На окраине деревни чернел старыми, побитыми дождями бревнами, одинокий задумчивый дом. Дальше только одни соседи – пожилая врачиха с мужем, и за их домом река Сить. Над рекою мост, под которым она струится, как будто быстрее, по острым гладким камушкам и выплескивается за мостом на простор, где гораздо шире и привольнее бежать воде чистой.

В этом месте, у моста, водились раки, под камнями, между сваями, на которых он держался в воде.

Жельку разбудил бабушкин голос, звучащий громко, как будильник на старом комоде, покрытом вышитой льняной светлой салфеткой. Бабушка ждала сегодня Желькиного крестного Лёшу, который учился в 10 классе городской школы. Он должен был приехать со своей родной сестрой к ним в гости и по делу. Ребята обещали присмотреть за Желькой и прабабушкой Дуней, когда бабуля уедет на курсы учителей в областной центр. Вечером она уезжала, и теперь, собирая вещи в сумку, была в приподнятом настроении, но нервном состоянии.

«Желя, слушайся Лешу и Надю, присматривайте за слепой прабабушкой, кормите ее, не убегай далеко от дома, и я привезу вам подарки,» – приговаривала бабушка, понимая, что оставляет внучку с бабкой на не вполне разумных подростков-племянников.

«Да, ба, буду слушаться, и бабу Дуню покормим,– отвечала загрустившая Желька,– привези мне не цветочек Аленький, а гитару!»

«Какая гитара? Мала ты еще для гитары!» – возмутилась бабуля.

Будет у Жельки позднее гитара, уже в классе пятом, подарит ей свою тот же Леша – крестный, когда придет из армии. Он вступит во взрослую рабочую жизнь, и гитара ему будет за ненадобностью.

А Сить уходила все дальше и дальше, перекатывалась зигзагами от деревни к другой деревне, замедляла ход своего течения где-то в поле. Там она была более спокойна и не так своенравна, как при спуске с горы в овраг. Несла свои воды с разной живностью и рыбехой неизвестно куда, наверное, к самому синему морю.

«Идут! Идут!» – закричала Желька, увидев гостей издалека.

Лешка приближался, как ураган, и его кудрявую голову сложно было не заметить. Надя семенила за ним следом.

«Как выросла моя маленькая принцесса Желька – сопелька!» – воскликнул он и, схватив Жельку под мышки, подкинул в воздух.

«Ай, пусти, дурень, я уже взрослая!» – запротестовала девчонка. Надя только тихонько охала рядом, как это делала ее бабка Наталья.

«Леш, а мы на речку пойдем?» – зашептала Желька.

«Ну, конечно, как только Кока уедет, и пойдем, только Надьке не говори ничего,» – ответил, подмигнув, Лешка.

Перед отъездом бабушка показала детям шкафчики с продуктами и купила по кульку пряников и печенья. Печенье было шоколадно-кофейное, как любила Желька. Ребята высыпали все на стол и разделили на 4 равные кучки. Им троим и прабабушке Дуне. Каждый спрятал свою кучку у себя. Леша с Желькой подсмотрели, куда Надька заныкала свои печенюшки, потом Лешка таскал у нее помаленьку, а позднее, они с Желькой свалили пропажу на кота – бесстыжего. Ох, и досталось коту! А Надька плакала горькими слезами, искоса поглядывая на Лёшку.

«Лёш, она наябедничает на нас бабушке,» – сказала Желька.

«Мы ее задобрим, вот увидишь, Желька,» – ответил Леша.

Вечером в траве, у кучи дров, Леша нашел маленького ежика, которого они подарили Надьке. Та, довольная, поила ежика молоком из блюдечка и плакать перестала.

«Рано утром тихо уходим на рыбалку»,– сказал Леша. И поутру они пропали из дома, оставив Надьку со слепой бабой Дуней.

От того ли, что так ласково светило солнышко, и капельки росы на траве сияли, как бриллианты в ожерелье, либо от предвкушения удачной ловли рыбы и ощущения, что ее взяли на взрослое дело, Жельке было радостно и легко. Она уже видела в мечтах, что вытаскивает на удочку из реки щуку примерно длиной с руку, а Леша удивляется, хвалит ее, и потом они все вместе лакомятся добычей.

Иногда Желька представляла себя Динкой из повести Осеевой «Динка прощается с детством». А когда так и героиней из повести «Тимур и его команда» А.П.Гайдара. Конечно же, в Лешке Семенчике – герое ее романа, она видела благородного, смелого и решительного вожака Тимура.

«А-а-а-а-а!» – прокричав, Желька сбежала босиком под мост над Ситью. Ей до чертиков хотелось в воде, возле камней, увидеть раков, которые завораживали маленькую девочку своими страшными и опасными клешнями. Ведь, когда ловишь рака, надо обязательно брать его за спинку, чтобы он не вцепился тебе в руку клешней.

«Желька, идем скорее, иначе клев прощелкаем!» – позвал Лешка, и они отправились дальше в тихое местечко, где есть омут, и вода в реке приличной глубины.

Сить изгибалась своим течением, опоясывала поле, уходя все дальше и дальше, встречая по дороге деревеньки и хутора. Леша остановился на крутом берегу, под которым темнел небольшой тихий омуток. Течение здесь было слабым, и на глубине наверняка водилась рыба. Ходила легенда, что когда – то очень давно здесь утонула старшая сестра Леньки Минина, взрослого уже парня. И с той поры люди робели вблизи этого места. Желькин крестный был неробкого десятка и уже уверенно ломал ствол небольшого деревца, чтобы сделать девчонке удочку. У него-то уже было длинное удилище с собой, которое валялось еще с прошлого лета на чердаке.

«Кока, наверное, очень удивится, если мы наловим много рыбы и засушим ее на чердаке, а потом съедим все вместе,» – сказал весело Леша. Он приходился Желькиной бабушке крестником и называл ее Кока. За ним повторюшка-Надька тоже так звала родную тетку.

Бабуля действительно страсть как любила вяленую рыбку пососать, так же, как и мозговые косточки обгладывать, когда варили и разбирали их на холодец. Еще она была любительница отварить голову трески в молоке, напечь оладушек и кушать их, обмакивая в это варево.

«Леш, а ты взял что-нибудь из еды?» – спросила Желька, так как в желудке начинало посасывать и урчать после длинной дороги.

«Взял пряники, а домой придем и сварим кашу,» – обнадежил Лешка.

Над омутом весело кружили стрекозы, поплавки удочек словно замерли по стойке «смирно». Солнышко уже начинало припекать, день обещал был жарким.

Не прошло и получаса, а у Лешки поплавок запрыгал, и на натянутой, как тетива, леске, появился вытащенный из воды, крупный красноперый окунь!

«Леша, Леша! Как у тебя это получается?!» – восклицала восторженно Желька.

«Мне бы так! Вот бы бабушка удивилась и похвалила за то, что я такая добытчица» -подумала девочка.

Тихо текла река, высоко в небе парил-царил жаворонок, и Желька начала кемарить и клониться с обрыва вниз.

Бах! – Желька барахтается в воде, цепляясь руками за прибрежную траву и осоку. За спиной омут и глубина, такая завораживающая и притягивающая к себе. Желька с головой уходит под воду и успевает наглотаться мутной жидкости. Снизу ее подхватывают Лешкины руки и поднимают высоко к берегу. Лешка сиганул за Желькой следом, как только заметил ее, идущую ко дну.

Берег настолько крут и обрывист, что и взрослому-то сразу не под силу влезть на него.

«Ну, ты, мать, даешь! Напугала меня!» – испуганно дрожит Лешкин голос, – Коке не говори, не то убьет нас и больше не оставит ни за что вместе! Клянись!» – приказывает мальчишка.

«Да, Леш, не скажу, а то она надерет мне задницу, чтобы не бегала на речку без спроса,» – заикается от пережитого страха Желька. Они молча сматывают удочки и идут мокрые домой, кое-как отжав одежду в кустах и надев все влажное снова на себя.

«Надьке ни слова! Она ябеда! Все расскажет Коке!» – произносит Лешка строго.

«Да, знаю я, знаю» – бормочет перепуганная Желька.

Вдали, в перелеске, весело кукует неугомонная кукушка. Сить как – будто замерла и присмирела, виновато шурша камышом, огибая его острые листы своим течением. Задумчиво перебегают струи её от кустика, возвышающегося где – то над водой, к кувшинкам, раскинувшимся на воде, как спасательные круги, зеленея округлыми листочками с белыми бутонами цветов на длинных мясистых стеблях.

Не смогла Сить в этот раз забрать жизнь девчоночью, а вот сохранить и умножить жизнь обитателей своих вполне способна. За это и благодарна ей природа всего окружающего мира!

Трагедия

Их увозят летом на месяц в город. Их – это Жельку и старенькую слепую бабулю Дуню. Бабушке опять надо на курсы в область, и она отправляет малого и старого в семью младшего брата Николая погостить. Пожалуй, что в гости с удовольствием их ждет только Лешка.

Тетка Дуся будет опять охать и ахать, что лишние рты понаехали, вернее, будет всем своим видом это показывать, хотя бы вначале. Собрав кое-что из одежды в сшитые полотняные сумки, взяв запасные Желькины сандалии, бабушка грузит путешественниц в попутную грузовую машину и призывает Жельку слушаться старших и помогать слепой бабе Дуне во всем. Жельке вроде, как и весело ехать в кабине грузовика и смотреть на дорогу и прилегающие к ней окрестности, а вроде, как и грустно, что ехать приходится со слепой бабулей, не очень-то интересно. Но, так как в жизни бывают разные обстоятельства, значит нужно помогать близким.

«Так хочется с Колей пообщаться и внучатами – Лёшей и Надей, Дуся, поди чай, так и работает в ателье уборщицей, а Желька, не знаешь ли?» – спрашивает бабушка Дуня у правнучки.

«Бабуля, скоро приедем, со всеми пообщаешься и расспросишь» -отвечает ей Желька.

Прабабушка Жельки, когда – то очень давно вышла замуж благополучно за местного ветеринара Петра. Был он добрым и самостоятельным, врачевал коров, лошадей и другую скотинку, не пил, не курил и держал небольшое хозяйство. Родилось у них восемь детей, но ещё в раннем детстве половина из них умерла от кори и скарлатины. Осталось трое мальчиков: Алексей, Сергей и Николай, и девочка Клавдия. Клавдия нянчилась с младшим Николаем и ухаживала за старшими братьями, которые часто убегали гулять, оставив её с младшим братишкой. Дед Пётр рано умер от сердечной недостаточности, а бабуля Дуня, работая школьной техничкой, вырастила одна детей и совсем ослепла. Вовремя не прооперировали её, поэтому один глаз у неё вытек совсем, а на другом образовалось бельмо, и видеть им она не могла. Ухаживать за бабой Дуней пришлось единственной дочери Клавдии. Старший сын Алексей в звании лейтенанта пропал в первые дни Великой Отечественной войны на границе в Белоруссии без вести. Остались после него сынок Алёшенька и жена Евдокия, проживавшие давно в Ленинграде другой семьёй. Сыновья Сергей и Николай жили своими семьями, только у Клавдии жизнь не задалась с пьяницей – мужем Тимошей, от которого она сбежала, схватив быстрее в охапку грудную дочь, слепую мать и брата-подростка Николая.

Клавдия, будучи школьным учителем, часто засиживалась до ночи с планами и тетрадями, а слепой старушке это не нравилось, она ворчала и переживала о здоровье родственников. После того, как Люда привезла маленькую Жельку к ним на воспитание, баба Дуня героически оставалась с ней в няньках, когда Клавдия уходила на работу в школу и терпела стоически все выходки озорной шкодницы – правнучки. Та могла наложить где-нибудь в углу комнаты ароматно пахнущую кучку, а слепая бабуля по запаху, наощупь, убирала за ней, пачкаясь и ругаясь на чём свет стоит. Желька, повзрослев, уже не помнила всего и только весело хохотала, слушая рассказы о своих младенческих проказах!

Машина подъехала к деревянному, двухэтажному дому, окрашенному в зеленый цвет. На этой тихой улице когда– то построили несколько таких домов. Все они стояли в один ряд, а нужный дом был вторым от дороги. Сбоку дома, в опрятной кирпичной пятиэтажке находились винно-водочный и хлебный магазины. За продуктами ходили дальше, через пару улиц в продмаг «Восход».

Вся улица в это время года утопала в зелени деревьев, во дворах стояли лавки и дощатые столики, за которыми вечерами любили сидеть досужие кумушки, иногда и подвыпившие мужики резались в карты. На натянутых веревках сушилось выстиранное белье, за накиданными на асфальт крошками прыгали воробьи, а окна, с посеревшей от пыли на них, марлей, открывались настежь.

Тетя Дуся очень любила выносить летом во двор подушки, одеяла и матрасы, чтобы просушить их, прогреть на солнце, выколотить пыль, освежить на воздухе.

Машина подъехала к одному из двух подъездов, и Желька помогла бабуле из нее выйти. Взяв слепую старушку под руку, Желька осторожно завела ее в подъезд и помогла забраться вверх по ступеням.

«Бабушка, пОрОг, пОрОг!» – предостерегающе кричала она, сильно окая.

Все это услышали Лешка с Надькой, выбежали встречать их и, передразнивая смущенную Жельку, захохотали: «Бабушка, пОрОг, пОрОг!»

«Давайте, не стесняйтесь, проходите сюда. Вот бабушкино спальное место. А ты, Желька, будешь спать с Надькой», – распоряжался Леша.

Наконец, разобрав все котомки и разложив вещи по своим местам, все уселись обедать на кухне.

Как же вкусны тети Дусины щи со свининой! Мм-м, пальчики оближешь! Хорошо разваренное мясо было разделено на небольшие мягкие прядки, и мозговые косточки легко разгрызались молодыми зубами.

Было воскресенье, и тетя Дуся с дядей Колей выпили за обедом по стопке водки в честь приезда родственников. С собой Желька с бабулей привезли сумку с банками прошлогоднего варенья и огурцов. Квасить капусту бабушка не умела, крошево, постояв в банке, становилось мягким и невкусным. Зато грибочки соленые получались отменные: черные грузди, волнушки, серушки и гладушки. Полный комплект! Весело хрустели они на зубах, заправленные сметанкой и лучком.

После обеда Желька с Лешей идут в гаражи, за ними цепляется Надька. Надька – нытик. Как только что-то не по ней – сразу в слезы и ябедничать бежит взрослым.

Скинув с ворот гаража амбарный замок, Леша распахивает его дверь настежь.

Ух ты! Бо-гат-ство! На стенах внутри гаража, на гвоздях, висят велосипеды и санки, и стоит новенький мотоцикл Минск, который куплен Леше за хорошую учебу в старших классах.

Велик для Жельки великоват. Этот взрослый велосипед с рамой и высоким седлом только для Лешкиных ног, ну, еще дядя Коля ездит на нем на огороды.

Сюда же приходит соседка Любочка, вечно смеющаяся и любящая подковырнуть.

«Баба, пОрОг, пОрОг!» – смеется она над Желькой. Ей, как и Надьке, лет 13-14, одноклассницы они.

Любка везде свой нос сунет, она любопытная и видела, что к соседям приехали гости. И еще, Жельке кажется, что к Лешке она неровно дышит, а Лешка у них парень видный: красивый, смуглый, и волосы кудрявые, шапкой. Откуда только взялись такие? В бабку Наталью, тети Дусину мать – все так говорили!

Лешка все – таки интеллигентный и больше в породу Желькиной родни. А Надька, та вечно раззявит рот и шамкает что-то: «поевши, попивши и т.д.». Деревенщина!

Как – то играли они в прятки дома, и залезли Лешка с Желькой на огромный шкаф в спальне, взяв с собой банку с водой. Предварительно Надьке надели повязку темную на глаза и раскрутили ее как следует. Закружилось все в Надькиной голове, и пошла она, раскинув в разные стороны руки, искать баловников. Обыскав большую комнату, Надька вошла в спальню. Тут ее и застал холодный душ из банки, которую опрокинули на нее Желька с Лешкой.

Досталось им потом от тети Дуси, а Надька весь вечер не разговаривала с ними.

Чтобы помириться с Надькой пришлось пойти на разные хитрости и напукать в эту же банку, закрыв ее крышкой. Это сделал Лешка, и, когда сестра немного отошла, сказал ей, что в банке под крышкой хранится их с Желькой секрет. Если она откроет крышку и поднесет банку к носу, то увидит волшебство. Надька уже не особо доверяла брату, но видя, что банка пуста, открыла крышку и поднесла к носу. Резкий запах шибанул ей в нос!

«ААААААА! – заорала она! – Мама, они издеваются надо мной опять!»

«А мы ничего не делали плохого, подумаешь, улитку ей в банке показали»,– сказал хитрый Лешка.

Тетка пообещала наказать всех, и ребята присмирели и сели играть в карты, в «Дурака», а потом в «Пьяницу». На всю жизнь Желька наигралась в гостях не в один свой приезд к ним. Зато потом играть в карты девочке не хотелось, и она чаще всего отказывалась. К следующим выходным за Надькой приехал ее дядя Петя и увез к бабушке в гости, в деревню Покров.

1 2

Стандарт

(1 оценка)