Шел я целый день, пока не стало почти темно. Только тогда я решил расположиться на ночлег. За день ходьбы я изучил еще три приема с винтовкой из знаний души красноармейца и добавил свои пять. Также изучил метание ножей, и сейчас собирался устроиться на ночлег. Поэтому я отошел куда подальше, в кусты, за которыми я решил переночевать. Проснулся я от солнечных лучей, которые светили мне в лицо. Промыв глаза росой с кустов я более или менее пришел в себя. Перекусив последней тушенкой, которая была у меня, я задумался, куда мне идти и что делать. Мои размышления перервали услышанные мной моторы мотоциклов, и я тут же пригнулся, чтоб меня не было видно из-за кустов. И почти сразу же показались два мотоцикла. На каждом сидели по три немца. Стащив винтовку с плеча, я подождал, когда один мотоциклов проедет, прицелился из масасинки в сидящего в люльке немца и нажал на курок. Выстрел прозвучал мощно. Сидевший в люльке немец резко дернулся и завалился грудью на люльку. Первый мотоцикл остановился, собираясь, видимо, помочь своим товарищам по несчастью, и оружие уже развернуто в мою сторону, но винтовка уже заряжена и я делаю выстрел в немца с автоматом. Попадаю. Немец падает. Патрон попал ему прямо в сердце. А тем временем стреляют в меня. Резко приседаю, и пули проходят мимо, кидаю ножи, которые успел вытащить из-за пояса в слезших мотоциклистов. Оба ножа находят свои цели и еще двое немцев отправляются в ад. Оставшиеся двое палят по мне из пистолетов не жалея патронов. Один из немцев все же попадает мне в ногу, и я падаю на землю. Оружия у меня при себе нет. Винтовка валяется около кустов, ближайшее ко мне оружие – это автомат рядом с немцем в люльке. Но доползти я не успеваю. Один из немцев стреляет и попадает мне в руку. Падаю больно. Тут вспоминаю слова нашего сержанта, что немцы очень гордые и любят издеваться над пленными. Начинаю жалко скулить и извиваться.

– Руссиш швайн.

Подходят. Один из немцев подымает сапог чтоб ударить меня ногой в лицо пора заканчивать концерт я ловлю ногу немца дергая ее на себя немец падает его напарник наводит на меня пистолет и стреляет. Приподнимаю ногу немца, пуля попадает немцу в лодыжку, орошая ее кровью. Тот кричит, а его напарник жмет на курок. Осечка. Третьего шанса я ему не даю и из положения низкого старта бегу на немца, сбивая его с ног массой своего тела. Пистолет немца вылетает из руки, бью головой в нос. Из глаз льются слезы. Больной рукой держу немца, а другой бью по горлу. Все, кирдык фашисту. Поднимаюсь, и вдруг остро ощутил опасность. Наверно спасли демонические инстинкты, которые оставил мне совет. Подчиняясь инстинктам, я снова упал на немца. И вовремя! Пара пуль выпущенных из пистолета немца, который был ранен в ногу. Я быстро откатился и опираясь на здоровую ногу я пошел к еще живому немцу, но тут, если бы не моя демоническая сущность и испитая душа уже одного человека, я бы истек кровью так, что когда я подошел к врагу мы оба стояли раненые в ногу а я еще и в руку и смотрели друг на друга и не у меня не у немца не было оружия и наконец, немец решился напасть. Нападать всегда непросто. Атака не в пример сложнее обороны. Данный нехитрый постулат подтвердит любой спортсмен-единоборец. Но я не был спортсменом, я был демоном в человечьей оболочке и удар немецкого солдата я блокировал. В единственный блок вложил почти всю силу, и от моего удара все кости внутри руки превратились в сплошное крошево из костей. Пару секунд ничего не происходило. Рука просто на пару секунд потеряла чувствительность, но прошло еще две секунды и все вернулось только в двукратном объеме и немец дико заорал после чего рухнул на землю от болевого шока. «Вот и все, Ловуал, пришло твое время!» подумал я, глядя на немца, после чего вздохнул и начал поглощать души, тем самым пополняя свое здоровье и силу со знаниями. Поглотив все души и переодевшись в форму одного из солдат, так же позаимствовал Вальтер с автоматом и вытащил из внутреннего кармана документ. Раскрыв его, посмотрел: Ганз Кох. Звание: Обер-грендер десятого мотострелкового полка четвертой роты.

Итак, рядовой Виталий Кузнецов исчез, а вместо него появился Ганз Кох: обер-грендер десятого мотострелкового полка. Этот бой я выиграл, и теперь мне нужно было к немцам, а там время покажет, что делать. И, чиркнув спичками, я поджег все от мумий до мотоциклов, после чего направился в сторону, откуда появились мотоциклисты. Когда я уже почти скрылся из виду, раздался большой взрыв. Вот и все. Больше никаких следов нет. И я, насвистывая какой-то веселый мотив из головы одного немца, с отличным настроением ушел от места бойни.

* * *

Через час ходьбы впереди, за берязняковой рощей, открылась деревня с домами, какими-то отдельно стоящими хозяйственными постройками и я, недолго думая направился в сторону деревни. Когда я почти подошел к домам, вдруг залаяли собаки. Ловуал поморщился. Он никогда не любил животных, кроме рожденных в бездне, да и то не всех, но пока предпринимать ничего не стал. На лай собак отворилась дверь, и из дома вышел мужик лет сорока, а следом паренек лет двадцати, наверное сын. Увидев немца, то бишь меня мужчина заулыбался.

– О! Пан обер-грендер, добро пожаловать в дом, – сказал он, заискивающе глядя на меня.

– Я, я, – кивнул Ловуал головой, а память какого-то немца подсказала, что поляки сейчас самые лучшие помощники немцев. Вывод. А вывод прост: нужно искать самую ближайшую часть и поляки мне в этом помогут. Я обратился к поляку, коверкая слова

– Где немецкая часть?

– Господин пан Обер-грендер хочет знать, где находится ближайшая немецкая часть?

– Я, я.

– Нужно идти на запад километра три, четыре.

Пока мы общались с поляком, из домов стали выходить и другие жители деревни, но я знал, что нападать на меня никто не станет и, поправив оружие с вещмешком, направился в сторону немецких частей.

Глава третья. Снова в строю.

Поляк не обманул. Через четыре часа вдали появились немецкие окопы, а еще через полчаса я услышал немецкий язык, который я уже знал благодаря убитым мной немцам.

– Стаять, руки вверх! Оружие на землю.

Я выполнил приказ, скинув на землю автомат, пистолет и нож. Быстро подбежав ко мне, один из немцев поднял оружие, а второй завернул руки за спину.

– Кто такой, откуда идешь? – последовал вопрос немца.

– Ганз Кох, обер-грендер десятого мотострелкового полка четвертой роты. Иду к своим.

На некоторое время немец и его подчиненные задумались, после чего он проговорил:

– Я Ригер Ланге, унтер-офицер, артиллерист. Сейчас ты пойдешь с нами, и там проверят. Если это правда, то тебя отпустят.

– Хорошо.

После чего мы в вчетвером направились в сторону блиндажа, куда я шел изначально. Когда я попал к артиллеристам, все с любопытством на меня смотрели, а когда меня привели к какой-то землянке и унтер-офицер приказал меня охранять. Сам же он исчез в землянке. Так я простоял минут пятнадцать, пока не выглянул Ригер и, махнув рукой, сказал привести меня. И под конвоем солдат я вошел в землянку. В землянке, помимо унтера сидел Унтер-фельдфебель, то бишь младший лейтенант по-русски.

– Итак, вы утверждаете, что служите в десятой мотострелкового полка четвертой роты?

– Да.

– А вы знаете, что ваш полк попал под огонь русских и вашей роты больше не существует?

– Как так? – сделал удивленное лицо Ловуал.

– Вот так. А это значит, что никто не может подтвердить вашу личность.

– И что теперь будет со мной, господин офицер?

– Проверим. Если в течение суток не найдем никакой информации подтверждающей, что вы служили в мотострелковом полку, то вас расстреляют по военным законам. А сейчас отведите его в карцер, – кивнул офицер головой в сторону унтера.

– Ганз Кох, обер-грендер десятого мотострелкового полка четвертой роты.

– Так точно, господин офицер и, направив автомат в сторону Ловуала, проговорил: «На выход.» Ловуал решил пока не сопротивляться и пошел за конвоировавшим его солдатом. Когда его заперли в каком-то помещении, где не было ничего, даже досок, один земляной пол и такие же стены, Ловуал вздохнул и начал ждать, что решит унтер-фельдфебель.

* * *

Тем временем Карл Герман, носящий звание унтер-фельдфебеля, взял трубку и набрал номер десятого мотострелкового полка, а уже через минуту послышался голос:

– Слушаю?

– Говорит унтер-фельдфебель Карл Герман. У нас объявился солдат в чине обер-грендера, который говорит, что служил в вашем полку в четвертой роте. на некоторое время повисла тишина а после чего спросили как имя солдата?

– Ганз Кох.

– Подождите десять минут, я спрошу у командира. Может он знает.

– Хорошо.

В течение десяти минут стояла тишина, но потом он услышал голос:

– Алло, вы у телефона?

– Да, у телефона, – с раздражением ответил Карл.

– Такого имени мы не знаем, но если это действительно человек, который остался из той роты, спросите его, что праздновала его рота две недели назад.

– И что?

– Две недели назад погиб его брат. Так что ответ похороны или что-то в этом стиле.

– Хорошо. После чего он повесил трубку и вызвал Унтер-офицера, чтобы он снова привел арестованного. Герман не хотел ждать до завтра. Чем быстрее он с этим закончит, тем лучше. Через десять минут зашел Ригер Ланге и его солдаты, ведя арестованного обер-грендера.

– Что ж, мы кой-чего про вас выяснили и решили не ждать утра.

– И что, господин офицер?

– Прежде чем я отвечу на ваш вопрос, ответьте мне, что вы праздновали две недели назад?

Ловуал сразу понял, что от этого вопроса зависит его жизнь и он тут же окунулся в воспоминания Ганза Коха, ища воспоминания двухнедельной давности, и нашел. Только там был не праздник, а наоборот похороны, похороны брата Ганза Коха. Возможно, это и был ответ. Вопросы с подоплекой встречаются часто, и Ловуал решил рискнуть.

– Это был не праздник, господин офицер. Это были похороны.

– Ну что, повезло тебе, обер-грендер. Считай, заново родился.

После чего обернулся к Унтер-офицеру, сказав: «Ригер, снимай конвой. Свой он.»

Ригер Ланге кивнул головой, отдал приказ солдатам:

– Свободны.

Те покинули землянку, словно их там и не было.

– Ланге, ты тоже иди. А ты останься. Сейчас свяжусь с твоим начальством, после чего направишься, куда скажут.

И, подняв трубку, стал снова звонить в мотострелковый полк. Телефон ответил сразу.

– Алло, кто на проводе?

– Это говорит унтер-фельдфебель Карл Герман. Я насчет солдата. Проверку прошел, ваш он. Что дальше с ним делать?

– Подождите немного, сейчас узнаю.

После чего трубка замолчала. Прошло минут пятнадцать, прежде чем послышался голос в трубке

– Говорит обер-лейтенант Кенинг Вагнер, что там с солдатом?

– Все подтвердилось, обер-лейтенант, он действительно из вашего полка.

– Тогда присылайте его к нам.

– Будет сделано, обер-лейтенант.

После чего повесил трубку и, посмотрев на меня, произнес:

– Иди к Ланге. Возьмешь свое оружие и первой машиной или еще как отправляйся в ваш полк, он в пяти километрах от нас. Тебя будут ждать.

– Так точно, господин унтер-фельдфебель.

И, отдав честь, я вышел из землянки.

* * *

Первым делом я пошел искать унтер-офицера. Благодаря подсказке немецких солдат, его я нашел в одной из землянок, на которую мне указал солдат. Когда я зашел туда, я сразу обратился к Ригеру Ланге.

– Унтер-офицер, разрешите обратиться?

– Что тебе, обер-грендер?

– Унтер-фельдфебель сказал, чтобы вы дали мне мое оружие и направили с машиной в десятый мотострелковый полк.

– Вот еще напасть, – пробурчал Ригер, после чего сказал: – Иди за мной.

Выйдя из землянки, я последовал за унтер-офицером, который привел меня к какому-то строению, похожее на сарай, который охранял часовой.

– Открывай дверь. А ты жди здесь.

После чего вошел в «сарай». Ждать пришлось недолго. Унтер-офицер вышел с моим автоматом и ножом.

– Вот, держи.

Я взял автомат с ножом и поинтересовался:

«А пистолет?» На что получил ответ: «Пистолеты полагаются только офицерам. Так что бери свое оружие и иди, ищи машину. Или топай пешком в свою часть.»

Спорить я не стал, потому что знал, что это действительно так и развернувшись направился искать машину, которая ехала в сторону моей части. Искал я долго, почти два часа, но нашел какую-то машину, которая шла в сторону моего полка.

* * *

Доехал Ловуал до своей части без приключений и, спросив у первого встречного рядового, где найти обер-лейтенанта Кенинга Вагнера и получив ответ, направился к местному штабу. Зайдя в штаб, я представился:

– Обер-грендер Ганз Кох по вашему приказанию прибыл, господин обер-лейтенант.

За столом сидел еще один обер-лейтенант, который обратился к своему товарищу:

– Кенинг, кто это?

– Это Щульц. Единственный оставшийся в живых мотострелковой четвертой роты нашего полка.

– Вот оно как?

– Да.

– И что делать будешь?

– Доукомплектую. У нас в шестой роте двух человек не хватает. Вот отправлю его туда.

– Слышал, обер-грендер?

– Да, господин обер-лейтенант.

– Тогда не стой здесь, а иди и найди свою роту. Скажешь, что я послал.

– Так точно, господин обер-лейтенант.

– Тогда почему ты еще здесь.

Я быстро развернулся и вышел из штабной землянки. Спросив у рядом стоявшего охранника, где находится шестая рота и получив ответ, направился в указанную сторону. Придя к месту назначения, я поинтересовался у одного из солдат, где мне найти унтер-фельдфебеля, на что удостоился подозрительного взгляда с одновременным указом на то, где находится фельдфебель. Зайдя в одну из землянок, я увидел того, кого искал. Фельдфебель стоял около стола и курил. Увидев меня, он сразу же спросил:

– Ты кто такой?

– Меня зовут Ганз Кох, меня сюда послал Обер-лейтенант Кенинг Вагнер вместо погибших солдат.

– Ясно. Оружие есть?

– Да.

– Тогда пойдем со мной, выдам тебе белье и покажу, где ты будешь жить. Кивнув, я направился за нашим кладовщиком. Получив белье от фельдфебеля, я пошел за ним и в скором времени оказался около одной из землянок, к которой меня привел фельдфебель. Зайдя в землянку, я увидел там двух немецких солдат. Одного из них я косвенно знал. Он показывал мне дорогу к унтер-фельдфебелю.

– Вот, знакомьтесь, это Тилль Шмидт, а это Герц Кляйн. А это, – показал он на меня, – Ганс Кох. Будет служить вместе с вами. Хоть какое, но пополнение. Ну а я пошел, у меня без вас дел много.

Когда фельдфебель ушел. Герц спросил:

– Значит, с нами служить будешь?

– Выходит так.

– Не вовремя ты попал к нам в роту и вообще в полк.

– Это почему?

– Завтра готовится танковое наступление на русских и наш полк, в который входит и наша рота, поедет за танками.

– Ну и что? Мы же за танками будем.

– Это временно. Как только танки прорвут оборону, дальше пойдут леса и нам нужно провести там зачистку и найти место для лагеря. А там наверняка будут партизаны. Они в лесах лучше ориентируются, чем мы. Так что многие из этого боя не вернутся.

– Ясно.

– Ладно, располагайся, – кивнул Герц на две пустующие кровати-нары.

Подойдя к одной, Ловуал начал стелить кровать.

Как и говорил Герц, нас разбудили ни свет ни заря. Быстро оседлав мотоциклы, мы всем составом нашей роты поехали в расположение к танкистам. Часа через три мы были на месте там нас нашел местный начальник и разместил так как мы должны ехать под прикрытием танков и через час мы выдвинулись вперед. Прикрывали нас танки Panzerkampfwagen III (PzKpfw III), мы ехали за ними, где-то минут через двадцать послышались выстрелы из артиллерии русских, и около танков начали разрываться снаряды. В некоторые танки попали артиллеристские снаряды. Танкисты сгорали живьем, покинуть машину не представлялось возможным, но нам и нашему танку пока везло как и другим которых пока не подбили но продолжалось это не долго наконец накрыло наш танк, который шел впереди, и нам пришлось прятаться за горящим танком.

– Проклятые русские сказал Герц, – стирая с лица землю, которая попала в него раз от разрыва артиллерийского осколка.

– Что будем делать, – поинтересовался Тилль.

– Подождем, пока некоторые из танков проедут вперед, и поедем за ними.

Герц огляделся и увидел пару танков, которые еще ехали, а остальные, которые еще не подбили, были далеко.

– Туда, – махнул рукой Герц в сторону танков, – Тем более, я, кажется, вижу Августа с его ребятами.

– Тогда едем, – сказал Тиль, глядя на танки и, заведя мотоцикл, мы поехали в сторону знакомых Герцу и Тиллю солдат. Догнав своих и познакомив меня с Августом и его ребятами Руппрехтом, Адлером и Зигфирдом, мы двинулись дальше, скрываясь за танками, которые наконец доехали до окопов и давили гусеницами раненых солдат и пушки артиллеристов. Правда, от шестнадцати танков, которые выехали в месте с нами, осталось только шесть, но и этого было достаточно, чтобы занять позиции. После чего настала наша очередь, и все мотоциклисты теперь двинулись вперед, зачищая оставшихся русских. Объехав окопы, мы двинулись в лес. Некоторое время двигались на мотоциклах, но когда пошли густые кусты, пришлось остановиться и идти пешком, углубляясь в заросли. Шли мы недолго, перед тем как по нам открыли огонь. Тилля убило сразу, а мы с Герцем успели упасть на землю и пули пролетели мимо.

– Не стреляй, – быстро проговорил я Герцу, который уже взял в руку автомат.

– Почему?