2. Пригород

Олега мы не уберегли. Успели дотащить его только до первого ряда жилых домов. Кровь у него из плеча текла в такт пульсу. Я пытался найти и зажать эту треклятую артерию, Толик на ходу попробовал смастерить жгут из олеговой футболки, накинув кольцом на шею и затянув подмышкой. Кровь бить перестала, но сознание наш друг потерял уже на половине дистанции.

Мы чуяли хрипы монстров за спиной и не останавливались для полноценной перевязки. Просто подхватили Олега под руки и потащили на себе, чтобы скрыться во дворах как можно быстрее. И все равно оказалось, что зеленые твари нас опередили. Видимо, опередили давно: на улицах царила паника.

Нам даже удалось по-быстрому отыскать подходящую машину: с ключами и заведенную. Это был патрульный полицейский УАЗ. Сержант в синей форме так и сидел за рулем, весь в крови, сжимая безжизненной рукой еще теплый после выстрелов пистолет. Других его коллег видно не было, хотя по дороге мы слышали пару автоматных очередей. Шли на звук, надеясь получить помощь.

Преследователи не дали нам уложить Олега в машину. Они напали сразу с двух сторон, и пока Толик отгонял одного «трофейным» ножом, я выхватил у водителя пистолет.

Первые три пули застряли в зеленой шкуре бегущего на меня монстра, не причинив ему никакого видимого вреда. Больше в обойме ничего не было, а вставить вторую я не успевал – её еще нужно было вынуть из кармашка в кобуре погибшего сержанта.

Армейские навыки сослужили службу, мне удалось несколько раз отбить атакующее лезвие полицейской дубинкой. Сила ударов была такова, что нож до середины прорубал резиновую палку, упираясь только в закладной металлический стержень. Но в конце концов, при очередной атаке, дубинка лопнула, сложилась пополам, зажав лезвие.

Я из всех сил рванул на себя – уродец остался безоружен. Но и мне такой трофей был бесполезен, только руки занимал. Поэтому я швырнул сцепленное оружие обратно ему в морду и метнулся за дверцу автомобиля.

Только бы он нагнулся за своим ножом! Новая обойма вот, уже у меня в ладони! Враг оскалился, приняв моё тактическое отступление за панику и попытку бегства. Торжествующе прорычал и прыгнул.

Я толкнул дверь ногой, неплохо треснув зелёного по морде. Клац! – секундной задержки хватило, затвор встал на место, патрон в стволе. И когда монстр вцепился мне в правую ногу когтями, словно тисками сжал, я в упор всадил ему пулю прямо в злой желтый глаз.

Времени для передышки монстры мне дать не подумали, из-за капота на звук выстрела показался еще один коротышка. Но его, усвоив урок, я убил с первого раза, с двух шагов – в морду.

Третий к тому времени уже сумел вскользь полоснуть Толика ножом, но реакция у моего друга всегда была отменная. Сделав ложный выпад, словно обводя мячом соперника на матче, Толик вдруг ушел в сторону, зажал лапу с ножом подмышкой и ткнул зелёного своим лезвием снизу вверх, под челюсть. Брызнуло тёмным, враг с визгом повалился в пыль.

Был еще четвертый, которого мы и не заметили сразу. Но он, оказавшись в одиночестве, утратил боевой запал и бросился бежать. Догонять его не было ни сил, ни желания.

Вернувшись к Олегу, мы обнаружили, что ему в суматохе эта гадина перерезала горло.

3. Рынок

Уже потом, опросив немногих выживших, мы узнали о зеленых существах чуть больше. Оказывается, они шли вовсе не с кладбища, как мы поначалу решили, а из руин старой фабрики чуть южнее. Пяток разведчиков, с которыми мы столкнулись, всего лишь прикрывал фланг целого отряда.

Возможно, городское кладбище вообще было в тот вечер самым безопасным местом во всей округе. Потому что основной отряд прямиком вошел на окраину города и устроил кровавый марш через три улицы, почти до самого рынка. Только там удалось остановить этот ужас.

В правобережном пригороде застройка преимущественно малоэтажная, всё больше частная. Два десятка улиц, один мост. Так или иначе, все дороги стекаются к рыночной площади. Там же располагается администрация, поликлиника – в общем, все самые важные заведения района.

Когда убийцы выбрались к рынку и крики ужаса наполнили окрестности, ночная смена РОВД выбежала на улицу в полном составе. Твари даже вроде бы обрадовались, что встретили, наконец, организованное сопротивление. Собравшись шеренгой, они бросились прямиком к полицейским, и на счастье – у дежурного был в руках автомат, который положил большую часть атакующих на подходе. От легких табельных пистолетов тоже был какой-никакой толк, кровавый рейд закончился быстро.

Тем не менее, два десятка зеленых ублюдков успели походя вырезать тридцать шесть человек. Застигнутые врасплох прохожие не оказывали сопротивления, они вообще не понимали – что происходит? Не все успевали вовремя заметить опасность, не каждому хватало физической формы, чтобы убежать от шустрых косолапых карликов.

Больше всего жизней спасли в тот вечер панические крики, благодаря им многие горожане не были застигнуты врсплох и присоединялись к бегству. И разумеется, больше людей не погибло потому, что нападавшие двигались целенаправленно к мосту. Они просто не стали задерживаться и входить в каждый дом.

К сожалению, мы тогда не знали их истинной цели. Да что мы тогда вообще знали? Откуда, как, зачем они пришли сюда? Остались ли еще такие, где и сколько их? Всё это мы выяснили лишь потом. Смешно, мы ведь даже гоблинов поначалу прозвали троллями. Ну, тролль – это вроде как солиднее, страшнее. Насколько это страшнее, мы тоже узнали потом. Когда вслед за первой зеленой волной пришла настоящая орда, и с ней – настоящие тролли.

Они появились незадолго до того, как в город вошла армия. Но сначала нам пришлось несколько часов провести в настоящей осаде, наспех сооружая баррикады и отбивая яростные атаки зеленокожих. И первый их серьезный удар, по сравнению с которым отряд расстрелянных разведчиков был сущим пустяком, горожане чуть снова не пропустили, были заняты осмотром зеленых трупов, подсчетом собственных потерь и помощью пострадавшим. Нуждавшихся в помощи было совсем мало, зеленые оказались прирожденными убийцами.

Людей обуревала своего рода эйфория от осознания, что всё так быстро закончилось. О прочесывании улиц не подумал никто, об эвакуации людей даже речи не велось.

Нет, я не говорю о полной безалаберности. Наверное, многих подробностей того, что происходило ночью в городе, мне и знать не положено. А уж какими слухами история обросла потом, через день-другой! Но точно знаю, что городская полиция (после доклада из заречного района о стычке с неизвестными и потерях среди личного состава) подняла по тревоге весь свой гарнизон.

Не прямо сразу, конечно. Какое-то время в центре соображали, что к чему. Нападение карликов с ножами – это было, прямо скажем… Ну, не очень правдоподобно. Поэтому в городской дежурке хоть и не стали докладывать о странной информации «выше», к нам довольно быстро выслали машину с понятливым майором, старшим на тот момент из офицеров. Он быстро уяснил, что рапорт был достоверным.

Из трех дежуривших в ночную смену патрулей один на связь не вышел совсем, второй присутствовал частично: пара раненых сержантов вскоре появились в РОВД, судьбу их третьего коллеги мы с Толиком обрисовали в двух словах. В общем, выводы можно было сделать быстро.

Как назло, наблюдались сумасшедшие проблемы со связью. Одна радиостанция в дежурке отказала, резервная выла, не переставая, на высокой ноте. Телефоны прозванивались к адресату через два раза на третий, а кому посчастливилось – все равно разрывали соединение через пять-семь секунд разговора. После нескольких попыток майор только и смог сообщить дежурному по городу, что информация полностью подтверждается, нужно трубить тревогу и собирать подкрепление для проверки всего района.

Дальше звонок снова прервался. Услышали доклад, нет ли – понять было невозможно. Майор плюнул и отправил обратно в центр своего водителя с запиской, вроде вестового. Дороги пустые, минут за двадцать должен был обернуться туда и обратно.

Затем, чтобы не терять зря времени, были собраны несколько разведгрупп. Как из числа сотрудников, так и десятка добровольцев, «рекрутированных» среди зевак. На одной уцелевшей «патрульке», двух частных «Жигулях» сотрудников и еще четырех чьих-то «гражданских» машинах (одну из которых попросту реквизировали со стоянки у рынка) эти группы быстро отправили к южной окраине, в старую промзону, к дачам, а также за кладбище. Чтобы хоть что-нибудь прояснить в происходящем безумии.

Толик, которого дома никто не ждал, рвался в гущу событий и напрашивался в одну из групп. Я, следуя его примеру, тоже напросился, но не в разведку, а просто попутным пассажиром. Выяснив для начала, какая из машин пойдет мимо аптеки. Там, в одном из шести домиков с общим двором, меня ждали Маринка и тётя Наташа. И я чуть ли не вслух убеждал себя, что они спокойно сидят дома, смотрят телевизор и вообще – не в курсе случившегося.

Это я потом узнал, что четыре машины с разведчиками так и не вернулась обратно. Хотя все бойцы были доходчиво, на примере длинной череды разодранных трупов, проинструктированы. Я мог бы оказаться в их числе, если бы не попросил тормознуть и высадить меня возле дома.

4. Дом Маринки

– Вааась, это ты? Ты где был? Ты не знаешь, почему у нас телевизор не показывает? – вместо «здрасьте» завалила меня вопросами тётя Наташа.

Вообще-то она мне не тётя, а как бы кандидат в тёщи. Мы с Маринкой официально не расписаны, да и встречаться всерьёз начали только за пару месяцев до моего призыва. Но называть себя по-отчеству Наталья Сергеевна уже запретила, да и распоряжается мной в быту как родным, по полной программе.

Она вышла из своей комнаты и чуть не вскрикнула.

– Ты почему в таком виде, Вась? Ты что, подрался? Так это что, правда, не салют был, стреляли на рынке? Вась, ты чего молчишь, что там случилось? – тараторила она, хватаясь за сердце и не давая мне ни слова сказать в ответ.

Вот ведь, на вид – обычная провинциальная тётка, а глаз-алмаз, всё она заметила и сопоставила.

– Все уже нормально, успокойтесь, тёть Наташ. Я жив и здоров.

Она, не убеждённая, смотрела с подозрением.

– У вас ставни заперты? – продолжал я. – Воткните костыли и проверьте, чтоб снаружи не выдернуть. Я сейчас еще ненадолго пойду, а вы дверь за мной заприте и не открывайте никому. Лучше вообще не подходите к ней. А еще лучше, свет погасите, сидите в спальне.

– Вась, ты чё, обалдел? Что значит, запритесь и сидите? – вышла из комнаты Маринка и тут же, как всегда с ней бывает в стрессовой ситуации, стала вести себя как более молодая копия своей мамы. – Ты себя в зеркале видел? Это что на тебе, кровь? Ты куда в таком виде собрался? Что происходит вообще?

Да, это с ней всегда так. Помню, в день нашего знакомства она в кинотеатре на фильме ужасов так же заваливала меня вопросами.

Почему именно там? Ну вот сложилось. Мы встретились в одном забавном заведении, где можно было весело проводить время до позднего вечера. Ребята из наших компаний случайно оказались знакомы – и познакомили нас, единственных «посторонних» друг для друга.

Мы как электроды прикипели друг к другу моментально, насовсем, расстаться больше не смогли.

И вот, когда музыку в клубе уже вырубили, бармен погасил свет, а на соседний парк, оказывается, тоже опустилась глубокая ночь, мы отбились от своих приятелей и отправились куда глаза глядят – лишь бы оставаться вдвоём. Так вышло, что единственным местом, всё еще открытым для посетителей, был кинотеатр. А единственным фильмом, который еще показывали, дешевый и довольно глупый японский фильм ужасов. Не помню, то ли «Проклятье-5», то ли «Заклятье-7».

Нам разницы не было, купили билеты и пошли в зал. Там оказалось еще человек семь, в том числе парочка на заднем ряду, интересовавшаяся совершенно не фильмом, да небольшая компания невесть как угодивших на этот сеанс подростков на нижних местах. Да и те быстро сообразили, что зрелище ожидается не под их интересы, слиняли быстро.

По примеру парочки за спиной, мы тоже поначалу не слишком вдавались в сюжет. Но постепенно спецэффекты и регулярные истерические вопли гибнущих персонажей привлекли наше внимание. Притиснуться ко мне ближе, чтобы было не так страшно, Маринка не могла – теснее некуда. Тогда она начала задавать вопросы.

А почему у героини такое странное лицо? А куда девался призрак? А откуда взялась собака? А зачем они вообще пошли в тот дом? А что ж они не убегают? А эти мальчишки, ты видел, ушли через пожарный выход! А они не маленькие по ночам шататься? Да еще такие фильмы смотреть? А они, наверное, без билетов прошли, раз ушли сразу, значит – не тратили деньги…

Вопросы сыпались, как из пулемёта. Я был немного в шоке и не сразу сообразил, что можно просто кивать и обнимать её крепче, а отвечать не обязательно. Это уже после, пройдя через три-четыре подобных ситуации, понял. Ей не требовалось получать ответы: адреналин в крови просто требовал постоянного вербального контакта, того важного чувства, что рядом есть человек, способный выслушать, осмыслить, что-то нужное сказать и решить.

Обычно у меня такие проявления вызывали улыбку и желание прижать Маринку к себе. Но не сейчас. Настроение, общее физическое состояние, да и обстановка за окном в тот момент категорически не давали переключаться на нежности.

– Все вопросы потом!

– Что значит потом? Вась, ты…

– Да успокойтесь вы! Сказал же, потом. На нас там… напали. Разбираемся. Мне надо, там… ментам помочь, в общем. А вы запритесь и сидите тут.

– Стой! Кто напал? Бандиты? Террористы? Их что, не поймали? Куда ты собрался, вернись быстро в дом! – заголосила одна.

– А почему на тебе кровь? Ты что, ранен? Ты никуда не пойдешь! – вторила ей другая.

– Да не моя это кровь! Сашкина. Они Сашку убили. И Олега.

Обе женщины ошеломленно замолчали, тётя Наташа только прикрыла рот ладонью и что-то зашептала. Зато из комнаты с возгласом: «Как убили?» – выскочил еще один персонаж, маринкина подружка Вера.

– Ты-то что здесь делаешь?

– Она в гости пришла, – ответила за неё Марина. – Мы кино с ней смотрели, а тут стрельба.

Только теперь осознав, что снаружи происходит нечто ужасающее, она тихонько завыла. В этот момент с улицы донесся отдаленный, но знакомый неприятный звук. Словно лопнула гигантская натянутая над городом струна. Лампочки в кухне и в коридоре с нарастанием звука стали светить всё ярче и ярче. Как только звук оборвался, одна погасла, а вторая вообще лопнула.

Девки взвизгнули, а я покрылся липким потом, хоть еще и не успел сформулировать себе чётко, почему этот звук вызвал у меня приступ панического страха. В темноте нащупал кнопку ночника и надавил. Кухню залил бледный, розоватый от абажура свет – эта лампа была исправна.

– Одевайтесь. Надо уходить.

– Что? – спросили они, все трое хором.

– Быстро! Бросайте всё! Надо бежать немедленно!

В подтверждение моих слов где-то невдалеке, всего через пару улиц, взвыла сирена полицейской машины и раздались автоматные очереди.

Сейчас я вспоминаю тот момент с трудом, как во сне. Не знаю, правильные ли принимал решения. Тогда они казались верными и единственно возможными. Я даже не помню, как сумел подавить назревавший «бабий бунт» и быстро заставить женщин беспрекословно подчиниться. Кажется, беспощадно орал на них, и без того напуганных, используя самую черную площадную ругань. Наверное, можно было как-то иначе, мягче, что ли. Зато подействовало максимально быстро.

Сначала я гаркнул, чтобы не трогали никаких вещей: потом заберём, сейчас надо торопиться. Девчата все равно похватали свои сумочки, наспех обулись и выбежали за мной. Ну, что значит – выбежали… Маринка с Веркой выбежали, тётя Наташа, растерянная и ошарашенная, ковыляла следом.