил Африка, – почему Татьяна в конце бросилась под паровоз.

– Потому что вы, все трое – бесчувственные снобы, джентльмены, – безжалостно резюмировала девушка. – Как можно было не растрогаться во время сцены президентского бала четвёртого июля, не понимаю. Мистер Рэд, а почему вы молчите? Можно подумать, вы в отличие от нас, смотрели не всемирно известную театральную труппу, а лекцию общества трезвости.

– Что вы, мисс Дуглас. Я впечатлён до глубины души. Автор явно имел какие-то сведения об оригинале. И мне жаль, что сведения эти оказались отрывочными.

– Да?! – Амалия подбоченясь посмотрела на самозваного критика. – Так, может, вы поведаете нам, как всё было на самом деле?

– Куда-а, куда-а. Куда вы удалились. Весны моей златые дни-и. – Африка пропел неожиданно мелодичным и отлично поставленным тенором, и девушка заслушалась, несмотря на то, что ни слова не поняла. А Юра продолжал. – Что день грядущий мне готовит? Его мой взор напрасно ловит. В глубокой мгле таится о-он…

– Чи гэпнусь я дрючком пропэртый, – низким баритоном подхватил Злобный. – Чи мымо пролунаэ вин…

Все трое разразились смехом.

– Но позвольте, джентльмены, – очнулась очарованная слушательница. – Ничего этого в опере не было!

– Это у Бонтона не было, Амалия, – пояснил Джек. – А у Пушкина было. И у Чайковского тоже. Но спорить не буду, эти актёры тоже пели хорошо.

Проснулся Джек рано, солнце только-только поднялось из-за горизонта. Натянул штаны, берцы, шляпу и спустился на первый этаж. Остальные путешественники ещё спали. Впрочем, не только они. Портье за стойкой также не оказалось, так что Жора решил сгонять в бар, заказать кофе на всех.

Йохан Белов уже стоял на посту, более того, встретил знакомца с улыбкой и за пару минут организовал небольшой медный чайник, полный напитка, сваренного по-немецки. Как раз нужной концентрации и сладости. Жора не выдержал, стрельнул на стойке чашку чуть больше напёрстка, плеснул себе и с удовольствием сделал первый за день глоток.

– Спасибо, дружище, – кивнул он бармену. – Именно то, что нужно.

– Не забудь вернуть чайник, – прогудел в ответ Йохан.

На обратном пути его остановил незнакомый голос.

– Джек Рэд?

Сицкий оглянулся. Посреди улицы стоял высокий мужчина в насквозь пропылённом плаще и такой же шляпе. Под расстёгнутым плащом виднелись две кобуры.

– Допустим, – неспешно ответил Жора. – Но кто вы и что вам от меня надо?

– Поверь, не пройдёт и минуты, как тебя перестанет беспокоить этот вопрос. Как, впрочем, и любой другой. Но я не стреляю в спину, поэтому держи.

Ганфайтер ловко выдернул револьвер с левого бедра и бросил Джеку. Тот даже не пошевелился, чтобы поймать. Лишь укоризненно глянул на смотрящее на него дуло второго Кольта.

– Ну уж нет, – помотал головой Рэд. – Я не пользуюсь непроверенным оружием. Если хочешь стреляться, то подожди, пока я схожу за своим.

Не дожидаясь ответа, он развернулся и вошёл в дверь гостиницы. В номере оказалось пусто. Ни Злобного, ни Африки в кроватях не было. Рэд сдёрнул с крючка на стене пояс, застегнул его, не заморачиваясь остальными деталями одежды. Вынул Смит-Вессон, резко переломил его, проверяя наличие патронов, и вышел в коридор. Тяжесть сорок четвёртого русского придавала уверенности. Жаль только, что друзей найти так и не удалось.

Стрелок всё ещё стоял посреди улицы, но теперь он был не один. Шагах в двадцати за его спиной уже собиралась толпа. Жора остановился напротив и опустил правую руку. Противник медленно обвёл глазами периметр, затем без какой-либо команды мгновенно рванул кольт и нажал спуск. В этот момент Джек уже летел вперёд и вправо, наставив свой ствол на грудь противника. Выстрелы прогремели одновременно и неестественно громко. Ухо Джека обожгло. Опять левое, только ведь зажило, недовольно подумал Жора.

Его пистолет не подвёл, и тяжёлая пуля сорок четвёртого калибра шарахнула противника в грудь, заставив того сделать пару шагов назад. Раздался глухой металлический звук. Впрочем, никакого другого эффекта выстрел Рэда не произвёл, и незнакомец вновь наводил ствол. В этот раз Джек оказался быстрее. Не желая рисковать, он внимательно смотрел на лоб неизвестного стрелка, стараясь отрешиться от остального мира. Только он, продолжение его руки – револьвер, и цель – тёмная складка прямо под срезом шляпы.

В этот раз всё получилось, как должно быть. Незнакомец картинно раскинул руки и повалился на спину, а Джек в это время уже перекатывался, беря на прицел вход в гостиницу. Если он не ошибся, первый выстрел был не двойным, а даже тройным. И третий стрелял именно с той стороны.

Но через секунду он поднимался, зажимая пальцами кровоточащее ухо. А из открытой двери ему приветливо махал Злобный. Рука друга сжимала цевьё Винчестера.

– Во-он, видишь? – спросил Кулик. – напротив, за углом валяется. Не люблю нечестных поединков, а этот целился как раз тебе в спину.

– Тогда спасибо.

– Да чего там. Свои люди. Пойдём, на твоего посмотрим, что-то мне не понравилось, как он на первый выстрел отреагировал.

– Вот-вот. Точно в бронике.

– Что происходит? Кто стрелял? – к гостинице, поднимая пыль копытами пегой кобылы, подъехал шериф.

– Всё в порядке, герр Конц, – Джек доложился, вытянувшись в струнку. – Закона это не касается. Я стрелял лицом к лицу, и противник был вооружён.

– А вон тот, – Злобный махнул винтовкой, – целился Джеку в спину. И если это не попытка убийства, то можете звать меня папой римским.

– Разберёмся, ваше святейшество, – улыбнулся шериф.

Он прошёл к лежащему посреди улицы покойнику, долго там возился. Зачем-то расстегнул на нём пиджак. Потом положил на лицо отлетевшую в сторону шляпу и ушёл за угол, ко второму.

– Эй! – прокричал с крыши гостиницы Африка. – У вас всё нормально?

– Ты что, только сейчас забрался? – спросил Злобный.

– Нет, конечно. Просто надоело сидеть, когда всё уже кончилось.

– Ещё раз спасибо, – Жора пожал руку другу. – Не ожидал, что вы организуете такую поддержку.

– А чего ты ожидал? Что я тебя брошу? И не надейся!

Шериф подошёл, когда компания уже завтракала. Он тяжело уселся на свободную табуретку и опустил тяжёлый подбородок на ладони. Некоторое время молча смотрел, как друзья едят, затем кивнул.

– Приятного аппетита. – И без перехода продолжил. – Братья Робсоны. Так что в Далласе можете смело требовать ещё три сотни. Две за Эйзу и одну за Мозеса.

– В вашем округе они, как я понимаю, никому не интересны? – уточнил Джек.

– У нас тихий городок, – покачал головой Герхард. – Был. Пока вы не приехали. И изменения многим не нравятся.

– Но, мистер Кунц, – вступила в разговор Амалия. – До поезда на Даллас ещё пять дней.

– Я полон сочувствия, мисс. И тем не менее, спокойствие города для меня важнее. Но я не был бы шерифом, если бы не нашёл выход из этой ситуации.

– Какой? – поднял голову от тарелки Африка.

– Курт Шустер решил представить на ежегодной техасской ярмарке своего лучшего производителя, англичанина по кличке Герцог.

– Англичанина? – удивился Африка.

– Совершенно верно, сэр. Быка английской породы. Так вот. Ранчо Шустера находится в сорока милях на север отсюда. И вчера он приезжал именно для того, чтобы найти пару ковбоев для перегонки стада.

– Опять стадо, – Джек схватился за голову.

– А в чём дело, мистер Рэд? Кажется, в прошлый раз вы неплохо справились с подобным заданием. К тому же по пути разгромили бандитское логово. Я бы, конечно, не хотел, чтобы вы разнесли по кирпичику Даллас. Но отогнать туда стадо вы вполне можете.

Друзья молча и печально собрались в путь. На выезде из города их догнал шериф. Он поманил рукой Джека и указал чуть влево.

– Вон, видите гору, мистер Рэд? Вон ту, с двумя вершинами. Она так и называется – Доппелькопф, или Твинтоп. Держите на ладонь правее и как раз попадёте на ранчо. – он понизил голос и добавил. – Вместе с братьями Робсонами в город приехал ещё один человек. Некто Энтони Хайбиндер. А сразу после вашего поединка он пришёл ко мне. И заявил, что Джек Рэд виновен в смерти отца и матери юного Александера Джонсона, а также в краже скота семьи Джонсонов и сорока пяти тысяч долларов. Требовал, чтобы я вас немедленно задержал.

– Но вы этого не сделали.

– Всё верно. Даже не собирался.

– Почему, мистер Конц?

– Я вижу ваши глаза, Джек. И это вовсе не глаза убийцы женщин. Вы скорее за свою спутницу перегрызёте горло хоть самому чёрту. Но убивать посторонних женщин не станете. Я представляю власть в этом городке уже восемь лет и, поверьте, научился различать людей по глазам. Так что счастливого пути вам и вашим спутникам.