Цитаты из книг автора «Энтони Дорр»

Я жива лишь потому, что до сих пор не умерла.

Правильно ли делать что-то только потому, что все остальные так поступают?

«Не бывает настоящих алмазов без дефектов, – говорил когда-то отец. – Настоящий алмаз всегда небезупречен».

Он уже хочет протянуть наушник Ютте, когда – примерно на середине катушки – слышит чистейший звук смычка по скрипичной струне. Вернер пытается удержать рычажок на том же месте. Вступает вторая скрипка. Ютта придвигается ближе. Она смотрит на брата огромными глазами. За скрипками гонится фортепьяно. Затем деревянные духовые. Скрипки мчат вперед, духовые поспешают следом. Вступают еще какие-то инструменты. Флейты? Арфы? Мелодия летит и как будто кружится. – Вернер? – шепчет Ютта. Он не может ответить из-за слез. Комната вроде бы такая же, как всегда: две колыбели под двумя латинскими крестами, за открытой дверцей печки клубится зола, десятки слоев краски лупятся с плинтуса. Над раковиной – вышитая крестиком заснеженная деревушка фрау Елены. Однако теперь ко всему этому добавилась музыка. В голове у Вернера играет невидимый крохотный оркестр. Комната как будто вращается. Сестра настойчивее окликает его по имени, и Вернер прижимает наушник к ее уху. – Музыка, – говорит он, изо всех сил стараясь удержать рычажок на месте. Сигнал слабый, до наушника сантиметров пятнадцать, и Вернер не слышит даже отзвука музыки. Зато он видит лицо сестры – оно неподвижно, только вздрагивают ресницы. На кухне фрау Елена поднимает белые от муки руки и внимательно смотрит на Вернера. Двое мальчишек постарше вбегают с улицы и замирают, ощутив какую-то перемену. А маленький приемник с четырьмя клеммами и болтающейся антенной стоит на полу, словно чудо.

Каждый вопрос – будто иголка в сердце, а оно и так все истыкано острыми иглами.

Иногда то, что мы считаем утраченным, всего лишь скрыто и ждет, когда его найдут.

Жизни больше свойственно сотрудничать, чем воевать.

Сердечные раны затягиваются, но остаются рубцы.

Однако книги, как и люди, умирают. Они умирают от пожаров, наводнений и червей, умирают по прихоти тиранов. Если их не беречь, они исчезнут из мира.

буквы на пергаменте теснятся, будто следы сотни птиц на прибрежном песке.