Глава 6. Находка в болоте

Пятнадцать лет назад

Финн возвращался из школы золотым сентябрьским днём. Всё прошло ещё хуже, чем в первый день учёбы. Он с самого начала не питал особых надежд по поводу будущих однокашников, и за неделю обучения все тайные опасения мальчика подтвердились. Чем больше он знакомился с этим городом, тем сильнее его ненавидел. Все здесь – от взрослых поживших стариков и до школьников – жили по законам дикого, неизвестного ему мира. В какой-то степени Финн даже чувствовал себя путешественником, по случайности забредшим в опасные джунгли, полные всякого дикого зверья.

По внешнему виду и содержанию школа напоминала самую настоящую тюрьму, но царившие здесь жёсткие порядки вовсе не гарантировали безопасности и хоть какого-то душевного спокойствия. В своей бруклинской школе Финн ни разу не видел, чтобы кого-то унижали и избивали, а здесь это было в порядке вещей и никак не порицалось. За эту неделю он дважды становился свидетелем жестоких избиений и получил прозвище «ябеда» за мгновенные жалобы учителям (здесь их называли «надсмотрщиками» – ни дать ни взять тюрьма). Словесные бои и драки возникали на пустом месте – достаточно было просто взглянуть на кого-то не так, чтобы получить порцию оскорблений и даже подзатыльник. Учителя, как и весь административный персонал, чаще закрывали глаза на всё происходящее. Именно с их слепого равнодушия и начались все бесчинства в школе.

Финн, всегда умевший подмечать закономерности, быстро осознал бесчеловечное классовое разделение. Порядок здесь строился на принципе «бей или будешь битым». Часть учащихся он относил к «хищникам»: эти ребята лезли ко всем без разбора, унижали всех подряд и устраивали драки. Остальные относились к так называемой «добыче» и вынуждены были безропотно терпеть чужие нападки, не смея ответить. Новенького по умолчанию отнесли ко второй группе и поначалу всячески пытались задеть. Но когда паренёк на класс старше дал Финну оплеуху за просто так, то получил ответный удар по лбу и несколько дней щеголял с синяком; попытки достать мальчика предпринимались не единожды, его яростный отпор и резвые кулаки быстро остудили пыл забияк. Он держался один и предпочитал отпугивать всех, нежели быть битым.

Дорога от школы до дома занимала добрых полчаса по дороге. Сегодня он пошёл в обрез через поле, чтобы поскорее сбросить рюкзак и отправиться в лес. Месяц назад закончился его домашний арест, и вот уже месяц он блуждал по округе в поисках красивой девочки с реки. Что странно, в школе он её так и не встретил: а ведь она должна была учиться с ним или на класс младше. Ни разу в этом городе он не встретил никого похожего на неё, а в лесу от неё не осталось и тени; ему даже начало казаться, будто Кэссиди никогда не существовало, а он её просто выдумал.

В миле от дома он наткнулся на нескольких соучеников. Они собрались в кружок – портфели были брошены в траву ненужным грузом – и возбуждённо шушукались о чём-то крайне занятном.

– Эй, городской! – воскликнул парень по имени Эрик. По сравнению с остальными, его обращение можно было даже считать дружелюбным. – А ты когда-нибудь видел труп?

На него разом уставилось несколько пар глаз. Финн решил, что он придуривается, но всё же ответил:

– Нет. А ты?

Ребята захихикали.

– Тут в болоте неподалёку нашли славный труп. Мне мой друг Эндрю рассказал. Говорят, что этого мужика пожрали волки!

– А я слышал, что он утопился, – сказал ему товарищ.

Завязался громкий спор. Было высказано не меньше семи теорий того, как именно предполагаемый труп стал таковым. Финн решил, что над ребятами просто подшутили, хотя укол любопытства проснулся и в нём.

– Ну? Пойдёшь с нами? – спросил Эрик.

Это стоило принять как жест радушия или даже предложение дружбы. Впервые в этом городе его, приезжего, приняли за своего и пригласили в компанию.

– Я, наверное, приду позже, – нашёлся он с ответом. – Мне надо сделать уроки. А где это болото?

Он пытался казаться заинтересованным, и ребята приняли это за чистую монету.

– В Грин-парке. Знаешь, где детская площадка? Болото сразу за ней.

– Ладно. Я приду.

Ребятня заулюлюкала. Они похватали рюкзаки и рванули в сторону парка. «Бывай, ботаник!» – закричал напоследок Эрик и почти сразу пропал из виду.

Финн, конечно, никакие уроки делать не собирался. Он бросил рюкзак в прихожей, переоделся в уличное и кинулся в лес. Мысли о Кэссиди не давали ему покоя. Пока что он даже смутно не мог осознавать, почему его так притягивала эта незнакомка; будь он чуть старше и опытнее, то сразу бы понял природу своих пробуждающихся чувств. Не то что бы ему никогда не нравились девочки – он совсем не был в этом деле профаном и пару раз слал любовные записочки одноклассницам. Но воспоминания о Кэссиди его почему-то смущали, к тому же, в их первую и единственную встречу он вёл себя, как последний дурак.

Финну даже начало казаться, будто она не желает с ним общаться и потому прячется. Он ведь ни разу больше не застал её. В поисках облазил всю реку и даже облюбовал себе удобное местечко в дубе подле смородиновых кустов.

В двадцати ярдах от реки ещё не спустившись с холма мальчик застыл от неожиданности. Кэсси была здесь! Он слышал, как она пела. Голос разливался над ручьём печальным колокольчиком.

Финн нашёл её сидящей на берегу на прежнем месте. В этот раз длинные волосы были собраны в косу. Одета она была в тёплое голубое платье с цветами и в нём походила на маленькую фею с иллюстрации книги.

Его прихода девочка не заметила и, уверенная в своём одиночестве, продолжила петь:

«На второй день пришёл с красной розой в руке

И сказал: «Поделись со мной грустью.

Ты пойдёшь со мной к розам, что там, на реке?»

Я кивнула лишь, лёжа в постели…

Меня все зовут Дикой Розой,

Но имя моё – Элайза Дэй.

Почему меня так называют?

Ведь моё имя – Элайза Дэй…

Он не желал прерывать её и дождался, когда голос стихнет.

– Ты что, сама её сочинила?

Кэссиди обернулась и уставилась на него изумлёнными глазами. Финн снова почувствовал себя непроходимым дураком и мысленно поругал за этот глупый вопрос.

– Как ты тут появился? Я тебя не заметила.

– Ты, наверное, была слишком занята.

– Ну да, – на её лице мелькнула беспечная улыбка. Он остерегался местных детей, но по одной этой улыбке понял, что может подойти ближе и сесть.

– Так это твоя песня?

– Нет, конечно. Я её услышала на радио. Вообще-то её поют двое – мужчина и женщина. Но у мужчины голос слишком грубый, и за ним я не могу повторить.

– Я никогда раньше не слышал эту песню. Уверен, ты поёшь лучше них.

Кэссиди смутилась и ничего не ответила. Её круглые щёки забавно зарделись. Только в этот миг Финн понял: она чувствует себя ещё более неловко, чем он сам.

– Я тебя давно не видел. По всему лесу тебя искал.

– Ты обещал прийти, помнишь? Я тебя ждала, а ты так и не появился. А потом мы с тётей уехали и только вчера вернулись, – поделилась она.

– О, чёрт! – воскликнул он. Выругался и тут же почувствовал себя куда взрослее, чем на самом деле. – Я до самого сентября сидел под домашним арестом. Отец меня наказал. Если бы я вышел за пределы двора, он, чего доброго, меня бы убил.

– За что он тебя наказал?

Финн во всех красках рассказал, как мерзавец Уилл пожаловался своему папаше, а тот сделал выговор отцу. Кэсси посочувствовала ему и обругала маленького негодяя худшими словами, которые знала.

– Он мерзавец! Трус! Противный хмырь! – негодовала она и даже раскраснелась от чувств. – Терпеть его не могу! Безмозглый, как тролль! Только и может, что жаловаться своему папеньке!

Финн получил удовольствие от этой тирады: приятно было, когда обругивали врага.

– То, что безмозглый – это точно. Я учусь с ним в одном классе. Этот идиот за всю жизнь ни одной книги не прочитал. Он даже не знает, как пишется слово «дерево», представляешь?

Они от души посмеялись над его глупостью. О том, что Гаррисон-младший по-прежнему задирал его, он рассказывать не стал.

– А ты почему не ходишь в школу?

– Когда-то ходила. А теперь уже нет, – она отвела взгляд как бы стыдясь. – Моя тётя Бет говорит, что я слишком умная для этой школы. А мне кажется, она просто за меня боится. Там учится много плохих ребят.

– Это правда, – подтвердил Финн. – Но думаю, что твоя тётя не врёт. Ты точно умнее Уилла и всех моих одноклассников сразу.

Кэсси прищурилась и взглянула исподлобья.

– Откуда ты знаешь?

– Просто вижу.

Она подобралась ближе к воде и принялась водить рукой по дну. Маленькие рачки тут же разбрелись по сторонам, спасаясь от неведомого чудовища. Финн присел рядом и заметил на поверхности воды в двадцати ярдах от них белую водяную лилию.

– Посмотри! – воскликнул он. – Хочешь, я её достану для тебя?

Он только потом вспомнил, что вовсе не умел плавать. Вид у него будет чрезвычайно глупый.

– Нет, не надо, – покачала она головой. – Пусть живёт.

– Это же просто цветок. Он не живой.

– Нет, живой. Любое растение и любой зверёк – живые. И не нам эту жизнь отбирать.

Ему понадобилось время, чтобы обдумать эти слова. До чего же она порой была странная.

– А ты что, живёшь с тётей?

– Да.

– А твои родители?

– Они умерли. Уже давно.

Финн поразился тому, как просто это прозвучало. Почему такие ужасные слова звучали как нечто будничное, обыкновенное? Для него, двенадцатилетнего, смерть была чем-то преступным, кошмарным, и уж точно он не мог представить, как бы жил, если бы кто-то из его родителей умер. Мама сбежала от них, это ведь совершенно другое. Её не похоронили в холодной могиле на кладбище и не оставили разлагаться под землёй до самых костей.

Он не стал расспрашивать её о смерти родителей. Вместо этого рассказал свою маленькую историю – что раньше жил в Нью-Йорке, в районе Бруклин, а после побега матери и увольнения отца переехал сюда.

– Так ты живёшь у Грин-парка? – воскликнула она с испугом и восхищением. – В том самом заброшенном доме? Говорят, что там есть привидение! Это правда?

– Нет там никакого привидения! Там вообще никого не было, кроме крыс. Но мы их уже вывели, – поспешно добавил он. – Хотя иногда я слышу в подвале какой-то шорох. Но это точно не призрак. Будь у нас призрак, я бы об этом знал.

Кэссиди согласилась с ним. И тут он вспомнил об Эрике и о данном ему обещании.

– А ты когда-нибудь видела трупы? У парка, говорят, есть один. Где-то в пруду. Мои одноклассники будут там. Пойдёшь со мной?

Девочка поёжилась.

– Настоящий труп?

В её глазах он нашёл страх, смешанный с любопытством. Не составило труда уговорить её. Они вышли из леса и побежали по пшеничному полю прямиком к парку. Пронеслись мимо его дома (он убедился, что отец ещё не вернулся со смены – окна в гостиной были не зажжены).

Небо начало сереть. Постепенно на Блэкхолл опускались сумерки. Дети пересекли заросшую травой площадку – ржавые качели, поломанную карусель и перекосившийся турник – и направились вперёд сквозь заросли бука.

У болота собралась целая толпа детей. Финн узнал нескольких одноклассников – в том числе Эрика и Уилла – и подростков постарше. Последние курили сигареты и матерились. Самым приличным из того, что они говорили, были фразы «ну, чума» и «хреновый выдался день у этого красавчика».

– Эй, Уотерфорд! – выкрикнул Уилл, заметив их. – Пришёл полюбоваться трупом? Скоро сам таким станешь!

– Посмотри, а он не один! Со своей ведьмой! – хмыкнула его рыжая подпевала Корнелия.

Кэсси остановилась, посмотрела с немым вопросом. Он вздёрнул подбородок.

– Идём. Наплевать на них.

Они приблизились к болоту. Один из старших ребят кинул сигарету прямо в траву и бросил:

– Идите отсюда, малышня! Вам тут что, детский сад? Потом ещё будете по ночам писаться.

Его спутники заржали, словно дикие кони.

– Не будем, – ответила Кэссиди гордо и прошмыгнула мимо них. Финн последовал за ней.

В ноздри ударил смрад мёртвого человеческого тела. Они разом зажали носы и рты – её, кажется, едва не стошнило. Недвижный мужчина в кожаной куртке лежал на поверхности болота в двадцати футах от берега. Пальцы и шея его неестественно раздулись: кроме этого, да ещё торчащих бледных ушей, дети ничего не могли увидеть. Лицо было полностью погружено в воду. Узнать личность утопленника было невозможно.

Финн тогда не испытал особого страха. Он видал мертвецов и раньше – правда, в фильмах, и там они выглядели куда хуже. А вот на Кэссиди плавающее в болоте тело произвело ужасное впечатление. Она, кажется, едва сдерживалась от слёз.

– Почему он здесь? Почему его ещё не забрали? – шептала она ему на ухо. Он ощутил, как её ладонь вцепилась в его.

– Такими делами занимается полиция. Видимо, там ещё не знают о трупе. Хотя это странно, ведь о нём уже знают все в этом городе.

– Давай найдём какого-нибудь полицейского и скажем ему.

Финн ничего такого не планировал, но не мог отказать. В конце концов, ведь он привёл её сюда. Когда один из старших принялся тыкать труп длинной палкой, они резво направились прочь.

Уилл и Корнелия встали у них на пути.

– Что, уже уходите? – пропел он издевательски. – Перепугались и наделали в штанишки? Ну, бегите, бегите! Завтра вся школа узнает, что ты, Уотерфорд, описался!

Корнелия угодливо засмеялась. Финн побледнел.

– Ты что-то перепутал. Это ты у нас главный по подгузникам, – заметила Кэссиди с огоньком ненависти в глазах. – Я думала, что воняет труп, а это, оказывается, от тебя.

Мальчишка, разъярившись, выступил вперёд, но Финн перегородил ему путь с готовностью толкнуть или дать крепкого пинка. И тогда ему было абсолютно наплевать, сколько часов отцовских нравоучений и дней ареста ему за это светит. Но Гаррисон, на удивление, тут же отклонился назад.

– Держи язык за зубами, ты, дура! – просипел он. – Мой отец может всё. Если я попрошу его с вами расквитаться, он это сделает! Так что лучше вам быть со мной паиньками!

– Лучше тебе следить за своим языком. Иначе сам однажды окажешься в этом болоте, – ответила Кэссиди.

Уилл изумлённо замер. Финн тут же потянул её прочь.

Они брели к городу молча. Мимо них несколько раз пробежала возбуждённая детвора в поисках трупа. Финн нехотя рассказал парочке ребят, где его искать. По округе разносился беспрерывный галдёж.

Он совсем не хотел тащиться до самого полицейского участка. Скоро должен был вернуться отец, а он ненавидел, когда Финн без спросу уходил из дома. Но идти так далеко им не пришлось. Они увидели рослого мужчину в форме рядом с супермаркетом: он вёл беседу с несколькими горожанами почтенного возраста.

Кэсси, преодолевая робость, подошла к нему.

– Мистер полицейский!

Мужчина оглянулся. Он был немолод, но ещё оставался в отличной форме и выглядел серьёзным. У Финна он сразу вызвал доверие.

– Что тебе, крошка?

Девочка замерла от смущения под взглядами взрослых. Финн кинулся ей на помощь.

– А вы знаете, что в лесу труп? – непосредственно спросил он.

– Что-что? – тот явно решил, что ослышался, и он повторил.

– Труп. В лесу нашли труп. Он там, в болоте. В полиции про него знают?

Полицейский приподнял брови, а затем снисходительно улыбнулся.

– Вы что-то путаете, ребятишки. Нет там никакого трупа. Видимо, над вами подшутили ребята постарше.

Мужчины, с которыми он разговаривал, резко переглянулись и тут же направились по своим делам. Один из них пребольно задел мальчика локтем, и тот готов был поклясться, что намеренно.

– Нет, – ответила Кэсси нетерпеливо. – Мы его видели. Он там, посреди болота. От него жутко воняет и над ним летают мухи.

Полицейский приподнял брови и посмотрел вслед ушедшим.

– Мухи, говоришь, – пробормотал он. – Ну, сейчас проверим. Молодцы, что рассказали.

Он сел в патрульную машину и уехал в сторону парка. Дети ощутили прилив предвкушённого волнения и несколько минут обменивались впечатлениями. Но Финн не мог оставаться дольше и, распрощавшись, они расстались прямо на площади (Кэсси жила где-то поблизости).

О том, что произошло на болоте, он узнал от одноклассников на следующий день. Полицейский прибыл на место и быстро разогнал детей (те только сделали вид, что сбежали, а на самом деле прятались за деревьями), следом прибыло подкрепление, скорая. Тело выловили и погрузили на носилки. Спустя неделю выяснилось, что утонувший – никто иной как Барти Медоуз, известный пропойца и безработный. Его смерть признали несчастным случаем: говорили, он был так пьян, что рухнул в водоём и не смог из него выбраться. По мнению эксперта, тело пробыло в воде не меньше недели. За это время никто из горожан не обратился к стражам закона.

Весь город узнал, благодаря кому полиция обнаружила несчастного Барти. Никто детей не хвалил, кроме того самого полицейского, который поверил им на слово. Он заявился в дом Финна и Кэсси по очереди и поблагодарил за «гражданскую сознательность». Джек испытывал невероятную гордость – словно это он нёс ответственность за поступок сына – и ещё несколько недель называл его самым законопослушным гражданином Америки. Правда, из его уст это звучало не слишком одобрительно.