Глава 2. Персонаж второго плана

Дома Алика сразу прошла в свою комнату. Заходить в другую – никакого смысла. Но Алика и не жаловалась. Как она недавно говорила Милке: «Моя жизнь – мой выбор!». Сама так решила, и возражений не приняла. Да ей не особо и возражали.

В комнате нет никого, кроме навязчивых существ, никогда не позволяющих полностью насладиться тишиной и одиночеством. В подобной обстановке они, наоборот, обретают огромную силу. Это мысли.

Усложняются, сплетаются, разрастаются во вселенское дерево, которое уходит корнями далеко вглубь, а ветвями пронзает бесконечную высоту, тянется, тянется, тянется. Одни ветки такие миленькие, покрыты нежными зелёными листиками и яркими цветочками, другие – ещё в нераскрывшихся почках смутных предположений и ожиданий, третьи – изломанные, корявые, мрачные.

Да ну их!

Алика засела за уроки, но до конца учебного года осталось всего полторы недели и почти ничего не задали. Тогда она скачала парочку пробных экзаменационных вариантов по математике, собралась порешать.

ЕГЭ она сдаст собственными силами, без всяких там вспомогательных средств. Вопрос чести и самоуважения. Тем более с математикой у Алики всё отлично. Особенно с геометрией. Да и с русским – ноль проблем.

В школе тоже удивились, что она ограничилась только обязательными предметами, охали-ахали: «Такая способная девочка, а без будущего!». Прорабатывали, уговаривали, вызывали маму и еще больше удивились, когда и та произнесла в ответ на все разумные доводы: «Это её жизнь и её выбор. Разве правильно поступать в вуз только потому, что так положено и вроде бы выгодно для дальнейшей жизни, хотя точно ещё не знаешь, чем бы хотел заниматься? Ей всего семнадцать. Она имеет право сомневаться и искать себя».

Только найдёт ли? Хоть когда-нибудь.

«Способная, а без будущего» – в самую точку. Не догадываясь об истинной сути, но так правдиво.

У Алики даже в мелочах не складывается.

Она отодвинула тетрадь с недоделанным уравнением. Сдалась. Не математике, а мыслям.

Радуйтесь, растите. Этой ветке тоже разрешается – надломленной, с надписью на одиноко трепещущем пожухлом листочке «Дима».

Да-да, тот самый, о котором одновременно хотела и боялась говорить Милка.

Вообще-то Алику с ним гораздо больше всего связывало. Она два года учились в одном классе, и именно с ним с первым она познакомилась в новой школе.

На медосмотр перед началом учебного года со своими одноклассниками Алика не попала – не знала, что тут так заведено. Или знала, но забыла, потому что когда приносила документы, пропустила мимо ушей. А потом ей позвонила классный руководитель, справилась, почему Алика не явилась, и велела подходить тридцать первого – в день, выделенный специально для всех опоздавших.

Алика подошла, и прямо в дверях школы столкнулась с парнем. Ещё даже не успела разглядеть его толком, а он уже сам спросил:

– Тоже на медосмотр?

– Угу, – кивнула Алика.

Парень скользнул по ней взглядом, оценивающим, но совсем не обидным, и сразу объяснил свой досужий интерес:

– А я тебя раньше никогда не видел. Ты что, новенькая?

Алика выдала второе скромное короткое «угу». Не потому что робела или под впечатлением от случайной, но приятной встречи частично лишилась дара речи. Просто привыкла с незнакомыми людьми вести себя настороженно и немногословно.

– И в каком классе будешь?

– В десятом «А».

– Серьёзно? – парень улыбнулся. – Я там же.

И сразу представился. Им же в любом случае знакомиться.

Его звали Дима. Если бы Алика тогда не столкнулась с ним один на один, возможно, позже и внимания бы на него совсем не обратила. Он обыкновенный: стройный, худощавый, симпатичный. Глаза серые, волосы русые. Достаточно умный, общительный, в меру юморной. Ничего выдающегося, но Алика впечатлилась. Потому что в сердце было вакантно место особенного мальчика, и Дима его занял. По праву первого встречного.

Какой-то запредельной страстью Алика не воспылала, попыток перевести быстро сложившиеся приятельские отношения в более значимые сама не предпринимала. А от Димы – ну, наверное, ждала всё-таки. Весь десятый класс и почти весь одиннадцатый. Поэтому и разволновалась до вспотевших ладоней, когда он произнёс, непривычно смущаясь:

– Слушай, Алика, у меня к тебе разговор.

Раньше он не спрашивал у неё разрешения, сразу начинал трепать. Вот Алика и поняла сразу, что предстоит нечто исключительное, и для полного комплекта к вспотевшим ладоням едва не зарделась стыдливым румянцем.

Дима собирается ей признаться! Почему бы и нет?

Кстати, она угадала. Дима действительно признался. И это происходило именно так, как Алика иногда представляла в своих глупых, наивных фантазиях.

Голос взволнованно дрожал, во взгляде нежность и надежда, потому что от Аликиного ответа зависело вся его дальнейшая судьба.

Ну, типа того.

– Понимаешь…

Алика кивнула ободряюще. Неизвестно кому точно: себе или Диме. Волновалась она ничуть не меньше.

– Ты…

«Я, – захотелось повторить Алике и самой проговорить так и пылающую перед мысленным взором фразу: – тебе очень нравлюсь». Но Дима неожиданно исправил:

– Вы… ведь с Милой… Гордеенко… лучшие подруги?

Это-то здесь причём?

– Ты…

Ага! Вернулись на путь истинный.

Алика ещё больше прониклась и разволновалась, а Дима собрал волю в кулак и выдал на одном дыхании:

– Как думаешь, она согласится со мной встречаться?

Дальше…

Дальше настоящая Алика отключилась, можно считать, удалилась в параллельный мир рыдать над осколками безжалостно разбитых надежд, а на первый план вышло её «другое я», какое-то особо жизнестойкое, непробиваемое и вообще роботообразное.

– Ну, не знаю, – бесцветно протянула она. – Мы о тебе в таком смысле никогда не разговаривали.

Дима слегка сник, предположил, конечно, что Милка его как парня вовсе не рассматривала. Но роботообразная Алика даже не ухмыльнулась мстительно в душе. Чего уж там!

– Но, если хочешь, я у Милки спрошу.

Она даже не задумывалась, как Алика-настоящая будет выпытывать у единственной подруги, собирается ли та встречаться с парнем, с которым Алика не отказалась бы встречаться сама. Железяка бесчувственная. И Дима ничего не заметил, согласился. А ведь Алика, между прочим, запросто могла ничего не говорить Милке, а Димочке потом доложить с сочувственными вздохами, мол ни фига он Гордеенко не нужен, так что – отвали и больше с идиотскими предложениями не лезь. Наверное, некоторые бы так и поступили, даже особо совестью не мучаясь, по принципу: «Милка мне подруга, но понравившийся мальчик дороже». Однако доблестная Алика сделала всё честно, как и обещала.

Надежда хоть и лежала в руинах, но полностью исчезать с лица земли не планировала. СлАбо, но трепыхалась. А вдруг Милка действительно не интересуется Димой, ей нравится кто-нибудь другой. Ведь в школе мальчиков-старшеклассников завались.

Глупая надежда. Милка, того не подозревая, безжалостно добила её, хотя и позитивным способом – заулыбалась во весь рот, расцвела от счастья.

Алика исполнила свой купидонский долг, соединила любящие сердца. И сил не хватило обижаться на Милку и в чём-то её винить. Ведь Алика ни капли не сомневалась: если бы подруга знала о её чувствах к однокласснику, даже если бы любила безмерно, всё равно ответила бы ему «нет». Ради Алики. Вот такая Милка глупая, благородная и добрая.

Но в чём Алика не отказала себе при исполнении доставшейся ей романтической миссии, так это осуждающе выговорить Диме:

– Ну ты и время выбрал. Не о том вам сейчас думать надо. У неё экзамены, у тебя тоже. Подождал бы полтора месяца.

На что Дима ответил, улыбнувшись:

– Гаврилова, не бухти. А то ты прям как старая тётушка. Или наша классуха. Такая же правильная и рассудительная.

Да-да, Алика такая: правильная и одинокая. Гордо одинокая.

Вот и с Артуром – глазки строят, флиртуют и постоянно подкалывают друг друга. Но это несерьёзно. Потому что Алика для него где-то на уровне Милки – младшей сестры. Для игры подойдёт в качестве партнёра, для настоящих отношений – мелковатая и какая-то чересчур родная.

Такие вот дурацкие мысли. И неудивительно, что ночью приснилось то, что приснилось. Ни много ни мало, а принц на белом коне. Самый настоящий, отправившийся вызволять прекрасную принцессу из чьего-то коварного плена.

Чересчур какой-то реалистичный сон: яркий, логичный, объёмный. Словно Алика не спала, а 3D кино смотрела на большом экране. Про саму себя в чужом исполнении. Знала – это она, хоть и не похожая внешне. Да и принц – вовсе не Артур, но потрясающе красивый, стопроцентный. Мечта.

Первый сон Алики

«Казалось, они ехали уже бесконечное количество дней, и с каждым часом дорога становилась всё труднее. Сначала – ровное поле, растянувшееся до самого горизонта, цветущее, зелёно-пёстрое. И кони легко летели по нему, не сбавляя темпа. Потом – лес. С тонкими извилистыми тропинками, с упругими толстыми ветками, норовившими непременно зацепить всадника и выкинуть его из седла, с непроходимыми буреломами и коварными оврагами, прячущимися за густыми зарослями кустов. А теперь – что-то уж совсем невозможное – горы. Путь не просто вперёд, а ещё и вверх. Поэтому приходилось спешиваться и вести коней на поводу, а то и тянуть за собой, словно глупых ишаков.

Ноги гудят, мышцы ломит, пот застилает глаза. Но разве такая ерунда способна остановить принца, который безудержно стремится к подвигу во имя любви, к собственной судьбе – в лице будущей супруги, продолжательницы королевского рода и спутницы на всю оставшуюся жизнь.

Прекрасный лик, гордая осанка, чуть надменный и дерзкий взор, устремлённый исключительно в перспективу – никто бы никогда не засомневался в его царственном происхождении. И то, как стойко и безропотно переносил принц все испытания и невзгоды, обрушенные на него трудной дорогой, только прибавляло ему чести и уважения. Зато его оруженосец недовольно бухтел, почти не переставая.

– Ну вот куда, куда мы тащимся? Чем не подходили принцессы, живущие поблизости, которых не надо ниоткуда вызволять? И ещё не факт, что выглядит она именно так, как о ней рассказывают. Нет ничего более обманчивого, чем слухи. На самом деле всё может быть, вплоть до наоборот. И эта принцесса окажется жутким чучелом. Что вы станете делать тогда, Ваше Высочество?

Принц обернулся, свысока посмотрел на спутника. Как раз и горная тропинка шла вверх, а принц ехал первым. Отвечать он ничего не стал. Пристало ли принцу реагировать на досадливое ворчание слуги? Да он даже бровью не повёл, хотя очень хотелось сердито процедить сквозь сомкнутые изящно очерченные губы: «Достал!».

Несдержанный на язык оруженосец, оседлав любимого конька (вот ведь талант у человека – сидеть сразу на двух лошадях!), воодушевлённо бухтел дальше:

– У меня уже не зад, а сплошная мозоль. Не всякая стрела пробьёт. С одной стороны, конечно, хорошо – такая экономия на запчастях для доспехов. Но вот если чисто визуально подходить, вид, наверняка, не слишком эстетичный. Вдруг девушкам не понравится. А всё ради чего? Какой-то призрачной мечты. А если она и вовсе не существует? Классическая сказочка. Народное творчество, так сказать. Что тогда? А, Ваше Высочество?

Если бы он просто тихонько стенал себе под нос, можно было бы перетерпеть, но этот зануда непременно вставлял в свой монолог скабрезные шуточки. Пошляк. И каждую тираду заканчивал обращением, специально повышая голос. Но у принца хватало силы воли, чтобы и тут оставаться выше. Тем более тропинка по-прежнему шла вверх.

Путники преодолели очередной перевал и сразу же среди мрачных уродливых скал увидели её – цель своего долгого и тяжёлого путешествия. Высокую замковую башню, строгое, правильное творение рук человеческих меж хаотичных нагромождений матушки-природы. Общепризнанное место томления самых прекрасных в мире принцесс.

– Ну слава богу! – возведя очи к небу, с неимоверным облегчением выдохнул оруженосец, пришпорил уставшего коня и припустил к наконец-то обрисовавшемуся месту назначения. Но принц не позволил себя обогнать.

Не хватало ещё!

По мере приближения башня росла и росла. Казалось, ещё немножко – и она проткнёт облака и зацепит плывущее в вышине солнце. Даже добротный, но весьма приземистый замок таинственного и явно отрицательного по всем параметрам похитителя, рядом с ней смотрелся скромно и мелко.

Оруженосец запрокинул голову, надеясь разглядеть самое верхнее окошко, но едва не рухнул с коня. Крепко ухватившись за луку седла, он красноречиво констатировал:

– Теперь я понимаю, почему все украденные принцессы предпочитают безвыходно сидеть в таких башнях. Здесь им точно ничего не угрожает. Пока доберёшься до верха, ой, уже ни до чего будет. Если вообще копыта не отбросишь на предпоследней ступеньке.

Оба путника спешились.

– Интересно, а где тут вход? – оруженосец не мог молчать дольше минуты и все свои мысли обязательно озвучивал. – Неужели внутри замка?

Возможно, внутри был вход, но и снаружи он имелся. Только с другой стороны башни.

Несколько широких каменных ступеней вели к мощной, окованной железом двери. И на одной из них сидела девушка. Очень даже ничего такая.

Путники заинтересованно уставились на неё.

– Вот это да! – оруженосец даже присвистнул восхищённо. – Минимум забот. Даже подниматься не придётся.

А принц вежливо уточнил:

– Кто вы, красавица? Принцесса?

Голос у него был бархатен и певуч.

– Ах! – с чувством воскликнула девушка и смущенно зарумянилась. – Как бы хотела я быть принцессой! Но судьба ко мне не столь благосклонна. Я всего лишь её компаньонка. Ведь принцессы такие нежные создания. Им нельзя самим одеваться, причёсываться, а уж тем более прибираться в покоях. Это вредно для их утончённой красоты и здоровья.

Она вздохнула и с явным сожалением отвела взгляд от принца – понятно ведь, не её поля ягодка. Но принц не сводил с девушки задумчивых глаз. Поэтому оруженосцу пришлось громко кашлянуть для привлечения внимания и напомнить:

–Ваше Высочество, сосредоточитесь! Принцесса! Вон дверь, а за ней томится ВАША избранница. Все промежуточные расстояния пока не будем принимать во внимание. Но надо заполучить ключ. Дверь ведь на ключ заперта? – уточнил он у девушки.

Та согласно кивнула, а оруженосец поскрёб в затылке и поинтересовался:

– А ты, компаньонка, почему не в башне со своей принцессой?

Девушка кокетливо дёрнула бровью.

– Я выходила. По делам.

Оруженосец кривовато ухмыльнулся, открыл было рот, но его опередил принц.

– А как ты собираешься войти? – спросил он ласково, и девушка улыбнулась.

– Кто-нибудь из стражников появится и откроет.

– Так, значит, ключ у стражи?

– Обычно да, – кротко выдохнула девушка и указала рукой куда-то за спину путешественников. – Вы у них сами спросите. Вон они вывалили из ворот. Человек тридцать. Кто-нибудь да ответит.

Принц и оруженосец разом вздрогнули, торопливо обернулись. Лязгнул доставаемый из ножен меч, сверкающий клинок отразил солнце. Ему ответили блеск тридцати других клинков и грозные вопли замковой стражи. Да только настоящего принца такой ерундой не напугаешь. Он бесстрашно бросился навстречу врагам.

– Ну, Ваше Высочество, – проговорил оруженосец ему вслед, – вот Вам и возможность проявить себя. Битва, подвиги и всё такое.

Сам он уселся на каменные ступеньки лестницы, поближе к девичьим коленям, намереваясь от души насладиться предстоящим зрелищем. Поёрзал немного, устраиваясь поудобней.

– И что? – полюбопытствовала компаньонка принцессы. – Так и будешь просто смотреть?

– Ну! – невозмутимо откликнулся оруженосец. – Мне-то подвиги не нужны. Я – не главный герой. И принцессы мне по барабану. Не мой тип. Других предпочитаю, – многозначительно добавил он и подмигнул девушке. – Да я вообще не хотел в эту авантюру ввязываться. Но, знаешь ли, должность такая. Не удалось отвертеться. А теперь вижу, что и к лучшему.

Он бы подмигнул и второй раз, но тут совсем близко раздались топот и злобный крик.

Похоже, кое-кто из стражников не стал дожидаться очереди, чтобы сразиться с принцем. Если устроить кучу-малу— так это получится не бой, а безобразие какое-то: своих же можно случайно задеть. А стоять в стороне и дожидаться – скучно. Тем более, если недалеко сидит вооруженный человек и ничем особо не занимается.

– Эй-эй-эй! – возмущенно завопил оруженосец навстречу бегущим к нему воинам. – Так не пойдёт! Я тут персонаж второго плана. Меня моё место очень даже устраивает. Нечего перетягивать на меня внимание.

Но, видимо, выступил он недостаточно вдохновенно и убедительно, так что через мгновение ему пришлось оторваться от ступеньки и обнажить меч.

– Да что ж вы такие непонятливые!

Вслед за ним поднялась и девушка, подскочила к лошадям, вытащила из притороченной к седлу оруженосца небольшой связки дротиков один. Для мужчины, может, и несерьёзно, а для неё – почти настоящее копьё.

– Ну наконец-то! – с энтузиазмом воскликнула она. – А то я совсем притомилась по этим бесконечным лестницам карабкаться. И почему я не принцесса?»

«Да! Почему?» – просыпаясь, поинтересовалась Алика то ли у себя, то ли у какой-то высшей инстанции.

Вечный персонаж второго плана. Это и про неё тоже. Недаром же так чётко запомнились слова непутёвого оруженосца. И недаром принцесса во сне так и не появилась, а единственный представитель женского пола, то есть воплощение Аликиной подсознательной сущности – её компаньонка. Если обойтись без применения эвфемизмов, просто служанка.