Выйдя из океана, я прошёл по горячему песку и по деревянной лестнице поднялся в варунг Маде. Я ставил доску в отделение бамбукового стенда для серфбордов, когда за одним из столиков увидел Эдуардо. Он обедал с каким-то серфером.
– Андрес! ― позвал он, и на заросшем густой бородой, коричневом от загара лице появилась белозубая улыбка. ― Садись к нам!
Смуглый, крепкого телосложения и невысокого роста, он был в выцветшей от солнца футболке и шортах. Из-под футболки на руках и шее вылезали татуировки. Он и его сосед ели рис с курицей и овощами, я заказал то же самое.
– Это – Андрес, Альберто. Тот самый парень, который летел на Остров впервые и понятия не имел толком, куда направится из аэропорта, ― сказал Эдуардо, откусывая от куриного яйца ― тёмного, поскольку сваренные яйца местные хранят в котлах с каким-то особым соусом. Говорил он по-английски, но с сильным испанским акцентом, бегло и невнятно. Своими энергичными движениями Эдуардо напоминал подростка, но седые пряди в чёрных волосах выдавали его возраст ― лет под сорок. ― Это Альберто, мой друг и бизнес-партнёр.
– Очень приятно, – сказал Альберто, пожимая руку. – Кто однажды плавал в океане, уже не захочет купаться в море, да?
Он был высокого роста, что для испанцев нехарактерно, широкоплечий, с длинными волосами, которые выгорели на солнце и стали совсем светлыми. ― Значит, прилетел на Бали один? Надолго, нет?
– Не знаю. Может, навсегда.
Альберто доел, вытер салфеткой рот и посмотрел на меня.
– И что привело тебя?
– Серфинг.
Альберто откинулся на спинку стула.
– Ты бросил всё, купил билет и прилетел сюда ради серфинга. Пробовал его до этого?
– Нет.
Он посмотрел на Эдуардо.
– Я сказал ему, что мог бы поучить его, раз уж он так рвётся к серфингу, ― сказал тот и вытер бороду тыльной стороной ладони.
Альберто ухмыльнулся.
– Либо это твоё, либо нет, третьего не дано. ― Он открыл бутылку пива. ― Эх! В конце концов, нет ничего важнее мечты детства.
Мы чокнулись.
– Как твои успехи?
Я рассказал о своих затруднениях с набором скорости при ловле волны.
– На первом же занятии с моего толчка проехал по стенке волны, а сам тэйк-офф6 нормально сделать не может, ― сказал Эдуардо. ― Просто боится.
– Не боюсь.
– Нет, боишься. И пропускаешь из-за этого волны. Видел, как десятилетние дети двухметровые волны берут? Что, думаешь, они сильнее тебя?
– Ты всё равно должен наращивать мышцы, ― сказал Альберто. ― После каждого катания нужно есть много мяса, курицы и яиц. Как мы.
– И рыбы, ― добавил Эдуардо.
– Да, и рыбы. Это белок, он укрепит твои мышцы, ― согласился Альберто.
– А как скоро можно будет взять доску короче?
– Не гонись за короткими досками, ― сказал Альберто. ― Проведи хотя бы несколько месяцев на лонгборде, хорошенько почувствуй его. Получай удовольствие. В этом смысл серфинга, а не в длине доски.
– Ерунда это, Андрес, ― перебил его Эдуардо. ― Если ты чувствуешь, что достаточно освоил лонгборд или любую другую доску, можешь смело менять её на более короткую. Это ― следующий этап.
– Чему ты учишь парня? Дай ему хотя бы несколько месяцев провести на лонгборде. Если сразу хватать короткие доски, как бы ты ни старался, ничему не научишься.
– Нет, я с этим не согласен, ― стоял на своём Эдуардо.
– А как быстро идет прогресс обычно? ― спросил я.
– У всех по-разному. Многое зависит от физических данных, от таланта. Ты хорошо плаваешь?
– Неплохо, мне кажется.
– Но волны уходят от тебя. Воды не боишься?
– Говорит, едва не утонул в детстве, ― сказал Эдуардо. ― Но, Андрес, от страхов надо избавляться, если хочешь чему-то научиться.
– У каждого свои страхи, ― сказал Альберто.
Жена Маде поставила передо мной тарелку с курицей и рисом.
– Сегодня меня впервые замесило так, что сильно не хватало воздуха.
– Когда тебя месит, ты не должен сопротивляться, это бесполезно, только зря израсходуешь драгоценный кислород. Все, что ты должен сделать, если тебя замесило – это защитить голову от рифа и расслабиться. Расслабиться, и получать удовольствие.
– Он прав, ― сказал Эдуардо и задумался на секунду, словно что-то подсчитывая в уме. ― Как только ты берёшь четыре волны с пяти попыток, ты готов к следующей доске.
Альберто закатил глаза и сказал:
– Лучший серфер, Андрес, тот, который получает больше удовольствия.
Эдуардо махнул рукой. Подошла жена Маде и собрала их тарелки.
– Кстати, Андрес! У меня есть для тебя доска, как закончишь с лонгбордом. Она будет идеальным следующим этапом для тебя, ― продолжил Эдуардо, почесывая бороду. ― Минималибу, семь с чем-то футов, не помню точно, надо дома посмотреть.
– Что такое минималибу?
– Минималибу ― это класс досок между лонгбордами и шортбордами. Как бы переходный уровень, меньше первых, но больше вторых.
– И почём?
– Я отдам тебе её бесплатно. Как научишься кататься на ней и купишь себе новую, просто вернешь ее мне.
– Спасибо.
– Да не за что. Только она это… Немного странно выглядит, ну, не совсем презентабельно, так скажем. Но ты не обращай внимания, она идеальна для обучения.
Я встал, чтобы взять себе бутылку холодного бинтанга7. Когда вернулся, Эдуардо и Альберто что-то бурно обсуждали.
– Никаких австралийцев в моих апартаментах! ― выпалил Альберто.
– Я смотрю, их здесь не особо жалуют, ― сказал я.
– Да глупости, не жалует их только Альберто.
– Австралопитеки, ― проворчал тот. ― Прилетают на Бали и ведут себя как животные. ― Он залпом допил колу. ― Что школьники, что взрослые. Ты и сам видел, наверное, что творится в Куте по ночам. Все их интересы: кто сегодня какую волну поймал, ― он вытянул губы и стал бить себя руками в грудь, ― кто, где и как напился вчера, как после этого подрался с туристами и как снял туристку. Австралопитеки.
Альберто достал из кармана шорт смятые купюры, отсчитал несколько и положил на стол.
– Так, ладно, ― он улыбнулся. ― Приятно было познакомиться, а теперь мне пора за женой и ребёнком.
– Где они? ― спросил Эдаурдо.
– В Olas. Не был там ещё, Андрес? Отличная перуанская кухня.
Я помотал головой.
– По дороге от Нирмалы Унгасан сюда, по правой стороне.
– Спасибо. Обязательно заеду.
– Этой дороги не было и в помине лет двадцать назад, ― сказал Эдуардо. ― Раньше до Балангана, Улувату и других пляжей добраться было непросто. Ты же был на Улувату? Красивый пляж, съезди. Помнишь, какая гроза была на той неделе?
Я кивнул.
– Говорят, молния бьёт там чаще, чем где-либо в мире.
– Далеко он?
– Минут двадцать от моей виллы. Мы часто катаемся там.
– Но с доской тебе там делать нечего, ― сказал Альберто и встал. ― Кстати, приезжайте к нам на барбекю. Возьмём пива, мяса, я приготовлю tapas8, жена сделает салат.
– Спасибо.
– Ну всё, hasta luego9.
– До встречи, Альберто.
Он взял доску с общего стенда и прошёл к выходу.
– Как покатался? ― спросил Эдуардо.
– За три часа поймал одну волну.
– Ещё поймаешь. Серфинг ― самый сложный спорт из всех, что я пробовал. А пробовал я много чего.
– Например?
– Всю молодость профессионально занимался футболом.
– В каком-то клубе?
– Я играл в юношеской команде «Атлетик Бильбао». Это известный футбольный клуб в Испании. А Альберто вообще был профессиональным футболистом. Но он из «Валенсии». Был очень недурным вратарём, пока его не сломали. Даже в сборную призывался.
– Бильбао ― это в стране басков?
Эдуардо кивнул.
– На севере Испании. Мой родной город. Я был лучшим нападающим в своей возрастной категории. Мог обыграть по три человека зараз. Да и сейчас могу.
– А почему бросил?
– Ну-у, знаешь, как это бывает. Молодость, ночные клубы, девушки… Со временем стал играть хуже. Потом, когда настала пора определяться, выбрал учёбу и ушёл из команды.
Отлив был в разгаре и чёрно-зелёное дно ― покрытый водорослями риф, ― оголилось. Старик из варунга ходил по мели и собирал моллюсков.
– Конечно, я жалею в какой-то мере… Мог бы стать хорошим футболистом. Но, возможно, ещё стану тренером. Хочу пойти учиться в специальную школу и получить лицензию. Взял бы какую-нибудь местную команду, тренировал… Из меня вышел бы отличный тренер.
– А серфингом как занялся?
– Впервые попробовал у нас в Испании, лет в четырнадцать, может, в пятнадцать.
– И переехал сюда из-за него?
– Не только из-за серфинга, мне вообще тут нравится. Но во многом из-за него, здесь отличные условия, много разных волн. А от виллы ― вон до Балангана рукой подать. Серфинг нужен мне каждое утро, чтобы чувствовать себя сильным. Взять несколько волн ― отличное начало дня.
Поднялся ветер. Было приятно сидеть в тени от пекла, и, потягивая холодное пиво, наблюдать, как катаются другие.
– На Бали много русских серферов?
– Русских? Хм… Довольно много на самом деле. В последние годы их резко стало больше.
– И как они катаются?
– Ну, как тебе сказать… Некоторые хорошо, но большинство не очень. Меня раздражает, что многие не знают простых правил: постоянно лезут на чужую волну, дропают, не смотрят по сторонам, когда разгребаются… Я же рассказывал тебе, что такое дропать?
– Да.
– Из-за этого многие серферы не очень хорошо относятся к русским. А вообще, русские сильно отличаются в океане. Они, они… как же это слово… У них нет страха, вот. Они лезут на волны, которые им не по зубам. Волна русского накроет, ну, прям так сильно накроет, а он выплывает и как ни в чём не бывало живо гребёт обратно на лайнап, ― Эдуардо темпераментно жестикулировал. ― Хочется крикнуть ему: «Эй, парень! Ну куда ты лезешь?! Эти волны слишком большие для тебя! Ты там убьёшься!» А он спокойно старается поймать ещё одну такую же, его опять накрывает, но уже сильнее, а он гребёт ловить третью… Сумасшедшие! Плохой опыт их ничему не учит… Не понимаю я этого.
О проекте
О подписке
Другие проекты