Читать книгу «Во славу Отечества! – 2. Лето долгожданных побед» онлайн полностью📖 — Евгения Белогорского — MyBook.
image

Глава I
Жаркое лето в Берлине и Могилеве

В каждой стране Генеральный штаб является верхушкой гигантского айсберга, называемого армией. В нем принимаются окончательные решения по всем планам, которые кропотливо составляет Оперативный отдел. Но и сам он является только потребителем той информации, которая стекается по многочисленным каналам, заботливо собираемая множеством маленьких шестеренок большого аппарата. Участь их незавидна, ибо, делая всю основную черновую работу, они всегда остаются в полной неизвестности для всей страны, покорно отдавая всю славу и почет вышестоящим генералам и фельдмаршалам, без зазрения совести присваивающим плоды их трудов. На их долю, как правило, выпадают только награды и осознание того, что именно они являются подлинными творцами громких побед своего отечества.

Одним из таких людей был оберст-лейтенант Вальтер фон дер Берг, возглавлявший особый отдел секретных технических разработок при имперском Генеральном штабе. Обладая блестящим аналитическим умом, фон Берг слыл среди своих коллег открывателем блестящих талантов, безошибочно определяя большое будущее того или иного изобретения или открытия среди огромного моря иных открытий.

Самым любимым его детищем в его научных изысканиях была авиация с ее дирижаблями и аэропланами. Вовремя разглядев в открытии братьев Райт полезное зерно для рейхсвера, он приложил немало усилий для преобразования примитивных аэропланов в полноценную боевую единицу, вооруженную пулеметом. Также, веря в неограниченные возможности дирижаблей, фон Берг после долгих испытаний и опытов сумел заставить профессора Танендорфа создать совершенно новый тип этих летающих аппаратов.

Их главная особенность заключалась не только в сильно возросшей грузоподъемности аэростатов, но и в увеличении жизнестойкости их конструкций. Желая обезопасить дирижабль от вражеских пуль и снарядов, Танендорф предложил великолепную замену взрывоопасному водороду, воспламенение которого от пули, молнии или другого электрического разряда означало верную смерть всему экипажу летательного аппарата.

Этим заменителем оказался гелий. Обладающий такой же подъемной силой, как водород, он был полностью инертен к любому виду горения. Имея такую начинку, дирижабль мог сколько угодно получать повреждения своей оболочки, которые приводили бы только к потере газа, и при этом сохранялась жизнь команды.

Главным препятствием на пути широкого внедрения дирижабля нового типа была огромная стоимость гелия и отсутствие возможности его быстрого производства в нужном для рейха количестве. Ограниченный временем и средствами оберст-лейтенант был вынужден временно свернуть свои широкомасштабные планы и ограничиться малым, занявшись доведением имеющихся образцов нового дирижабля до его победного конца.

«Валькирия» – такое громкое название получил этот проект фон Берга после доклада у Людендорфа в феврале этого года. Фельдмаршал моментально ухватил всю суть преподнесенного ему дела и сразу стал его горячим сторонником, поставив его под свой личный контроль и при этом полностью засекретив. Отныне только ему полагалось докладывать обо всех успехах и неудачах этого дела, а всяким, кто даже косвенно проявлял интерес к работам Танендорфа, немедленно занималась военная контрразведка со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Когда фон Берг доложил о создании отряда особого назначения, Людендорф пришел в восторг. Оберст-лейтенант как нельзя кстати выдернул из кармана уже опробованное и доведенное до блеска свое новое изобретение. После неудач под Парижем рейхсвер уже не мог себе позволить продолжать оказывать давление на союзников. Его лучшие штурмовые силы были принесены на алтарь непрерывного наступления с марта по июнь в надежде одержать полную победу, которая была так близка и осталась недоступна.

Теперь в рядах рейхсвера образовалась огромная дыра, на заполнение которой требовалось время. При этом стратегия победы требовала новых наступлений, пока американцы не завершили переброску в Европу своих частей. Удрученный сложившейся реальностью жизни, Людендорф лихорадочно разрабатывал план нового наступления в район Эперне, куда он собирался бросить свой последний стратегический резерв. Этот участок фронта, по данным разведки, был значительно ослаблен переброской основных сил под Париж. Французские и британские части были заменены американцами и канадцами, чей боевой опыт равнялся нулю. Лучший тевтонский ум предполагал прорвать фронт и после глубокого охвата Парижа с юго-востока заставить французскую столицу капитулировать.

Задача была очень сложной, с большим сомнением в успехе, но фельдмаршалу уже не было оставлено выбора. И в этот момент возник фон Берг.

– Гений, гений. Вальтер, вы просто гений! – не переставал восхищаться подчиненным Людендорф после окончания его получасового доклада. Лицо фельдмаршала искрилось огромной радостью и одухотворенностью, которой у него уже давно не наблюдалось. Фон Берг не только вовремя сотворил маленькое техническое чудо, но прекрасно развил и дополнил пожелания, высказанные ему на совещании в феврале. Оберст-лейтенант давал рейхсверу такой огромный козырь, с помощью которого германская машина могла спокойно продолжить свой нажим на союзников до самого осеннего листопада. Все это было очень прекрасно, но вместе с тем таило большую нравственную проблему, переступить через которую фон Берг любезно предоставил своему начальству.

Как бы ни был обрадован представленным докладом Людендорф, однако, воспитанный в традициях воинской чести, он не захотел мараться и, желая сохранить честь своего мундира перед историей, отдал окончательный вариант стратегического плана на подпись Гинденбургу, благо старик стоял выше его по положению. Но и здесь произошел досадный сбой: старый фельдмаршал дорожил своей честью не меньше молодого, и, как бы ни были блистательны и заманчивы перспективы, он поспешил переложить всю ответственность на плечи кайзеру.

Естественно, основным докладчиком по этому делу был назначен фон Берг, поскольку только он знал все тонкости и нюансы «Валькирии». Вильгельм принял их в своей летней ставке в Шарлоттенбурге во время июньского цветения липового сада, специально разбитого вблизи лично для кайзера. Человек, начавший одну из самых страшных войн, проявлял обыденную сентиментальность, в это время года он наслаждался гудением пчел и запахом цветущих лип.

Точно в назначенный час двери кабинета кайзера распахнулись, и к нему на доклад вошли три человека, один из которых держал в руках толстую кожаную папку. Ровным и неторопливым голосом начал фон Берг свой доклад кайзеру, совершенно не глядя в раскрытую папку, прекрасно зная все содержание доклада назубок. Оберст-лейтенант, просто и сухо излагая основные пункты проекта «Возмездие», сумел быстро заинтересовать кайзера, который с каждой минутой все с большим вниманием слушал говорившего. От услышанного глаза Вильгельма стали быстро наливаться видимым блеском торжества и величия. От волнения его знаменитые усы-штыки, за время войны нещадно обыгрываемые вражескими карикатуристами, стали еще больше топорщиться строго вертикально, а поврежденная рука делала конвульсивные подергивающие движения.

Когда фон Берг упомянул о флоте, блаженная улыбка появилась на лице коронованного слушателя, и он впервые за все время позволил себе перебить докладчика:

– Это необходимо сделать в самую первую очередь, Людендорф! В самую первую очередь, обязательно отметьте это у себя, – с напором проговорил кайзер, а затем, несколько успокоившись и одернув на себе китель, произнес более спокойным тоном: – Продолжайте дальше, герр оберст, это очень интересно.

Берг посчитал, что ослышался в отношении своего звания, и, не придав этому особого значения, увлеченно и напористо продолжил свой доклад. Вновь полилась его плавная неторопливая речь, состоящая в основном только из сухих фактов и цифр, которые тем не менее оказывали на кайзера завораживающее действие. Вскоре Вильгельм вновь прервал его, в момент, когда Берг подробно описывал мощь и силу созданных дирижаблей:

– А Москву и Петербург мы сможем достать этими штуками или хотя бы Могилев со Ставкой Корнилова? – с большим интересом спросил кайзер, азартно бегая взглядом по карте России, расстеленной на одном из столов императорского кабинета.

– Сейчас, увы, нет, ваше величество. Созданные нами машины пока еще не в силах совершить столь дальние броски от наших фронтовых рубежей в глубь русской территории. Но на следующий, 1919 год я вам твердо обещаю, что наши бомбы обязательно упадут не только на Могилев и Москву, но даже на Нью-Йорк и, может быть, Вашингтон.

Вильгельм удовлетворенно кивнул головой и вновь полностью обратился в слух, при этом рисуя в своем мозгу красочные картины горящих вражеских столиц. Нездоровый румянец азарта разлился по щекам властителя рейха, и Людендорф понял, что дело в шляпе. Едва только Берг закончил свой доклад, как кайзер принялся радостно похлопывать его по плечу, что было высшим знаком монаршего одобрения.

– Вы просто молодец, полковник, да-да, именно полковник, герр Берг, вы не ослышались в моей скромной оценке вашего огромного подвига. То, что вы свершили, поднимет наш рейх на небывалую высоту и, несомненно, приблизит нашу долгожданную победу над врагами. Я полностью поддерживаю ваш план и требую, да-да, требую его скорейшей реализации. Если все пройдет блестяще даже хотя бы на первом этапе, клянусь всеми святыми, Железный крест первой степени вам обеспечен.

– Тогда вам следует отдать приказ к началу операции «Валькирия» и подписать эту директиву, ваше величество, – незамедлительно произнес Людендорф и с проворством заправского шулера положил перед кайзером листок с проектом директивы приказа. По лицу Вильгельма пробежала тень брезгливости, когда он прочитал его и осознал всю свою ответственность в этом ужасном деле. Гримаса отвращения пробежала по его лицу и погасла.

– Напрасно вы, Людендорф, думаете, что я буду колебаться перед этим жалким клочком бумаги! – презрительно бросил Вильгельм в лицо лучшему тевтонскому уму. – Вы, проливший море крови, не хотите пачкаться в этом. Хорошо, я сделаю это за вас, ибо я не боюсь простой людской молвы и хулы. Может быть, позже мне и будет стыдно, но сейчас я не колеблясь подпишу этот приказ. Я подпишу его ради судьбы рейха и всей Германии, ради нашей общей победы. Цель всегда оправдывает средства, господа военные.

Закончив свою пафосную тираду, Вильгельм, не колеблясь ни секунды, взял в руки стальное перо и одним росчерком подписал поданный ему Людендорфом документ. Затем, величественно положив ручку на инкрустированный яшмой и малахитом письменный прибор, кайзер презрительным жестом оттолкнул от себя подписанный меморандум в сторону Людендорфа и Гинденбурга.

– Можете быть свободны, господа фельдмаршалы, отныне у вас появилось очень много новой работы. Не смею задерживать.

Лучший военный ум рейха и его первая надежда и опора, скривившись, проглотили горькую пилюлю кайзера, а тот, демонстративно не глядя в сторону оплеванных фельдмаршалов, приблизился к стоявшему в сторонке Бергу. Вильгельм крепко пожал ему руку и, еще раз хлопнув по плечу, произнес:

– Действуйте, герр оберст, я очень надеюсь на вас и ваши дирижабли и жду скорейшего результата.

Окрыленный этими словами фон Берг лихо щелкнул каблуками и, повернувшись через левое плечо, четко печатая парадный шаг, покинул кабинет кайзера. С этой минуты ему предстояло много сделать во славу любимой Германии, рейха и своего кайзера. Он очень хотел новых чинов, славы и наград.

…Окна штабного вагона литерного поезда Верховного правителя Корнилова были широко открыты. Крыша вагона была сильно накалена от июньского зноя, и поэтому кабинет командующего непрерывно проветривали. Легкий ветерок приносил живительную прохладу обитателям вагона, позволяя им находиться в слабо расстегнутых кителях. Стоявший у окна Духонин просто блаженствовал на ветерке, подставляя его прохладному дуновению свою раскрытую шею и грудь.

Сегодня в ставку были вызваны генералы Деникин и Дроздовский для обсуждения планов летнего наступления. Все основные его моменты уже были тщательно сверстаны и утверждены Корниловым и Духониным вместе с генералом Щукиным, и теперь предстояло озвучить их перед теми, кому предстояло воплотить бумажный план в жизнь.

Это был очень благоприятный момент для России: напуганные непрерывным наступлением немцев на Париж союзники с новой силой ринулись в Могилев, настойчиво требуя от Корнилова незамедлительно спасти Францию новым русским пушечным мясом. Посол Франции вместе с двумя военными атташе союзников каждый день буквально атаковывали кабинет Верховного правителя, извещая его об отчаянном положении Парижа и немецком наступлении на фронтах. При этом француз постоянно интересовался, какие меры собирается предпринять русский диктатор для улучшения положения его страны.

И здесь господа союзники впервые за все время войны получили хороший и крепкий отлуп. Корнилов твердо и убедительно доказывал, что Россия уже выполнила все взятые на себя союзнические обязательства: вывела из вражеского лагеря Турцию и провела наступление в Румынии, на большее у нее просто не было сил.

Закатывая глаза и яростно жестикулируя руками, союзники рьяно напирали на Корнилова, призывая бросить на австрийцев знаменитую корниловскую железную дивизию под командованием Деникина, успешно показавшую себя в прежних русских наступлениях. Верховный хитро улыбался себе в усы, а затем твердо заявлял, что не может бросить свой стратегический резерв, поскольку именно на нем базируется вся крепость его положения внутри России. Услышав это, союзники временно отступали, имея перед глазами пример русской неудачи на румынском фронте. Их наблюдатели сами прекрасно видели это наступление, находясь на переднем крае, со всеми подробностями описав в своих рапортах слабость русского воинства.

Затишье продолжалось до нового германского придвижения к французской столице, и все повторялось сначала. Постепенно разговоры перешли в откровенный торг, в котором обе стороны оговаривали цену, за которую Верховный решался продать свою стратегическую гвардию ради спасения Франции. На быструю помощь со стороны Штатов Париж не особенно рассчитывал и поэтому был вынужден идти на поклон к русским.

В этих встречах союзники очень быстро поняли разницу между прежним Верховным главнокомандующим в лице Николая, который зачастую уступал их нажиму, иногда идя даже вразрез с интересами своего государства, и Корниловым, который всегда руководствовался интересами своей родины. Главной его целью было сбережение русского солдата и целостности отечества, во благо которого и велась эта кровопролитная война. Оказалось, что у Корнилова было множество пожеланий к своим стратегическим партнерам как в политическом, так и в экономическом аспекте, от которых он никак не желал отступать.

Для принятия окончательного решения по столь важному для союзников вопросу было решено пригласить генерала Алексеева, на чьи плечи фактически легли обязанности премьер-министра. Соглашаясь на привлечение к переговорам этого не слишком лояльного к союзникам генерала, они исходили из соображения, что тот мало что смыслит в экономике, и поэтому на этом поле его будет легко если не переиграть, то наверняка уменьшить русский аппетит. Однако здесь их ждало сильное разочарование.

...
7