По средам и пятницам меня посещала молодая особа, Сьюзан Миллер, которая всё сетовала, что не может найти достойного мужчину. По её рассказам о постоянных свиданиях и активному поиску второй половинки складывалось впечатление, что мисс Миллер перепробовала всех мужчин в Дафни, и даже в Фэрхопе и Локсли. Сьюзан была очень симпатичной, неглупой и добродушной девушкой, поэтому в первые двадцать минут её рассказа мы обе недоумевали, почему ей так не везёт на мужчин.

Однако, забравшись чуть глубже к ней в душу, причина уже не казалась такой удивительной. Дело в том, что отец Сьюзан был тем ещё засранцем. Он не бил ни её, ни её мать, но умудрялся унижать другими способами. Подсознание девушки самостоятельно проецировало образ отца на мужчин, с которыми она встречалась, поэтому здесь было с чем поработать.

А вот Элиссон Корнфлауэр, счастливая жена и мама, ходила ко мне сама не зная зачем. Мне же казалось, что женщине просто нужен кто-то, чтобы похвастаться своей удачной карьерой домохозяйки. Она во всех подробностях описывала свои «достижения»: обеды из трёх блюд, богатого, амбициозного мужа со стремительной карьерой, сына-чемпиона школы по лёгкой атлетике и младшую дочь-художницу от Бога. Жалобы её касались лишь подруг, которые «завидовали» ей и, как я поняла, игнорировали – не звали на посиделки вечером и только лишь кивали в знак приветствия в магазинах. Подруг я, как раз-таки, понять могла. На мой взгляд, отсюда и вытекала главная проблема миссис Корнфлауэр. Все отвернулись от неё, потому что она вела себя как последняя сучка.

Но больше всего сочувствия и опасений вызывала моя последняя клиентка, Дженнифер Джонсон или просто Джен, как она просила себя называть. Когда Джен впервые пришла ко мне, ностальгическая вспышка промелькнула в сознании, рисующая картины моего прошлого. Джен жила с девятилетней дочерью Эмили и её отчимом, который постоянно орал, принижал их и не стеснялся распускать руки. Эта женщина была такой же жертвой домашнего насилия, как и мои прошлые клиентки. Казалось, этому не будет ни конца, ни края. Даже в Дафни, этом маленьком солнечном городке, не удаётся скрыться от навязчивого прошлого.

Но Джен отличалась от женщин, с кем мне приходилось работать в Атланте. История стара, как мир: любящий мужчина, с которым Дженнифер связала свою судьбу спустя шесть лет после смерти мужа, превратился в чудовище. В самом начале он души не чаял в падчерице и новоиспечённой супруге. Они ни в чём не нуждались, ни в деньгах, ни в любви, ни в ласке. Но однажды всё изменилось. Теодор Джонсон или Тедди, как звали этого монстра, потерял работу. Его просто сократили и пустили по миру. Но не эта неприятность стала причиной колоссальных изменений, а всего лишь повлекла за собой череду неудач, которые и сломили мужчину.

Тедди не собирался сидеть без дела, сразу же принялся искать работу. Семья Джонсонов только-только купила дом в кредит, а Эмили училась в престижной школе и ходила на дорогостоящие занятия по изобразительному искусству, мечтая когда-нибудь стать художницей. Чтобы обеспечить своих девочек, Тедди пришлось устроиться на тяжёлую работу на лесопилке, но зарплаты едва ли хватало на выплаты за школу, занятия и кредит за дом. Он стал играть, влез в долги и связался с нехорошими людьми. За этим последовала выпивка, иногда женщины и драки. Джен пугала такая жизнь, поэтому она сказала, что уходит. Тогда-то он впервые её и ударил на глазах у девятилетней девочки.

Дженнифер была не из тех слабых духом женщин, что были готовы терпеть побои и унижения, лишь бы не изменять привычке. Не говоря ни слова своему мужу, она собрала самое необходимое и выскользнула из дома, пока тот был на работе или проигрывал очередные деньги в карты. Джен взяла отпуск, чтобы не появляться на работе какое-то время – первым делом Тедди бы отправился туда. Две недели им с Эмили удавалось скрываться от этого изверга в мотеле на другом конце города. Но Дафни – маленький городок, где все друг друга знают, поэтому вскоре адрес мотеля был уже в руках разъярённого Тедди.

Мужчина примчался в номер, всё там перевернул и вернул жену и падчерицу домой, не забыв при этом выместить на них всю злость и показать, кто в доме хозяин. Ещё трижды Джен сбегала, в последний раз даже в другой город, но по сути у неё не было никого, кто мог бы приютить. А у Тедди были «связи» в лице его приятелей-головорезов, которые не гнушались ни своей силы, ни жестокости. Ими он и припугнул бедную женщину с ребёнком – пообещал, что найдёт её в любой точке мира и вернёт домой, ведь жена должна быть с мужем.

После этого дружки Тедди частенько собирались в доме Джонсонов, главным образом, чтобы послужить примером, почему Джен стоит сидеть на коротком поводке. Они ни разу не тронули ни её, ни Эмили даже пальцем, лишь отпуская гнусные шуточки в её адрес. Всю «грязную работу» делал сам Тедди, ведь это была его женщина.

Обращение в полицию ничем не помогло – и там были свои люди, которые вступились за «честь» Тедди, если это можно так назвать. Джен в который раз поставили на место. Несчастная женщина отчаялась и приняла жизнь, как должное. Чем меньше она высовывалась, тем меньше синяков появлялось на её теле и меньше угроз она выслушивала в адрес своей дочери. Эмили была для неё всем, поэтому Джен готова была стерпеть практически всё, чтобы только муж не трогал девочку.

Проблеск надежды забрезжил на горизонте, когда я появилась в городе. Именно так мне сказала Джен во время нашей первой встречи. Она наткнулась на объявление о психологической помощи в магазине, пока Тедди затаривался пивом на вечер. Женщина аккуратно сорвала бумажку с номером и спрятала в нижнее бельё. Она долго не решалась связаться со мной – чем я могу помочь, если даже полиция оказывается бессильна. Но это был единственный шанс для Дженнифер сделать хоть небольшой шажок к спасению.

Я приняла Джен незамедлительно, как только услышала её краткую историю и напуганный голос по телефону. Она не могла прийти ко мне в открытую – кто угодно мог увидеть её и шепнуть Тедди. Дженнифер попросила встретиться на побережье около отвесной скалы и леса, чтобы укрыться от чужих глаз. Мужу сказала, что идёт на пробежку, ведь ей надо поддерживать себя в форме ради него. Судя по всему, такая инициативность очень польстила Тедди, поэтому на три часа в неделю у Джен было надёжное алиби.

Мы встретились в условленном месте в пять вечера. Я прогуливалась вдоль залива, оставляя продавленные следы на мокром песке. Здесь было так красиво, что не хотелось отвлекаться даже на свои мысли. В Атланте никогда не ощущалось такого спокойствия, а за последний год впервые внутри зародилось странное чувство умиротворения.

– Доктор Митчелл?

Перед выходом я накинула лёгкий свитер на летнее платье, Джен же была в лосинах, в удобных кроссовках и в отчаянии. Я ожидала увидеть загнанную, опустошённую женщину, какими были все мои предыдущие клиентки. Но Дженнифер Джонсон была не такой.

Она крепко стояла на ногах, в прямом и в переносном смысле. Она не прятала взгляд, не натягивала рукава байки на ладони и не теребила замок. Её тёмные, глубокие как этот залив глаза смотрели прямо на меня, ровно, не боясь, ничего не тая. В этот момент я и поняла, что эта женщина до безумия напоминает мне Лили Брэдшоу, стойко пережившую убийство. А ещё саму меня, так рьяно хватающуюся за жизнь.

– Вы – Джен? – Я пожала ей руку и признала, что рукопожатие было довольно крепким. Миссис Джонсон умела постоять за себя.

– Спасибо, что согласились встретиться здесь, а не у вас дома.

– Без проблем. Я рада, что вы решили позвонить мне.

– Давайте прогуляемся по берегу? – Предложила Джен, и мы двинулись вдоль набегающих волн в сторону от города.

Во время неспешной прогулки женщина рассказала свою историю, уложившись в двадцать минут, показала фотографии дочери и самого Тедди, чтобы, как говорится, знать врага в лицо. Когда живёшь с человеком, следящим за каждым твоим шагом, учишься всё делать быстро.

– Он продолжает вас бить? – Спросила я без всяких сантиментов.

– Должна признаться, что намного реже, чем раньше. У него бывают резкие вспышки гнева, когда он пьян или чем-то очень разозлён, но обычно меня не трогает. Его издевательства скорее более скрытого характера.

– Например?

– Я не могу носить шорты, даже если за окном невыносимая жара. В магазин хожу только по необходимости, а если что-то захочу, то нужно спрашивать разрешение у него. Но он по-прежнему позволяет мне ухаживать за собой, как раньше. В смысле, – Джен мечтательно взглянула за горизонт. – В те времена, когда между нами было всё хорошо, Тедди оставался с Эмили дома, а меня выпроваживал в салон красоты или на массаж, всегда покупал какие-нибудь дорогие крема для лица и всё такое. Говорил, что любящий мужчина в первую очередь заботится о своей женщине и помогает ей оставаться красивой для самой себя. При этом, он не требовал, чтобы я соответствовала каким-то его стандартам, а только своим. Сейчас, конечно, нет ни массажа, ни салонных процедур, но Тедди всегда настаивает, чтобы я купила что-то для себя. Знаю, что многие женщины в моём положении лишены даже этого.

Дженнифер была права. В большинстве случаев, когда мужчина включает в себе режим собственника, он хочет довести женщину до такого состояния, что ни один другой даже не взглянет в её сторону. Сам же начинает издеваться и насмехаться над ненакрашенным лицом, ранними морщинами и лишним весом.

– Это такой механизм удержания женщины рядом с собой. – Мы остановились около утёса и присели на каскад камней.

– Вроде «смотри, в кого ты превратилась, ты никому не нужна». – Подхватила Джен.

– Именно. Когда женщина недовольна своей внешностью и полностью деморализована, она начинает верить, что не найдёт никого лучше. Что этот подонок, живущий рядом, единственный, кто будет терпеть её.

– Но Тедди так не делает. При всей его скрытой ненависти, желании выместить всю злость на мне, нападках, он только за, чтобы я выглядела хорошо и даже иногда делает комплименты. Как раньше. Подойдёт, зароется носом в волосы, пока я мою посуду, и шепчет, какая я сегодня красивая.

Лёгкий проблеск улыбки о счастливом прошлом промелькнул на гладком, красивом лице Джен. Я видела теплоту, с которой она вспоминала об этом прошлом, которое не вернуть.

Я так же порой воскрешала в памяти обрывки нашей жизни с Джошем. Как он впервые признался мне в любви, когда я неудачно чихнула и вывернула стаканчик кофе ему на белую майку. Как мы впервые занимались сексом. Он делал всё настолько нежно и чувственно, а потом кормил шоколадом и клубникой, так что меня передёргивает каждый раз, когда я вижу лотки с клубникой на местном рынке или покупаю упаковку шоколадки. Как он встал на одно колено передо мной и…

– Иногда мне кажется, – голос Джен и плеск волн о камни вернули меня в реальность. – Что где-то в глубине своей чёрствой души, за всеми этими наигранными бахвальствами перед приятелями, за всей этой ненавистью скрывается всё тот же мужчина, которого я когда-то любила. И который до сих пор любит меня. Как вы думаете, это возможно?

– Знаете, Джен. – Я решила слегка приоткрыть завесу прошлого, но так, чтобы клиентка увидела лишь то, что я хочу ей показать. – На моём пути встречалось немало таких историй, как ваша. Кто-то страдал больше, кого-то затрагивало лишь поверхностно. Иногда очень сложно раскусить человеческую природу и мотивы его поступков, но даже самые разные сценарии объединяло кое-что общее. Мужчины, бьющие своих жён или подружек, никогда не меняются.

Клянусь, я видела, как угасла надежда Джен, как потупился её взгляд и дрогнули уголки губ. А залив тем временем всё пытался приласкать нас и добраться прибоем до наших ног.

– В некоторых случаях, – продолжала я. – В подобных отношениях наступало что-то вроде ремиссии. Мужчина менялся, становился более внимательным, заботливым, переставал пускать кулаки в ход. Женщины, которые ходили ко мне, плакали от счастья и смеялись над моим скепсисом. Но вы должны понимать, что здесь работает тот же принцип, что и с психически нездоровыми людьми или теми, кто болеет диабетом и тому подобным. Хорошие и плохие периоды сменяют друг друга, но вылечить их невозможно. Мужчина, единожды оскорбивший, ударивший или изнасиловавший вас, будет делать это снова. Если в нём произошёл светлый проблеск, какая-то, даже малейшая негативная деталь жизни вновь выведет его из себя, и всё начнётся по новой.

– То есть, надежды, что он изменится, нет?

Я отмахнулась от правил взаимоотношений с клиентом и от всяких приличий и сжала руку Джен.

– Даже если вы иногда видите в нём того, кто когда-то любил вас, не верьте этим образам. Ваш муж может любить вас, но готовы ли вы терпеть каждый раз, как он будет переходить эту грань, и из любимого превращаться в монстра?

Джен уверенно покачала головой и стёрла слезинку, смешавшуюся с влагой залива.

– Я устала так жить, но больше всего переживаю за Эмили.

– Я должна спросить, Джен. Он бил вашу дочь?

– Нет. Никогда даже пальцем к ней не прикасался. Мог повысить голос, накричать, отправить в свою комнату, но ни разу её не ударил. Эмили ему не родная, но её он действительно любит.

– Это хорошо, Джен. Я повидала многих женщин, которые оставались с монстрами, невзирая на то, что под удар попадали их дети. Но вы не такая.

Она внимательно взглянула на меня.

– Вы пытались уйти от него. По-хорошему, по-плохому. Пытались начать жизнь сначала, пускай это непривычно, страшно, сложно. Вы вызываете у меня огромное уважение, Джен. Пусть у вас не получилось сбежать, мы найдём другой способ. Поверьте мне. Я попрошу вас только об одном – не сдавайтесь.

В глазах Джен стояли слёзы, но уже не печали или безнадёжности, а надежды. Она сжала мою руку в ответ и одним взглядом прошептала мне «спасибо».

– Но как же это сделать? У него есть связи не только среди преступников, таких же как он, но и в полиции.

– Вы не знаете их имён?

– К сожалению, нет. Тедди никогда и словом не обмолвился о тех, кто его покрывает. Но пока у него свои люди в органах, мне даже и думать не стоит о новой попытке уйти.

– Я понимаю, что вам хочется как можно скорее вырваться из этой клетки. Но давайте пока придерживаться обычного режима. Делайте всё то же самое, что обычно, ведите себя, как всегда, не выдавайте ваших намерений. Пускай наши встречи и останутся трёхразовыми пробежками здесь, на побережье. Вы говорили, он только за, чтобы вы не распускались, чтобы следили за собой и своей фигурой.

Джен кивнула.

– Вот и поддерживайте легенду. Я попытаюсь кое-что проверить. Если понадобится моя помощь, вы можете звонить мне в любое время дня и ночи. Я приду на помощь, даже не сомневайтесь.

Щёки Джен слегка порозовели, то ли от бурлящих чувств внутри, то ли от тёплого ветра, гонимого заливом. Она взглянула на часы.

– Уже пора идти. Час почти прошёл, Тедди может что-то заподозрить.

Мы поднялись с приютивших нас камней и оглянулись на высившиеся за деревьями домики прибрежных улочек Дафни.

– Тогда встретимся на этом же месте через день.

– Спасибо вам, доктор Митчелл, – искренним, глубоко пронизанным благодарностью голосом проговорила Дженнифер Джонсон, с теплотой заглянув мне в глаза. – Не знаю, чтобы я без вас делала. Вы дали мне надежду, а то я уже совсем отчаялась. Хорошо, что вы появились у нас в Дафни.

Я почувствовала дозу ответственности за ту женщину и даже чего-то большего. Так было с Лили Брэдшоу, которая однажды появилась на моём пороге.

– Пока рано благодарить меня. Но я всеми силами постараюсь помочь вам с Эмили. И, Джен?

Она внимательно воззрилась на меня.

– Зовите меня просто Сара.

Женщина вновь стиснула мою руку словно в знак прощания и двинулась вдоль волн в сторону города.

– Джен! – Окликнула я её, вспомнив об одной мелочи.

Не успела она обернуться, как я подлетела и обрызгала её водой от набегающей волны. Капли попали на спортивную байку девушки, оставив мокрые пятна.

– Что вы делаете? – Опешила та, стоя передо мной, съёжившись от мокрой ткани и смущения.

– Тедди наверняка вас раскусит, если вы вернётесь с пробежки в абсолютно сухой одежде.

Уголки губ Джен слегка дёрнулись, после чего она зашлась в умопомрачительном смехе и стала сама обливать себя водой.

– Я уж подумала, что вы спятили. – Всё ещё улыбаясь произнесла Джен, когда закончила наводить «марафет» и осталась довольна полученной картиной. – Теперь я и правда похожа на женщину после пробежки.

Распрощавшись с ней, я неспешно поплелась на Бэй Хилл Драйв, а когда вернулась домой, меня ждало письмо от Лили, которая с неделю не давала о себе знать.

Дорогой Джон!

Извини, что пропала так надолго. Я не забыла про тебя, клянусь. Просто неделька выдалась загруженная, завал на работе, да ещё и интернет полетел. Два дня пыталась дозвониться до техподдержки, и вот вчера наконец прислали мастера.

Ты бы его видела! Я таких компьютерных ботаников никогда не встречала! Мускулистый такой, бицепсы так и играли, когда он осматривал мой компьютер. Красивый, светловолосый, так и излучал флюиды в мою сторону. Полазил в ноуте и через минут тридцать – вуаля – и всё готово. Не знаю, в чём там было дело, ты же знаешь, что я в таких делах ну просто бревно. Зато теперь снова могу тебе писать.

Я пыталась завести с ним беседу, предлагала кофе, чай, чего покрепче, но он всё отказывался. Наверное, даже если бы я себя предложила ему на блюдечке, он бы отказался. Стеснительный какой! За время разговора удалось выведать только имя. Джон Уэбстер. Даже имя сексуально звучит, правда? Так вот он так сильно запал мне в душу и так рьяно отвергал всякие намёки, что я осталась ни с чем. Но когда Лили выходит на тропу свиданий, ничто её не остановит.

Это уж точно. Но я была рада услышать, что Лили возвращается к привычной жизни. Хоть одна из нас.

Я времени не теряла и на следующий день позвонила в компанию, которая выслала ремонтника. Но оказалось, что никакой Джон Уэбстер у них не работает. Видимо, успел уволиться или обманул меня с именем, уж не знаю. Испугался моей напористости, хотя обычно такие красивые мужчины знают, что они могут получить любую.

Что ж, как обычно не судьба мне с хорошими парнями. Срываются с крючка. Но! Не могу не сказать тебе, дорогой мой Джон, о маленьком секрете. Может я не совсем безнадёжна в любовных делах?

Помнишь новенького, о котором я тебе рассказывала? Аполлон в обтягивающих брючках и копной кучеряшек, который чудом свалился нам на голову пару месяцев назад. Так вот, оказывается, не одна я в тайне испепеляла его взглядом. Но и он тоже! Только представь. Я работаю как ни в чём не бывало, как тут он появляется прямо передо мной и говорит:

– Лили, если не ошибаюсь?

Я не сразу пришла в себя, поэтому пробурчала что-то нечленораздельное. А он так и смотрит своими океанами, прямо глаз не спускает. «Я уже давно мечтал к вам подойти, да всё смелости не хватало» – говорит.

Ты представляешь! Не только имя моё знал, но и вот так, сходу, решился мне такое сказать. Даже если это новый метод подката, я не против. Пусть думает, что работает. Но главное же, что на мне!

Мы перебросились парочкой слов и… та да да да, завтра идём на настоящее свидание! Не какой-то там пошлый ужин в ресторане или прогулочку по парку, а Майкл (кстати, так его зовут) пригласил меня в обалденную галерею, куда я сама мечтала сходить ещё сто лет назад. Я так рада и так хочу тебя обнять, жаль, что ты так далеко. Ты единственный, с кем я могу обсудить подобные вещи. Больше никому не доверяю.

Ну, в общем. Лили снова в деле. Завтра же всё подробно расскажу, а пока просто скрести за меня пальчики на удачу.

Как ты сам, Джон? Как дела с тем соседом-полицейским, про которого ты ни раз упоминал? Жду новостей.

Целую, Лили.