Глава 2
Рива

Сделать весь мир лучше.

Джеймс Клэнси произнес эти слова с такой уверенностью, словно вручал мне награду или что-то в этом роде. Как будто я должна быть чертовски польщена тем, что именно я оказалась зажата в кресле стоматолога и едва не задушена.

Я бросила на него свирепый взгляд.

– О чем ты вообще говоришь? Я думала, в этом и заключалась идея: мы должны были защищать мир, сражаясь с «монстрами».

Не то чтобы «теневые» – как я недавно узнала, именно так «монстры» предпочитали себя называть – вели себя более жестоко, чем хранители. По крайней мере, те, кого я встречала. Однако в данный момент я не видела никакой необходимости подчеркивать этот факт.

Клэнси покачал головой. Его глаза светились энтузиазмом.

– Три семьи-основательницы считали, что вашей целью должна быть охота на монстров. Но за эти годы я многое повидал. И теперь знаю, что вы могли бы достичь гораздо большего. Вы заслуживаете возможности стать кем-то великим, а не быть просто монстрами.

Гриффин согласно кивнул, и, несмотря на всю настороженность, я не могла сдержать трепет надежды, зародившейся в груди.

Я не хотела соглашаться с тем, что говорил мой новый похититель, но стать чем-то большим, чем то, во что превратили нас хранители и чего они от нас ожидали, – мечта, к которой я стремилась с того момента, как покинула арену для боев.

С другой стороны, этот придурок все еще держал меня прикованной к креслу.

Клэнси начал расхаживать по комнате, но в его движениях не было беспокойства. Я не ощущала в воздухе ни малейшего намека на нервные феромоны.

Он ходил передо мной взад-вперед, словно набирая скорость, и в какой-то момент достал телефон.

– У вас был доступ к некоторым средствам массовой информации, так что ты, должно быть, имеешь представление о куда более серьезных проблемах, с которыми сталкивается общество. По всему миру происходят ужасные вещи. Детей забирают в рабство, террористы убивают тысячи людей, картели распространяют насилие и запрещенные вещества, а экстремисты чиня́т геноцид.

Он остановился и протянул свой телефон, чтобы я могла видеть экран. Его большой палец скользил по картинкам, от которых у меня внутри все сжималось почти так же сильно, как от моих пропитанных кровью воспоминаний.

Маленькие дети с широко раскрытыми глазами и оружием в руках. Разбомбленные здания. Поля, усеянные изувеченными телами.

Гораздо больше разрушений, чем я когда-либо причиняла… пока что.

Я перевела взгляд с экрана на Клэнси.

– И ты думаешь, мы можем что-то с этим сделать?

На его лице снова появилась легкая улыбка.

– Я знаю, что можете. Если ваших сил достаточно, чтобы сражаться с настоящими монстрами, почему бы вам не одолеть худших представителей человечества? Вы, тенекровные, способны переломить ход событий в борьбе со злыми силами этого мира, спасти невинных, которым они причиняют вред и жизни которых рушатся каждый день… Сделать что-то хорошее для всего общества в целом. Разве тебе бы этого не хотелось?

Правда заключалась в том, что часть меня этого хотела. Если бы была такая возможность помешать хотя бы одному из этих образов воплотиться в реальность, я бы ею воспользовалась.

Но я не доверяла стоящему передо мной человеку.

– И я должна делать все это, оставаясь прикованной к стулу? – многозначительно спросила я.

Уголок рта Клэнси дернулся, и, по-моему, он попытался сдержать широкую улыбку.

Он счел меня забавной? Я стиснула зубы.

Мгновение спустя мужчина подошел ко мне и нажал кнопки на спинке стула.

Наручники на моей шее, запястьях и лодыжках щелкнули и расстегнулись. Я вздохнула с облегчением.

Выпрямившись и потирая запястья, я впервые обратила внимание на то, что на мне надето. Я лишилась своей водолазки с защитой из кевлара, но, учитывая количество крови, забрызгавшей ее во время нашего рейда на объект, она все равно была в ужасном состоянии.

Я осталась в черной майке с широкими бретельками, которая была на мне под водолазкой, – подвеска была спрятана под вырезом – и в новых черных спортивных штанах. Я провела пальцем по поясу, чтобы убедиться, что на мне те же трусики, что и раньше.

Они вторглись в мое личное пространство, но, должна признать, все могло быть куда хуже.

Я снова подняла взгляд на Клэнси. Мой похититель, похоже, меня не боялся, и я по-прежнему не ощущала никаких признаков беспокойства.

Он поручил Гриффину следить за моими эмоциями. Гриффин знал, что я пока недостаточно зла, чтобы броситься в атаку.

Нужно было думать о других парнях. Что с ними станет, если я выпущу когти и перережу горло этому человеку?

Что, если это лучший шанс, который нам когда-либо мог выпасть, и применение насилия лишь обречет нас всех на пожизненное заключение и муки?

Клэнси кивнул головой в сторону двери.

– Пойдем со мной.

Осторожно поднявшись со стула, я проследовала за ним.

Гриффин пошел за мной. Когда мы вышли за стальную дверь и оказались в коридоре, который выглядел так, словно был грубо высечен в камне, я обернулась на него.

В ответ на это он улыбнулся, но улыбка была такой же натянутой, как и прямо перед тем, как я потеряла сознание от газа в изоляторе. Он улыбался не так, как раньше, и выражение его лица стало совсем другим.

Это сделал с ним Клэнси? Или другие хранители? Потому что, если человек, который произносил передо мной все эти высокопарные речи, виновен в том, что отнял весь свет у мальчика, которого я любила, то рано или поздно я все-равно перережу ему горло.

Нужно было лишь придумать, как это сделать, чтобы не навредить остальным моим ребятам.

Панели на потолке создавали в коридоре искусственное освещение. В каменных стенах располагалось еще множество пронумерованных стальных дверей.

Пока мы проходили мимо, я их разглядывала. Слабое покалывание в отметинах подсказывало мне, что парни, по крайней мере Доминик и Андреас, находились где-то за моей спиной.

Когти так и чесались выпрыгнуть из кончиков пальцев.

– Где мои друзья? Когда я смогу их увидеть?

Клэнси ответил, не оборачиваясь:

– Как я уже говорил, вы, компания, доставляете слишком много хлопот, когда собираетесь все вместе. Не думаю, что мы устроим полное воссоединение до тех пор, пока вы не освоитесь. Но у тебя будет возможность встречаться с ними по одному или по двое, как только я удостоверюсь, что все к этому готовы. При условии, что вы согласитесь…

– …спасать мир? – пробормотала я.

– Что-то в этом роде.

Повернув за угол, мы попали в более широкий коридор с двойными дверями впереди. Клэнси приложил большой палец к панели на уровне талии, одновременно подставляя лицо другому сканеру, расположенному сверху.

Стальные плиты раздвинулись, и в образовавшееся отверстие хлынули дневной свет и теплый ветерок.

Мое сердце затрепетало от радости.

Я и не подозревала, насколько темным и холодным было это каменное помещение, пока не вышла на площадку под яркое солнце. Но, едва оказавшись снаружи, я остановилась как вкопанная: от открывшейся картины у меня отвисла челюсть.

Стены здания, из которого я только что вышла, казались каменными, потому что все помещения были высечены прямо в горе. Она оказалась частью горного хребта, возвышающегося скалистыми вершинами вокруг небольшой, но покрытой пышной растительностью долины, раскинувшейся примерно в пятидесяти футах ниже от нас.

Прямо перед нами, в кристально чистом ручье, журчала вода. Несколько акров расчищенной земли были покрыты яркой зеленой травой.

Часть этой территории была оставлена как полностью открытое поле. Другие части были оборудованы для тренировок: тщательно продуманный тренажерный зал и полоса препятствий прямо в джунглях, мишени для стрельбы или метания, дорожки для бега.

Пара таких дорожек вела в тропический лес, который занимал остальную часть долины. Сквозь густой полог листвы я почти ничего не могла разглядеть.

В воздухе разносились птичьи трели. Среди ветвей мелькали красно-желтые перья.

Легкий ветерок донес до моего носа сладкий цветочный аромат с оттенком мха.

– Этот остров принадлежит Опекунству, – сказал Клэнси, с довольным видом оглядывая долину. – Давным-давно это место было кратером, образовавшимся в горах после падения метеорита. А теперь здесь процветает жизнь.

Он бросил многозначительный взгляд в мою сторону.

– Даже самые безнадежные вещи могут превратиться в нечто впечатляющее.

Я бы поморщилась от столь откровенного намека, но мое внимание привлекли фигуры, которые двигались среди тренажеров.

Сердце замерло при мысли о том, что я могу увидеть среди них своих парней, но я не узнавала никого из тренирующихся. Присмотревшись к ним с минуту, я поняла, что все они совсем юные – среднего подросткового возраста и чуть старше.

Как только эта мысль промелькнула у меня в голове, один из парней поскользнулся на веревках. Девушка, шедшая впереди, резко обернулась на его вскрик и выбросила руку вперед – невидимая сила тут же вернула ему равновесие.

У меня пересохло во рту.

– Они тенекровные. Они здесь тренируются?

Клэнси кивнул.

– Я собрал здесь столько наших подопечных, сколько смог. Те, кто находился далеко от своих объектов из-за того, что выслеживал вашу группу, еще в пути. В конце концов здесь соберутся все… кроме тех шестерых, кого вы привели к монстрам.

Он имел в виду шестерых, которым мы помогли сбежать с объекта.

Я сжала губы, и восхищение, вызванное великолепной обстановкой, как рукой сняло. Я повернулась к нему, но слова застряли у меня в горле – он смотрел прямо на меня.

– Хочешь узнать, что существа, которые притворялись вашими союзниками, сделали с этими детьми? – спросил он тихим голосом.

У меня по спине пробежал неприятный холодок.

– Что ты имеешь в виду?

Клэнси достал свой телефон.

– Некоторые из них могут быть очень убедительными… Но мы не зря считаем их монстрами.

Когда он показал экран телефона, у меня внутри все перевернулось.

Там была фотография четырех тел, распростертых на лесной подстилке в приглушенном дневном свете. Те две фигуры, что лежали подальше, были плохо видны, но я поняла, что они забрызганы кровью.

Двое, что лежали ближе, явно были мертвы. Глаза пустые, плоть побелела. На их щеках алые пятна.

Я узнала эту девочку. Она была одной из тех двоих ребят, которых я вывела с объекта.

Клэнси дал мне несколько секунд, чтобы я вгляделась в изображение, а затем перелистнул на другое – это была фотография двух других. Вот мальчик, которого я вывела: он такой же обмякший, а его рука вырвана прямо из сустава.

– Но… как это произошло? Кто…

От шока у меня срывался голос.

– Звери, к которым вы их привели, должно быть, сочли за лучшее как можно быстрее устранить угрозу, которую представляют тенекровные.

Клэнси убрал телефон, его тон стал мрачнее.

– Предполагаю, что они оставили вас в живых только из расчета на то, что вы поможете им уничтожить еще больше подобных.

У меня внутри все перевернулось. Нет. Это не имело никакого смысла.

Я не могла представить Перл – жизнерадостную, любопытную женщину-суккуба – планирующей резню. И Роллика, демона, который руководил нашей миссией. Он ведь из раза в раз доказывал, что находится на нашей стороне.

Неужели все это действительно было притворством?

Но ведь дело могло быть в другом? Некоторые теневые, работающие под началом Роллика, пытались убить нас, несмотря на его защиту.

Может быть, наших младших сородичей они боялись меньше – может быть, они вмешались и убили детей прежде, чем Роллик понял, что они восстали против его приказов.

Мы дали этим детям свободу – ради чего? Ради нескольких минут? И затем…

Чувство вины скопилось у меня в животе. Я боролась с подступающей тошнотой.

– Это не значит, что вы были правы, – грубо сказала я. – Все, через что вы заставили нас пройти, все, что вы заставили нас сделать…

Вся та боль, которую я видела на лицах своих друзей и слышала в их голосах, когда они говорили о четырех годах нашей разлуки, была еще сильнее, чем раньше. Четыре года, когда я каждую неделю боролась за свою жизнь, а все оставшееся время проводила в кандалах, потому что хранители меня продали.

Теневые, по крайней мере, не пытали детей.

– Я почти не мог контролировать ваше обучение, – сказал Клэнси. – Потребовалось время, прежде чем я обрел голос, и еще больше времени, чтобы заставить всех прислушаться. Я не согласен с теми методами, которые вам пришлось пережить. Но это закалило вас, подготовило к противостоянию самому худшему, что только могут натворить злодеи.

Я хмуро посмотрела на тренажеры внизу.

– И что мы здесь делаем? Еще больше закаляемся?

Голос Клэнси смягчился.

– Я не считаю, что тренировки должны быть мучительными. Вы и так уже достаточно натерпелись. Вы пятеро уже более чем готовы выйти на поле боя. Мы будем выполнять упражнения только для того, чтобы убедиться, что у вас есть определенные навыки, необходимые для выполнения той или иной миссии, и что вы сможете довести ее до конца. И будут кое-какие упражнения, которые помогут вам лучше контролировать свои способности.

Я перевела на него удивленный взгляд. Изначально мы обратились к теневым как раз ради помощи в контроле над нашими сверхъестественными способностями.

– Ты знаешь, как помочь их контролировать? Лучше, чем сейчас?

– Прошлые хранители были в основном сосредоточены на том, чтобы довести вас до предела, а не на том, чтобы помочь полноценно управлять своими способностями. Я и мои коллеги, которые поддерживали мои усилия, разработали несколько приемов, которые, как нам кажется, помогают сосредоточиться и научиться самоконтролю.

То есть я смогу убедиться, что буду кричать только тогда, когда это необходимо? Смогу контролировать свой крик, чтобы решить, насколько сильно он должен ранить и должен ли убивать?

Ребята тоже боролись с более дикой стороной своих способностей. Так что мы все к этому стремились.

Клэнси внимательно на меня посмотрел.

– Пройдет совсем немного времени, и вы сможете начать что-то менять – по-настоящему менять жизни людей, которые больше всего в этом нуждаются.

Мне не нравился комок, снова появившийся у меня в горле, но фотографии, которые показал Клэнси, заставили понять, что нам предстоит наверстать намного больше, чем я думала.

Если я могу верить всему, что он сказал.

Я скрестила руки на груди.

– Ты говорил про три семьи-основательницы. Полагаю, Урсула Энгель была частью одной из них, но ее изгнали. Тебе удалось убедить… своих родителей и других основателей, кем бы они ни были, согласиться со всем этим?

Клэнси скривил губы.

– Мои родители скончались несколько лет назад, а другой сооснователь ушел из компании во время их болезни, у него были свои проблемы. Стало ясно, что он не вернется. Руководство Опекунством теперь находится исключительно в моих руках.

Я не могла сказать, что его идея звучала как что-то совершенно ужасное, по крайней мере, если мужчина говорил правду. Но это не означало, что я собиралась сразу же подо всем подписаться.

– А если мы не будем участвовать в твоих миссиях?

Он слегка пожал плечами.

– Тогда вы будете заперты в своих комнатах, а мы начнем проводить тесты для проверки ваших физических и умственных способностей. Я бы предположил, что выйти в мир и взять все в свои руки было бы приятнее, но выбор за вами.

Сделать все, как он говорит, либо вернуться к жизни в заключении. Какой фантастический выбор!

Моя рука инстинктивно потянулась к кулону. Пальцы достали фигурку кошки с клубком и обхватили ее.

Ощущение металла на коже заставило меня взглянуть на другого мужчину, стоящего рядом со мной, – того, кто подарил мне этот кулон много лет назад.

С тех пор как мы вышли, Гриффин не произнес ни слова. Он стоял под теплым солнечным светом, и его поза казалась непринужденной, но выражение лица оставалось таким же непроницаемым, каким оно было с тех пор, как я впервые его увидела.

Что нужно сделать, чтобы добиться от него искренней реакции?

Я подняла кулон так, чтобы на него падал свет.

– Я все это время хранила твой кулон. Он помог мне многое пережить.

В его улыбке не было искренней радости.

– Я рад, что он сослужил тебе хорошую службу.

Не в силах сдерживаться, я протянула к нему свободную руку. Возможно, это был отголосок того момента, о котором он упоминал, – того, когда Гриффин быстро сжал мою руку в знак поддержки.

Наши пальцы соприкоснулись, и по моей коже и венам пробежала искра. Пульс участился.

Что бы ни сделали с ним хранители, я по-прежнему была привязана к нему так же, как и к другим парням.

Гриффин повернулся ко мне, одновременно убирая руку подальше. Он смотрел на меня так, словно я – занимательное произведение искусства, висящее в галерее, а не один из самых близких ему людей.

И все же я не могла удержаться от вопроса:

– Как ты думаешь, это хорошая идея?

Гриффин кивнул.

– Я думаю, мы должны помочь. Мы можем то, чего не смогли бы сделать большинство людей… не столь многое, не на таком уровне. Я хочу чувствовать, что я сделал что-то хорошее в своей жизни. Раньше у нас не было такой возможности.

Нет, не было. Но трудно доверять тому, кто отвечает настолько безразличным тоном.

Клэнси жестом указал мне на вход в коридор.

– Позволь мне показать твою настоящую комнату, и у тебя будет время на то, чтобы принять решение. Но надеюсь, это будет несложно.