Глава 2

Кэролайн вернулась домой раньше, и, когда Артур вежливо приоткрывал для Роберта дубовую дверь, молодая леди уже находилась в глубоком кресле с рукоделием.

– Тетушки Жанет здесь нет, дорогая, – засмеялся Артур, – можешь не изображать старание и повеселиться с нами. Мы заказали перепелов и хорошее вино, так что вечер проведем за семейным обедом.

Кэрри с видимым сожалением отложила пяльцы, посмотрела на Роберта, будто решив что-то сказать, но потом закусила губу и промолчала.

– Обещаю не пугать вас больше ужасами военных перипетий, мне и самому хочется побыстрее вернуться к спокойной жизни и светским развлечениям, – заверил он ее, и Кэрри заметно повеселела.

Улыбка, несомненно, украшала ее еще больше, и Роберт дал себе слово как можно быстрее узнать способы ее вызывать. Судя по всему, упоминаний о боевых подвигах придется избегать, вероятно, мисс Джайлз считает подобных рассказчиков хвастунами.

– Мы расскажем вам, чем нынче увлекаются в Лондоне, – произнесла Кэрри и приподнялась, услышав стук дверного кольца. – Не иначе как прибыли заказанные вами перепела. Я распоряжусь, чтобы в гостиной накрыли стол.

Артур пошел открывать дверь, а Кэрри что-то быстро зашептала появившейся в гостиной служанке.

Роберт невольно почувствовал, что начинает обретать второй дом. Совестливая мысль об ожидающей его на Риджент-стрит Агате кольнула резко, но всего один раз, в конце концов, Роберт ничего не обещал сестре и, как любой взрослый мужчина, вполне может провести несколько дней там, где сочтет нужным.

«Пошлю Агате записку, – решил он, – и останусь здесь еще на одну ночь».

– Проходи-проходи, – вяло сказал Артур, впуская в холл худого долговязого юнца в очках.

– Это посыльный? – весело поинтересовался Роберт, потирая руки. – И где наш обед?

Кэрри заметила вновь прибывшего и дополнила поток указаний служанке:

– Поставь три прибора, Нелли.

Артур же виновато развел руками:

– Перепела что-то задерживаются. А это Томас Эткинс.

Томас Эткинс, кем бы он ни был, Роберту категорически не понравился. Впрочем, нет, если бы Томас Эткинс и в самом деле принес заказ из ресторана, а после передачи корзины Нелли в руки отправился бы восвояси, Роберт даже не заметил бы, как этот Эткинс выглядит, и не задумывался, существует ли он вообще.

Теперь же, догадавшись, что этот нескладный парень является для Артура и Кэрри старым знакомым, Роберт сразу почувствовал к нему неприязнь.

– Хорошо, что ты зашел Том. Я как раз хотела завтра послать тебе приглашение на благотворительный бал, устраиваемый в Линден-парке.

Том криво усмехнулся и покосился на Роберта.

– Спасибо, конечно, но не люблю я эти балы, вы же знаете. Я не из тех, кто стремится красоваться и тратит время почем зря.

– Пара дней отдыха никому не повредит, – мягко сказала Кэрри. – Не можешь же ты быть занят постоянно.

– Ну если ты того желаешь, я обязательно смогу вырваться! – заверил ее Том и достал из кармана блокнотик. – Давай я лучше расскажу о результатах последних препарирований.

Он сунул прямо в лицо Кэрри замусоленные странички, и та, к удивлению Роберта, с интересом ушла в их изучение.

Роберт отошел к камину, достал из кармана часы и сделал вид, что сверяет их с теми, что стояли на белоснежном мраморе. Фарфоровый пастушок в голубых полосатых плундрах ехидно поглядывал на присутствующих в холле, и у Роберта возникло желание доверительно шепнуть ему на ушко те несколько слов, которыми он хотел бы охарактеризовать Тома Эткинса.

Артур покинул приятеля, погрузившись в недра старенького декорированного буфета со словами: «Здесь раньше точно была некая бутылочка…», поэтому Роберту не оставалось ничего другого, как перекинуться с пастушком понимающими взглядами и молча наблюдать за Кэрри и ее собеседником.

Девушка увлеченно тыкала пальцем в корявые рисунки, похожие на тех уродцев, что выходили из-под карандаша Агаты до появления в доме Вудов гувернантки Бланш Вернелли.

– Тебе надо было зарисовать лягушку до эксперимента, Том!

– Но она была совершенно обычной, сидела в сосуде почти без движения и ничем не отличалась от сородичей.

– То-о-о-м! – с укоризной протянула девушка. – Мне приходилось много общаться с людьми, занимающимися наукой, правильно заполненный дневник наблюдений столь же необходим, как судовой журнал.

Юнец с вызовом откинул назад голову и надменно произнес:

– Если эти достопочтенные джентльмены уже теряют в своих сединах важные факты, то, конечно, им необходимо вести подробные записи и отмечать каждую крапинку на спине амфибии, но я, к счастью, подобными недостатками еще не обладаю и прекрасно помню, сколько лягушек принес из вивария и в какой последовательности их разделывал.

На миг Роберту, внимательно наблюдающему за Кэрри, показалось, что в ее глазах блеснул шаловливый огонек и сейчас она отпустит в адрес Тома едкое замечание, но девушка, к его удивлению, поступила иначе. Она положила руки себе на колени, возвела глаза к потолку и вздохнула. Том встрепенулся и немедленно обратился к ней:

– Что такое?

– Понимаешь… Таковы правила. Ты не сможешь доказать ничего, связанного со своим открытием, если будешь нарушать их.

– Но что изменится от того, что я не приведу один рисунок из двадцати? Вот, посмотри, я тщательно зафиксировал реакцию на каждое действие!

Кэрри сложила рисунки обратно в папку и завязала тесемки на ней в изящный бантик.

– Сожалею, Том. Ты не описал исходный образец и можешь получить обвинение в фальсификации данных.

– Но почему! – запальчиво воскликнул Том.

Роберт не удержался от смешка и встрял в разговор:

– Видно, потому, что ваша лягушка погибла, не успев оставить свой след в науке.

– Вы шутите, не понимая, о чем идет речь! – вскинулся Том.

– Прекрасно понимаю, – вежливо ответил Роберт, стараясь удержаться от подмигивания Кэрри. – Если бы несчастное создание успело обзавестись прижизненным портретом, то у вас бы осталось доказательство, что под скальпелем погиб именно образец номер такой-то, выращенный специально для подобных целей и завещавший свое тело для исследований. Но теперь любой защитник животных может обвинить вас в жестоком обращении с певцами, что радуют нас по весне в городских парках.

Том фыркнул, а Кэрри успокаивающе похлопала его по плечу.

– У мистера Вуда своеобразная манера высказываться, но он говорит всерьез, – спокойно сказала она, хотя Роберт мог поклясться, ее темные глаза откровенно смеялись.

Двойной стук бронзового молотка избавил краснеющего и запинающегося мистера Эткинса от необходимости переживать позор.

– Наши перепела! – воскликнул Артур, поспешно открывая дверь и впуская кругленького человечка лет сорока с густыми пышными бакенбардами.

– Скорее, наш токующий тетерев, – прошептал Том, но Роберт все равно успел разобрать слова, боевые привычки позволяли читать по губами даже то, что произносилось не для него.

– А-а-а, сэр Ричард, добро пожаловать! – засмеялся Артур, похлопывая гостя по спине. – Знакомьтесь, мистер Вуд, мистер Фленеган.

Тот степенно кивнул ему, едва заметно – Роберту, прошествовал на середину холла и старательно поклонился Кэролайн.

– Безумно рад вас видеть, дорогая мисс Джайлз!

Упражнение далось ему с трудом, лицо покраснело, а шейный платок впился в толстые горизонтальные складки кожи.

– Здравствуйте, Ричард! – улыбнулась Кэрри.

– Чудесное платье, мисс! – воскликнул толстячок, пытаясь одновременно дотянуться с поцелуями до руки Кэрри и разглядеть достоинства наряда в кремовых тонах.

Изящная ладошка незаметно выскользнула из потных лапок Ричарда, торчащих из-под тугих манжет, а сама Кэрри отодвинулась на пару шагов назад, дозволяя разглядеть ее во всей красе.

– Великолепно! Замечательно! Как всегда – я восхищен вашей отвагой. Рискованный фасон – обычно его предпочитают совсем молоденькие девушки.

– Кэролайн тоже совсем молода! – вдруг брякнул Том и осекся, а Роберту страстно захотелось спросить Артура, специально ли они приглашают в дом этих клоунов.

Ричард смерил Тома испепеляющим взглядом и весь обратился к Кэрри:

– Я узнал, что вы хотите передать мне приглашение на бал, и сам заскочил к вам в гости. Скоро ли будет обед? А я принес подарочек… Вот, – он достал из кармана нарядную бонбоньерку, украшенную камешками и розочками. – Это для конфеток, можете положить их сюда, но не увлекайтесь сладким, в вашем, мисс Джайлз, возрасте уже пора начинать заботиться о зубах.

– Спасибо, Ричард. Обед скоро будет. Вероятно, это он, – ответила Кэрри, прислушиваясь к стуку в дверь.

Артур пожал плечами и со словами: «Сильно в этом сомневаюсь», надавил на ручку.

На пороге возник молодой человек приятной наружности в скромном сером костюме. Судя по маленькой корзине свежесрезанных роз, к охотничьему ресторану новый визитер также не имел никакого отношения. Обнаружив вместо Кэрри и Артура немаленькую компанию, он на миг растерялся, но быстро пришел в себя и протянул корзинку хозяйке дома.

– Здравствуйте, Гарри, – улыбнулась Кэрри. – Вы там по дороге наш обед не встретили?

Гарри с сожалением пожал плечами, прошел в холл и поприветствовал всех присутствующих.

– Гарри Эдвардс, к вашим услугам. Если бы я знал, что вы голодаете, по дороге заказал бы готовое блюдо в ресторане «Охота на подлете».

Кэрри неожиданно нахмурилась и повернулась к Артуру:

– Вы не там случайно заказывали наших долгожданных перепелов?

– Там, а что?

Девушка перевела взгляд на Роберта, и тому не оставалось ничего другого, как виновато развести руками.

– Именно там. Мы еще повеселились на тему, что таким образом перепелов не стреляют, но ведь «На подлете» – это всего лишь вывеска. У них и оленина в меню есть, и мясо кабана, и зайчатина, а они тоже плоховато летают.

Лицо Кэрри осветила уже знакомая Роберту улыбка.

– Ресторан этот три года как работает только с фирменными блюдами. Боровая и водная дичь, а также традиционная домашняя птица. Все остальное они при случае перезаказывают у соседей. Так что еду нам придется подождать еще немного. Гарри, сыграете нам что-нибудь?

Она поставила корзинку с цветами на рояль и пригласительным жестом подозвала последнего из визитеров.

– Конечно. С удовольствием.

Бросив короткий взгляд на Роберта и не удостоив больше никого своим вниманием, мистер Эдвардс с достоинством прошествовал к роялю и занял предложенное место.

– Что бы вам хотелось исполнить, Кэролайн? – мягко спросил он, будто, кроме них, в холле никого больше не было.

– М-м… пожалуй, Шуберта.

Он нежно прикоснулся к клавишам, и при первых же звуках Роберту захотелось уронить крышку ему на пальцы.

Гарри играл чудесно. Не натянуто, как многие из знакомых Вуда, не показушно, как некоторые артисты, а по-настоящему, с душой, с чувством и с выражением, тонко передавая отдельные нюансы и словно загораясь изнутри неведомым Роберту огнем.

Кэрри внимательно следила за игрой, наслаждаясь то ли музыкой, то ли теми невидимыми волнами, что среди всех находящихся в комнате окутывали только ее.

Роберту хотелось скрежетать зубами. Если Том Эткинс и сэр Ричард Фленеган навязыванием своего общества этой удивительной девушке повергли Роберта в недоумение, то с Гарри все стало ясно с самого начала. Бесспорно подходящая партия для Кэролайн. Такой же высокий, темноволосый и, без сомнения, талантливый.

Странно, что родной брат Кэрри еще испытывает какие-то сомнения, бормоча время от времени о трудностях с устройством ее судьбы.

Уходить в подобный момент было бы невежливо, но оставаться и дальше – глупо. Тихий семейный ужин явно отменялся, а в сложившейся компании Роберт чувствовал себя не только лишним, но еще и комично неуместным.

Он начал пробираться к двери. Музыка звучала все громче, заполняя всю комнату и уносясь ввысь.

Кэролайн следила за Гарри столь внимательно, что наблюдать за ней было невыносимо. Артур дремал в кресле, Том вертелся как на иголках, а сэр Ричард нервно крутил пуговицу на жилете.

Все произошло в один момент: долгожданный стук посыльного из ресторана вызвал нервное вздрагивание Тома, который зачем-то вскочил из кресла, чуть не сбив медленно перемещающегося к выходу Роберта. Отскочив с извинениями обратно, Том Эткинс толкнул под руку сэра Ричарда Фленегана, который от неожиданности слишком сильно дернул за пуговицу.

Пуговица пролетела через весь холл, стукнула увлеченного музыкой Гарри по затылку, вернулась обратно, упала на пол и закатилась под кресло.

Ричард согнулся пополам и попытался достать ее, Том собрался помочь ему – но вдвоем под креслом им поместиться не удалось, и бравые ловкачи столкнулись лбами.

Роберт подумал, что неплохо было бы впустить наконец посыльного, но шаловливый бесенок, живший в нем когда-то до службы в Индии, подсказал другой поступок. Роберт подошел с другой стороны и отодвинул кресло вбок, приоткрывая чудесную картину: два недотепы, толстый и тощий, каждый на четвереньках, беспомощно водят носами в футе от злосчастной пуговицы, одиноко валяющейся на пустом месте.

Гарри, полуобернувшись, растерянно смотрел на них в полной тишине. Артур давился смехом. Дверной молоток стучал в одиноком отчаянии.

Кэрри молчала, и Роберту вдруг стало неловко. Бесенок внутри него предательски отказывался подсказывать выход из подобного положения.

– Вы чуть не уронили мою вышивку, господа, – проговорила Кэрри, подходя к креслу и забирая свою неоконченную работу.

– О, вы снова над чем-то трудитесь? Позвольте посмотреть! – пропыхтел Дик, засовывая пуговицу в кармашек и поднимаясь с колен.

Том опередил его и почти выхватил работу из рук Кэрри.

– Сосны? Какие странные, – протянул он. – Они растут вместе, а выглядят как одиночные, такие же пушистые и раскидистые. Вам следовало их сделать высокими, сухими и почти без сучьев, и не такими широкими в кроне…

– Дай я! Я скажу! – перебил его Дик. – Почему они такие коричневые? А вот тут и тут вообще бурые! У сосны зеленые иголки, дорогая!

К ним подошел Гарри, все еще потирающий ушибленный затылок, и элегантно выхватил вышивку. От Роберта не ускользнуло, как ловко удалось Гарри отставить локоть, не подпуская к себе Ричарда, и какое точное положение он выбрал для своего тела: вполоборота к Тому, чтобы тот никак не мог обойти его и втиснуться между Гарри и Кэролайн.

– Вы снова сделали нечто необычное, – проговорил Гарри с той необходимой смесью восхищения и увлеченного любования, которая была бы приятна любому художнику, демонстрирующему свою работу. – Волшебный лес, ветреный закат, сухая жара… И тишина. Вам надо освоить масло, Кэролайн. Нитки не успевают за вашими идеями.