Пролог

Противостояние Верховного демона и Бога длится уже много веков. За ширмой этой тысячелетней вражды сокрыты бесчисленные тайные знания.

Ангел, восставший против Всевышнего, олицетворяет ненависть ко всему человеческому. Его имя – Дьявол, он же Сатана, Люцифер, Мефистофель. Его цель – воплощение людских пороков и страстей, распространение лжи и хаоса.

Стоит лишь ступить на тропу тьмы, свернуть с неё почти невозможно. Змей-искуситель, заманивший в свои сети, не отпустит свою жертву просто так. Властелин Ада будет подстрекать ее к новым грехам до тех пор, пока в душе не угаснет последняя искра веры в Господа.

Глава 1

Если бы я знал, чем обернется тот день, я ни за что не вышел бы на работу. Но соблазн был слишком велик: декан Оксфорда лично попросил меня провести для выпускников авторскую лекцию по истории. Мой семинар о религии и мифологии пользовался у английских студентов огромным успехом.

Занятие уже подходило к концу, я стоял за кафедрой и дочитывал последний конспект, как вдруг холодный ноябрьский ветер ворвался в аудиторию через форточку. Он стал глотком свежего воздуха, который отрезвил меня и заставил очнуться заскучавших зевак.

Взглянув на часы, я понял, что пора заканчивать урок, и поспешил закрыть окно.

– Спасибо за внимание, – громко поблагодарил я студентов, возвращаясь к трибуне. – Надеюсь увидеть такие же заинтересованные лица на следующем уроке, – добавил и попрощался с учениками.

Те радостно засобирались, шелестя учебниками и тетрадями, и за считанные секунды дружным потоком покинули класс. Решив последовать их примеру, я тоже стал складывать методички в портфель.

«Куда же они запропастились?» – подумал я про себя в попытке найти в очередной раз очки. – «Без них никуда!» – недовольно пробурчал, шаря рукой в кожаном кейсе.

За последний год мое зрение настолько ухудшилось, что это стало сказываться на работе. Пропуская то и дело грубые ошибки в заданиях, я невольно заставлял подопечных усомниться в своем некогда безупречном авторитете.

– Кхм! – неожиданно раздалось у меня за спиной. – Добрый день. Вы профессор Гренель?

– Добрый день, слушаю вас, – по привычке ответил, не отрываясь от дел. – Вот же они, – наконец я извлек из внутреннего кармана серого твидового пиджака футляр с нужной мне вещью.

– Я к вам по очень важному делу, – эти слова заставили меня обернуться.

Передо мной стоял высокий парень с густой шевелюрой, темной, как смоль. Его выразительные зеленые глаза изучающе скользнули по моему лицу.

Я сразу отметил про себя, что он явно не из местных денди. Никакой прилизанной прически, ни идеально отглаженной формы, ни прочего лоска, присущего остальным воспитанникам университета.

Напротив, молодой человек был одет просто, но со вкусом: на нем были бежевый шерстяной свитер, прямые вельветовые брюки коричневого цвета и классические ботинки со шнуровкой.

– Не видел вас среди студентов, – обозначил вслух я свои мысли.

– Так и есть. Я из Кембриджа.

– Если на лекцию, то вы опоздали.

– Меня зовут Томас Морган, и я здесь по другому вопросу, – перевел взор юноша на черный, в тон своей обуви саквояж, который все это время держал зажатым в руках.

– Вот как! И что вас заставило покинуть стены родной альма-матер?

– Сейчас покажу, – сказал тот и водрузил портфель мне на рабочее место.

Саквояж незнакомца был с кодовым замком, поэтому ему пришлось потратить с полминуты на то, чтобы подобрать нужный шифр. Затем замок щелкнул, и парень бережно достал из его недр квадратный предмет, завернутый в мешковину. Положив его на стол, он аккуратно развернул ткань и извлек на свет изрядно потрепанную книгу.

Старинный фолиант был очень увесистым. При виде него я ахнул от смешанных чувств. Потрескавшуюся обложку книги в твердом переплете украшал металлический символ – перевернутая пятиконечная пентаграмма с вписанной по центру мордой козла. Этот знак не предвещал ничего доброго.

– Откуда она у вас? – промолвил я, еле дыша.

– Нашел в университетской библиотеке… В секции оккультизма.

– Вы знаете что это?

– Догадываюсь, – неуверенно произнес Томас, проводя пальцем по корешку книги.

– Почему вы пришли с этим ко мне?

– Думал, что вы мне поможете, – нервно замотал головой молодой человек.

На миг мне показалось, что он не совладает со своим телом. Оттого я поежился, почувствовав, как спину неприятно обдало холодком. Одновременно испытал гнев и страх, что привело меня в ярость. Я даже присел на край парты, чтобы поймать равновесие.

– Сигил Бафомета – официальная эмблема Церкви Сатаны, – пояснил я, указывая на железный уродливый штемпель. – Бафомет – одно из средневековых имен Люцифера. Вы адепт этой веры?

– Нет, нисколько, – твердо заявил тот. – Я не склонен себя относить ни к одной из известных религий.

– Несмотря на устоявшееся мнение, многие приверженцы церкви Сатаны не поклоняются Дьяволу… они атеисты, – констатировал факт.

В тот момент господин Морган явно замешкался, а потом отстранился и посмотрел на меня в упор, сузив глаза.

– Профессор, насколько я знаю, вы лучший в своем деле.

Конечно же, услышав такое, я, как историк, был очень польщен. От этого пришлось выбирать меньшее из зол.

– И в чем же я лучший?

– Вы можете мне помочь от нее избавиться?

– Избавиться? – слегка заикнувшись, я переспросил.

– Да, именно. Вы все верно поняли… Эта книга – сущее зло!

– И как вы предлагаете это сделать? А главное зачем?

– С тех пор, как данная вещь попала мне в руки, она завладела моим разумом. Меня ни на секунду не покидают темные мысли, – прошептал юноша пересохшими губами.

– Допустим. А вы не пробовали вернуть книгу туда, где ее взяли?

– Конечно же, пробовал! И не раз!

– И что?

– Каждый раз, когда я возвращался в библиотеку, голос в голове говорил мне не делать этого. И я выполнял его требования, словно находясь в трансе.

– Его?

– Да! Короля ада.

– Вы в своем уме? – решил уточнить я, выпав в осадок.

Тот лишь молчал и ходил из стороны в сторону, бубня себе что-то под нос. А затем неожиданно начал носиться вверх-вниз по ступенькам в проходе.

– Вот! – выпалил парень, остановившись рядом со мной. – Слышите?

– Что?

– Только что… Он наказал мне вверить вам книгу.

Сказать, что после этой фразы, я был озадачен, – значит ничего не сказать. Мне очень не хотелось идти у Томаса на поводу. Тем не менее, наивность сыграла со мной злую шутку.

– Оставьте книгу, – согласно кивнул я, полностью теряя связь с реальностью, – подумаю, что с ней делать.

– Вы уверены? – пытливо уставился юноша на меня.

– Нет, но разве у меня есть другой выбор? – задал я риторический вопрос.

Признаюсь, тогда мне стало Моргана искренне жаль. Возможно, взыграли отеческие чувства. Или же я просто боялся, что тот начнет капризничать, как дитя. В любом случае, все это было чуждо для меня.

– Спасибо, спасибо, – рассыпался он в благодарностях.

– Пока еще не за что.

– Тогда я завтра зайду.

– Не стоит… Потом сам вас найду, – резюмировал я, желая взвыть от безысходности.

– Я живу в общежитии Кембриджа и учусь на выпускном курсе, – довольно улыбнулся незваный гость и покинул аудиторию.

Когда молодой человек исчез так же быстро, как и явился, мне захотелось развеяться. И я ничего лучше не придумал, как отправиться в паб.

Завернув фолиант обратно в тряпицу, я сгреб его в охапку и ринулся к выходу. Однако, как только дотронулся до ручки двери, форточка вновь открылась со скрипом, и в помещение ворвался сильный сквозняк. Ударившись о косяк, стекло не выдержало и разлетелось на мелкие кусочки.

Моя спина натянулась, как струна, а сам я напряженно вздохнул.

«Да что сегодня за день?» – промелькнуло в уме. – «Точно помню, что плотно закрыл это окно».

Бросив все, я покинул лекционную и наспех спустился на первый этаж в деканат. Там меня ожидала молоденькая секретарь, которая листала популярный модный журнал.

Я вежливо поздоровался и предупредил девушку, что ухожу. Вдогонку сообщил ей об инциденте в аудитории и попросил найти мастера, чтобы тот починил раму.

Выйдя на улицу, я растерянно оглянулся по сторонам и укутался в вязаный шарф. Уже вечерело. Мимо меня по Хай-стрит бурным потоком мчались такси. Поймав первое, я с удобством разместился в просторном салоне и приказал водителю доставить меня до ближайшей приличной таверны. Та оказалась буквально в паре кварталов. Расплатившись, я выскочил из машины и направился в заведение.

В пабе царила своя особенная атмосфера, свойственная многим подобным питейным: приглушенный мягкий свет, низкие потолки со свисающими одиночными лампами, а также каменные стены, украшенные картинами местных пейзажей.

Присев в самом дальнем углу, чтобы не привлекать ненужного внимания, я заказал скромный ужин и одну пинту пива. Утолив голод и жажду, немного расслабился и даже предался легкому забвению. Но, как ни крути, интерес к новообретенному предмету никуда не пропал. Пальцы сами потянулись за книгой, которая все это время лежала на соседнем стуле.

«Ну же, Паскаль, смелее!» – кричал внутренний голос, пробуждая безумца.

Взгляд стал жестче, а на лице заиграли желваки. Поддавшись искушению, я отставил со стола ненужную посуду, освобождая место для книги, и уложил ее перед собой.

Открыв фолиант на первой странице, я на мгновение замер в нерешительности, но затем позволил себе прикоснуться к шершавому пергаменту и начал переворачивать лист за листом. Повсюду мне встречался рукописный текст на латыни.

Дьявольский сборник состоял из ритуальных обрядов черной магии, а также заклинаний с диковинными изображениями бесов, демонов, зверей и людей. Все это навевало уныние, поэтому, без особых раздумий, где-то на середине книги я захлопнул ее и спрятал назад.

Осушив стакан до дна, я решил покопаться в дальних закоулках памяти. Что я знал о Сатане? В основном лишь то, что есть в святых писаниях и прочих общедоступных источниках.

Согласно христианской традиции, описание Люцифера впервые появилось на страницах Бытия Ветхого Завета в образе змея, обольстившего Еву и заставившего вкусить запретный плод с Древа Познания зла и добра. Как итог, грешница и Адам были изгнаны из рая. При этом в Библии люди, верующие в Иисуса Христа, считались победителями Мефистофеля.

Однако считался ли я таковым? Однозначное – нет. В корни никогда не приписывал себя к числу банальных религиозных фанатиков.

То ли алкоголь дал о себе знать, то ли усталость отразилась на моем самочувствии. Рассудок помутнел, а веки стали тяжелыми. Оттого, из последних сил, я засобирался домой.

Накинув пальто, я вышел через черный ход на задний двор, чтобы проветриться. Сложно сказать, что в тот момент на меня нашло, но мне захотелось нарушить строгое личное правило и закурить.

Не став отказывать себе в удовольствии, я стрельнул сигарету у прохожего. Тот лишь косо на меня посмотрел, но ничего не сказал. С каждой новой затяжкой я чувствовал, как никотин проникал в кровь, опьяняя покрепче спиртного.

«Давай же, Паскаль, будь честен с собой! Признай, что тебе это нравится», – услышал где-то на подкорке, пока отчаянно травил свой организм. – «Вот это поворот», – добавил я про себя.

Сердце пропустило удар, стало зябко и страшно. На миг мне показалось, что злой гений-манипулятор проник в мою душу. Затушив окурок, я вернулся в паб на ватных ногах.

Моим временным пристанищем в Британии стал съемный коттедж на окраине университетского городка. Добираться туда пешком так поздно по сырой осенней погоде я счел дурацкой затеей, поэтому, по привычке, воспользовался комфортабельным кебом.

Дома я сразу отгородился от внешнего мира, задернув гардины. Чтобы согреться, принял горячий душ и укутался в любимый махровый халат. Потом прилег на софу в гостиной и обвел взглядом комнату. Темный паркетный пол наполовину был застелен кремовым пушистым ковром. Мне нравилось ходить по нему босиком. Стены украшали элегантные панно и гобелены. Каждая деталь интерьера была тщательно подобрана мадам Батлер, у которой я снимал это жилье.

Мое внимание привлек гранитный камин, который я по традиции разжигал каждый вечер с помощью старых газет. Однако на этот раз мои действия имели конкретный умысел – я намеревался проверить теорию и убедиться, смогу ли я уничтожить злосчастную книгу. Томас, просивший меня избавиться от нее, дал добро, а значит, я по праву мог делать с рукописью все что угодно.

Подбросив в очаг ольховых дров, я развел огонь. Древесина весело затрещала, наполнив помещение густым ароматом горения. Дело оставалось за малым. Достав книгу из мешка, я без колебаний швырнул ее в огонь. Пламя вспыхнуло, заиграв яркими, почти ядовитыми красками.