Что толку с философии, когда
Проходят мимо лучшие года.
Компот из свежих фруктов – наслажденье,
А из сушёных – мутная вода.
В народе сотни лет бытует мненье,
Что правда портит людям настроенье.
Раз так, грехом нельзя считать обман.
Тем более, когда он «во спасенье».
К десятку «не» я бы добавил два:
Не напивайся никогда в дрова,
И не играйся с чувствами, иначе
Сам станешь жертвой, полюбив едва.
Я пьян! Но в этом не моя вина.
Хоть где любовь всегда полно вина,
Вина в любви, а не в вине. Поверьте,
С вином ли, без вина пьянит меня она!
Я пью вино, как воду из ручья.
Но в пьянстве этом виноват не я.
Вина, друзья, конечно же Хайяма.
Как с ним не пить, ведь выпивка моя!
Хайям, на днях, мне жертвуя ферзя,
Сказал: «У праведника пресная стезя.
А время глупостей короткое, как вспышка.
Так плотно сковывают всякие «нельзя»,
Как-будто жить нам предлагается два века.
Ведь право выбора даётся человеку,
Чтобы в конце пути сказать:
«Друзья!
Пускай теперь чертями мне грозят.
Но я любил, и был всегда любимым.
И значит жизнь не пролетела мимо.
Ну а раз так, жил не напрасно я!»
Позавчера вновь приходил Хайям.
С порога бросив: «Время выпить нам!»,
Он из кошёлки выудил пиалу.
Я взял бутылку лучшего вина.
На утро, не оставив чем лечиться,
Налил по полной. Нам ли мелочиться?
И мы, конечно, выпили до дна…
Пока в вине маячила свеча,
Хайям мне на вопросы отвечал,
Которых накопилось слишком много.
Я слушал, уважительно молча.
На мой вопрос: «Что белого белей?»
Хайям решительно потребовал: «Налей!»
И, отхлебнув, сказал: «Душа младенца
Белей и легче пуха тополей».
«Так пить или любить?» – я продолжал.
«Любить, конечно, пока плоть свежа.
Это вино со временем лишь круче,
А человек ржавеет, как кинжал,
Который на ковре висит без дела.
Да, кстати, а бутыль-то опустела» —
Заметил он, и губы облизал…
Ещё мы говорили обо мне.
Искали истину в полусухом вине.
Но закрома под утро опустели…
Я провалился в облако постели…
Ну а Хайям исчез в волшебном сне.
Пусть философствует учёный муж седой.
Жизнь коротка. Все правила – отстой!
А молодость – прекрасное мгновенье.
Не забалуешь с длинной бородой.
И хоть случается, что колет бес в ребро,
На бороду рассыпав серебро,
Второй раз драму называют фарсом.
Ведь ни за что не долетит до Марса
Подёрнутое ржавчиной ядро!
«Чем дольше слушать водопады фраз,
Тем сладостнее кажется рассказ» —
Тактично резюмировал философ,
Спасая свои уши всякий раз,
Когда очередной «борец за счастье»
Расшаркивался, накаляя страсти,
И фанател от любопытных глаз.
Немало лет промчалось с той поры.
Но и сейчас неглупый говорит:
«Политики – лгуны и лицемеры».
Не изменились правила игры.
Дорогие друзья, хочу познакомить вас с творческим наследием уникального персидского поэта и мудреца Аррани Атааллаха, жившего в пятнадцатом веке в городе Шемахе, современный Азербайджан.
Первые переводы с арабского его чудом сохранившихся стихов сделал Теодор Адамович Шумовский в период с 1936 по 1938 годы. Напомню, что Теодор Шумовский был учеником самого Игнатия Юлиановича Крачковского. К сожалению, основные переводы, как и оригинальный текст Аррани, сгорели в блокадном Ленинграде, и Шумовскому пришлось по памяти восстановить утраченное в огне войны. И хоть до нас дошло очень немного стихов Аррани, всё же у вас есть возможность судить о необыкновенной мудрости и поэтичности этого удивительного человека. Приведу несколько рубаи как в переводе Теодора Шуховского, так и в моём. Наслаждайтесь.
***
Нас «пастыри» наши пасут, как овец.
Не ждёт ли покорных овечий конец?
Дурак рукоплещет, а умный трепещет.
Опасно, когда рукоплещет глупец.
Аррани Атааллах, между 1473 и 1485 годами.
перевод Теодора Шумовского 1938 год
***
Не в час, когда моё дыхание прервётся,
И, плача, предадут меня земле друзья,
А в час, когда мой след во всех сердцах сотрётся,
Лишь в этот страшный час считайте, умер я.
Аррани Атааллах, между 1473 и 1485 годами.
перевод Теодора Шумовского 1938 год
***
Учёный «раб», над фактами корпящий,
Не поднимающий от «умных» книг лица,
От страха ошибиться век дрожащий —
Ужель он человек, а не овца?
Я в труженике каждом, сам творящий,
Люблю не тварь, а смелого творца.
Аррани Атааллах, между 1473 и 1485 годами.
перевод Теодора Шумовского 1938 год.
***
Я не о тех скорблю, кто пал в бою.
И не о тех, кто пропил жизнь свою.
Мне жаль лишь тех, кто без любви родился
И без любви ушёл. О них скорблю.
Аррани Атааллах, между 1473 и 1485 годами.
перевод мой.
***
Если ты с ложью в обнимку идёшь,
Знай же безумец, ты с ней пропадёшь.
Не слабого сильным, а сильного слабым
Делает эта проклятая ложь.
Аррани Атааллах, между 1473 и 1485 годами.
перевод мой.
***
Кто равнодушен к злату? Только смерть.
Кто всех всесильней? Безусловно, смерть.
Все припадут к её стопам: богач и нищий,
Ведь на земле бессмертна только смерть!
Аррани Атааллах, между 1473 и 1485 годами.
перевод мой.
Ждёт каждого из нас один итог.
Смерть обмануть ещё никто не смог.
А мы надеемся, хоть и прекрасно знаем,
Бессмертен только Всемогущий Бог.
Проснувшись утром, из последних сил
Я глянул в зеркало и сам себя спросил:
«Кто это там с такой ужасной рожей,
Один в один на Бахуса похожий?»
А тот, из зеркала, вздохнул и пробасил:
«Неужто не признал меня, бродяга?
Хорошая попалась, значит, брага
Которую мы выпили вчера.
Так упоительны в Одессе вечера…
Особенно «пид незалежным стягом».
Чёрт зеркало придумал, господа.
С тех пор у нас есть общая беда —
Живая объективная реальность
Глядящая «оттудова» сюда.
А может отражение – обман?
А может нас хотят свести с ума,
Из юных лиц состряпывая рожи,
Узрев которые, невольно вскрикнешь: «Боже!
И что же это, если не дурман?»
А тот, из зеркала, в ответ: «Ну, скажешь тоже.
И что с того, что не совсем похожи?
Я это ты, вот только стар и пьян».
Из всех предложенных сегодня музой тем
Я выбрал грусть. Вы спросите: «Зачем?»
Затем, что нет «надёжней» друга у поэта,
Чем нытик-сплин, довлеющий над всем.
Есть доля правды в высказанном мной.
Ужиться надо с холодом зимой,
Чтобы писать потом о красках лета.
Предтеча смеха – грусть в душе поэта.
Есть в мире несогласные со мной?
В программе жизни очевидный баг:
Мы половину данного нам срока
Толчёмся у Морфеева порога.
Обидно, но без этого никак.
Биореактор бесконечно слаб,
И требует ночной перезагрузки.
Любой из нас Морфея верный раб.
Диапазон возможностей столь узкий,
Что нереально сохранить себя
Для бдения хотя б на трое суток.
Суставы подуставшие скрипят,
Не зная сна бурчит пустой желудок.
Зато душе всё это нипочём.
Она, на время покидая тело,
Освобождается. Её полёт влечёт.
Ей до утра до тела нету дела.
Не по-хозяйски тратить жизнь на сон.
Ведь телу тоже трудно без полёта.
Неумолимо время-колесо…
И как летать, когда мне спать охота?
Я часто вспоминаю детства лес
И море земляники на опушке.
Так хочется задать вопрос кукушке:
«Ответь кукушка, «экстрасенс Небес»,
Ещё есть время написать о счастье,
Собрав души расколотые части?
Прости мне мой наивный интерес».
Но вместо долгожданного «Ку-ку»,
Прервав мой сон на самом интересном,
Оставив недопетой песню детства,
Звенит будильник с кнопкой на боку.
Открыл волшебник сказочный мешок,
И выпустил на волю облака.
Обрадовавшись, ветер-пастушок
Погнал их на небесные луга.
Примчался дождь на радуге верхом,
И на полянку выбежала тень.
Потом, все дружно, вместе с ветерком,
Ловили улыбающийся день.
А я смотрел на это волшебство,
И думал: «Вот бы стать одним из них».
Пусть нету крыльев, ну и что с того?
Зато, летаю я в мечтах моих.
припев:
Мне бы, мне бы
Взобраться на небо,
И оттуда творить чудеса.
Я бы сделал оранжевой зебру.
Пусть улыбкой искрятся глаза!
Поэт пускает в свой чертог
Мечту, рождаемую чудом.
Как результат – звучащий слог
На языке любви повсюду.
Весь мир, как будто в ярком сне,
Вновь обернулся райским садом.
Любовь, живущая во мне,
Ликует, зная, что ты рядом.
Скорей дышать, бежать, творить,
Чтобы успеть сказать о главном.
О том, как хочется дарить
Любовь тебе, мой ангел славный!
Циничная фраза: «Любовь – лишь инстинкт».
Ведь чтоб половинку свою обрести,
Одних феромонов, мне кажется, мало.
Тут видится явно другое начало.
Основа его неподвластна ни страсти,
Ни зову природы, ни силе, ни власти.
Друзья, за любовь отвечает душа!
И было бы глупо на то возражать.
Неземной любви Антонины Шурановой и
Александра Хочинского посвящаю
Жизнь многогранна в чудесах своих!
О проекте
О подписке