Цитаты из книги «Оливия Киттеридж»

Вопросов нет, господин президент

он любил утро – словно весь мир был его личной тайной,

Моей маме, мастерице делать жизнь волшебной и

вместе. Она готова была сидеть на бетонном пятачке в любой точке вселенной, лишь бы он был с ней – ее сын, яркий буек в заливе ее собственного безмолвного ужаса.

На три дня, – сказала она. – Как известно, через три дня гости и рыба начинают вонять.

Я никогда не забуду, как она это сказала: «Не бойтесь своего голода. Кто боится своего голода, станет такой же размазней, как все остальные».

вспоминает это чувство – когда ты молода и у тебя хватает сил поднять камень и со всей силы запустить его далеко в море, еще молода и еще можешь это сделать, можешь швырнуть этот чертов камень.

Ее тарелка была полна доброты Генри, а она тяготилась этой добротой и то и дело с досадой стряхивала ее щелчком, словно крошку, – потому что не знала того, что обязана была знать: мы бездумно упускаем, растрачиваем, проматываем день за днем.

Чего не знают молодые, думала она, лежа рядом с этим мужчиной, – его рука на ее плече, на ее руке; ох, чего они не знают – они не знают, что комковатые, старые, морщинистые тела так же жаждут любви, как молодые и крепкие; что любовь нельзя отбрасывать беспечно, будто она пирожное на тарелке, где еще много других пирожных и их будут предлагать снова и снова.

Что мне для тебя сделать, Кристофер? – спрашивала она, имея в виду: «Сделай что-нибудь для меня!» – Давай я к тебе прилечу?