Глава 12. Свидетели

Хотя она явно вызывала к себе не слишком здоровый интерес, Айрис в ее нынешнем состоянии было уже все равно. Шагнув внутрь вагона-ресторана, она громко сказала:

– Если здесь есть англичане, умоляю, отзовитесь!

При виде симпатичной девушки, нуждающейся в помощи, один из мужчин вскочил на ноги – молодой человек с довольно приятным лицом и пронзительными карими глазами.

– Могу я чем-нибудь помочь? – выпалил он.

Айрис узнала голос. Она слышала его на станции незадолго до солнечного удара. Это был тот самый молодой человек, который возражал против суда присяжных. Внешне он оказался точь-в-точь таким, как представляла себе Айрис, у него даже имелся непокорный вихор того самого типа, который во время утреннего туалета послушно ложится, словно тренированная овчарка, но тут же радостно вскакивает, стоит положить на место расческу. В других обстоятельствах Айрис бросилась бы к нему, не задумываясь, однако сейчас дело было слишком серьезным, а молодому человеку, похоже, недоставало основательности. «Годится разве что заигрывать с официантками да хамить полицейским», – решила она.

– Ну же? – подбодрил ее молодой человек.

К своему стыду, Айрис обнаружила, что голос ее дрожит, а мысли путаются.

– Все так сложно, – запинаясь, начала она. – Я попала в такую переделку… То есть нет, попала не я… Я уверена, что произошло нечто ужасное, а я на этом жутком языке двух слов связать не могу…

– Ничего, – успокоил ее собеседник. – Я свободно шпарю по-местному. Рассказывайте, что стряслось.

Айрис еще колебалась, не уверенная, что ее выбор пал на правильного спасителя, и тогда со своего места с видимой неохотой поднялся другой пассажир, худой и высокий. Стоило ему заговорить, как Айрис узнала характерный голос второго собеседника, преподавателя иностранных языков.

– Если угодно, я готов предложить услуги переводчика, – сухо произнес он.

– Не соглашайтесь, он никуда не годится, – вмешался молодой человек. – Он разве что грамматику изучил, а я знаю уйму местных ругательств, и уж это нам наверняка понадобится.

Айрис едва удержалась, чтобы не расхохотаться, вовремя почувствовав, что смех выйдет истерический.

– Англичанка, ехавшая на поезде, исчезла, – попыталась объяснить она профессору. – А баронесса утверждает, что никакой англичанки…

Айрис запнулась, обнаружив, что чернобородый доктор внимательно прислушивается к каждому ее слову. По холодному взгляду профессора тоже можно было понять, что за зрелище она сейчас собой представляет.

– Простите, не могли бы вы изложить все по порядку? – спросил он.

Ледяной тон подействовал отрезвляюще, Айрис взяла себя в руки и постаралась объяснить все в нескольких словах, избегая ненужных подробностей. На этот раз она не стала упоминать никакой баронессы, а ограничилась тем фактом, что мисс Фрой не вернулась в купе. По счастью, рассказ произвел на профессора нужное впечатление, и он с самым серьезным видом потер рукой свой длинный подбородок.

– Вы говорите, англичанка?

– Да, – с готовностью подтвердила Айрис, – мисс Фрой. Учительница.

– Так-так… И вы совершенно уверены, что в поезде ее нет?

– Я весь состав обошла!

– Хм. Не похоже, чтобы человек ее типа мог покинуть свое место в купе, не имея на то серьезной причины. Когда именно она вышла?

– Не знаю, я задремала. А когда проснулась, ее уже не было.

– Тогда нам следует начать с опроса других пассажиров. Если к тому времени пропавшая не вернется, я бы предложил вызвать полицию и потребовать, чтобы досмотрели весь поезд.

Молодой человек подмигнул Айрис – мол, профессор в своей стихии.

– Повезло вам, хоть попрактикуетесь, – заметил он.

Это напомнило Айрис, что знакомство профессора с языком в большей степени академическое; молодой же человек, вероятно, владеет разговорной речью. Что очень важно – она начала подозревать, что вся путаница вокруг мисс Фрой произошла из-за слабого владения баронессой английским. При хорошо поставленном произношении благородная дама могла не понимать, что ей говорят, и при этом вряд ли призналась бы в непонимании. Во избежание непредвиденных случайностей Айрис обратилась к бойкому молодому человеку:

– Пойдемте и вы с нами, будете, если что, ругаться.

– С легкостью, – согласился тот. – Ругаюсь я не хуже попугая. Ведите нас, профессор!

По мере того как они продвигались вдоль состава, к Айрис возвращалось присутствие духа. Она все еще беспокоилась за мисс Фрой, но чувствовала, что нашла родственную душу в одном из новых знакомых.

– Моя фамилия Хэйр, – представился молодой человек. – Но она слишком длинная, поэтому зовите меня просто Максимилиан. Или, если угодно, Макс. А вас как звать?

– Айрис Карр.

– Миссис?

– Мисс.

– Отлично. Я инженер. Строю плотину в местных горах.

– По-моему, интересно. А я вот ничем не занимаюсь.

Поддержка со стороны соотечественников придала Айрис уверенности, и она приближалась к своему купе с чувством, близким к триумфу. Проход был забит пассажирами, сидящими на чемоданах, прямо по ногам носились дети, однако идти за Хэйром оказалось легче, чем за мисс Фрой – та, если можно так выразиться, давала предупредительные гудки, словно портовый буксир, а Хэйр просто раздвигал толпу, подобно ледоколу.

Профессор шагнул в сторону, предоставляя Айрис первой войти в купе. Она тут же заметила, что чернобородый доктор сидит рядом с баронессой и что-то негромко, но быстро ей рассказывает. Похоже, он постарался не задерживаться в вагоне-ресторане. Айрис это слегка обеспокоило.

Семейство трудилось над пакетом с персиками и не удостоило вошедшую вниманием. Блондинка сосредоточенно восстанавливала правильную линию карминовых губ. Баронесса сидела неподвижно, словно высеченная из черного гранита статуя.

С задорным блеском в глазах Айрис объявила:

– Со мной два английских джентльмена, и они намерены задать вопросы насчет мисс Фрой!

Баронесса молча вздернула подбородок. Никакой другой реакции с ее стороны не последовало.

– Позвольте мне войти, – произнес профессор.

Чтобы не путаться под ногами, Айрис вышла в коридор. С этого места ей было видно купе, где везли больную, в частности, сидящую у окна медсестру. Хотя голова Айрис была занята совсем другим, она с удивлением отметила, что в лице медсестры нет ничего отталкивающего, его было бы правильней охарактеризовать как бесстрастное.

«Это что, я и все остальное так же преувеличила? – с тревогой подумала Айрис. – Может, мне нельзя доверять собственным чувствам?»

Как ей ни было жаль несчастную пациентку, Айрис почувствовала сильное облегчение, когда в дверях купе появилась первая, уголовного вида медсестра. Загадочность происходящего и головная боль чуть было не заставили ее усомниться в себе самой. Айрис лишь слабо улыбнулась, когда к ней обратился Хэйр:

– Профессор, конечно, дока в теории, но на практике может и лопухнуться. Ничего, я послежу.

Профессор вел расспросы обстоятельно, терпеливо и с чувством собственного достоинства. Прежде чем объяснить баронессе происходящее, он поклонился ей с уважением, которое также демонстрировало и его собственную значимость. Та кивнула, затем, насколько можно было судить, обратилась к остальным пассажирам. Айрис заметила, как баронесса задерживает свой гордый взгляд на каждом лице и как повелительно звучит ее голос.

Профессор стал по очереди задавать вопросы пассажирам, однако в ответ они лишь отрицательно качали головой, словно и говорить-то не умели. Вспомнив аналогичную пантомиму с собственным участием, Айрис прошептала Хэйру:

– Они его хоть понимают?

Тот коротко кивнул, и Айрис поняла, что молодой человек внимательно слушает и не хочет отвлекаться. Предоставленная самой себе, она решила вести собственные наблюдения и не без усмешки отметила, что профессор – который, по идее, должен был учить студентов обоего пола – побаивается задавать вопросы женщинам, включая и девочку. Довольно скоро фокус беседы сосредоточился на отце семейства. Тот старался отвечать медленно и внятно, видимо желая помочь иностранцу, плохо владеющему языком. В конце концов он даже достал визитную карточку и протянул профессору.

Айрис невольно встревожилась и потянула Хэйра за рукав.

– Удалось ему что-нибудь выяснить насчет мисс Фрой?

Хэйр обернулся, и она была неприятно поражена его серьезным видом.

– Все очень сложно. Приходится уточнять каждую мелочь.

Атмосфера в купе понемногу становилась враждебной. Баронесса сделала короткое заявление, ни на секунду не отрывая глаз от лица Айрис; профессор выслушал его с подчеркнутым уважением. Закончив, баронесса сделала знак доктору, словно ожидая подтверждения. Доктор все это время оставался немым свидетелем происходящего. Бледное неподвижное лицо и мертвые глаза делали его похожим на покойника, которого извлекли из могилы, чтобы взвесить на весах его поступки, – а потом отправить прямиком в ад. Однако как только доктор по приказу госпожи начал речь, в нем проснулись жизнь и энергия, он даже размахивал руками, чтобы подчеркнуть свои слова.

Когда доктор закончил, профессор повернулся к Айрис:

– Похоже, как ни странно, вы совершили ошибку. Никто из этих людей не видел англичанки, которая, как вы утверждаете, пропала.

Айрис смотрела на него, не веря собственным глазам.

– Вы что, хотите сказать, я все выдумала?

– Я даже не знаю, что сказать.

– Тогда я скажу! Все эти люди лгут!

Айрис почувствовала абсурдность обвинения, еще не закончив говорить. Разумному человеку было трудно поверить, что все пассажиры объединились для дачи ложных показаний. Особенно респектабельно выглядело семейство, а его глава по солидности мог поспорить с поверенным в делах самой Айрис. Профессор ощутимо напрягся.

– Люди, которых вы обвиняете во лжи, – добропорядочные члены общества, лично знакомые баронессе, которая готова поручиться за каждого из них. Вот этот мужчина – довольно известный банкир, ведающий в числе прочего финансами баронессы. Девушка, – он бросил робкий взгляд на блондинку, – дочь ее сановника.

– Я с этим не спорю, – запротестовала Айрис, – но мисс Фрой существует, я должна ей деньги за чай, она за меня заплатила!

– Это несложно проверить, – вмешался Хэйр. – Раз она заплатила, у вас должны были остаться лишние деньги. Просто посчитайте, что у вас в кошельке.

Айрис скорбно покачала головой:

– Я понятия не имею, сколько у меня было. С финансовой точки зрения я полная бездарь. У меня в банке даже не каждый чек принимают!

Профессор при этом признании еще больше помрачнел, однако показал, что действует без предубеждения:

– Раз вы пили чай, вас видел официант. Я готов допросить и его, просто опишите мне, как выглядела ваша знакомая.

Этого-то вопроса Айрис и боялась, поскольку понимала, что очень смутно помнит мисс Фрой. Вообще-то она ее толком и не рассмотрела. Пока пили чай, слепило солнце, в купе Айрис сразу закрыла глаза, поскольку болела голова, а всю дорогу до вагона-ресторана и обратно мисс Фрой была либо впереди, либо сзади.

– К сожалению, я мало что смогу сказать, – начала она, запинаясь. – Понимаете, в ней не было ничего особенного. Средних лет, совершенно обычная… даже, пожалуй, бесцветная.

– Высокая или низкая? – пришел на помощь Хэйр. – Полная или худая? Брюнетка или блондинка?

– Средняя. Она сказала, что у нее светлые кудри.

– Сказала? – повторил профессор. – А вы сами разве не видели?

– Не обратила внимания. Мне они показались скорее выцветшими. Но я помню, что у нее голубые глаза!

– Не слишком-то много, – резюмировал профессор.

– Как она была одета? – спросил вдруг Хэйр.

– Твид. Цвета овсянки в мелкую коричневую крапинку. Жакет длинный, свободный, рукава до середины ладони. Карманы накладные, обшлага прошиты, и еще шарфик в комплекте. Шарфик пристегнут на концах такими маленькими синими пуговками. Блузка из натурального шелка, вышитая синим, и маленький синий платочек в нагрудном кармане. Извините, я не запомнила подробностей. Шляпка из того же материала, поля вышитые, лента в стиле мадам Рекамье, а за ленту заткнуто такое смешное ярко-голубое перышко…

– Стоп! – скомандовал Хэйр. – Шляпку вы вспомнили, теперь постарайтесь еще чуть-чуть – и вспомните лицо под шляпкой.

Он был явно горд своим удачным вмешательством, и когда Айрис снова покачала головой, его разочарование выглядело чрезвычайно комично.

– Нет, лица я не помню. Понимаете, голова так раскалывалась…

– Вот именно, – сухо заключил профессор. – Боюсь, причинно-следственная связь тут налицо. Доктор сообщил, что у вас был солнечный удар.

Доктор, который все это время внимательно слушал, словно ожидая подсказки, немедленно ожил.

– Удар солнца все объясняет, – произнес он по-английски, медленно и внушительно. – Из-за него у вас случилось умственное помрачение. Вы уснули и видели сон, видели того, кого нет. А теперь вы проснулись и чувствуете себя намного лучше. И больше не видите мисс Фрой. Она лишь помрачение. Сон.