Шел я в декабре по набережной. Навстречу босяк. Дай, говорит, алтын. Я поленился расстегивать свитку. Бог, отвечаю, подаст. Иду дальше, слышу – плеск воды. Возвращаюсь бегом. Оказывается, нищий мой в проруби утопился. Люди собрались, пристава зовут. С того дня, – заканчивает Шевченко, – я всегда подаю любому нищему. А вдруг, думаю, он решил измерить на мне предел человеческой жестокости».