Глава 5. Укусы насекомых

Рикард

Зловоние смерти он почувствовал еще на подходе к заброшенному интернату, расположенному в черте города. Длинное трехэтажное здание приманивало своим обветшалым и жутким видом подростков всех мастей: от храбрившихся в кругу друзей трусишек до желающих уединиться для взрослых утех более проблематичных ребят.

С каждым пройденным метром замусоренного коридора, стены которого испещряли как вполне симпатичные граффити, так и надписи незатейливого характера, Рик все сильнее морщился. Вонь оглушала его чуткое обоняние. Била по мозгам не хуже ирашского ерша, замешанного на темном пиве с ромом. Казалось, она могла даже свалить с ног.

Идущая рядом Белладонна молча протянула ему шелковый платок – красивую, но абсолютно бесполезную тряпочку с вышитыми в уголке именными инициалами, – но, прочитав по кислой физиономии Рика все, что он думает о несчастном лоскутке, понятливо убрала тот обратно в карман.

Они на удивление хорошо и быстро сработались. Можно сказать, лучше всех в отделе. Не пытались друг друга поддевать в мелочах, как это делали Офира и Фабиан. Не прятались за безупречными манерами, при случае не упуская возможности плюнуть ядом, подобно Оскару или Аллену. О дурной парочке, с которой начальство уже три дня глаз не сводит, после того как Вэл едва не укокошила Марселя, и вовсе говорить не имело смысла. Оба перешли в боевые формы и схлестнулись, наплевав на случайно найденного старика, который умер днем ранее от сердечного приступа. А тем, чье дыхание услышала сестра, оказался обычный пес, не успевший понять, что произошло с его хозяином.

– С непривычки всем тяжело, – вместо приветствия кинул ему Оскар и одарил сочувствующим взглядом, стоило им показаться в дверном проеме. – Рик, постарайся не опорожнить желудок на месте преступления.

– Хорошо, дружище, буду глотать обратно, – усмехнулся Рик и, не выдержав натиска удушливо гнилостного смрада, стиснул пальцами нос. Он догадывался, что вид у него скверный. Не лучше желторотого матроса, впервые вышедшего на корабле в большие воды и в полной мере познавшего всемогущество морской болезни над бренным телом. Но Рик продолжал тешить себя мыслью, что сумел скрыть от окружающих глубину своего бедственного положения. Поэтому искренне надеялся, что проницательная напарница встала у его плеча не с намерением успеть словить бессознательную тушу, надумай он хлопнуться в обморок под стать впечатлительной барышне.

– А я вот о тебе был лучшего мнения, – сладко пропел Аллен, склонившись над трупом так низко, что тошнота опасно подкатила к горлу. – Понимаю, у оборотней обоняние намного острее, чем у вампиров. Между собой у вас тоже есть кое-какие отличия, в курсе, но на фоне своего «дружища» ты производишь скверное впечатление.

– Кое-кто древний, по обыкновению, кичится своими поверхностными знаниями.

– Дикарь, притворяющийся интеллигентом, – не менее любопытное зрелище.

– Вы оба сейчас раздражаете, – холодно объявила Белладонна, открывая форму протокола на планшете. В их обязанности входило описание общей обстановки на месте преступления, пока криминалисты выискивали вещественные улики.

– О, девочка, тебя в первую очередь должно интересовать, почему твоего напарника едва ноги держат, – мягко возразил Аллен, рукой в латексной перчатке приоткрывая рот мертвому парнишке – совсем юному, практически ребенку, судя по лицу, что не тронули крысы. Ужасная несправедливость как для парнишки, еще и жизни толком не видавшего, так и для его близких, потерявших важного для них человека преступно рано. – Сама подумай: здоровяк весом за центнер, королевская, не разбавленная людьми кровь, образование из лучшего учебного заведения империи, а притупить обоняние не может. Странным это не находишь? – Он внезапно вскинул русую голову и улыбнулся, изображая смущение. – Ах да, ты же, наверное, не знаешь. Что ж, в таком случае я немного тебя просвещу: оборотни управляют органами чувств аналогично тому, как мы выпускаем клыки. Нет необходимости переходить в иную форму. И, судя по моим наблюдениям, они успешно овладевают этим умением еще в детстве.

Белладонна перевела на Рика взгляд и в безмолвном вопросе приподняла смоляную бровь. Она в принципе говорливостью не отличалась. По большей части лишь загадочно улыбалась и строила глазки, чем временами окончательно ставила Рика в тупик. В обычной женской голове не разберешься, а тут женская голова другого вида.

– Все не так просто, – только и смог прогундосить он.

– Начнем с того, что у кошачьих зрение и слух развиты не в пример лучше, чем обоняние, в то время как у псовых, наоборот, нюх во главе стола. И продолжим иерархией в стае, от места в которой зависят сила и особенности органов чувств, – чопорно поведал Оскар, перестав распылять на пол вещество темно-синего цвета, что вступало в реакцию с клетками белка и окрашивало его в малопривлекательные бурые тона. – В любой стае есть четкая градация по силе: альфа, бета, гамма и омега. Все изначально рождаются омегами. По мере взросления большинство оборотней приобретает новые способности. Конечно, какой-то процент остается омегами. Практически все полукровки – омеги. И поскольку они самые слабые, то им легче остальных контролировать свои органы чувств. В том числе абстрагироваться от сильных запахов.

– Так ты у нас, значит, омежка? – радостно подытожил Аллен.

– Нет, я не отношусь ни к одному из меньшинств. – Оскар вернулся к прерванному занятию. Всосал бурую жижу специальным ручным пылесосом и уже на другом участке пола разбрызгал из пульверизатора синее вещество. – Заурядная гамма.

– Гаммы – это большинство, подобно низшему сословию у вампиров?

– Я плохо знаком с вашим общественным строем. Но если переводить в процентное соотношение, то приблизительно семьдесят процентов оборотней – гаммы. Омеги без примеси человеческой крови и беты примерно в одинаковой пропорции занимают двадцать пять процентов. Оставшиеся пять – альфа-самцы и альфа-самки.

– А тебя, значит, лихорадит возле трупа из-за того, что ты волк? – ненавязчиво вернул разговор к Рику Аллен.

Хитрющий, надо сказать, вампир. Спросит прямо – спокойно получит отрицательный ответ. Немного походит вокруг да около – и все равно выяснит то, что ему интересно, какое бы сопротивление ни встретил на своем пути к информации. И с каждым упрямцем использовал разные методы: из одного будет долго и осторожно тянуть сведения по ниточке, другого бесцеремонно зажмет в углу. Опыт, накопленный в течение нескольких веков жизни, сделал из него прекрасного стратега и манипулятора.

Разумеется, он прекрасно знал об устройстве стаи у оборотней, однако решил прикинуться дурачком, чтобы подтвердить свою догадку в отношении Рика. А напарник намеренно или случайно – сейчас нет никакого смысла гадать – помог ему.

У него не было желания играть с Алленом в игры разума. Особенно сейчас, когда все силы уходили на то, чтобы вернуть контроль над телом и головой, одуревшими от вони. Поэтому он смирился с неизбежным и коротко ответил:

– Я бета.

– В твоем возрасте? – Оскар от потрясения едва пылесос не уронил. – Немыслимо… как такое вообще возможно?..

– Рикард рано стал бетой? – заинтригованно спросила Белладонна.

К тщательно скрываемому недоумению Рика, она частенько демонстрировала живой интерес к его персоне. Аккуратно расспрашивала о семье и о том, какое влияние она имеет на королевство: обладала реальной властью в их обществе или осуществляла церемониальные функции. Узнав, что в их стае больше ста шестидесяти особей, а конкретно он вышел из дальней побочной ветви по женской линии и числился принцем скорее номинально, заметно приуныла.

Глупцом он не был, понимал, что красавица изучала его не из-за праздного интереса и уж тем более не из-за романтического влечения, которое иногда пыжилась изобразить; наблюдать за совратительными потугами вампирши – отдельный вид развлечения. Ей двигали более приземленные и практичные цели. А вот что именно она хотела с него поиметь, пока оставалось тайной, припрятанной в темном чулане. Но он не особо по этому поводу расстраивался и наслаждался шоу и обжигающе холодной красотой обольстительницы.