Алиса
Кладу Мише ладони на плечи и счастливо жмурюсь, когда он обнимает меня.
В последнее время он отдаляется, и вот так побыть с ним вместе получается все реже. Раньше, когда я была маленькая, Миша практически всегда был рядом. Даже иногда вместе с сестрой забирал меня из детского сада.
Помню, как однажды в парке какая—то местная организация устроила дискотеку для «сеньоров». И вот идем мы втроем – я, Миша и Оля. Погода теплая, солнечная, на носу лето. А прямо в центре парка на импровизированной танцевальной площадке лихо отплясывают пожилые люди. И такое настроение у них было заразительное, что я сама помчалась прямиком к ним и начала плясать рядом.
Оля со смехом фотографировала меня, старушки хлопали, а я гордая тем, что нахожусь в центре внимания, подбежала, схватила Мишу за руку и потащила за собой. Он отнекивался сначала, озирался по сторонам, вероятно опасаясь, чтобы не дай Бог его не увидели его друзья из университета, а когда заиграла медленная мелодия, сжалился надо мной и подхватив на руки, закружил.
Мне было пять, я заливисто хохотала, смотря в его улыбающиеся глаза, и думала, что счастливее меня нет на свете.
А потом мы с Олей пришли домой и нас встретил пьяный отец с его другом. Я мало что поняла тогда, помню, что сестра испугалась, забрала меня и мы переночевали тогда у Миши дома. Мне понравилось. Они по ролям читали мне сказку, а я слушала его голос, отвечающий за реплики Алладина, и засыпала.
Потом, по мере взросления, все стало меняться. Это нормально, течение жизни, я понимаю. В сказки я больше не верю, но той легкости и доверия между нами мне очень не хватает. Миша отчего—то стал закрываться от меня в последние годы все сильнее, а я не понимаю, как все вернуть обратно.
– Как твои танцы? – спрашивает, держа меня, как мне кажется немного дальше на расстоянии, чем Настю.
– Отлично. В двадцатых числах соревнования за первенство города.
– Готова? – Спрашивает, а сам смотрит мне поверх головы.
– Даже не сомневайся. Репетиции по несколько часов в день не пройдут даром.
Когда мы немного поворачиваемся, я замечаю недовольный взгляд Насти.
– Слушай, у неё к тебе какие—то претензии?
Миша переводит глаза на меня.
– Нет. С чего бы?
– Почему она так себя ведет, будто ты ей обязан чем—то?
Задумавшись, внимательно летает по моему лицу глазами, а потом шумно выдыхает.
– Понимаешь, Алис… Настя…
– Мих, я поеду, – раздаётся вдруг за моей спиной низким баритоном, от которого я невольно вздрагиваю и оборачиваюсь.
– Уже? Время детское совсем, – отстранившись, Миша жмет протянутую руку Саши.
Его спутница стоит поодаль, прямо около лестницы. Высокая, стройная и очень красивая. По ее прямой осанке и тому, тому, как она уверенно оглядывает присутствующих так сразу и не скажешь, что из робкого десятка. Вероятно, этот мартовский кот умеет вогнать в краску даже таких, если вспомнить ее поведение рядом с ним. Смущающееся и робеющее.
– Появилось неотложное обстоятельство, – уклончиво произносит Саша, а Миша, бросив взгляд в сторону брюнетки, понимающе ухмыляется.
– Ну тогда, удачи тебе… с обстоятельством.
Взгляд глаз с бесятами перемешается на меня.
– Пока, Алис.
– Пока. Крепких вам снов, – немного язвлю, понимаю, что последнее, что будут делать эти двое – это смотреть сны.
Очаровательно ухмыльнувшись, Саша уходит к ожидающему его “обстоятельству”. Девушка тут же расплывается в улыбке стоит ему подойти и тронув ее за талию, мягко подтолкнуть к ступеням.
– И не стыдно ей будет завтра у вас в офисе показываться? – задумчиво провожаю взглядом уходящую парочку, а у самой фантомные ощущения на спине загораются вспышками, как эти пальцы точно также касались меня каких—то полчаса назад.
– Это не наша, – Миша больше не возвращается к танцу, а направляется к диванам. Приходится последовать за ним, – В офисе почти все бабы по Битееву сохнут, но пока я еще не слышал, чтобы хоть с кем—то он перешел границы флирта. Саня – начальство, сомневаюсь, чтобы он опустился до офисных отношений.
– Ясно…
Ну что ж, свой «подарок», Саша тоже сегодня получит. И без всякого повода.
– Слушай, тебе, кстати, тоже не пора, Алискин? – вдруг тормозит около диванов Миша, – двенадцатый час. Завтра на пары не проспишь?
– Ты же только что сказал, что время детское.
– Для нас – так и есть. А у тебя пары. Давай я вызову тебе такси и прослежу, чтобы ты добралась до дома.
Для нас – это для «взрослых» в понимании Миши. Он всегда невидимой чертой отделяет меня от всей их компании.
– Со мной поедешь? Или как—то иначе следить будешь? – сужаю глаза, намеренно провоцируя.
– В машину посажу, а ты отчитаешься, когда доедешь.
На самом деле мне действительно нужно домой. Завтра сутра важная лекция по сценическому искусству у одного из самых требовательных преподавателей, пропускать нельзя. И не то, чтобы я собиралась засиживаться, просто не слишком приятно, когда тебя выпроваживают.
Особенно, когда это делает тот, от кого хочешь слышать подобного рода фразы меньше всего.
– Сама сяду, не волнуйся, Миш. Еще раз с Днем Рождения, – стараясь не демонстрировать как меня задевает его отношение, сдерживаю тон, чтобы не выглядеть капризным ребенком, и забираю сумку с дивана, – пока, Олег.
– Уже едешь? – машет мне рукой, – пока. Рад был познакомиться.
– Я тоже.
– Пошли я проведу.
Миша забрасывает руку мне на плечо и притягивает к себе, когда мы спускаемся вниз.
– Не дуйся, – губами вжимается в висок.
– Я не дуюсь.
На самом деле – дуюсь. И в груди неприятно жжет, но показывать ему этого я не буду.
– Спасибо за подарок. Мне понравилась рамка, Алис.
– Это хорошо. Я рада. Правда.
Отпуская детскую обиду, все же отыскиваю в себе возможность мыслить правильно. Мне и правда нет смысла задерживаться. Компания коллег Миши мне никто. А то, что я просто соскучилась по нему не причина, чтобы находиться среди чужих людей. У них свои темы, а я мало того, что и правда младше, так еще и ничего не смыслю в том, что они обсуждают.
Спустившись, мы выходим из здания и ждем машину.
– Ты будешь через неделю у Оли? – спрашиваю, растирая плечи ладонями.
На улице сентябрь, днем еще жарко, а вот по ночам осень уже даёт о себе знать освежающей прохладой.
– Да. Как раз успеваю прилететь.
– Ладно. Тогда увидимся.
Целую его в щеку перед тем, как нырнуть в теплый салон машины и получаю в ответ теплую улыбку.
– Напишешь, как доедешь, – стучит пальцем по стеклу.
Дома я отчитываюсь, что добралась в целости и сохранности. Принимаю душ, отчего—то дольше обычного, а потом укладываюсь спать.
Правда перед сном вместо привычных мыслей о Мише по какой—то причине представляю чем сейчас занимается Саша с его пойманной рыбкой.
Машинально поднимаю руку и трогаю пальцами губы. Они уже не горят, но стоит вспомнить с каким нажимом в них впечатывался Саша, начинают покалывать. И не только они. По всему телу разлетаются крошечные искры, собираясь неожиданно горячим шаром внизу живота. Оторвав руку от губ, переворачиваюсь на бок и сжимаю бедра.
От чего такая неадекватная реакция – прекрасно понимаю.
Я просто была уверена, что в тот момент меня целует Миша. Вот и тело мое будто с ума сходит все еще по инерции.
Алиса
– Ну рассказывай, – Карина виснет на моём локте, когда мы спускаемся вниз по ступеням на цокольный этаж центра, в котором находится наш танцевальный клуб, – Покорила?
– Мхм. Только не Мишу.
– В смысле? – столбенеет она. – А ну—ка поподробнее. Кого ты там в клубе себе уже отхватила, Осипова?
На самом деле – ситуация нелепая. Захочешь – не придумаешь. И вроде бы как можно посмеяться, но моя сестра смеяться не станет, если узнает о случившемся, поэтому лучше молчать и никому не распространяться. Даже подруге.
У Каришки язык как помело, нужно быть осторожнее.
– Да познакомилась с коллегой Миши. Олег зовут.
– Ммм, тоже в полном расцвете сил? – играет она бровями.
– Нет, до Карлсона ему далеко, – смеюсь, вспоминая двадцатилетнего парнишку в очках.
– Тогда нет. Не вариант, – тут же теряет интерес Островская, – так, а Миша что? Подарок понравился?
– Сказал, что да.
– Ну а ты? Только не говори, что тупила весь вечер и упустила свой шанс.
– Не тупила.
Карина говорит я должна быть смелее и сказать прямо, что чувствую к нему, а я так не могу. Мне почему—то кажется, что сделай я это, и Миша в секунду отдалится на расстояние километра. Он и сам знает о моих чувствах. Давно видит их, не глупый ведь. И если не считает нужным поговорить открыто, значит не готов, избегает.
Я могу действовать более гибко что ли. Не вот так вот нахрапом. Я же не бульдозер, в конце концов. Пытаюсь показать ему себя такой, какая есть. Задеть, зацепить, чтобы сам не хотел на других смотреть.
Потому что цеплять мне есть чем. Пустышкой я себя не считаю.
Бросив спортивную сумку на пол, подхожу к большому зеркалу во всю стену, перед которым мы всегда репетируем.
Сегодня на мне привычные широкие штаны, выгодно сидящие низко на бедрах и белый топ, открывающий живот. Волосы снова собраны в хвост.
Такой бы меня Саша узнал. Усмехаюсь самой себе, в который раз отмечая, что снова невольно возвращаюсь мыслями к мужчине.
Интересно, а если бы таки узнал, повел бы себя также и поцеловал? Или в точности, как Миша, снисходительно отправил домой ложиться спать в десять по расписанию?
– Привет, девчонки, – бодрый голос моей напарницы Яны, звонко разлетается по залу, возвращая меня в реальность.
– Привет, – несется по залу.
– Слушай, Алис, – подходит она ко мне, – Я несколько крутых связок придумала, хочу вставить их в номер, если ты не против.
Мы с ней программу для выступления вместе придумывали. Я последний месяц в этой группе, потому что по времени не вывожу. Взяла себе еще младших, детишек от шести до десяти, и вести буду только их.
– Нет, конечно. Если они крутые, я всегда «за», – соглашаюсь я.
– Вам понравится, – заручившись моей поддержкой, Яна с энтузиазмом оборачивается ко всем, – Готовы напрячься и немного переиграть выученное?
Девочки не сильно рады новостям, потому что номер у нас не из простых и оттачивали мы его долго. Но Яна плохого не придумает.
Именно под её руководством мы выросли и из слабенького ансамбля стали конкурирующей с другими труппами группой.
– Успеем? – спрашиваю, встряхиваясь и занимая своё место по центру.
– А то. Вы же у меня пчелки трудяжки, – подбадривает она, – первое место нам будет обеспечено.
Связки действительно оказываются крутыми. Мы танцуем джаз—фанк, где движения хип—хопа перекликаются с элементами стрип—пластики. Темой соревнований будет уличный танец, поэтому движения у нас рваные, местами переходящие в плавные переливы телом. Некоторые моменты выглядят провокационно и экспрессивно, особенно, когда мы прогибаемся в спине или делаем переворот на земле с расставленными в стороны ногами. Но все это разрешено, дозволенных правилами границ мы не переходим.
Яна же добавила немного джазовой и эстрадной хореографии, сделав номер еще более зрелищным. Это бомба, мы в восторге, а поэтому и учим с охотой и готовностью. Уже к концу недели номер получается почти без запинок, но еще есть над чем работать.
В субботу на тренировке мы снимаем несколько коротких видео. Новых движений не показываем, так как держим их в строгом секрете, но демонстрируем то, что уже показывали раньше.
Яна ведет странички в разных соцсетях, таким образом собирая донаты нам на костюмы или транспорт. Их немного, но как бонус – они приятны.
К вечеру, уставшая после четырех часов репетиций, но окрыленная встречей с семьей и Мишей, я еду к Оле.
Дом сестры находится в черте города, но на другой его стороне, поэтому дорога занимает минут тридцать. За них я успеваю даже перекемарить в автобусе.
Около большого, двухэтажного дома уже припаркованы несколько автомобилей. Мишин я узнаю сразу. Белый кроссовер немного заляпан грязью после вчерашнего дождя и стоит чуть дальше остальных.
В груди оживают бабочки и опрометью несутся к горлу. Приехал.
Притормаживаю на секунду рядом с черным мерседесом и смотрюсь в стекло с водительской стороны. Оно тонированное, поэтому в нём хорошо видно отражение.
Подцепив большими пальцами резинку на штанах, слегка приподнимаю их вверх. Майку же, которой заменила топ после репетиции, наоборот одергиваю вниз. Ехать на семейную встречу с голым животом, как по мне, моветон, поэтому я переоделась дома.
И накрасилась.
Правда… с ужасом замечаю, что пока я дремала в автобусе, подводка немного размазалась.
Чёрт… А я зеркало с собой не взяла.
Правильно говорит Карина, мне еще учиться и учиться быть настоящей девушкой. Нет в моей сумке того, что могло бы спасти в критической ситуации.
Мазнув кончиком мизинца по языку, приближаю лицо к стеклу и начинаю стирать крошечные черные потеки.
Сначала с одной стороны, а потом с другой.
Ну, вроде уже лучше.
Отстранившись, пристально осматриваю себя в стекле, а потом опять максимально приближаюсь к нему, и еще раз на всякий случай прохожусь мизинцем под глазом. Увлеченная наведением марафета даже сначала не замечаю, как мое отражение ползет вниз. А потом и вовсе исчезает, и вместо моей покрытой веснушками мордашки прямо напротив оказывается мужское лицо.
У меня от лица вся краска отливает, а бабочки застывают, словно пойманные на чем—то неприличном, потому что в светло—карих глазах читается насмешка.
– Не двигайся, – низкий хриплый голос рывком отбрасывает меня в вечер недельной давности.
Саша тянется и касается моей щеки горячими пальцами.
От того, как кожу обжигает ожогом, я вздрагиваю, а он, как ни в чем не бывало с усилием проходится шершавой подушечкой по веку.
– Вот теперь идеально, – ухмыльнувшись, кивком головы показывает, чтобы я отошла подальше.
На автомате отшагиваю, наблюдая, как он выходит из машины и захлопывает дверь.
Забрав с заднего сиденья спортивную сумку, ставит машину на сигнализацию и равняется со мной.
– Привет, – подавив смущение, наконец отыскиваю способность шевелить прилипшим к небу языком.
– Привет.
О проекте
О подписке