– Я хотел бы задать вам еще один вопрос, – сказал судья немного спустя. – Правда, он не относится к делу. И все-таки хочется спросить. Скажите, вы еще верите во что-нибудь?
– О да! Я верю в священный эгоизм! В безжалостность! В ложь! В косность человеческого сердца!
Странно, подумал он, вероятно, все дело в ее вещах: узкие туфли, блузка, коричневая юбка… Как это трогательно, даже нежно! А разбросай я брюки, рубашку, башмаки, и получится полный кавардак.
взглянул на печать со свастикой и на четкую, разборчивую подпись чиновника – все было правильно, и не только правильно, но и оформлено с каким-то особенным педантизмом и бюрократической тщательностью. Это придавало всей ситуации нечто почти жуткое, словно кто-то возвратился из преисподней, получив там визу и вид на жительство.