Отрывки из Калиостровой магической философии, о которой он со мною разговаривал, писанные также в 1779 году

Моисей, Илиа и Христос суть три главные надзиратели нашего земнаго шара, и наисовершеннейшие франмасоны, какие только до сих пор на свете живали. Хотя они по щастливом окончании здесь славнаго своего подвига от сего земнаго шара вознеслись в горния селения, где они, являя свои силы и мудрость, составляют блаженство выcших естеством тварей; хотя они теперь уже сами неизмеримое море творения наполняют новыми мирами, которые они во славу Создателя всех вещей производят; (31) однако ж содействие их на сей земной шар и попечение их об нас продолжается даже до сего дня, и каждой из них имеет здесь свое собственное невидимое воинство, которые, однако ж, все совокупно к одному главному предмету стремятся и разными путями противуборствуют злому началу.

Франмасонство есть училище, в коем воспитываются те, которые к священной мистике назначены; однако ж нижние степени франмасонов не имеют ни малейшаго чувства о сих предметах, и их примечание в разныя стороны похищается, дабы их тайные начальники тем удобнее могли за ними примечать, и достойнейших из них употреблять к высочайшим намерениям.⁴⁷

Из сих сочленов самые лучшие выбираются тремя надзирателями нашего земнаго шара. Оные, избранные Моисеем, Илиею и Христом, суть тайные начальники франмасонов.

Калиостр есть один из избранных Илиею.⁴⁸ Он уже достиг до третьей степени. Ученики Илии никогда не умирают, ежели не предадутся чернокнижию; но они, когда окончат с похвалою земное свое путешествие, подобно превосходному их учителю, живые на небо возносятся. Однако ж они, прежде нежели дойдут до числа двенадцати, мнимою смертию несколько раз очищаются, но из собственнаго своего, так сказать, праху всегда оживают; следовательно, Феникс – не что иное, как уподобительное изображение сих благодетельных магиков.

Из франмасонскаго заводу выбирается первое тайное отделение причетников Илии; число оных учеников состоит из семидесяти двух, они—то имеют сие лекарство, которое возвращает молодость и все силы природы содержит в одинаковом положении, так что многие из них живут в Мафусаиловы веки. Однако ж лекарства сего они никому не смеют дать без ведома своих начальников.

Второй степень мало-помалу набирается из сих и состоит из сорока девяти сочленов. Оные знают таинство краснаго порошка, или, чтоб определеннее выразить вещь, они знают средство все металлы в степень золота возвышать. Также они имеют силу в одно мгновение ока сообщать своим старшим больше, нежели за сто миль, свои нужды.

Из сих сорока девяти выбираются тридцать пять. До сего степени, как он нам говорил, доведен был Калиостр; а из оных выбираются двадцать четыре. Сии два степени суть наиопаснейшие, потому что злые духи делают великия покушения на сих сочленов магии, дабы их отвлечь от добраго начала; а кто достигнет до пятаго и последняго степени, тот уже вовеки в совершенствах возрастает.

В сем последнем земном степени сочленов бывает только двенадцать. Теперь следует важнейший предел времени, а именно когда один из сих двенадцати, подобно Илие, возмется в высочайшия селения для содействия над другими мирами, тогда из оных четырех отделений достойнейшие члены место сие занять долженствуют.

Если мы чрез несколько времени услышим, что он умрет, а потом опять, что он жив, то из сего можем мы заключить, что он устоял против всех искушений злых духов и возведен в четвертой степень. (32)

Кто из нас будет наивернейший и наисправедливейший, коего душа предастся магии единственно из благаго намерения, тот может надеяться – хотя бы то был мужчина или женщина, – при первом опорожнившемся месте вступить в число семидесяти двух. (33)

Царица Савская, о коей повествование в Ветхом Завете скрывается совершенно в магических изображениях, а объясняется только частию, достигла в магии до высочайшаго степени, до коего еще ни одна женская душа достигнуть не могла. Но напоследок уже зделалась она слаба противустоять искушениям злых духов; и повествование ея, вразумительное лишь одним истинным магикам, в приключениях Калипсиных изображается.

Богословие Греков – Зендавеста, Эдда и Библия – суть также книги, магии посвященныя.

Круг и треугольник суть магическия священныя изображения. Три и девять, два и семь, суть числа также священныя. Тот, кто постигает силу сих чисел и изображений, близок уже к источнику блага, слово Егова заключает в себе дважды три и имеет силу неизмеримую.

А когда есть священныя числа, то должны также быть и священныя буквы. И для того никто да не дерзает без глубочайшаго почтения взирать на буквы J. H. S., их выговаривать или об них мыслить; ибо в них заключается вся премудрость и источник всех благ. Тот, кто знает истинное достоинство сих букв, близок к вечному источнику всякаго блага.

В Библии не достает трех глав⁴⁹, которыя в руках лишь у одних магиков хранятся. У того, кто хотя одну имеет из сих глав, состоят уже в повелениях сверхъестественныя силы.

Кто J. H. S., солнце, круг и треугольник, 2 и 7, 3 и 9, и слово Егова не содержит в почтении и не достиг до истиннаго познания сих букв, чисел и слов, тот никогда не увидит сих недостающих в Библии глав. Сии главы заключают в себе высочайшую премудрость, которая светом управляет».⁵⁰

Здесь следует нечто из тех наставлений, которыя Калиостр в Алт-Ауце нам преподавал. (34)

Потопов в свете было больше, нежели один; сие испытатели естества могут доказать из слоев земли. Древность земли превышает всякое человеческое понятие. Нельзя, однако ж, Моисея в том укорить, что он в разсуждении ея древности зделал ложное изчисление времени, ибо магикам сие вразумительно. Вредно любопытство, ежели оно не на добродетели и не на побуждении к совершенству бывает основано; Лотова жена служит в том доказательством. Моисей, Илия и Христос иногда посещают на нашем земном шаре сии священныя беседы. В тайных мистических обществах есть некоторые, кои множество веков жизни своей считают.

Священное писание наполнено изображениями глубокой магии. Юдифь спасла Бетулию смертию Олоферна! Истинная премудрость тогда ею обладала, ибо она уже достигла совершенства души, понеже она уверена была, что повеления ея начальников были для нея в высочайшем степени священны⁵¹, ибо они ничего такого повелевать не могут, что бы не послужило к скорейшему производству благих намерений великаго зиждителя мира; таким—то образом слабая жена имела силу умертвить того, которой бы долговечною своею жизнию мог дать перевес стороне злаго начала.

В то время тайная мистическая премудрость мужчинам и женщинам равно была свойственна. Но они ни суетному честолюбию, ни чувственным приятностям не были так, как ныне, преданы, а для того они уже и в бренной своей одежде имели счастие быть в сообществе с высшими духами.

И ныне еще также могут содееваться всякия чудеса, о которых упоминает священное писание, ежели только мы от всех чувственных предметов себя очистим, ежели с благородною ревностию будем искать совершенства и ежели к усугублению всеобщаго блага почувствуем в себе такую же склонность, какую ощущал Курций, подвергая себя самопроизвольной смерти.

Крепость души есть первое средство к продолжению века своего и первая добродетель совершеннаго масона. Чрез нее достигает человек до высочайших сил; однако ж есть и физическия средства, помощию коих можно жизнь свою до нескольких веков продолжить». (35)

«Александр великий и теперь еще живет в Египте и составляет некоторое общество магиков, которые пекутся лишь об одних героях и воинах и которые, по воле великаго миров зиждителя, охраняют и наставляют тех, коим мнимая власть на сем свете в руки дана. Фридрих великий защищается и охраняется духами, служащими Александру».

«Власть Королей и Князей принадлежит им только по одному виду, в самой же вещи состоят они под властию магиков, добрых или черных, а от того происходит, что они царствуют или хорошо и счастливо, или жестоко и мучительски». (36)

«Всякой металл доводить до совершенства золота есть такая наука, которая тому никогда не дастся, кто захочет употребить золото не для богоугодных намерений, но для своего тщеславия и кто на сей только конец и иметь его желает, что оно золото».

«Некоторым из наших сочленов может он сообщить красной порошок, или, чтоб определеннее выразить, сие первое вещество, чрез которое могут они металлы в золото обращать, дабы между тем увидеть, как всякой из них сим даром будет пользоваться. Однако ж он имеет власть за сто миль и больше уничтожить действующую силу порошка сего и чрез то наказать каждаго недостойнаго члена из нашего общества». (37)

«Соломон, коего строение храма в некоторых обществах приемлется за уподобительное изображение, путешествуя к магии, отпал было от добраго начала, однако ж опять обратился на путь истины и от злаго избежал. Предание о падении Ангелов не что иное есть, как уподобительное изображение отступления от белой магии к черной».

Примечания и объяснения
на записки 1779 года, писаны по получении лучшаго понятия.

В Митаве 3 февраля 1787 года.

1) Ежели я воображу себе тогдашний Калиостров поступок, то я почти наверное могу заключить, что он был подослан от Езуитов. Во время его здесь пребывания старался он подобрать себе сообщников, из коих большую часть он разными образами умел обмануть, дабы с помощию оных мог он тем с большею славою вступить в Санктпетербург, что, как из следствия можно заключить, было главным предметом на севере путешествия. Он истощил всю свою хитрость, дабы довести меня до того, чтобы я поехала его провожать в Петербург; ибо он умел весьма вероятно нас уговорить, что он Великую Монархиню всея России примет в ложу яко защитницу ложи союза, а я, по ево словам, назначалась в Петербурге быть учредительницею сей ложи. Выгоды, которыя он предвещал всей нашей земле, были столь велики и вероятны, что добродушной мой родитель как усердный сын отечества и многие другие неотступно меня старались уговорить, чтоб я с сею Калиостровскою четою в путь отправилась. Я буду после говорить, каким образом освободилась я от сего несчастия, чтоб быть проводницею сего шатающегося волшебнаго рыцаря, чего собственное мое семейство желало, не воображая нимало о следствиях таковаго поступка, столь сильно умел обманщик сей овладеть их доверенностию! Итак, я еще раз буду просить читателей сего сочинения, чтоб они задуманное Калиостром намерение при чтении моих 1779 года записок ни на одну минуту с глаз не спускали, ибо тогда гораздо яснее можно будет понять, для чего он преимущественно на меня обратил свои взоры, почему моя благонамеренная склонность к сумозбродному мечтанию показалась ему более способною к произведению в действо его намерений, для чего он всегда питал душу мою сверхъестественною надеждою и какая ему была в том надобность, чтоб я его за чудотворца считала; потому что ево вступление в Петербург было бы тогда гораздо славнее для охотников до чудес, ежели бы при одобрениях, данных ему от множества франмасонских лож, еще и дама из почтеннаго дому, да и по желанию родительскому, его туда провожала. А как я тогда весьма была уверена, что Калиостр одарен был сверхъестественными силами, то бы я без всякаго сумнения доставила ему множество учеников и учениц, ибо, как Виланд говорит, мечтающее сумозбродство как зараза прилипчиво; сверх того, ежели открытая и мечтою воспламененная душа что—нибудь подтверждает с нелицемерными знаками чистосердечия, то сие, без сумнения, во всех тех душах, которыя имеют подобныя склонности, рождает доверенность и согласие. Хотя Калиостр не мог достигнуть до своего желания, чтобы Премудрую ЕКАТЕРИНУ, которой противно всякое суеверное сумозбродство, завести в сети суеверия, однако ж что он имел такое намерение, сие теперь нарочито ясно кажется. Ежели я и ныне еще живо воображу ту опасность, от коей я, благодаря моего Создателя, избавилась, тогда я чувствую непреоборимое побуждение с чистым сердцем исповедать заблуждения души моей, дабы чрез то предостеречь всякаго добродетельнаго человека от мрачнаго в законе мечтания, от сильнаго мыслей напряжения, от жадности к чудесам и от сообщества с духами, коих Божеское провидение ненужными сочло для света сего, где предписаны нам наши должности, служащия ко благу наших ближних и к собственному нашему исправлению, а определило их для будущаго совершеннейшаго состояния.

2) Покойной Надворной Советник Швандер, муж, коего память всякому священна, кто знал сего разумнаго и тщательнаго друга человечества, муж, которой при жизни своей был оракулом, не только друзей своих, но и всей нашей земли, предостерегал всех нас от обязательств с Калиостром, и весьма сумневался, будет ли полезно вступить в сию вновь учреждающуюся ложу союза. Сей навеки от меня незабвенный муж был воспитан в одном университете с отцом моим и дядею и был им искренний друг. Он всегда за долг себе почитал чрез свое обхождение подавать пример и наставление детям сих друзей своих. В течении моей жизни он всегда был для меня неусыпный друг, коего труды и учение на веки в моем сердце останутся, ибо он знал и весьма противился моей склонности к сумозбродству. Хотя правила его к достижению блаженства, основанныя на чистоте души и на совершенно безкорыстной любви к ближнему, были для меня весьма почтенны; однако ж я с сим мудрым другом в основаниях закона была не согласна. Ибо он ничему не верил, что противуречило его разуму, а я имела полную веру к безпрерывно продолжающейся чудесной силе молитвы смиренных Христиан и мало-помалу сего почтения достойнаго мужа к сей вере обратить желала. С помощию Калиостра надеялась я ближе подойти к моему желанию, и когда сей зделал нам предложение к возстановлению ложи союза, тогда я и Швандера в сочлены оной ложи предложила. Как скоро господа фон Говен, отец мой и дядя открыли Швандеру наше намерение, то он весьма сильно противился учреждению сей ложи и до того довел друзей своих, что они нашли основательными его разсуждения. Меня уговаривал он с отеческою горячностию, чтоб я предостерегла себя от сетей, Калиостром нам поставленных, ибо он признавал нашего героя за плута и за обманщика. Из некоторых разговоров приняла я Калиостра за божественнаго человека, коему высшие духи повиновались, и оплакивала внутренно неверие друга моего, которой хотел меня лишить сего блаженства, чтоб с высшими существами вступить в сообщество. Наконец Калиостр чрез мнимое превращение ртути в серебро и чрез первой магической свой опыт довел до того Г. фон Говена, отца моего и дядю, что они подали свое согласие к учреждению ложи союза. Тут опять Швандер имел со мною сильную ошибку: он употребил всю власть, которую он имел над моею душою, чтоб меня удержать. Все его разумные советы, на которые истощил он все свое пленяющее красноречие, не имели надо мною никакого действия. Ибо я столь твердо надеялась чрез соединение с высшими духами достигнуть до чрезъестественных сил, что разумныя его увещания казались мне заблуждением, которое я внутренно оплакивала, словом сказать, я не могла об нем без сожаления вспомнить. Наконец открыла я ему мои мысли с твердою решимостию, что ежели он не захочет вступить в сие общество, я крайне об етом буду сожалеть, однако ж при всем том сочленом оного быть никогда не отрекусь. Вечно не выйдет из моей памяти взор и голос, с коим Швандер сквозь слезы мне сказал: «Любезной друг! Жадность ваша к чудесам раздирает мое сердце! Пока она в вас не истребится, до тех пор будете вы игралищем всякаго обманщика, которому вздумается мнимою добродетелью вас ослепить. Ежели я не могу вас отвести от пропасти, над которою вы стоите, иду и я за вами вслед туда, куда влекут вас суеверие и мечта, дабы везде, где только можно, подать вам руку помощи и заставить вас примечательными очами взирать на все то, что противно разуму, что унижает содеетеля всех благ и что наконец наиблагороднейшие нравы испортить в состоянии. Я, я сам хочу быть посвящен от вашего духовидца и для виду зделаться дураком. Ибо сие называется дать себя за нос водить, ежели поверить тому, чему чудесник ваш там учит». Я, будучи вне себя от радости, возымела надежду, что ето зделал он первый шаг к своему обращению на путь истины. Но он с огорченным духом продолжал: «Ежели когда меня не будет на свете, и обстоятельства избавят вас от вашего заблуждения, тогда вы совершенно почувствуете цену жертвы, которую я вам теперь приношу». Сей прямодушной человек подговорил еще двух друзей с тем же намерением, с каким и он, вступить в ложу союза.