Читать бесплатно книгу «Лето придёт во сне. Оазис» Елизаветы Сагировой полностью онлайн — MyBook
image
cover



Осторожно выбравшись из-под пальто и укрыв им Яринку, я сходила до бочки с водой, где снова от души напилась. Пить не хотелось, но я ещё слишком хорошо помнила недавние муки жажды. А ещё надеялась, что сумею хоть чуть-чуть обмануть этим голод. Не вышло, только в животе начало громко бурчать, словно бедный мой организм ругался на такое издевательство.

Вздохнув, я снова забралась под пальто и, прижавшись к Яринке, стала глядеть в ночное небо. Оно уже не было звёздным, как прошлой ночью, теперь его закрывали низкие влажные тучи, и оставалось лишь надеяться, что дожди не зарядят на несколько дней. Не можем ведь мы ещё почти трое суток отсиживаться на этой веранде!

Если бы я тогда знала, что отгремевшая недавно гроза спасла нас с Яринкой, то, наверно, сейчас не смотрела бы на тучи так сердито и уныло.

Церковь удалось потушить лишь под утро, но толку от этого получилось мало – изнутри она выгорела полностью, остался лишь кирпичный каркас с чёрными, обуглившимися колоколами… Когда пожарные машины уехали и полиция занялась выяснением причины возгорания, охрана подняла записи с камер. И им не понадобилось много времени для того, чтобы отыскать на этих записях кадры, запечатлевшие две девичьи фигурки, сначала тайком пробирающиеся к церкви, а потом убегающие от неё. Агафья к тому времени тоже обнаружила наше отсутствие, вот всё и сошлось. Специально обученные собаки напали на наш след ближе к полудню и уверенно повели за собой преследователей. Думаю, что они были уже недалеко, когда разразилась гроза, и упавший с неба плотный ливень смыл наши следы, остановив погоню.

Но всё это я узнала намного позже, а сейчас зябко ёжилась на дощатом полу чужой веранды, глядя, как над деревьями встаёт серый рассвет, а от земли поднимается туман. В этом тумане застучал колёсами, протяжно прокричал поезд. На этот раз звук был гораздо ближе и яснее, чем слышался из приюта. Отвечая ему, неподалёку снова по-медвежьи забухала собака, и Яринка завозилась рядом, жалобно застонала во сне. Я постаралась прижаться к ней плотнее, дать почувствовать поддержку, но чёртова псина не унималась и, в конце концов, разбудила мою подругу.

– А еды нет? – совсем как в прошлое утро про воду спросила Яринка, перестав протирать глаза и потерянно оглядываться.

– Знаешь же, что нет, – устало ответила я.

– А если… на огородах поискать? В других теплицах?

Я об этом уже думала, но… было только начало мая, и, скорее всего, многие владельцы здешних огородов, по примеру хозяина нашей гостеприимной веранды, пока ничего ещё не сажали и уж тем более не вырастили. Ещё я успела подумать о том, чтобы попытаться забраться в один из домиков и поискать в нём какие-нибудь съедобные запасы, но сразу отмела эту идею. Во-первых, велик шанс попасться, во-вторых, вряд ли кто-то стал бы оставлять здесь скоропортящиеся продукты, а значит, мы не найдём ничего, кроме круп или овощей, которые нам всё равно негде приготовить.

Мысли подруги, как выяснилось, текли в том же направлении, потому что она сказала:

– Раньше бомжи забирались в дачные домики и даже жили там, пока хозяев нет.

– Кто забирался?

– Бомжи. Ну так называли бездомных людей, батя рассказывал. А потом, когда стали сажать в тюрьму за тунеядство, их всех переловили. Так что, наверно, можно залезть к кому-нибудь, найти поесть…

Её прервал вновь раздавшийся собачий лай. И на этот раз лай был не ленивым, тем, каким собаки развлекают себя в минуты безделья, а яростным, заполошным. Забренчала цепь, а потом, перекрывая эти звуки, прозвучал длинный требовательный автомобильный сигнал.


Мы рывком сели.

– Кто-то приехал, – шепнула Яринка, но я подняла руку, призывая её к молчанию.

Раздался сердитый мужской оклик, и собака замолчала. До нас донеслись обрывки разговора. Кем бы ни были прибывшие, они не торопились проезжать в сад, а о чём-то деловито и строго расспрашивали сторожа. Спасибо туману, любезно донёсшему эту информацию до наших ушей. Я почувствовала, как волоски по всему телу встают дыбом – непередаваемое ощущение, пришедшее к нам, надо думать, от далёких, ещё мохнатых предков. И кто-то из этих предков сейчас протянул через тысячелетия мохнатую свою лапу и ею ощутимо пихнул меня в бок.

– Уходим! – Я вскочила, сдёрнула пальто с Яринки.

– Ты чего? – возмутилась было она, но я яростно зашипела:

– Тихо ты! Туман далеко звуки разносит. Это за нами, ищут. Надо бежать.

– Да с чего ты взяла? – Тем не менее подруга встала, потянула на себя сумку. – Дачники приехали, вот и всё.

– Может быть. А может, и нет. – Не рассказывать же ей про вставшие дыбом волоски и мохнатого предка. – Всё равно надо уходить, нельзя долго на одном месте. Ещё попьём и пойдём.

Мы напились впрок, несмотря на то что воды сейчас, после ливня, вокруг хватало, могло даже быть и поменьше. Обувь промокла сразу, едва только мы выбрались за забор и вступили в лес, а позже благодаря туману и падающим с листьев каплям отсырела и остальная одежда. Чтобы не замёрзнуть, мы чередовали быстрый шаг с бегом, уходя всё дальше от приютивших нас на ночь садов. Дождя больше не было, и на том спасибо, но вот туман очень затруднял передвижение. В нём я быстро потеряла любые ориентиры и вела подругу наугад. Впрочем, сейчас это было уже неважно, мы не преследовали цели прийти в некую конечную точку, нам просто нужно было двигаться. Мы и двигались, стараясь не замечать голода, грызущего нас изнутри, и рождённой им слабости в ногах. Несколько раз пересекали тропки, однажды вышли к линии электропередач на широкой просеке, но в основном вокруг была лишь сырая чаща.

Когда, по моим прикидкам, наступило позднее утро, туман наконец рассеялся. Но тучи не разошлись, было по-прежнему пасмурно и прохладно. Усталость давала о себе знать, но садиться на мокрую траву совсем не хотелось, поэтому мы продолжали кое-как плестись вперёд.

– К вечеру вернёмся в сады? – уныло спросила Яринка. – Надо искать еду, я ещё два дня так не выдержу.

– Вернёмся, – успокоила я, не став уточнять, что думаю по поводу шансов раздобыть там хоть что-то съестное.

– И как только раньше жили эти… как их… бомжи? – Голос подруги звучал изнеможённо, она делала паузы между словами, словно даже собраться с мыслями ей теперь стоило усилий. – И ведь они даже зимой выживали, что же нам так плохо?

Никогда не надо жаловаться. Никогда. А в особенности говорить, что тебе плохо. Потому что Бог, судьба, вселенная, назови как хочешь, не упустит возможности доказать, что может быть ещё хуже. Намного, намного хуже.

Не успела Яринка договорить роковую фразу, как далеко в лесу за нашими спинами зазвучал собачий лай. И был это не простой лай, а охотничий, азартный! С таким лаем наши маслятовские лайки гнали добычу по тайге.

Яринка замерла с повисшей в воздухе ногой, её ресницы задрожали, рот жалобно округлился.

– Собаки…

– Если бы только собаки. – Я дёрнула подругу за руку, выводя из ступора. – Это могут нас искать! Бежим…

Просить дважды не пришлось, Яринка рванула вперёд с такой резвостью, что временно оставила позади даже меня. Я спешила за ней, изо всех сил стараясь подавить прущую из подсознания панику, густой тёмный страх загнанного в угол зверька, лишающий воли и разума. Нельзя полагаться на одни инстинкты, сейчас, как никогда, нужно думать головой! Хотя о чём тут думать? Спрятаться посреди леса, если нас действительно преследуют собаки, не удастся, а значит, остаётся одно – бежать вперёд, пока хватит сил.

И мы бежали.

Ветки трещали под ногами, в обуви хлюпало, а одежда была заляпана летящей из-под ног грязью. А ещё очень мешала слабость – последствие голода и усталости, и уже через каких-то минут десять я поняла, что долго нам уходить от погони не удастся. Яринка, теперь слегка отстающая от меня, дышала хрипло и надсадно, иногда судорожно кашляла, а один раз упала, зацепившись ногой за что-то скрытое в траве. Я помогла ей встать и уже не отпускала руку подруги. Но нам всё равно скоро пришлось перейти на шаг, чтобы иметь возможность восстановить дыхание.

Погони больше не было слышно, однако это ни о чём не говорило. Вовсе не обязательно собакам лаять без перерыва, чаще они идут по следу молча. Конечно, есть надежда, что мокрый лес не будет хранить следы долго, или, что это вообще не погоня, а те же дачники, выгуливающие в лесу своих питомцев… Только смутное ощущение, похожее на пристальный взгляд в затылок, ясно говорило мне, что такие надежды напрасны.

Лес пошёл под уклон, и я обрадованно потащила Яринку в низину. Если там ручей или болотце, то у нас есть шанс сбить погоню со следа, пусть даже ради этого придётся окончательно вымокнуть. Но впереди среди деревьев наметился просвет, и пришлось замедлить шаги, а потом и вовсе остановиться.

Мы опять вышли к людям.

– Что это? – спросила я Яринку, которая тяжело дышала, привалившись к ближайшему сосновому стволу.

Сама я, как ни приглядывалась, не могла понять, что вижу там, где обрывается линия деревьев. Вроде бы снова забор? Только на этот раз не бетонный и не деревянный, а… железный? И запах… не то гарь, не то дым. Ещё один завод?

Яринка проследила в направлении моего взгляда и устало выдохнула:

– Железка…

Мне это совершенно ничего не объяснило, и, решив, что раз идти назад всё равно нельзя, и выбора у нас нет, я осторожно двинулась дальше. Но лишь приблизившись почти вплотную к странному «забору» и разглядев под ним ряды больших металлических колёс, я поняла, что вижу. Поезд. Товарный поезд на блестящих рельсах тянулся перед нами в обе стороны без конца и края.

Так вот откуда доносились стук колёс и гудки тепловозов, которые были слышны по ночам в приюте…

Мы вышли из леса и приблизились к составу. Яринка опустилась на колени, заглянула под железное брюхо ближайшего вагона. Не поднимаясь на ноги, сказала:

– С той стороны дома. Похоже, это какая-то станция.

Я почувствовала бесконечную усталость. Выходит, и вперёд нам тоже нельзя. Кто угодно, увидев двух мокрых, заляпанных грязью девочек в одинаковой одежде, с самодельными рюкзаками и растрёпанными косами, заподозрит неладное. А учитывая то, что, скорее всего, наши фотографии уже висят на каждом столбе и мелькают в теленовостях, то отправиться к людям – всё равно что назад, в руки преследователей.

Стоило подумать о погоне, как она дала о себе знать – в лесу снова залаяла собака. Яринка дёрнулась всем телом.

– Мы не успеем обойти поезд, придётся лезть под ним!

– Куда лезть? – уныло спросила я. – На той стороне люди.

– Лучше люди, чем собаки. – Яринка так и не встала на ноги и явно примеривалась, как проскочить под вагоном подальше от устрашающих пар могучих колёс.

– Я не полезу под поездом! – торопливо предупредила я. – Вдруг он поедет?

– Ага, столько стоял и не ехал, а тут так обязательно поедет, – закатила глаза Яринка.

Вот всегда подозревала, что у подруги, как выражались у нас в Маслятах, «поганый» язык. Что недавно в лесу она накаркала погоню своей жалобой, что сейчас! Не успела я ничего ответить на это её воистину несчастливое высказывание, как поезд вздрогнул всем своим бесконечным железным туловищем. От начала состава к его хвосту прокатился рокот, и я отпрыгнула назад, а Яринка, уже подобравшаяся почти к самым колёсам, клубком откатилась в сторону.

– Ай, мама! – Она торопливо вскочила, зачем-то тряся ладонями. – Вот зараза!

Товарняк поехал. Очень медленно его чудовищная тяжесть двинулась по рельсам, заставляя вздрагивать землю под нашими ногами. Я невольно залюбовалась этой картиной, испытывая трепет и восхищение. Никогда до сего момента мне не доводилось видеть поезда вживую, да ещё так близко. Дисплей планшета и даже большой экран телевизора в приютской гостиной, оказывается, не передавали и десятой доли стальной мощи этого ожившего чудовища. Невозможно было поверить, что гигантская грохочущая змея сделана руками человека…


– Пригнись! – Яринка дёрнула меня за руку.

– Что? – Заворожённая зрелищем медленно набирающего скорость товарняка, я не сразу сообразила, что напугало мою подругу. А когда увидела – торопливо присела на корточки. До этого мимо ползли высокие глухие вагоны-контейнеры, но сейчас к нам приближались открытые платформы с невысокими бортиками, которые уже не могли бы скрыть нас от взглядов с другой стороны.

Теперь мои глаза оказались на уровне всё быстрее и быстрее катящихся по рельсам колёс, за которыми можно было видеть фонарные столбы, ещё дальше – улочку с деревянными домами, и… бредущих по этой улочке двоих мужчин в форме железнодорожников. Были они ещё далеко, но с каждым шагом неумолимо приближались.

Вот и закончилась наша беготня. Сейчас поезд пройдёт мимо, и мы окажемся в клещах, как на ладони между надвигающейся из леса погоней и двумя скучающими служивыми, которые точно не замедлят к этой погоне присоединиться.

Яринка тоже увидела новую опасность. Она шумно втянула воздух сквозь сжатые зубы, загнанно оглянулась через плечо на деревья, из-за которых вот-вот должны были появиться преследователи, снова дёрнула меня за руку:

– Делай как я!

И, резко сорвавшись с места, кинулась к движущемуся составу.

Раскрыв рот, я смотрела, как она подбежала вплотную к одной из платформ, несколько метров трусила рядом, а когда поравнялась с короткой металлической лесенкой, ухватилась за неё руками и запрыгнула на нижнюю ступеньку. Призывно оглянулась на меня. Только тогда я поняла, что уже бегу следом, бегу движимая одним желанием – не позволять увеличиться расстоянию между собой и подругой.

Яринка перегнулась через низкий бортик платформы и кувыркнулась вниз, но тут же приподнялась, снова замахала мне рукой. Я догнала уже довольно резво движущуюся над землёй лесенку, ухватилась за неё, чуть не потеряв при этом равновесие. Неуклюже побежала рядом, обмирая от близости грохочущего чудовища.

– Прыгай! – крикнула Яринка. – Быстрее!

Я сама понимала, что надо быстрее, ноги уже еле успевали за ускоряющейся платформой, но не могла побороть боязнь. Казалось, стоит только оторваться от земли, и я упаду под огромные вращающиеся колёса, хищный блеск которых видела у себя под боком.

– Прыгай! – снова закричала Яринка. – Насыпь!

Я не сразу поняла, что она имеет в виду, но проследила за взглядом подруги и от страха чуть не отпустила лесенку. Впереди начинался подъём, земля уходила вниз, и её заменяла крутая насыпь из щебня. Бежать по ней я бы точно не смогла.

– Да прыгай же!

Зажмурившись от страха и судорожно вдохнув, я толкнула себя вверх и вбок, прижавшись грудью к мокрому и холодному металлу лестницы, на миг повисла на руках, заболтала ногами. И встала коленом на нижнюю ступеньку. Опасливо глянула вниз, торопливо подтягивая вторую ногу. Подо мной уже проносилась щебёнка…

– Залазь! – Яринкины пальцы вцепились в мой рукав, и я торопливо поползла по лесенке. К счастью, она была очень короткая, и скоро я, совсем как недавно подруга, кувыркнулась через борт на дно платформы. Ошалело начала приподниматься на четвереньки, но Яринка навалилась сверху, прижала всем весом.

– Не высовывайся, могут увидеть!

И то верно. Поезд набирал ход, уносил нас прочь от погони, но если кто-то успел заметить нашу «посадку», хотя бы те железнодорожники на станции, то пиши пропало. С этой платформы мы никуда не денемся, скорость уже такая, что прыгать опасно.

Несколько минут мы лежали без движения, приходя в себя. Наконец, я приподняла голову и попыталась выглянуть за бортик. Деревянные домики и дорога между ними давно остались позади, теперь мимо с обеих сторон летел только лес. Я смотрела на него и чувствовала, как постепенно испуг сменяется осторожной радостью. Оторвались?

Словно отвечая на мой незаданный вопрос, Яринка весело прокричала рядом:

– Они нас не заметили! Я видела, когда мы уезжали, они смотрели в другую сторону! А те, с собаками, из леса так и не вышли!

– Ты молодец! – прокричала я в ответ – несущийся товарняк гремел так, что разговаривать тише не имело смысла. – С поездом быстро сообразила!

Яринка сияла. И надо сказать, имела на это полное право. Вот так красиво уйти из клещей, из, казалось бы, безвыходной ситуации, дано не каждому. Повинуясь радостному порыву, мы обнялись и, продолжая держать руки на плечах друг друга, восторженно смотрели на мчащиеся назад деревья. Ветер ревел вокруг, трепал наши волосы и одежду, холодил разгорячённую кожу. Вибрация чудовищной тяжести состава передавалась в моё тело через дно платформы, и, на какой-то миг почувствовав себя одним целым с мчащимся вперёд железным зверем, я чуть не завизжала от восторга. Наверно, и завизжала бы, всё равно визг не был слышен за грохотом колёс, но где-то глубоко внутри, за восторгом и ликованием, царапался беспокойный червячок. А прислушавшись к нему, я уже по-другому посмотрела на несущийся мимо бесконечный лес.

И спросила у Яринки:

– А как мы теперь назад?

Глава 2

На свободе

– А как мы теперь назад? – тревожно спросила я у Яринки, но она поглядела на меня совершенно безмятежно.

– Да так же. Дождёмся, когда поезд остановится, и спрыгнем. А потом по рельсам обратно, времени у нас полно.

И я успокоилась. Действительно, впереди ещё почти трое суток, по крайней мере будет чем их занять, вместо того чтобы бесцельно ходить кругами по лесу.

Мы устроились у борта платформы, положив на него руки, и любовались проносящимися мимо пейзажами. Когда попадались переезд или жилые дома, приходилось пригибаться, но это случалось нечасто. Вдобавок ко всем радостям тучи, обложившие небо со вчерашней грозы, начали быстро рассеиваться, показалось солнце, и под его лучами и встречным ветром наша сырая одежда стала стремительно сохнуть.

Так прошёл час. За ним другой. А поезд и не думал останавливаться. Я всё чаще косилась на Яринку и видела, как постепенно безмятежность на её лице уступает место сомнениям, а на лбу всё яснее обозначается знакомая тревожная складочка.

Когда солнце на уже совершенно безоблачном небе минуло зенит и заскользило к западу, я придвинулась к подруге и прокричала сквозь грохот колёс:

– Ярин, когда он остановится?

Она замешкалась с ответом, что само по себе было очень дурным признаком, а потом призналась, избегая моего взгляда:

– Я раньше только на электричках ездила! Они останавливались очень часто! А этот… не знаю…

Я помолчала, пытаясь осознать серьёзность этого заявления. Вот же Яринка… электрички у неё! Но обвинять подругу не было ни желания, ни смысла, всё равно она молодец, что придумала запрыгнуть на этот поезд, ведь тогда иного выхода у нас всё равно не было.

В течение дальнейших нескольких часов мы не разговаривали. Не потому, что трудно было каждый раз перекрикивать грохот мчащегося в неизвестность состава, а просто – о чём теперь говорить? Поезд не останавливался, он, равнодушно стуча колёсами, увозил нас всё дальше от приюта, от нашего леса, от встречи с другими. Я не знала его скорости и никак не могла её измерить, но уже понимала, что позади осталось такое расстояние, которое не пройти пешком и за две недели, не то что за три дня. Сначала я тешила себя мыслью, что мы сможем так же запрыгнуть на другой поезд, идущий в обратном направлении, и вернуться. Но чем дальше мы ехали, тем больше я видела стрелок и поворотов, рельсы то разветвлялись, убегая в разные стороны, то снова собирались в одно полотно. И не было никаких гарантий, что, даже если нам удастся попасть на другой состав, он не увезёт нас в совершенно чужом направлении.

Глаза уже устали от мельтешения деревьев и столбов, солнце пекло нестерпимо, и мы легли у переднего края платформы, который хоть как-то мог защитить нас от встречного ветра. Прикрыли головы полами пальто, создавая искусственную тень. От бесконечной тряски и грохота я впала в некое потустороннее состояние и не ощущала времени. Может быть, даже задремала. Не помню, знаю лишь, что в себя меня привёл сбой в равномерном стуке колёс. Теперь он стал реже. Мы явно замедлялись.

...
8

Бесплатно

4.45 
(185 оценок)

Читать книгу: «Лето придёт во сне. Оазис»

Установите приложение, чтобы читать эту книгу бесплатно