Я понимающе кивнул, и женщина ушла. Она оставила меня один на один с моей проблемой, и на душе мне сразу стало как-то неприятно. Меня окунуло в предчувствие, что натирания и компрессы лишь немного облегчат состояние ребёнка, не более того. И я оказался прав. Под утро девочка даже начала бредить, заставляя меня радоваться, что ангина лишила её звонкого голоса. Элдри то звала мать, то хрипела: «Убийца!», то просто просила о помощи, жалуясь, что ей плохо. Маленькое тельце тряслось от дрожи. Кожу покрывали едкие капельки пота, от него даже волосы промокли насквозь.

Понимая, что без магии ничего нельзя сделать, кроме как покорно ждать будущего, в конце концов я сложил руки в замок на уровне лица и с целый час просидел в раздумьях.

«А не ниспослана ли эта болезнь самой вселенной мне в дар?» – рассуждал я.

Воистину, смерть девочки решала всё! Мне ведь уже до колик как хотелось в междумирье, а не шататься от села к селу бродягой.

Вот только незавершённость взятого на себя обязательства, как выяснилось, тяготила меня ещё большим грузом. Отчего-то во мне проснулась жуткая принципиальность. Для меня оказалось важнее некуда исполнить данное Эветте обещание без жульничества.

… И что говорить? Столько мытарств уже пройдено, так ради чего? Ради того, что я ещё нисколько не утёр нос Тьме, но зато жизнь меня потыкала носом в фекалии, словно нашкодившего щенка?

Моя гордость оказалась болезненно задета.

«Нет, я могу со всем справиться даже без собственной магии. Я не только умелый маг, я уникален. У меня совершенный ум, логика. Никакой примитивный вирус не должен свергать меня с моего пьедестала возможностей!» – упрямо заключил я незадолго до рассвета.

А там я грустно вздохнул и после попросил мадам Матильду присмотреть за Элдри. Она согласилась, поэтому я сел верхом и помчался во весь опор. Мне даже не нужно было выискивать дорогу. Нужный поворот я и так хорошо помнил. Понимал, и о каком дубе в рассказе женщины шла речь. Правда, в моих воспоминаниях он был живым и зелёным, а не обугленным остовом, больше похожим на памятник.

Под дубом, как и говорила мадам Матильда, находился небольшой алтарь. Хотя на самом деле это был обычный камень, просто по его поверхности проходила грань сторожевого маячка. Тепла человеческого тела и оказываемого давления от нажатия было достаточно, чтобы его активировать. Об этом мне рассказал узор у корней дерева. Я был достаточно опытен, чтобы не играть роль деревенского дурачка, а потому сперва внимательно осмотрел в поисках каверз всё вокруг. Лишь после, уверяясь в безопасности, последовал указанию трактирщицы.

Ванесса не заставила себя долго ждать. Получаса не прошло, как она появилась. Вдруг вышла из-за деревьев, попутно завязывая бант на конце тёмно‑русых волос, стянутых в тугую длинную косу. Глаза её при этом внимательно разглядывали меня, хотя их обладательница не бросала на меня прямого взгляда. Она позволила себе демонстративно уставиться на меня с недовольством только когда остановилась и сказала с угрозой.

– Я тебя среди местных не видела ни разу.

– Хм, так зачем вышла? Если боишься, то пряталась бы и дальше за теми елями.

На самом деле я не знал, было так или нет, но контур рисунка давал понять, с какой стороны охранная сеть обширнее. А дальше вступила в дело логика. Дом обустраивают не с краю охранной сети, а в центре. Ну, и раз было утро, а Ванесса по дороге она занималась причёской, то, значит, из дома она и пришла. Кроме того, нужно быть идиотом, чтобы не поглядеть на своего визитёра издалека, раз ты вне закона.

– Зачем вышла? – между тем пожала она плечами. – Так любопытна вне всякой меры. Бояться-то тебя смешно, по тебе, гость незваный, сразу видно, что ты ничего интересного из себя не представляешь. Только наблюдателен вот оказался… Ну, да многие люди наблюдательны, покуда каменными изваяниями сад мой украшать не начнут.

Её речь прозвучала оскорбительно для моих ушей, но мне пришлось унять собственную гордость. Следовало принять, что энергоцентры эта женщина, как и большинство магов, не видит, а аура вокруг меня давно рассеялась, оставляя фон, обычный для любого человека. Во мне нынче не имелось даже своеобразного «резерва», по которому определяли наиболее подходящих для обучения магии детей.

Однако сам я смог толково оценить свою собеседницу. Не очень-то глубоко она использовала потоки стихий. Её способности лежали выше нынешних возможностей, и мне претило столь халатное отношение к саморазвитию.

– О себе я всё и так знаю, – свысока заявил я Ванессе. – А вот о тебе говорят, что ты вроде как маг. Если это правда, то мне нужны твои умения.

– Фи, как неуважительно!

Ванесса перекинула косу с плеча на спину, но всё же подошла ближе. Сократившееся между нами расстояние позволило мне сделать вывод, что эта магичка была миловидной, хотя далеко как не юной особой. Тело девушки, но морщинки у глаз и суховатая кожа рук давали понять, что от старости её отделяло не так много лет. Однако пока ещё она мнила себя юницей. Иногда так бывает, что человек остаётся в одном и том же возрасте надолго. Пока окружающие напрямик не скажут, что ему или ей надо вести себя соответствующим образом. И искрящиеся серебром серые глаза говорили, что эта женщина подвержена подобному пороку.

– Может и неуважительно, так я пока не знаю, как к тебе относиться стоит. А потому говорю, как есть. Поможешь, так одарю по возможности. Как сейчас, так и в будущем. Ввек не забуду услугу.

– Что же у тебя случилось? – проявила интерес магичка. При этом она сорвала кустик клевера и поднесла его моему коню. – Вроде жив-здоров. Или тебе найти меня посоветовали, а не сказали, что я только целительством занимаюсь?

– У меня дочку лихорадит. Жар. Задыхается от ангины.

Она оценивающе посмотрела на меня, недовольно нахмурилась, но всё же не ушла, спросила:

– Где остановился?

– В Черницах. Над трактиром у Васнеца.

– Хорошо. Как сумерки настанут, приду.

Ванесса развернулась, чтобы отправиться восвояси, но я сделал четыре стремительных шага и, нагнав её, ухватил за запястье.

– Потом уже не терпит! Если сейчас не уберёшь источник заразы, то кровь может недостаточно очиститься. Предупредить легче, чем лечить. Лечить легче, чем вытаскивать с того света.

– А говор-то какой у тебя, парень, – щуря глаза, произнесла она с удивлением. – Всё‑таки, кто таков будешь?

– Морьяр.

– Никогда не слышала о тебе.

– Теперь услышала. Поехали.

– Да никуда я с тобой не поеду! И не отпустишь сейчас же, так в жабу превращу!

– Плачу золотой серебром. Этого хватит за риск?

– Помимо основной оплаты? – взыграла в ней жадность.

– Помимо основной, – сухо подтвердил я. В тот момент меня деньги и правда не волновали.

– Хм, – задумалась Ванесса, а затем свистнула, засунув два пальца в рот. Откуда-то из зарослей тут же примчалась гнедая кобылка. – Хорошо.

Черницы были всё же деревней, а не городом, а потому моё возвращение с магичкой не осталось незамеченным. Хозяин трактира так и вовсе помрачнел, всё же под его крышей недозволенной ворожбе свершаться суждено было. Но благодаря осуждающему взгляду жены он промолчал, когда Ванесса поздоровалась и вслед за мной поспешила наверх.

– Ужас! Как же здесь Брианной несёт! – зажимая нос пальцами, недовольно воскликнула магичка первым делом, едва переступила порог комнаты. А затем увидела источник запаха и сразу округлила глаза. Огромная бутыль действительно выглядела невероятно презентабельно для того, чтобы мгновенно вызвать жадный блеск во взгляде деревенской знахарки.

– Ого, здесь знак Алхимика второй ступени. Дорогая штука!

– Да. Качественная и многофункциональная.

– Ты ей девочку от жара натирал, что ли? – неожиданно поняла Ванесса и округлила глаза ещё больше.

– Ничего другого под рукой не было.

– Знаешь, не возьму я с тебя платы деньгами за лечение. Золотой-то за риск, конечно, мой, но в остальном расплатишься настойкой. Всей, что имеешь. Я хоть знаю для чего её использовать.

Может по печати и было видно, что крышка вскрыта всего несколько дней назад, однако полезной жидкости в бутыли осталось «кот наплакал». Один Бажек целый стакан вылакал.

– Отдаю всю, что имею, – без тени сомнений согласился я.

– Лечу по возможностям.

Мы пожали друг другу руки, и Ванесса, пока я тайком протирал после рукопожатия ладонь платком, приступила к работе. Действовала она ловко для уровня мага этого мира. На загляденье просто. С лица Элдри на глазах исчезала смертельная бледность. Я даже не стал досматривать до конца, а отсчитал серебром золотой и положил деньги возле бутыли с настойкой Брианны. Затем пододвинул табурет к окну и, присев, скучающе принялся наблюдать за улицей. Ничего интересного, кроме ссоры двух голосистых баб возле колодца, там не происходило.

– Странный из тебя отец, – сурово вымолвила Ванесса между делом и стёрла со лба пот напряжения. – Меня сюда прилюдно зазвал, хотя знаешь, чем грозит обращение не к Чёрным. А теперь вот даже не смотришь, что с дочерью твоей творю.

– Незачем. Вижу, что справляешься. И хорошо.

– Ха! – фыркнула она, но, более не говоря ни слова, вновь сосредоточилась на целительстве.

Вот только тишина не была долгой. Вскоре Элдри открыла глаза и жалобно протянула, глядя на Ванессу:

– Мама! Мамочка! Мама!

Затем девочка осознала, что ошиблась и горько зарыдала. Магичка вздрогнула от её плача и, с лаской погладив ребёнка по волосам, тихонько запела колыбельную. Элдри вновь прикрыла веки, а закончившая с лечением Ванесса поправила выбившиеся из косы пряди и неторопливо подошла ко мне.

– Как её зовут?

– Эв… Элдри, – я немного сбился, потому что глубоко задумался и едва не назвал имя Эветты.

– Как-то странно звучит и очень тяжело для говора.

– Первоначально звучало ещё хуже. Её мать была той ещё выдумщицей на имена! – я презрительно фыркнул, так как припомнил собственную жалкую кличку.

«Конечно, я-то для неё «цыплёнок», а дочку «свет звёзд над долиной» назвала», – обожгло меня недовольство.

– И где же она сейчас? – поинтересовалась Ванесса.

– Умерла.

– И так бывает… Элдри. Элдри… Немного древний язык напоминает.

– Древний? Во времена моей юности его называли только старым.

– Неудачная шутка, – окинула она меня суровым взглядом.

– Вообще-то я не шутил.

Ванесса задумчиво склонила голову набок, но так и не увидела во мне ничего, что открыло бы суть отличную от обычного человека. А потому она выразительно посмотрела на монеты.

– Да, бери. Здесь ровно золотой.

– Вижу.

Она собрала монетки, ссыпала их в свой кошелёк и только потом подняла бутылку Брианны за горлышко. Лицо магички тут же скривилось. Однако, не до конца доверяя своим возможностям интерпретировать силу тяготения, Ванесса ещё и внутрь заглянула.

– Жулик! – тут же воскликнула она. – Здесь же почти ничего не осталось, как можно было так быстро израсходовать? Столько-то!

– Я же говорил, что эта штука многофункциональная. Вот и разошлась, – я демонстративно развёл руками и широко улыбнулся, едва сдерживая смех.

Однако мне действительно хотелось отблагодарить Ванессу, а не обижать её. Поэтому я постарался вернуть серьёзность на лицо.

– Где-то через месяц у меня будет возможность добыть далеко не одну такую бутыль. И как только это получится, обязательно отдам тебе запечатанную.

– Отдаст он! – громко возмутилась она, а затем окинула меня заинтересованным взглядом и хитро приподняла левый уголок рта. – Нет, не пойдёт когда-нибудь потом. И Брианны действительно мало. Но раз я от денег уже отказалась, то приноси завтра ближе к полудню какую-либо другую настойку. Покрепче. А встретимся там же, у дуба.

– Сейчас у меня действительно не получится достать Брианну.

– Следи за словами. Я же сказала, что другую. Лучше всего земляничную.

Быстро разворачиваясь, Ванесса вышла из комнаты. Только длинная коса, следуя за хозяйкой, изогнулась словно змея. Я тут же отошёл от окна, прикрыл за магичкой дверь и подошёл к Элдри. Она уже не была горячей, но я всё равно положил ей на лоб влажную тряпицу.