Мелкие незваные гости начали медленно расти, уплотняясь. Некоторые из них сливались в единое существо и выпрыгивали в окно прямо сквозь стекла. А некоторые просто растворялись в воздухе.

Последнее существо по-хозяйски уселось на диван и, закинув ногу на ногу, мерзко захихикало:

– Мальчик, ты был не прав. «Тетрис» – это на самом деле оружие. Вначале оно освобождает различные виды энергий и излучений, в зависимости от уровня сложности. Тринадцатый уровень, сам знаешь, – это дверь в инферно. Мы получили возможность материализоваться. И теперь мы с вами поиграем…

В комнату вошла мама, обеспокоенная шумом, доносившимся из-за двери. Она села на то самое место, где за секундой раньше восседало создание тьмы, и вздохнула:

– Виталь, ну скажи, тебе что, мало компьютера? Ты еще хочешь весь дом поставить с ног на голову?

– Мам, но ведь все в порядке? – возразил Виталик, вопросительно глядя на маму. Та вдруг улыбнулась, прижала к себе подсевшего под бочок сына и встрепала его вихры:

– Уже двенадцать ночи. С днем рождения тебя, сынок! Я так хочу, чтобы у тебя все было в порядке!

– А я хочу торт, – заметил Виталий. Он начисто позабыл все обстоятельства сегодняшнего вечера: и игру в «Тетрис», и явление зеленых человечков, и разговор с Сатаной.

– Ночью? – удивилась мама.

– Конечно! Ночью ведь интереснее! – воскликнул Виталик, и они вместе отправились в кухню пить чай.

А «зеленый господин», покинув квартиру Виталика, направился в серое неприметное здание, напоминавшее прачечную или химчистку. Он прошел сквозь стены (между прочим, усиленные изнутри листовой сталью толщиной в дюйм!) и преспокойно разлегся на кушетке, стоявшей в углу внутреннего помещения возле огромного, во всю стену, бронированного сейфа, выглядевшего, как морозильная камера. «Зеленый господин» включил торшер и раскрыл лежавшую на кушетке книгу Стивена Кинга. «А ведь он большой фантазер, – усмехнулся Сатана, перевернув несколько страниц. – Думает, что мы существуем сами по себе. И нас можно победить»…

…Этот вечер был накануне описанных в предыдущей главе событий. А теперь вернёмся к тому моменту, когда к «прачечной» подъехала «десятка» с секретными агентами «на борту».

Стас некоторое время повозился у мощной двери, которой в своё время долго и упорно придавали обшарпанный вид. Дверь плавно раскрылась, и напарники вошли внутрь, сразу же запершись. В помещении вспыхнул тусклый свет, Стас уверенно огляделся и подошел к «морозилке». Камера-сейф вместо замка имела узкую щель на передней панели, Стас чем-то поковырялся в этой щели, панель задрожала и медленно поднялась к потолку, открывая саркофаг с двумя неподвижными телами. Юра узнал их: Кашпировский и Чумак. Замороженные, что ли?

– Это только оболочки. Биороботы с чудо-начинкой, – Стас откинул верхнюю часть черепа Чумака и продемонстрировал Рябинкину хитроумное устройство возле глаз.

– Излучатель, – объяснил он, ткнув пальцем в спаренный зеленоватый кристалл. Затем Стас нажал на крохотный рычажок, кристаллы раздвинулись, и Мжельский вложил между ними тоненькую пластинку.

– А это – программа, – добавил он и привел Алана Владимировича в «человеческое состояние», вернув верхушку черепа на прежнее место. – Сейчас дядя Алан взмахнет ручками, усадит всю Россию к телевизору и зарядит воду «излучением послушания».

С видом фокусника Стас щелкнул пальцами, похлопав по щеке отключенного биоробота.

– А возраст? Тебе не кажется, что за пару десятков лет эти двое должны были слегка состариться? – предположил Юра.

– Спишем на чудеса пластической хирургии, – беспечно отмахнулся Стас, прилаживая программный чип в излучатель Кашпировского.

– Кстати, почему их не назвали как-нибудь попроще? Иванов, там, или Соколов? – спросил Рябинкин.

– Слушай, тебе нужно пить поменьше пива. У тебя слишком светлая голова. Соколов, Воробьёв, Чижов… Чижов? Не понравилось мне, как отреагировал на наше распоряжение этот профессор. Он, между прочим, практик. Соорудит этак на досуге излучатель, расшевелит народ, а у нас – выборы на носу, – размышлял Мжельский.

– Предупреди Льва, – наугад посоветовал Юра.

– Это наверняка повлечет за собой вызов Громоотвода, – поежился Стас.

– Кого? – не понял Юра.

– Киллера одного, известен тем, что не оставляет следов, – зевнул Мжельский.

– Это настолько серьезно? – задумался Рябинкин, почесав в затылке. Его голубые глаза потемнели, светлые брови сошлись у переносицы.

– Что может быть серьезнее праздника всеобщего непослушания накануне президентских выборов? – поджал губы Стас.

На своей кушетке заворочался Сатана. Он мысленно вычертил для себя интересную схему: открытие Чижова – хаос в стране – новый президент. А кто самый достойный кандидат? Сатана ни секунды не сомневался в правильном ответе на этот вопрос. Конечно же, он сам, собственной нечистой персоной!

Секретные агенты приблизились к невидимому для них Сатане на опасно близкое расстояние. Компьютерный выродок спружинил зеленое тело, состоящее из чистой (относительно…) энергии и в мгновение ока слился с жилистой фигурой аса непознанного, Стаса Мжельского. Как уютно было в его сером пиджаке, как приятно иметь небольшие, но железные мускулы и живое лицо! Сатана повернулся к Юре и сказал:

– Льву мы ничего сообщать не будем. Чижова я беру на себя.

– А это правильно? – усомнился Рябинкин, которому голос напарника показался странноватым.

– Я сотру ему память, – пробормотал Стас.

– А ты и это можешь? – удивился Юрка, на что Мжельский покачал головой:

– Чему вас только в нашем заведении учили!

Напарники включили биороботов с помощью особого устройства, скромно лежавшего в тумбочке возле кушетки. Экстрасенсы размялись, пожали друг другу руки (хотя, помнится, по телевизору дядя Толя и дядя Алан отзывались друг о друге не очень-то лестно), сели и дружно надели черные очки. Узнать их смог бы только человек, обладавший недюжинной памятью.

– Ты думаешь, кто-нибудь захочет слушать этих клоунов? – недоверчиво покосился на «знаменитых психотерапевтов» Рябинкин.

– А ты знаешь об эффекте двадцать пятого кадра? – вопросом на вопрос ответил Стас.

– Это когда с экрана воздействуют напрямую на подсознание?

– Молодец, начитанный мальчик. Смотрит себе народ очередной сериал или, например, программу новостей: двадцать четыре нормальных кадра, двадцать пятый – наш. И ведут себя тихо и спокойно, – мечтательно произнес Мжельский.

Рябинкин вывел дуэт биороботов из тайного убежища и усадил их в «десятку».

– Вези их к нам. Я заскочу к Чижову, – распорядился Стас. Сквозь его спокойные серые глаза ехидно взирал на мир компьютерный Сатана…

3. Самый лучший кандидат.

Виктор Николаевич Чижов, физик от Бога, уже рассчитал параметры нового излучателя и теперь подумывал о том, с кем было бы выгоднее поделиться идеей. Конечно, он любил свою Родину и желал ей процветания, но и кушать он тоже хотел. Все сбережения его жизни «съел» новейший супермощный компьютер, жена и две почти взрослые дочери тоже требовали средств и внимания… А за чудо-излучатель можно было бы получить неплохие деньги. Гонорар, скажем так.

Чижов уже представлял себе Аллу в Париже, а Ирину и Марию – в самом престижном учебном заведении, когда в дверь постучали. Кто знал об этой лаборатории, кроме «Службы быта»? Тем более постучали в дверь, которая имитировала забитую!

– Господин Чижов, это майор Мжельский, есть важный разговор.

Внутри у профессора похолодело. Виктор Николаевич подумал о том, что его, возможно, захотят ликвидировать, – это ведь дешевле, чем купить. Но он всё-таки открыл дверь и с усилием улыбнулся.

– Виктор Николаевич, как Вы думаете, будет ли президент спать спокойно, пока существует эта голова и этот компьютер? – с места в карьер начал Мжельский, ткнув указкой поочередно в называемые им объекты.

– Вопрос на засыпку, – поморщился Чижов. – Но ведь этот излучатель можно использовать и за границей.

Чижов сделал ударение на слове «за». Стас весело заговорил:

– Мы разве уже говорили об излучателе? А я думал, что Вы пока всего лишь открыли хитрое свойство радиации и дали интересное объяснение политическим событиям, происходившим в последнее время в стране…

– Я не очень-то интересуюсь политикой, – пожал плечами Чижов.

Сатана умел быть и вкрадчивым, что тут же отразилось на его голосе:

– А напрасно… Это довольно-таки занимательная штука. Да еще и накануне выборов. От старых имен все уже устали, сейчас новая ставка может сыграть удачно.

– Вы о чем? – подозрительно спросил профессор, удивляясь неожиданному повороту разговора. Сидеть вечером в физической лаборатории и мило беседовать с секретным агентом о президентских выборах…

– Из Вас получился бы неплохой президент. Молодой. Умный. Талантливый. Или мне позвонить Льву? – Сатана любил брать быка за рога, и на этот раз он поступил так же.

Ошарашенный профессор сел в кресло и тупо уставился на Стаса, опровергая только что прозвучавшие слова об уме.

– Зачем… Льву? – сглотнув, просипел Чижов.

– Вы же понимаете, что Ваше открытие дает лишь две альтернативы: смерть физическая либо бессмертие духовное. Я предлагаю Вам второе. Лев может предложить, к сожалению, лишь первое…

Глаза Стаса стали ледяными, он изучающе смотрел на Чижова, прикидывая, удобно ли ему будет в профессорском теле. Конечно, тренированный организм Мжельского нравился ему гораздо больше, но для дела можно было и потерпеть. Эх, и поуправляю я Россией-матушкой!

– И Вы будете поддерживать меня? – по-деловому осведомился Чижов. Мжельский уважительно улыбнулся:

– А Вы прыткий парень. Может, у Вас уже и программа готова?

– А что Вы сделаете со Львом и со всей вашей секретной машиной, поддерживающей правопорядок в стране? – продолжал допрос профессор.

– Вы имеете в виду левопорядок? – хихикнул Сатана. Зрачки Мжельского сузились по принципу кошачьих, но Чижов этого даже не заметил. В его голове проносились лихорадочные мысли. Прощай, наука, здравствуй, политика?

– Кстати, на нашей стороне будет не только Ваш излучатель. Есть ещё наш излучатель послушания. Эффект новизны, кстати. Тоже никто не отменял. Ну и, конечно, я со своей стороны привлеку кое-какие силы, – вслух прикинул шансы Мжельский. – А Льву, Вы уж не переживайте, гриву мы повыщипываем!

Это было сказано таким тоном, что Чижов сразу поверил. Он был человеком увлекающимся. И он имел довольно высокую самооценку…

Стас приехал в штаб-квартиру вечером и застал там мирно беседующих Анатолия Михайловича и Алана Владимировича и грустного Юру с бутылкой пива.

По дороге Мжельский позвонил-таки Льву и вызвал Громоотвода для нужд «Службы быта». Теперь оставалось только дождаться знаменитого киллера и перепрограммировать его…

Громоотводом Сашку Степанова назвали за то, что он предотвратил немало «гроз» на самых верхах. Он неоднократно успел продемонстрировать, что убийство – дело тонкое, требующее особого таланта, которого Саше хватало с избытком.

– Кстати, Стас, хотел тебя спросить. Почему ты две недели молчал, а сегодня прорезался? – подал голос Юрка, метко попав пустой бутылкой из-под пива в мусорную корзину.

– Когда-нибудь я должен был ввести тебя в курс дела, – пожал плечами Мжельский, покосившись на роботов. Те замерли друг против друга, замолчав: Алан размахивал руками, а Толя буравил его взглядом.