Посланник Сатаны

Часть I. Аэропорт Шереметьево (12:00)

Любому, кто бы зашёл в аэропорт в этот час, показалось бы, что он попал в бурный речной поток, состоящий из людей. Мужчины и женщины бегали из стороны в сторону, кто-то опаздывал на рейс, кто-то встречал прибывших – одним словом, суета. Однако это было удивлением для иногородних, но для большинства москвичей бурлящий людской поток был обыденным делом. Среди всей суматохи наблюдательный зритель различил бы человека, крайне выделяющегося из общей массы. Этот человек, казалось, никуда не торопился, среди быстро летящей куда-то толпы он выглядел черепахой на скоростном шоссе. Размеренный шаг, отсутствие лишних движений, и впечатление того, что он выше всего мира – вот что выделяло его среди множества. Пробившись сквозь людскую стену встречающих и провожающих, он, не торопясь, зашёл в бар-кафе. В это время там было почти безлюдно и лишь несколько столиков были заняты посетителями.

Остановившись на минуту и оглядевшись, человек будто искал знакомое лицо, и, наконец, сделал выбор. Пройдя чуть вперёд, он остановился возле столика, посетитель которого, не обращая внимания на прохожих, постепенно опустошал бутылку водки.

– Здесь свободно? – раздался тихий, но вполне понятный голос.

– Аааа… Садись, – махнул рукой посетитель и добавил себе в стакан ещё порцию спиртного.

На некоторое время наступила тишина, изредка прерываемая бульканьем из бутылки и бренчанием стакана.

Наконец, опустошив бутылку до конца, посетитель обратил внимание на соседа. За изучающим взглядом последовала искра, говорящая о том, что контакт скоро будет налажен.

– Пить будешь? – прозвучал вопрос.

– А есть повод? – раздался спокойный ответ.

– Вот выпьешь стакан, и я расскажу про повод, – произнёс посетитель.

Кивок головы был молчаливым согласием, и в скором времени ещё одна бутылка поместилась на столе.

Опустошив стакан человек, вопросительно посмотрел на посетителя.

– Что? – непонимающе спросил тот, а потом, вспомнив, добавил. – Ах, да, про повод. Ну, слушай. Скоро, через минут пятнадцать, сюда прилетит самолёт из Египта! На нём прилетит моя жена. Хотя какая там жена! Сволочь она порядочная, вот кто она. Я ей всё самое лучшее: квартиру, машину, шубу и поездку в Египет, будь она неладна! А она мне сегодня звонит из аэропорта и говорит, что встретила там какого-то хмыря египетского, ты представляешь, и уже позвонила адвокатам своим, чтобы начать развод оформлять. Я как узнал, сразу сюда примчался, чтобы самолёт не пропустить и посмотреть ей в глаза.

Произнеся это, посетитель налил себе полный стакан и мигом опустошил его.

– Ты можешь не только посмотреть ей в глаза, – произнёс его собеседник. – Есть ещё один способ исправить ситуацию. Ещё один способ, запомни это.

Человек встал из-за стола и вышел из кафе, оставив незадачливого мужа наедине с бутылкой. Тот же долго сидел, не шевелясь, пристально смотря куда-то вдаль, то и дело повторяя под нос: «ещё один способ…»

Через десять минут радиоголос в зале аэропорта объявил о прибытии самолёта из Египта. Очнувшись словно ото сна, посетитель встал из-за стола и пошёл к выходу. Двигаясь сквозь толпу прибывших, он опустошённым взглядом оглядывал заходящих в зал людей. В это время со стороны входа показалась средних лет женщина, выделяющаяся из всех своей жёлтой шляпой. Увидев, её посетитель ускорил шаг, а затем, почти перейдя на бег, побежал к женщине. Пробегая мимо охранника, он уронил того на пол, и в борьбе завладев пистолетом, побежал дальше. Сквозь крики толпы прорезался звук выстрела, и женщина в жёлтой шляпе с красным пятном на груди медленно опустилась на пол. Её убийца, бешено озираясь вокруг, повторял вслух только одно: «ещё один способ, ещё один способ»

Наконец, опустившись на колени, он засунул ствол пистолета себе в рот и нажал на курок. Раздались крики ужаса и страха, толпа смешалась, кто-то побежал к выходу, кто-то, наоборот, ринулся к месту событий. Среди этой суматохи никто не заметил, как человек, совсем недавно сидящий за одним столом с новоявленным убийцей, вышел из аэропорта размеренной походкой.

Часть II. Ул. Лермонтова, д. 76. кв. 33 (15:00)

Подлый будильник прервал столь дивный сон, приснившийся мне. Проклиная несчастный бытовой прибор, я выбрался из-под одеяла, где прятался ночью от холода, и прекратил, наконец, его трель. Встал с кровати, прошёл в ванну, и, умывшись, стал рассматривать своё отражение в зеркале. Ничего хорошего я там не увидел: три бессонные ночи подряд давали о себе знать, и на меня смотрело сильно помятое и заспанное лицо. Приводить себя в более достойный вид показалось мне не очень заманчивым, и я проследовал из ванной на кухню, где в почти пустом холодильнике пытался отыскать что-то съедобное.

Гора грязной посуды в раковине развеяли мою мечту о приготовлении омлета из яиц, найденных в холодильнике, и потому мой поздний завтрак состоял из молока и давнишних овсяных хлопьев.

Телефонный звонок в прихожей оторвал меня от скромной трапезы. Ещё жуя хлопья, я поднял телефонную трубку.

– Николай, ну ты где? – раздался с того конца трубки голос Мишки. – Я тебя с двенадцати вызваниваю! Нам же через полчаса надо быть в редакции.

Дело в том, что мы с Мишей были начинающими писателями, и, написав то, что, по нашему мнению, должно было заинтересовать читателя, отдали свои творения на рассмотрение редакции.

– Чёрт! – только и смог произнести я. – Уже бегу!

Не дожидаясь ответа, я бросил трубку, по-быстрому оделся, и через десять минут был у Миши на квартире (благо, он живёт недалеко). А ещё через десять минут мы уже вылезали из такси, остановившегося возле здания редакции. Всю дорогу мы только и говорили о том, что будет, если наши рассказы примут и начнут печатать в журналах.

Но, перейдя порог редакции, мы попали в царившую там тишину, и она подействовала на нас так, что мы оба сочли за лучшее помолчать.

Миловидная секретарша попросила подождать в приёмной, и, усевшись в кресле, мы с нетерпением принялись ждать редактора. Казалось, время тянулось медленно, так что когда открылась дверь кабинета, и секретарша пригласила нас войти, я с нескрываемым удовольствием ринулся в кабинет.

Строгая офисная обстановка и натянутая улыбка редактора встретили нас внутри. Пожав нам руки, он предложил присесть и, расположившись за столом, стал медленно, как будто специально оттягивая время, перебирать бумаги в какой-то папке. Наконец закончив это делать, он обратил внимание на меня с Мишкой.

– Итак, молодые люди, я так понимаю, что неделю назад вы подали для рассмотрения о публикации свои произведения и сегодня пришли узнать решение? – спросил редактор.

Переглянувшись, мы в ответ дружно закивали головой.

– Что ж понятно, – всё так же натянуто улыбнувшись, продолжил редактор. – Я лично рассмотрел ваши произведения и пришёл к выводу, что только одно подходит к публикации. Это рассказ Михаила Кузнецова «Праведник»

Глаза Миши засветились от радости, и, казалось, он был готов спрыгнуть с места и расцеловать редактора.

– Поздравляю Михаил, – сказал редактор, протягивая Мишке руку. – Мы заключаем с вами контракт на пятьдесят тысяч рублей в год. По мере вашего карьерного роста эта сумма может быть увеличена во много раз. Николай, я сожалею, но ваше произведение не слишком удовлетворяет вкусам наших читателей. Быть может, вам стоит попробовать себя в другом издательстве?

Пробормотав что-то невнятное в ответ, я пожал протянутую руку, и опять бухнулся в кресло.

– А теперь господа, прошу меня извинить, у меня назначена важная встреча, – произнёс редактор. – Вынужден с вами попрощаться. Михаил, вас я попрошу завтра позвонить в редакцию и уточнить условия контракта, после чего мы его подпишем.

Попрощавшись с редактором, мы вышли из кабинета и пошли к выходу. Стоило только выйти из здания, как Мишка начал прыгать от радости и выплясывать какие-то невероятные па. Я же, со своей стороны, сухо поздравил его и попытался как-то унять его буйный восторг и своё отчаяние. Мы поймали такси, и всю дорогу Мишка трещал что-то про успех, тогда как я ехал молча, лишь изредка отвечая что-то невнятное. Высадив меня возле моего подъезда, Миша с широкой улыбкой на лице скрылся в такси, а я, удручённый, поплёлся к себе. Открыв дверь, я зашёл в квартиру, и, не снимая обуви, упал на кровать в спальной.

Меня одолевали противоречивые сомнения. С одной стороны, Мишка мой школьный друг – мы с шестого класса знакомы, учились в одной группе, и теперь я должен радоваться успеху друга! Другая сторона заключалась в том, что идею этого самого «Праведника» подал Мишке я.

Я описал ему всех персонажей, главного героя, сюжет – я всё это придумал. Но тогда, после четырёх бутылок пива, не заметил, как поделился с Мишкой рассказом, я не думал, чем это обернётся. Не думал и тогда, когда он рассказал, что отдал рассказ на рассмотрение в редакцию. И теперь рассказ принесёт Мишке пятьдесят тысяч в год, а я, его фактический создатель, оказывается, написал то, что неинтересно читателю, и остался ни с чем. Обида, досада, и, наконец, улыбка Мишки взбесили меня и я, вскочив, стал рвать новый рассказ, над которым работал три ночи без сна.

Наконец, успокоившись и оглядев то, что осталось от рассказа, я понял, что сойду с ума, если не пойду развеяться. Взяв куртку, я пошёл проветриться.

Часть III. Проспект Мира 9 (17:30)

Небо было закрыто облаками, и ветер кидал мне в лицо мелко моросящий дождь. Люди вокруг спешили укрыться от дождя, а я шёл не спеша: мне было всё равно, промокну я или нет. Мысли до сих пор витали у меня в голове, и где-то в душе я проклинал и Мишку – за то, что воспользовался моей идей, и себя – за, что эту идею ему подал. Настроение было хуже некуда, и только одно могло изменить его к лучшему.

Я приближался к «Назарычу» – моему любимому кафе, куда всегда ходил при депрессии. Горячий шоколад поднимет настроение и согреет после холодного дождя. К своему удивлению, я обнаружил, что сегодня в «Назарыче» довольно пусто, если не сказать пустынно. Обычно полное людьми заведение, томилось от одиночества. Хотя тем и лучше: никто не будет мешать моему отдыху.

Я занял свой обычный столик и заказал две кружки крепкого горячего шоколада. Ожидая заказа, стал согревать руки самым простым методом – растиранием. Один вид горячего шоколада, принесённого официантом, сразу поднял настроение. Наслаждаясь напитком, я почти погрузился в себя и разогнал дурные мысли.

Когда допивал вторую кружку и подумывал о заказе пиццы, дверь в кафе открылась, и вошёл парень примерно моего возраста. Оглядевшись вокруг, он почему-то из всех пустых мест выбрал, то где сидел я и направился ко мне.

– Здесь свободно? – раздался тихий, но внятный голос.

Я хотел ответить, что занято, но, взглянув на него, почему-то ответил, что нет. Его спокойный голос внушал доверие, а зелёные глаза светились каким-то гипнотическим огнём.

Он присел, и, подозвав официанта, заказал стакан минералки. Когда его принесли, то не стал пить, а, уставившись в воду, начал крутить стакан по столу. Мне это показалось странным, но вновь нахлынувшие мысли заставили меня вновь погрузиться в себя. Мой сосед молчал, молчал и я.

Я уже собрался уходить и начал доставать деньги, но тут парень оторвался от стакана и посмотрел на меня.

– Мне известны ваша злость и обида, – всё так же тихо произнёс он. – Она сильнее всех тех, которые я чувствовал раньше.

То, что он сказал, с одной стороны заинтересовало меня, а с другой – разозлило.

– А мы разве знакомы? – спросил я.

– К сожалению, нет, – ответил парень, тяжело вздохнув.

– К чьему сожалению? – осведомился я.

– К моему сожалению, и сожалению этого мира, – сказал он. – Ваша злость сильна, но она спрятана глубоко внутри. Стоит её выплеснуть – и мир пошатнётся, но, что самое главное, пошатнётся объект вашей злобы! Смотрите!

И он протянул мне стакан, который недавно вращал. Интерес взял верх, и я заглянул внутрь. Водная поверхность начала дрожать и неожиданно в ней появился, быть этого не может, Мишка, с той улыбкой, какая была у него днём.

Страх одолел меня, и, бросив деньги на стол, я выскочил из кафе. Отбежав метров пять, я остановился и перевёл дух. В голове всё крутилось, словно в миксере. Пытаясь хоть как-то взять себя в руки и успокоится, я начал ходить из стороны в сторону повторяя, что это всё бред, галлюцинации на нервной почве и прочее, и прочее. Наконец, совладав с самим собой, осознал, что боюсь всего вокруг: прокравшийся в душу страх заставлял бояться всей улицы, любого прохожего! Понял, что только дома могу быть в безопасности и ничего не бояться.

Не помню, как поймал такси, доехал до дома и расплатился с шофёром – очнулся лишь возле своего подъезда. Поднявшись, вошёл в квартиру, снова прошёл в спальню и упал на кровать. В голове снова закружилось, и я, сам того не заметив, погрузился в сон.

Часть IV. Сон Николая

Длинный полутёмный коридор возник передо мной. В его конце находилась единственная дверь, и меня к ней тянуло. Вздохнув, я направился вдоль коридора. Темнота начала рассеиваться впереди, но при этом сгущаться сзади. Повернув ручку и открыв дверь, я оказался в комнате, где вместо электрического освещения горели сотни свечей. По центру комнаты стоял стол и два стула, на столе располагалась шахматная доска. Один стул был пуст, тогда как на втором кто-то сидел. И стоило мне зайти, как этот кто-то тут же отреагировал на моё присутствие.

– Прошу тебя, проходи, – раздался до ужаса знакомый мне голос. – Нам надо о многом поговорить.

Я прошёл к столу и занял стул. Говорящий находился в тени, и потому лица я не видел, однако голос был очень знаком.

– Стараешься вспомнить мой голос, и то, где ты мог меня видеть? – вопрос заставил меня вздрогнуть. – Спешу тебя утешить: мы знакомы, но ты сегодня так поспешно ретировался, что я не успел ничего толком сказать.

Говорящий придвинулся к столу, и падающий свет позволил разглядеть его лицо – это был тот самый парень из кафе!

– Ты… – только и смог произнести я.

– Удивлён? – улыбнулся он. – Лишь твой сон является единственным местом, где ты настолько слаб, что не сможешь больше убежать от меня.

– Кто ты такой? – еле слышно спросил я.

– У меня много имён, – произнёс он. – Но они все по существу не отражают моей истинной сущности. Хм, скажем так: я тот, кого ни за что не впустят в рай.

Страх, жуткий страх пронзил меня.

– Ты Дьявол? – пролепетал я хриплым от страха голосом.

– Нет, ты ошибаешься, – улыбнулся парень. – Я, так сказать, работаю на него. Я лишь его посланник, но это не мешает вам, смертным, приравнивать меня к нему, что, однако, делает определённую честь мне.

Его слова, однако, не успокоили меня. Я в принципе атеист, и ни в какого Бога или Дьявола раньше не верил.

– Вижу, что ты боишься меня, – произнёс он, – но не стоит. Твоя злость и ненависть привлекли меня, а не твой страх.

– Что тебе от меня надо? – спросил я. – Мою душу?

В ответ на вопрос он лишь рассмеялся – громко и одновременно как-то спокойно.

– Ох уж эти ваши россказни, – ответил он, посмеявшись. – Вы создали миф о том, что к вам приходят только за душой и это довольно банально! Душа малоэффективна без оболочки и подвержена многим явлениям извне. Нет, мне не нужна твоя душа. Мне нужен ты целиком.

Надо признаться, его самоуверенность придали мне толику необходимого мужества, и я перестал его бояться.

– Что же тебе мешает забрать меня? – произнёс я уже более спокойно.

– Понимаешь, – ответил он, – есть небольшая проблема. Так просто нельзя забрать тело человека, не этично. Есть правила, которые обязаны соблюдать и вверху и внизу. Согласно им, я могу забрать тебя в том случае, если ты умрёшь, и умрёшь, перед этим согрешив. Dura lex, sed lex, как говорится. Как же древние чётко формулировали суровость этого мира!