Пожар только набирал силу, не смотря на проливной дождь. Зевак на улице чтобы посмотреть, как горит лавка Корша, ещё не было. Я оказался первым, не считая самого Ливрета, стоящего напротив двери лавки, из которой густыми клубами вырывался дым. Он не делал попыток погасить огонь, он просто стоял, звал на помощь и ждал, что вскоре эта помощь придет, и лавка будет спасена. Люди и правда скоро появились, но не для того чтобы спасти дом и лавку Корша, а просто поглазеть, как это всё сгорит. Я тоже стоял и смотрел, мой подбородок дрожал от всего того, что произошло за короткое утро, можно сказать, у меня на глазах. Сначала убийство бабушки Мараф, теперь пожар, о том, что ещё может произойти плохого за оставшийся день, даже думать было страшно. Мне казалось, что и того что я уже увидел, было более чем достаточно, но вскоре произошло то, о чём я даже помыслить не мог.

Толпа зевак стояла на безопасном расстоянии от огня и обсуждала случившееся. Я не прислушивался к их разговорам до тех пор, пока не услышал о том, что лавку Корша специально подожгли и сделал это сын Тарда Рантана. Услышав это, я вздрогнул и попятился назад, ведь многие из тех зевак, что сейчас собрались посмотреть на пожар, хорошо меня знали.

– Вот он, поджигатель! – крикнул кто-то, и вся толпа повернула головы в мою сторону. – Тард теперь должен возместить ущерб! Пусть оплатит шалость своего отпрыска!

Я продолжил пятиться назад, собираясь бежать, домой и рассказать отцу всё что знал, и об убийстве Мараф, и о пожаре. Хотел объяснить отцу, что я к этому всему не причастен. Только повернулся, чтобы побежать домой, увидел своего отца. Он шёл мне навстречу, держа в руке топор. Взгляд, которым он смотрел на меня, ясно говорил, что ни одному моему слову он не поверит ни сейчас, ни потом, и сейчас он меня будет убивать. Поняв это, я стал медленно отступать в сторону проулка, там сейчас никого не было и по нему можно было быстро убежать. Пока отступал, пытался объяснить и доказать отцу, что я к пожару не имею никакого отношения, но он меня сейчас просто не хотел слышать.

– Тебя нужно было ещё в колыбели удавить, проблем бы потом столько не было, – говорил он сквозь плотно сжатые зубы. – Прав был Итмар, это ты во всём виноват.

Пятясь, я не заметил, что сзади находится угол каменного дома. В этом доме жил булочник, всегда относившийся ко мне с пониманием и сочувствием. Холодные камни стены его дома заставили меня, замереть на месте. Мои ноги предательски дрожали и отказывались, сделать хотя бы ещё один шаг к спасению.

– Беги парень, беги и не возвращайся, – раздался голос Ниртана булочника откуда-то сверху. Его тихий голос заставил меня очнуться от страха, после чего я побежал. Побежал по пустому проулку в сторону городских ворот, ещё пока открытых до вечера. Иногда их днём специально закрывали, чтобы не дать какому-нибудь преступнику сбежать из города пока его ищут. Сейчас этим преступником сделали меня, Кирита Рантана, двенадцатилетнего мальчишку, родом из маленького городка Тернол королевства Эйвенхард.

Бежал я быстро и долго, так долго, пока у меня были на это силы. Мои глаза были полны слёз, меня оклеветали, и отец в это поверил. Как он мог? Ведь я его сын, меня же сначала нужно выслушать! Была бы жива мама, она не допустила бы такого отношения ко мне, я это знаю, ведь она меня очень любила. Три года назад в отцовском сундуке я нашёл её портрет, долго смотрел на него, пытаясь запомнить мамино лицо. Потом, как только оставался дома один, сразу же бежал в комнату отца, доставал мамин портрет и смотрел на него. Иногда плакал, жалуясь маминому портрету на несправедливое наказание от отца или на жизнь, когда сильно уставал от домашних дел. Я не помнил маму живой, ведь когда она умерла, мне было всего два с половиной года. Мама была очень красивой и совсем не была похожа на простолюдинку, я в этом был уверен. Я каждый день встречаю на улице наших горожанок, они совсем другие не такие как моя мама.

Пока бежал, ни разу не обернулся, чтобы посмотреть, гонится за мной кто-нибудь или нет. Когда упал, лишившись сил не только передвигать ноги, но и просто способность стоять на них, понял, что за мной никто не гонится, а городские стены остались где-то далеко позади. Как только смог восстановить дыхание, заставил себя встать и идти дальше, на то чтобы бежать, сил уже просто не было. В моей голове не укладывалось понимание всего того, что со мной произошло. Это была какая-то злая шутка богов, ведь я не делал того, в чём меня обвинили. Хотелось вернуться и ещё раз попробовать всё объяснить, но вспомнив об отце с топором в руках, желание возвращаться сразу исчезало. Возможно потом, спустя какое-то время, когда все успокоятся, я вернусь домой и всё объясню.

С наступлением темноты решил, что убежал я, уже достаточно далеко от города. Теперь мне было нужно найти подходящее место для ночлега. Глаза слипались от большого желания спать, даже голод отошёл на второе место, уступив место этому желанию. Жажда меня пока не мучила, после дождя водой была заполнена каждая ямка, так что проблем, где взять воду у меня не было. Чтобы получить костёр и согреться у огня, мне было необходимо иметь огниво. Это самое огниво вещь не дорогая и продавалось в городе чуть ли не на каждом углу, но я сейчас не дома и даже не в городе. Чтобы не спать на голой земле пришлось искать поваленное дерево с толстым стволом, чтобы на нём можно было лежать. Такое дерево нашлось быстро, лес старый и таких деревьев тут было много. Потом я выбрал дерево с пышной листвой. Из его ветвей собирался построить просторный шалаш над стволом дерева. Веток наломал много, хватило бы на большой шалаш, но строить его уже не было сил. К тому же наступила ночь, а в темноте шалаш строить ещё более трудная задача, поэтому я отломанными ветками просто укрылся как одеялом.

Утром у меня болело всё, любое движение причиняло боль во всех мышцах сразу. Скрипя зубами и сдерживая крик от причиняемой движениями боли, долго разминал воспалённые мышцы, чтобы вновь обрести способность к передвижению. Я ничего не ел со вчерашнего утра и сейчас мой голодный желудок, настойчиво требовал чего-нибудь в него положить. Притупив голод водой из ближайшей лужи, я занялся поиском еды.

Лес, в котором я сейчас находился, был смешанным и каким-то странным. Он рос не сплошной стеной, а клочками, несколько десятков хвойных деревьев, потом луг и снова лес, только деревья уже лиственные. Ничего съедобного кроме горсти перезрелой земляники я не смог здесь найти. Для моего организма после вчерашнего длительного забега, этого было мало, можно сказать, вообще ничего. Имея с собой лишь старый нож, какой обычно носят в сапоге, я решил поохотиться. Какого зверя можно добыть, имея только нож? Разумеется, мелкого, например, зайца или какую-нибудь птицу, не умеющую летать. Как я не старался, но никого не поймал, потому что никого не нашёл. Ближе к вечеру, когда от голода уже больше не мог ни о чём думать, кроме еды, я вышел к ручью, петляющему по лесным оврагам как заяц, бегущий от волка. Этот ручей стал для меня спасительным, я смог поймать пару рыбёшек размером с мою ладонь. Съел их сразу же, даже не ощутив вкуса. Лишь только после этого в моей голове появились другие мысли, не связанные с едой. Снова появилось желание вернуться домой, но я это желание душил, как только мог, прекрасно осознавая, что ничего хорошего меня там не ждёт. Поджог – преступление серьёзное, за это можно запросто угодить на каторгу, если ущерб возместить нечем. Надеюсь отец найдёт деньги, если не сможет доказать, что лавку Корша поджог не я.

Чуть позже на берегу ручья нашёл несколько камней, подходящих для того, чтобы с их помощью добыть огонь. Опыт получения огня таким способом у меня был большой, я каждый день этим занимался дома по несколько раз в день. Конечно же, то огниво что осталось дома, было гораздо качественнее найденных мною камней, но и с их помощью я смог добыть огонь, высекая искру ножом. Добыл его к тому моменту, когда ночное светило, уже заняло своё положенное место на тёмном небе. Всю ночь пришлось поддерживать жаркое и яркое пламя костра и не потому, что мне было холодно. Сразу после полуночи, лес словно ожил, что-то, трещало, скрипело, шуршало и где-то вдалеке, протяжно выл волк.

К утру я был уставшим и хотел спать, а ещё я опять хотел есть. На этот раз в ручье ни одной рыбины не поймал, пришлось довольствоваться лягушками, коих на берегу было превеликое множество.

Просидеть у ручья можно было бы ещё несколько дней, но это был не выход из положения, у меня нет ничего для того, чтобы облегчить себе жизнь. Нужно было идти туда, где живут люди, там проще достать еду и есть шанс найти временное жилище для того, чтобы пережить зиму, которая уже не за горами. Пройдёт ещё три месяца и в той одежде, что сейчас была на мне, уже не переночуешь в лесу у костра, замёрзнешь насмерть ещё до того, как наступит утро. Возвращаться домой, я уже не собирался, решил, идти вдоль ручья по его течению, должен же кто-то жить неподалёку, используя его чистую воду.

На следующее утро, как только солнце осветило Накру первыми лучами, я отправился дальше. Дорога оказалась совсем не такой лёгкой, какой она мне показалась вначале. Преодолевая крутые холмы, покрытые колючим кустарником и спускаясь в глубокие овраги, я уже к полудню вымотался так, что появилось желание остановиться и устроить привал до следующего утра. В итоге я так и поступил, только место для ночлега выбрал более безопасное, на крохотном островке посередине в несколько раз увеличившегося в ширину ручья. Для начала натаскал на этот островок сухих веток для костра и наловил лягушек, чтобы хоть что-нибудь съесть. Рыба в ручье была, но мелкая и такая шустрая, что попытаться поймать её я просто не решился, дело бесполезное, времени потратишь много, а еды добудешь мало или вообще ничего не добудешь.

Ночь прошла спокойно, я даже смог выспаться, не слушая волчьего воя и скрипа старых деревьев, раскачиваемых ветром. С рассветом отправился дальше, только теперь решил, двигаться с другой стороны от ручья, мне показалось, что там берег был ровнее. Местность на другом берегу оказалась ничуть не ровнее, но тут хотя бы колючего кустарника было гораздо меньше. К полудню добрался до того места, где ручей соединялся с другим ручьём образуя маленькую речку. Глубина этой речки достигала всего-то мне до колен, а вода была такой чистой, что был виден каждый камешек на дне. Рыбу я тоже увидел и уже не с ладонь размером, а втрое больше. Мой измученный лягушками желудок, моментально напомнил мне тянущей болью о том, что сейчас уже время обеда. Смастерив из длинной ветки подобие остроги, я объявил охоту на всё, что плавало в реке.

Рыбу мне всё-таки удалось поймать, и её размер меня очень порадовал. Четыре ладони длиной и икра внутри. Сегодня у меня был поистине королевский пир, я доел рыбу только к полуночи и сытым, впервые за несколько дней, заснул возле жаркого костра.

Утром покидать столь сытное место не хотелось, к тому же ещё до того, как утренний туман рассеялся, я смог поймать ещё одну рыбину, только уже меньшего размера. Понимая, что время идёт и лето продлится не круглый год, я отправился дальше, искать людей, среди которых смогу перезимовать. Сейчас я находился от родного города уже очень далеко и решился, выйти на дорогу. Дорога, на которую вышел, использовалась людьми не часто и почти заросла травой. По ней я добрался до другой дороги, самой главной дороге нашего королевства – королевскому тракту.

Тракт пересекал всё королевство с севера на юг и соединял четыре самых больших города Эйвенхарда. Своё начало он брал в столице, расположенной на юге королевства и заканчивался в Керенарде, самом северном городе Эйвенхарда. По тракту идти было гораздо легче, ведь эта дорога была широкой и вымощена камнем. За остаток дня на тракте мне встретились всего два торговых обоза, идущих на север королевства. Я избегал встречи с людьми из этих обозов, сразу прятался в ближайшем лесу, как только они появлялись на горизонте. Чем дальше я двигался на юг, тем меньше было леса вокруг. Лес, если его можно было так назвать, был уже полностью лиственный, а деревья росли друг от друга на большом расстоянии, поэтому прятаться от обозников мне стало сложнее. Лишь один раз за три дня пути по тракту, мне удалось подкрасться к стоянке обоза и послушать разговоры. Так я узнал, где сейчас нахожусь и как далеко от этого места до ближайшего города. В двух днях пути отсюда, если идти пешком, а не ехать верхом на лошади, находился город Карамаш, третий по величине город Эйвенхарда.

Рано утром обоз покинул место стоянки и направился дальше на север, а я через некоторое время пришёл на то место, где они ночевали. Я был очень голодным и надеялся найти хоть какие-нибудь объедки, оставшиеся после их ужина и раннего завтрака. Нашёл только хорошо очищенные от мяса кости и обрезки овощей, в основном свеклы и моркови. Я сразу же съел эти обрезки, даже не очистив их от прилипшего к ним мусора и сухой травы. Несмотря на это, чувство голода только усилилось, пришлось идти искать себе пропитание среди камней, травы и кочек. За два часа смог поймать двух ящериц и змею. Ящериц выбросил, так как они были очень маленькие, а змею зажарил и съел. Мне сейчас было абсолютно наплевать на вкус еды, главное, чтобы она не была ядовитой. От поедания змеиного мяса со мной ничего плохого не произошло и чувство голода на какое-то время оставило меня в покое.

В путь я отправился рано утром с первыми лучами солнца и до полудня преодолел расстояние равное двум дням пути по берегу ручья. Через некоторое время в стороне от тракта заметил дым. Решил сходить посмотреть, что там горит, ведь где дым – там люди, а где есть люди – там есть еда.

Я оказался прав, это была маленькая деревня, всего два десятка домов, а дым, который я увидел, выходил из кузни. Сама кузня расположилась чуть в стороне, чтобы дым и удары молота не мешали жителям. Возле кузни на большом пне сидел кузнец, возле него стоял крестьянин и что-то ему доказывал, показывая куда-то в сторону леса, где я сейчас прятался. Перед тем как попытаться попросить еды, решил сначала понаблюдать за жителями. Стоило узнать, что за люди тут живут, ведь когда твои друзья становятся твоими врагами – чужих начинаешь бояться вдвойне.