Глава 2

В гостевых покоях замка Файф суетились слуги. Вносили дорожные сундуки, носили ведра с водой, подносы с перекусом и баночки с мазями. После долгой скачки гости отчаянно нуждались в горячих ваннах, чистом белье и лечении.

Самые большие покои из двух комнат отвели наследнику. Ему первому принесли лохань с горячей водой, блюдо с холодной говядиной, кувшин эля и пирог.

Пока наследник отмокал в лохани, его слуги приготовили чистую одежду и бритвенный прибор. Сундуки с подарками ее светлости уже стояли вдоль стен в спальне, на них сидели его младшие братья, обсуждая встречу, замок Файф и зачем они вообще поехали в такую даль.

– Герцогиня не вышла навстречу, – буркнул младший, Эсташ.

Он был еще совсем молодым – всего шестнадцать. При этом весьма миловидным юношей с талантом к музыке, чтению и рисованию. Андреас знал об увлечении брата и сам привозил ему то лютню от известного мастера, то стопку хорошей бумаги или редкие минералы для красок.

– Она разумная дама, – ответил Андреас, – признайся, с дороги мы выглядим весьма потрепанно, а пахнем еще хуже!

– Замок очень большой и красивый, – сказал средний брат, Кармил, очень похожий на старшего, только рыжий, – слуги очень расторопные, и всюду чисто.

– Да, судя по всему, ее светлость отличная хозяйка, – задумчиво сказал старший, намыливая волосы мылом, которое подали вместе с корытом. Оно пахло анисом и лимоном. Приятный аромат дорогого цитруса маскировал истинное назначение этого бруска – избавлять людей от насекомых.

Мужчина оценил ненавязчивую заботу и осторожность обитателей замка. Встречающие их стражники держали на сворках собак, в узкий дворик целились лучники, когда начальник стражи замка объявлял им правила – оружие завязать, драки не затевать, замковую прислугу не обижать. Нарушители волей герцогини Файф навсегда покинут территорию герцогства без права на возвращение.

Люди наследника не спорили – эти правила существовали во многих замках, так что спокойно убрали оружие в сундуки, а на родовые кинжалы и мечи повесили кожаные “бирки перемирия”. Воина с таким знаком на оружии никто не вызовет на дуэль и не обвинит в том, что он отказался – уважение к хозяину дома много значило в этих суровых местах.

Еду подали быстро и много. Все хорошо приготовленное, но чувствовалось, что взято с ледника и приготовлено так, что предложенный обед можно сунуть в дорожную суму. А значит, в этом доме рассчитывают запас продуктов на гостей и путешественников. Впрочем, то, что он слышал о герцогстве Файф, говорило в пользу герцогини. Твердыня принимала пострадавших после обвалов и селей, отсюда круглый год выезжали на дежурство егеря, охраняющие перевалы.

Смыв пену, Андреас бросил взгляд на братьев. Их пришлось взять с собой. В родном доме небезопасно. Он и Маришку бы взял, но дочь пришлось оставить в доме целителя. Старенький лекарь сказал, что лежать ей в повязках еще недели две, а то и три, прежде чем нарастет новая кожа, и можно будет осторожно вставать, не боясь получить новые раны.

Скрипнула дверь – вошел личный слуга наследника, добавил в лохань кувшин кипятка и невозмутимо взялся за бритву.

– Что удалось узнать от слуг? – спросил Андреас, заметив краем глаза, что младшие отвлеклись на еду.

– Все обитатели замка очень сочувствуют ее светлости, – склонившись к подбородку господина, отвечает камердинер, – любовь между герцогиней и ее мужем замечали все. У них… – тут старый слуга понизил голос, – была одна спальня на двоих! Сейчас ее светлость приказала закрыть те покои и вернулась в девическую спальню. Дамы недовольны, там мало места, но гэри настаивает.

Андреас нахмурился.

Он свою жену полюбить не успел. Брак устроил отец. Хрупкую девочку с шелковистыми светлыми волосами привезли в Рюнген весной вместе со стадом молочных коров, парой породистых кобыл-трехлеток и сундуками приданого.

Сыграли свадьбу, он провел в ее постели несколько ночей и уехал охранять дороги маркграфства. Вернулся к осенней распутице и обнаружил за столом вместо жены колобок на ножках. Отец его был доволен – невестка сразу понесла и, судя по размеру живота, собиралась подарить маркграфству наследника, но…

Эльза умерла родами, вытолкнув на свет крошечную, красную от натуги дочь. Такую маленькую, что повитуха сунула дитя в меховую рукавицу, заявив, что ее нужно греть, как мокрого цыпленка, а то не выживет.

Возиться с такой крохой никто не хотел, но повитуха попалась упертая – сунула рукавицу Андреасу за пазуху и прибегала каждый час с рожком козьего молока, чтобы покормить малютку и сменить тряпицу между ног.

Первые сутки тряпица оставалась почти сухой и чистой, и добрая женщина твердила молитвы, растирая крохотное краснокожее существо маслом, вливая по капле молоко, а потом… Под радостные крики повитухи Андреас морщился и боролся с желанием выбросить рукавицу в окно, чтобы избавиться от запаха того, чем наполнился самодельный подгузник.

– Ваша гэри будет жить, гэр! – обрадовалась старушенция, купая Маришку в большой глиняной миске.

Наследник только хмыкнул и закрыл глаза. Ему хотелось спать, но нужно было идти к отцу, вносить в семейную книгу имя дочери, а после хоронить ее мать.

Андреас справился, но жен больше не брал, как ни уговаривал его отец. Тогда маркграф Рюнгена женился сам, и в замке настали новые времена.

Поначалу наследник не заметил разницы – как мотался по дорогам, так и продолжил, заезжая в замок отчитаться, отмыться, поесть пирогов, поспать в кровати, и снова уносился на дорогу. Однако пришла осенняя распутица, и ему пришлось вернуться в Рюнген больше чем на месяц.

Слуги вели себя иначе. Новая хозяйка выделяла “любимчиков” и жестоко порола тех, кто ей не угодил. Братья сникли и похудели. Оказывается, увлечения младшего назвали “глупостями”, отобрали дорогие краски и бумагу и усадили Эсташа с дамами – подавать платки, держать клубки и приносить при необходимости нюхательные соли.

Кармила отец готовил в экономы. Средний вел замковые книги, делал закупки, составлял амбарные списки и выдавал жалование солдатам. Когтистые лапки новой гэри Рюнген дотянулись и до него. Мачеха виртуозно ссорила Кармила с отцом, убеждая его в бесполезности трат. Угодивший в медовую ловушку маркграф уступал жене и отмахивался от сыновей.

Андреас поскандалил с отцом, велел мачехе вернуть младшему бумагу, краски и возможность переписывать книги. Выбил жалование своим людям, и тогда… Тогда эта стерва принялась травить Маришку. Вернее, Эльзу Марианну Дебору Рюнген.

Наследник не мог сидеть в замке – уехал по первопутку, а когда вернулся к зимнепразднику, застал дочь в слезах. Снова устроил скандал, забрал простенькие украшения, оставшиеся Маришке от Эльзы, и… на следующий день его дочь облили кипятком!

Впав в ледяное бешенство, Андреас увез малютку в дом лекаря – сына той самой повитухи, и попросил присмотреть за ребенком. Затем был долгий и тяжелый разговор с отцом. Маркграф Рюнген уперся, отрицая вину жены, и тогда Андреас затребовал материнскую долю наследства, забрал братьев, присягнувших ему лично воинов и уехал искать счастья для себя и своих близких.

Оценив замок Файф, он решил, что попытает тут счастья.

Пусть герцогом не станет – всегда можно наняться воином в егерский отряд, купить домик рядом, поселить там братьев и дочь… Пусть Эсташ переписывает книги и бренчит на лютне. Кармил может предложить свои услуги герцогине – он хороший управляющий – или поискать счастья в других крупных владениях. Андреас даст ему время.

И даже если они никогда не вернутся в родной Рюнген… он будет заниматься тем, что умеет, к чему привык, а Маришка и Эсташ будут надежно прикрыты его спиной.

Придя к такому выводу, Андреас энергично смыл пену и начал одеваться. Следует проявить вежливость и познакомиться с герцогиней Файф за ужином, а он чуть не уснул в лохани, погрузившись в свои размышления.

Глава 3

Граф Сальмский тоже наблюдал за прибытием гостей из Рюнгена. Молодой, амбициозный и крепкий, он уже семь лет управлял своим графством, довольно мирно жил с соседями и присматривался к герцогине Файф абсолютно открыто.

Наследник для графства у Керкира уже был – крепкий мальчишка тринадцати лет. Даже дочь имелась, правда, худосочная и бледная, как ее мать.

После рождения и смерти пятого ребенка Эления Агленида Бригит, урожденная Лидж, в браке графиня Сальмская, уехала в монастырь Святых Сестер и приняла постриг.

Согласно закону, выждав год траура по ушедшей от мира супруге, граф снова мог жениться. Услышав о том, что Белая герцогиня под давлением совета снова собирается замуж, он немедля выехал в герцогство сам.

Предлог был хорош – закупка водяники, обмен пшеницы на лекарственные травы и ингредиенты для амулетов. Эти вещи в Сальме были нужны всегда. Крупное графство с большим количеством деревень и тремя городами нуждалось в сильных магах. Но, конечно, сама герцогиня Лаура интересовала Керкира куда больше.

Он успел оценить ее женскую красоту, молодость и хозяйскую строгость. Оценил богатство замка и всего герцогства.

Граф гостил в Файфе уже неделю и каждое утро выезжал на прогулку, исследуя ближайшие к замку селения. Видел мрачные поселки рудокопов, видел заставленные навесами деревеньки сборщиков трав. Болтал с охотниками на редких зверей и с пастухами, пасущими коз на склонах гор, и даже добрался до плантаций водяники, занимающих практически все пространство вокруг огромного озера Файфон.

К удивлению Сальмского, всюду царил порядок. Он бы подумал, что хозяйство просто не успело развалиться за те полгода, что герцогиня живет без герцога, но, поговорив с работниками, понял, что герцог занимался ловлей браконьеров, охраной караванов и шахт, а все остальное всегда находилось в нежных руках ее светлости. Теперь герцога заменяют его помощники, и вот на охрану как раз шахтеры и караванщики ворчат. А на все остальное – нет.

Граф присмотрелся к стражникам, к егерям в черной одежде и понял, что просто не будет.

Даже если он станет супругом их обожаемой герцогини, этим хватким парням придется доказывать, что он достоин вести их в бой, командовать и вообще быть здесь.

Впрочем, Керкир не особо боялся – он был воином с младенчества и обоснованно считал себя весьма недурным командиром. Только вот он привык к густым лесам Сальма, а горные склоны Файфа могут создать проблемы… Да еще конкуренты…

Керкир еще раз задумчиво посмотрел на бескрайнее море водяники и повернул коня в замок. Сейчас главная битва будет проходить в его стенах. Битва за руку и сердце герцогини.

* * *

Пока граф Сальм совершал прогулку, наследник Рюнгена обживал покои, а ее светлость занималась подготовкой к ужину, в саду прогуливался виконт Эстерхази.

Этот молодой человек прибыл в Файф с рекомендациями своего дяди – герцога Эрчестера. Старый герцог рекомендовал его герцогине в качестве управляющего или секретаря, но между строк звучало “присмотритесь к мальчику, из него может вырасти неплохой герцог”.

Виконт был красив, силен и молод. Ему едва стукнуло двадцать, так что самоуверенности ему хватало. При дворе дядюшки он прославился любовными победами и… попытался залезть под юбку не просто верной жене – любимой женщине одного из сыновей герцога. В итоге мальчишку избили “для науки” и выкинули в каменную башню, которая служила родовым гнездом семье его отца.

Только через пару месяцев виконтесса Эстерхази умолила брата простить непутевого племянника и поспособствовать его карьере. Увы, все соседи были в курсе, отчего виконт так долго болел, и принимать в своих замках молодого человека, не видящего границ, не желали. Пришлось герцогу писать рекомендательные письма в дальние края, а тут и подоспела новость об окончании траура герцогини Файф.

Прибыв в замок, гэр Пауль вел себя тихо. Одевался скромно, служанок по углам не зажимал, свободное время проводил в саду или за книгой. Но верная наперсница герцогини гэри Ильма, посмотрев на юношу из окна, метко заметила:

– Тихий омут. И кто знает, какие черти там водятся?

Ее светлость понаблюдала за красивым юношей и согласилась со своей дамой. Виконт ей показался излишне манерным и слащавым. Да и будь он действительно столь скромен, как хотел казаться, она бы не приблизила его к себе. Слишком молод, амбициозен, будет соревноваться с ней в делах, отменять приказы, устраивать суету и шумиху. Зачем?

Когда-нибудь гэр Пауль научится вести дела, сдерживать амбиции и принимать взвешенные решения. Но не за счет ее людей и ее герцогства!

Виконт же пребывал в уверенности, что ему вот-вот предложат корону герцогства, либо сначала должность управляющего, а потом уже корону, поэтому иногда забывал маскировать свой норов. То прижимал в коридоре хорошенькую служанку, да так, что девчонке еле удавалось вырваться, то отчитывал старого слугу, подметающего двор.

Он не знал, что внимательные глаза герцогини и ее приближенных неотступно следят за ним, и каждое деяние записывается в особую книжечку. Ее светлость не хотела ссориться с герцогом, но компромат на женихов собирала. На всякий случай.

Суета прибытия виконта привлекла, но сад он покидать не стал – подошел к ограде сада, над которой нависал балкончик, и начал задавать вопросы милой даме из свиты герцогини. Гэри была совсем юная, страшно смущалась, но все же рассказала, кто прибыл, а потом всплеснула руками:

– Ох, едва гости в дом вошли, снова гости едут! – и умчалась.