Резко вскочив с постели, я испуганно огляделся. В груди точно образовался воздушный пузырь, мешающий дышать. Вокруг царил полумрак родной комнаты, знакомой с детства. Спокойствие медленно сошло на меня, освобождая от оков ночного кошмара.
Морской берег, залитый солнцем, выветрился из сознания, оставив несвязные обрывки чужих воспоминаний. И только шелест крыльев, царапанье когтей и хаотичное постукивание клюва, ещё будоражили мой слух.
Хотя…
Я почувствовал озноб. Мокрые от пота волосы, прилипли ко лбу, холодя кожу. Постель так же казалась влажной, а потому липкой и даже грязной.
Тук-тук, щкряб-щкряб…
Непрекращающееся шебуршение, в тишине комнаты звучало непривычно громко. Нерешительно, я посмотрел туда, где находился источник шума. На компьютерном столе сидела крупная белая птица: «Голубь? Чайка? Альбатрос? Ворона? А может, цапля или какой-нибудь буревестник?» Я не орнитолог, чтобы разбираться в них.
Между тем, пернатая гадина терзала очки, то поклёвывая их, то переворачивая из стороны в сторону. Представляете, какой страх охватил меня, едва она повернулась ко мне? В голове смешались сон и явь. Бусинки птичьих глаз несколько раз сверкнули, и я с криком закрыл лицо, готовясь к нападению. Тут же в уши ворвалось визгливое карканье.
– Очнись! – требовательный голос маман пронзил моё сознание.
Открыв глаза, я с удивлением увидел мастерскую Петра Евгеньевича. Множества зеркал поблёскивали холодной гладью, отражая фрагменты обстановки, словно скопище микромиров. А в нос ударил знакомый, не особо приятный, запах кожи, лака и чего-то ещё.
– Попей водички, – маман протянула кружку и, не дожидаясь согласия, принялась выпаивать меня. Прямо, как в детстве. Тёплая до омерзения водица заструилась по горлу, ища путь к желудку.
– Не надо. Хватит, – захлёбываясь, я отмахнулся от такой помощи. – Всё в порядке.
В порядке? Да какое там! Я был далеко не в порядке!
Рядом с Петром Евгеньевичем, стоявшим за маминой спиной, повисло серое облако. Своей формой оно напомнило мне человека, сотканного из табачного дыма. Я невольно вгляделся в него. Как думаете, что случилось дальше?
Дальше…
Облако двинулось ко мне. И когда сравнялось с маман, в нём проступили женские черты: искажённое гримасой лицо, в обрамлении чёрных волос и белёсые пятна вместо глаз. Глядя на «это», я услышал нервный прерывистый шёпот, но слов разобрать не смог.
– Здесь вообще кто-нибудь работает? – внезапно донёсся окрик из-за приоткрытой двери.
«Видимо, та самая клиентка пришла и, никого не увидев, решила вот так бесцеремонно высказать недовольство», – подумал я, невольно узнав голос девицы, принёсшей на чистку злополучные часы.
– Я выйду, – кивнул Пётр Евгеньевич, подбадривающе тронув маман за плечо.
Стоило ему уйти, как серое фантомное облако проплыло вслед за ним. Меня охватило облегчение, а следом любопытство, смешанное с тревогой. Забыв обо всём, я бросился к двери в зал. Через зазор отчётливо просматривалась администраторская стойка и девица с наманикюренными ногтями. Она придирчиво осмотрела часы и со снисходительным видом оплатила счёт. Каблучки застучали по кафелю, унося хозяйку из «Бюро добрых услуг». Табачным дымом за ней проследовал серый шлейф, в котором едва угадывалось растянутое лицо женщины. И, казалось, оно там было не одно.
Выдохнув, я сполз на пол, чувствуя, как силы оставили меня. Нервная дрожь пробила тело лихорадкой. После чего остаток дня пришлось провести в мастерской под раздражающее кудахтанье маман. Не подумайте, что я ненавижу мать. Наоборот, очень люблю и ценю.
Но…
Всегда есть «но», когда взрослые особи живут на одной территории. Чувство стеснения и жажда свободы, сами собой зарождаются в душе «соседей» и не дают нормально сосуществовать. Это в сказках соседство героев похоже на крепкий кулак. Как там у Дюма было: «Один за всех и все на одного?». В реальности же коммуналка, есть коммуналка. Личное пространство, запертое в коробке совместного проживания. Не более.
Я хотел поскорее вернуться домой, чтобы забыть сегодняшний день. А главное, выкинуть из головы часы. Бутылка водки прекрасно справилась с этим. Плотный ужин и алкоголь за считанные минуты отправили мой разум в объятия сна. Благо, в этот раз ничего не приснилось. А если и приснилось, то я ничего не запомнил.
Утро настало внезапно с назойливым треньканьем будильника.
– Сегодня дома останешься. Порядок наведёшь, – занимаясь завтраком, крикнула маман из кухни. Её слова прозвучали точно приказ, включая во мне режим послушного ребёнка. А вам знакомо чувство, когда просто не можешь не подчиниться, потому что так сказала мама? Знакомо же? Если нет, то я уже завидую.
– В шкафу вещи перебери. Бардак! На полки не влезть, – за завтраком, маман принялась перечислять список «золушкиных» дел. – В магазин сходи, купи продукты. Вот список. Да! Туалетную бумагу не забудь. Закончилась. Что-то ещё…ммм.
В задумчивости, она прохромала до холодильника и там застыла.
– Ладно. Вспомню, напишу или позвоню, – наконец, выдала она и заспешила в коридор.
Прозвенел дверной звонок. Щелчок замка, и до меня долетели приглушённые голоса. Один из них явно принадлежал Петру Евгеньевичу. Видимо, сегодня провожатым будет именно он. Что ж, мне же лучше.
Признаться, я не мог скрыть радости. Нежданный выходной, как подарок, и когда в доме воцарилась тишина, в моём животе как будто образовалась шаровая молния чистой энергии. Таким бодрячком я давно себя не ощущал.
– В магаз значит надо? – хмыкнув, я сунул список покупок в карман шорт и, сменив футболку с «домашней» на «выходную», вышел в ближайший супермаркет. К слову, находился он на первом этаже того же дома. Так что, идти недалеко.
Раздвижные двери гостеприимно разъехались, я сделал несколько шагов к продуктовым корзинам и остановился. На меня явственно кто-то таращился, прожигая дыры по всему телу. Тревожно оглядевшись, я заметил несколько тёмных пятен. Одни плавали над головами посетителей, другие дрожали у стеллажей с товаром, третьи кружили на входе. И в довершении сюрреалистической картины на меня испуганно таращилось моё очкастое отражение в раздвижных дверях супермаркета.
«Их не существует», – попытка убедить себя в нереальности происходящего ни к чему не привела. В итоге, я выскочил на улицу и побежал, не разбирая пути. Дыхание сбилось, в боку закололо и каждый вдох стал отдаваться болью в груди. Пришлось перейти на шаг, а там и вовсе остановиться, ища глазами, где бы отдохнуть.
На скамейке возле подъезда сидела миниатюрная азиатка в окружении белоснежных голубей. Она бросала им просо, не обращая внимания на прохожих и запыхавшегося меня. Я же рухнул на скамью, распугав пернатую братию.
– Кажется, у вас очки запотели, – протянув невесомый платочек, сказала азиатка.
Я машинально взял его и хотел было спросить про очки. Но увидел, как эта любительница птиц растворилась в воздухе, словно мираж. Платочек тоже исчез, как и курлыкавшие поблизости голуби.
«Чёртовы окуляры! Трещины вам в стёкла!!» – мысленно проклиная призрачные очки, я горестно уставился перед собой, не зная, что делать дальше.
В этот момент на глаза попался мужчина в аккуратном костюме. Он увлечённо рассказывал студентам о выгоде съёмного жилья. Его руки без конца двигались, описывая прелести однокомнатной квартиры. А сумма, прозвучавшая несколько раз, повергла меня в шок. Слишком дёшево. Если делить на двоих или троих, совсем смешные деньги получались.
Глаза студентов загорелись от предвкушения «взрослой» жизни. Они быстро согласились и, довольные, прошагали мимо меня к подъезду. Писк домофона прозвучал, как женский вопль. Я вздрогнул от неожиданности. Взгляд скользнул по арендодателю или риелтору, не знаю, как правильно назвать такого дельца. И это важно, потому что именно тогда, я заметил у него часы. Точь-в-точь, как те, что приносила наманикюренная девица, ушедшая с пугающим табачным шлейфом.
Сегодня и того хуже. Серый костюм мужчины не прекращая шевелился, как если бы состоял из роя насекомых. Я пригляделся, но вместо букашек увидел множеством копошащихся личинок. Они плотным слоем покрыли ткань, скрывая настоящий цвет.
Меня вывернуло.
– Алкаш, – презрительно бросил делец в мою строну перед тем, как подъездная дверь «заглотила» его вместе с сопровождением.
Шлёп!
Кто-то небрежно наступил босой ногой в расползающуюся вонючую лужицу. Я поднял взгляд, чтобы увидеть смельчака, но выше колена никого не оказалось. Да и сама конечность не выглядела здоровой. Черви торчали из неё, извиваясь, как глисты в говне. На моих глазах кожа на босой ноге потемнела, можно сказать, позеленела. И вся эта мерзость развалилась кусками, падая в мою же бливотину.
И вот меня снова стошнило. Только в этот раз желудок опустел и мои жалкие позывы ничем путным не закончились. Боль ударила в виски, а в глаза точно битого стекла насыпали. Запрокинув голову, я от всей души возжелал немедленной смерти.
– Вам не хорошо? – раздался приятный женский голос. – Вы здесь живёте? На каком этаже? Я провожу.
– Нет, – ответил я неуверенно и, потирая воспалившиеся глаза, глянул на даму в годах.
– Ну что вы, не стесняйтесь, – она подхватила меня под локоть и увлекла к злосчастному подъезду.
Не набирая кода домофона, я машинально схватился за ручку. Та легко поддалась, приглашая внутрь. В этот миг над головой раздался пугающий шорох множества крыльев. За ним послышалось разрозненное курлыканье за спиной. Я робко оглянулся и увидел, как стая голубей с аппетитом поглощала мой непереваренный завтрак.
Съёжившись, я шагнул через порог и оказался не фойе подъезда, а совершено в другом месте.
Передо мной открылось сюрреалистическое пространство, напоминающее сувенирную лавку с большой лаунж зоной в виде детского кафе-мороженого. Я попятился, но вместо двери, упёрся в мягкую стену. Над головой мелодично прозвенело множество скрытых бубенчиков.
– Добро пожаловать! – тут же хором выпалили официанты. Они выросли прямо передо мной и выглядели одинаково, как тройняшки. Впрочем, возможно, так и было.
– Как к вам обращаться? – следом заговорила статуя девушки, которую я сперва принял за декор. Слишком уж напоминала марципановую фигурку со свадебного торта.
– Гриша. Григорий. То есть, стример Гр-ир-йори-горри-Йори-орги, – мой язык чудаковато заплёлся, превратив псевдоним в слоговую кашицу.
– Гри-Ори?! Гори-Йори-в-Оргии? Хи… – со смешком выдал один из официантов, который, как мне кажется, оказался девушкой.
– Йори-Йори, гори в оргии! Гори в оргии, Йори-Йори! – в один голос подхватили два других и, схватившись за руки, закружили вокруг меня. – Гори! Ори! Гори! Ори!
– Детский сад, – прошипел я сквозь постукивающие зубы. Отчего-то мне от их выходок стало жутко. Тело кинуло в жар.
– Проходите в зал, господин Йори, вас заждались, – мелодично проговорила марципановая дева, жестом прекратив ребячество официантов.
Она не пошла, а поплыла, впереди меня. Настолько плавными казались её движения, а шаги беззвучными. Я старался не отставать и вскоре бежал, не замечая изменений вокруг.
– Присаживайтесь, – остановившись, указала дева на диван в виде сложенных эклеров.
Я рухнул на него, не чувствуя ног. Лицо горело, а в груди ломило из-за сбившегося дыхания.
«Где я, чёрт возьми?» – мысленно покрывая матом дельца-риелтора, голубей, студентов и всех, кто только приходил на ум.
– Это Замирье. Место куда стекаются всякие сущности, обрывки предсмертных чувств, желаний, чаяний, – словно ответом на мой вопрос, раздался уже знакомый голос хрупкой азиатки. – Что же привело вас сюда? Ни сущность, ни духа, ни фантома, а живого человека, из плоти и крови?
– Живого! Живого! – подхватили официанты в разнобой, по-детски передразнивая азиатку. – Не мёртвого! Да-да-да!
Можете представить моё состояние в тот момент? Я не знал реальность вокруг или бред. А марципановая кукла не сводила с меня глаз, как будто я мог что-то украсть.
– Арей Фаанг, хозяйка двери, – азиатка представилась, склонив голову. – Похоже, вы растеряны. Ничего. Пройдёт. Знаете ли, у нас не бывает случайных гостей. Поэтому не стесняйтесь, выбирайте то, что по душе.
Она указала на изящные стойки в китайском стиле. На полках лежали, стояли, висели множество вещей от шкатулок, статуэток до самодельных книг и гобеленов.
– А может вы пришли, чтобы вернуть что-то? Например, очки Семена Семёновича, майора полиции, – Фаанг с хитрой улыбкой постучала себя пальцем по переносице. – Бедняга попал в аварию. Врачи выбороли ему немного времени. А дальше, выживет или нет, зависит от судьбы, удачи и души.
Я провёл руками по лицу и, к своему удивлению, смог снять злосчастные окуляры. В этом странном месте они лежали в ладони, как самая обычная вещь.
– Заберите, – я протянул очки, отводя глаза, чтобы не смотреть на них. – Пожалуйста.
– Вот как? – от усмешки, прозвучавшей в голосе Фаанг, меня затрясло. – Разве вы в праве ими распоряжаться?
– Что? – икнул я, от удивления подавившись воздухом.
– Что-что-что! – прокаркала ожившая белая ворона, до этого недвижно сидевшая на спинке «чизкейкового» кресла, где сидела Фаанг.
– Успокойся, Алистер, – азиатка ласково погладила птицу, которая услужливо склонилась к плечу хозяйки. – Не дразни гостя.
У меня похолодело в животе, а ноги свело судорогами. Я ведь не подозревал, что вот так вдруг начну страдать орнитофобией.
– Что ж нам с вами делать, Йори? – Фаанг протянула вперёд руку и ворона, бодро по ней пробежав, спрыгнула на стол. Мгновение и белая птица подошла ко мне. Я разом услышал своё дыхание и то, как бешено забилось моё сердца.
– Что? – передразнивая мой голос, выдал Алистер. Я в панике закрыл лицо руками, выронив очки. К своему удивление окуляры не упали на стол, а исчезли. Мои пальцы нащупали оправу, мирно осевшую на переносице.
– Проснись… – я впился ногтями в щёки и брови, отчаянно желая оборвать кошмар, в котором оказался.
– Проснись! – каркнула ворона и тут же клюнула меня в лоб.
С криком вскочив на ноги, я рванул с места и, запутавшись в ногах, упал лицом вниз. В уши ворвался шорох множества крыльев и знакомое курлыканье. Я опасливо поднял голову. Рядом бродила стая голубей. Асфальт под руками, шум машин, писк домофона и хрипловатый мужской голос, привели меня в чувства.
– Сынок, может скорую? – незнакомый дедок потянул меня за предплечье, помогая встать. Старомодная шляпа на нём и тёмно-серый плащ в тон, выглядели винтажно, как у интеллигента советских времён.
Я невольно застонал, когда в глаза ударил солнечный свет, а колени заныли от ушибов. Тут ещё мелкий шпиц, радостно засуетился под ногами. Дедок заботливо усадил меня на лавочку.
– Лучше? Сегодня такие магнитные бури, – покачав головой, он уселся рядом и потрепал между ушей голову суетливого пса. – Вот, Малыш, смотри, молодёжь и та не выдерживает, падает. Что говорить о нас, стариках. Хотя, мы-то люди подготовленные. С утра таблетками зарядимся и в путь.
– Спасибо. Мне лучше, – из-за чувства неловкости, мне хотелось провалится сквозь землю, но слабость в ногах помешала уйти.
– Вот и хорошо. Да, Малыш? – дедок, пристегнул поводок к ошейнику шпица, и медленно поднялся со скамьи. – Пойдём-ка Малыш. Домой! Пойдём-пойдём. Кушать, отдыхать, телевизор смотреть.
Не торопливо шагая к подъезду, он лишь на секунду остановился. Стоя вполоборота, дедок-собачник кивнул: «Счастливо оставаться!».
Следом визгливо потявкивающий шпиц потащил хозяина к подъезду. В этот раз домофон не вскрикнул по-женски, как при подозрительном дельце-риелторе. Но я всё равно вздрогнул, почувствовал холод, потянувшийся из-за открывающейся двери.
Мой взгляд скользнул по удаляющейся спине собачника. Ничего особенного, кроме пятна, сползающего по плащу бурыми потёками. Как будто краска вытекала из-под шляпы. Прежде чем дверь закрылась, старик снова оглянулся…
– Мертвец, – просипел я, не веря в увиденное.
Нахлынувший на меня страх, подстегнул нервную систему. Слабость в ногах мгновенно испарилась. Я помчался прочь от проклятого места. Сердце начало рваться из груди, а в ушах стоял собачий визг. Только оказавшись дома, меня отпустило.
Можете представить, что я почувствовал, когда, закрывшись в ванной, увидел очкастое отражение, глумливо скалящееся по ту сторону зеркала? Казалось, будто меня поглотило безумие. Отчаянно захотелось прокричаться.
И тут в дверь осторожно постучали.
– Разрешите? – раздался голос марципановой девы. – Хозяйка просила передать вам адрес больницы и номер палаты Семён Семёновича. Торопитесь, пока птицы не слетелись.
Я схватился за ручку и рывком распахнул дверь ванной. На полу в коридоре лежали кунжутные семечки в виде печатных букв: улица, дом, корпус и ещё трёхзначный номер. Видимо, номер палаты.
– Эй! – крикнул я в пустоту квартиры. – Кто вы такие?! Что вам надо от меня?!
– Кто? Кто? Кто? – из стен на кунжутную надпись сбежались белые курицы и в мгновение ока склевали всё. А после исчезли, как дым от сигарет.
Почувствовав головокружение, я облокотился на дверной косяк. Дыхание «запузырилось», породив в горле и груди ощущение множества пустот. Реальность свернулась.
***
Солнечный свет залил всё вокруг. Рядом шумело море. Ветер озорно трепал волосы. Терпкий и, вместе с тем, тонкий аромат щекотал рецепторы в носу. Зажмурившись, я никак не мог им надышаться.
– Ммм, Сусанна… не надо, хватит, – послышался мужской голос, – Что-то ты сегодня особенно ласковая. Поссорилась с роднёй?
Немного оторопев, я открыл глаза и офигел. Передо мной маячила волосатая подмышка. Запахи разгорячённых тел, смешались с освещающим солёным бризом, а ягодные вкрапления, завершили букет кисло-сладким привкусом на языке. Если бы мог, я бы отпрянул. Но, как назло, тело не слушалось. Оно не только льнуло к потному мужику, но и ёрзало по нему, напрашиваясь на горячее продолжение.
– Постой. Слышишь? Кажется, мастер зовёт, – любовник выскользнул из объятий, поспешно облачаясь в тунику. – Проспался, старый дурак.
О проекте
О подписке
Другие проекты